1030. Хутор. чертовщина. У придорожного колодца

                С хорошим настроением и радостным чувством в душе, Матюхин чуть ли не приплясывая направился к колодцу, до которого было не более пару десятков шагов.
                Подняв с дороги мешок с саженцами и обхватив его сверху, крепко прижав его к подмышке, Пентюк ещё разок глянул на двухкопеечный медяк с указанием года чеканки 1916, с огромным сожалением вздохнул, сунул его себе в карман и не торопясь направился за Митькой.
                Не без удивления, Матюхин заглянув в колодец, увидел там висевшее ведро, но его ещё более того поразило то, что цепь с самого начала своего использования оставалась на месте.
               То ли силёнок не хватало выдернуть её конец из дубового ворота, то ли по другим каким причинам, а возможно и по мере своего износа не годилось для хозяйственных нужд, продолжая исправно выполнять свою примитивную работу с натягом накручиваясь поднимая наполненное ведро с водой и в свободном падении того же пустого ведра раскручиваясь с ворота.
               Кто в последний раз набирал из колодца воду, поступил вполне благоразумно, опустив пустое ведро в деревянный сруб, а цепок накинул на ручку ворота, ведра не видно, но оно на месте и никакого тебе воровского соблазна от проходящих или проезжающих мимо.
                Митька, подойдя к срубу, приставляет к нему лопату, что солдат свою винтовку, снимает цепь с ручки, в несколько оборотов ворота поднимает на верх ведро, которое оказалось на треть наполнено водой, выплёскивает её в сторону из соображений личной гигиены.
             Да мало ли чего в этом ведре может оказаться, поили, скажем, ту же скотину, а остаток воды, чтоб не разводить грязь, опустили за сруб.
                Затем пустое ведро возвращает обратно в сруб и отпускает его, под собственным весом погнутая и поржавленная посудина увлекает за собой цепь, от чего с невероятной скоростью начинает вращаться ворот издавая грохот, а его ручка начинает описывать круги. 
                Имея представление и довольно большой опыт, Матюхин по остатку на вороте цепи определяет, что до уровня воды в колодце остаётся не большое расстоянии.
               Левой рукой притормаживает ворот, и к моменту касания ведра с водой, окончательно замедляет погружение, тем самым не дав взмутить резким всплеском чистую водную гладь.
                Его расчёт был прост, набрать воды в ведро не больше своих нужд, с небольшим запасом для непредвиденных обстоятельств.
                А затем ухватив ручку ворота, Митька энергично накручивает виток за витком потрескивающую под тяжестью цепь.
            Глубина степного колодца, вырытому по методу сусличьих нор, без отделки стен, по здешним меркам не особо внушительна, эдак метров двадцать вниз и не более, на это сказывается близость балки.
                В других более засушливых и возвышенных местах, глубина в два, тои три раза больше, чему примером может служить колодец на бывшем конезаводе Матисса, с двумя бадьями на вороте, используемые в противоход, если одну посудину поднимают с водой, то другая опускается вниз.
            За действиями Митьки внимательно наблюдает подошедший Пентюк, прислонивший свой мешок с саженцами по другую сторону деревянного сруба, почерневшего и местами подгнившего за многие годы эксплуатации.
              Митька, накручивая с каждым оборотом цепь на ворот, весело поглядывает на понурого Гришку, с явным наслаждением отмечая про себя, что этому куркулю так и надо, повеселился и хватит.
           Ишь пустозвон горемычный, надумал своим дурачеством поиздеваться над ним, преднамеренно травя душу внезапной находкой.
               М-да, что – то ему теперь не до смеха, стоит мурло, губы надул, заскучал сердечный, а ещё не давно из него так и корёжило хвастовством, да видно переусердствовал родимый.

                Выкрутив под самый ворот ведро с водой, Митька ловко подхватил его левой рукой и попустив натянутую цепь, поставил на край сруба с большим желанием хлебнуть воды.
           Но как видно, в нём ещё оставалось кое – какое уважительное сострадание к своему сослуживцу, а возможно и промелькнула мысль осмотрительной услужливости, а этому подхалимству были свои причины, Матюхин с наигранным холуйским предпочтением и говорит Пентюку:
-Соизвольте Григорий Батькович испить водицы.
-Имею большие извинения, что не могу подать вам в отдельной посуде, за неимением таковой.
-Не побрезгуйте любезный попить прямо из ведёрка хрустальной чистоты, колодезной водицы.
- Уж уважьте сударь своего верного помощника и сопроводителя прикоснуться своими устами к краюшку ведра, предварительно склонив его на бок.
               Пентюк с удивлением зыркнул в довольную мордаху Матюхина спросив для интереса:
-Это ты где так Митька насобачился языком хлестаться?
- Из тебя так и прёт заискивающее угодничество.
-Уж не в прислужниках приходилось ходить?
-А водички я попью, отказываться не стану.
                Григорий, сделав шаг в сторону от своего мешка с саженцами, прислонёнными к срубу, взял в руки ведро, потянул его на себя увлекая цепь, заставив провернуться на полный оборот ворот.
            Наклоняясь вперёд, поднёс к вытянутым губам край ведра и принялся жадно пить, да настолько увлёкся, что часть воды тонкими струйками стекала с его усов ему под ноги.
                В удовольствие попив воды и оторвав ото рта ведро, глубоко вдохнув и выдохнув, одобрительно произнёс:
-До чего же хороша вода, Митя.
- Так вот бы пил и пил, да большего утроба не вмещает.
              Протягивая ведро Матюхину, добавил:
-Благодарствую Митюха, ублажил, слов нет.
                Митька любезно подхватил ведро, придержал на весу, словно пытаясь определить, сколько же сумел отпить из него Гришка, приложился к краю и в захлёб стал утолять жажду.
                Пентюк, после того, как передал ведро Митьке, с аккуратностью обтёр согнутым указательным пальцем свои мокрые от воды усы и не глядя на пьющего из ведра Матюхина, повернулся спиной к срубу колодца и пристально поглядывая в балку, произнёс:
-До чего же здесь красивые места, Митя.
- А балка на сколько широка, только и остаётся удивляться, сколько по ней воды в своё время протекало.
-Думаю, что и судёнышки здесь плавали.
- И чего им было не плавать, когда вон какая ширь.
-  А как так вышло, что всё пересохло сразу и не разобраться.
-Вон нынешняя речушка, Митя, что тончайшая нить вьётся внизу.
             Оторвавшись от ведра и поставив его на сруб, Митька утёр свою рыжеватую бородёнку недельной не бритости, повернулся в пол оборота, отвечая Пентюку:
- На всё Гриша воля божья.
- По всей видимости чем – то господу не угодили, вот он в знак наказания и иссушил степную реку.
-А как же, человек он как глупая скотина, добрых слов не понимает и не признаёт, всё норовит по - своему сделать.
- А раз проявили настырность и не послушание, то вашему роду – племени пожалуйте принять божье наказание.
- Не стало воды в реке, пришла сушь степная, а при таких суровых возможностях особо не развернуться.
-Только и надежды на своевременно пришедшие дожди, а не случись такого, жди засуху и не урожайный год.
- Верно Митя говоришь, зависимые мы от погодных условий, а они год от года лучше не становятся.
-Будь вольная вода в степи, ежегодно бы снимали обильные урожай с полей, а так вся надежда на волю небесную, от неё и зависим.
- Митя, а чего нам зря языками чесать, давай по цигарочке выкурим.
-Не скупись, угости своим табачком.
- Да не жадничай ты, я тебя угощал, теперь ты со мной поделись, всё по - справедливости у нас выйдет.
                Вот как знал Матюхин, что от Гришки стоило ожидать коварного подвоха, ну не может этот человек без того, чтоб другому настроение не подпортить.
                И главное куда гад клонит, давит на слабину, а если разобраться по честности, то Митька не просил его поделиться своим табаком, навязал можно сказать на сильно свою гнусную добродетель.
             Ничего бы, Митька стерпел бы, один раз не покурить, а теперь вишь как получается, наглым образом желает заполучить чужой табачок обратно.
                Да если бы не этот червонец у него, Митька бы ему высказал всё в грубой форме, указав на его хитрую уловку, ведь специально заманил аспид, желая поиметь должок, наивно предлагая составит ему компанию.
                И выждал же паскуда удобный момент, нашёл время и место свести свои счёты, тут осталось идти до станицы всего ничего, а ему вдруг вздумалось по курить.
            Да Митьке не жалко своего табака, поделился бы особо не жадничая, но это же делается не в такой притворной манере наглого вымогательства.
            Надо же уметь выбирать моменты, а не приставать с требованием поделиться куревом.
             У самого – то кисет под самую завязку набит табаком, что подушка гусиным пухом, а ему, видите ли, подайте именно сейчас испробовать чужого табаку.
              Да разве Митьке этот табак достался дуром?
                Ага, как бы не так.
          Своего вырастить не удалось, а покупной довольно дорого обходиться.
       Да был бы ещё табак, как табак, а то покромсали в него всё без разбора вместе с будылками и всё для того, чтоб объёмы увеличить.
               Чисто листовой он мягче и приятнее куриться, а этот поди сравним с соломой, дерёт горло до утробного кашля.
                Вот в этот год обязательно своего самосаду надо будет посеять.
          Разжиться хорошими семенами и посеять за скотным двором, где навозную кучу складировали.
           Каждый год собираешься это сделать, так обязательно какие - ни будь проблемы возникают.
        Пока туда – сюда, а все сроки прошли или семян под рукою не оказалось, в долг бы взял, да особо нет таких желающих, вот и получается замкнутый круг, заставляя обрастать год из года долгами.
              Да разве Гришке этого понять, он как перевёлся в эти края, сразу себе хату купил и хозяйством обзавёлся, а всё почему?
              Да потому что умеет шустрить перед начальством, понимая, где деньги крутятся.
                У того же Фёдора Игнатыча в уважении ходит, а он служака не лучше самого Митьки, лишь с той разницей что умеет и знает с какой стороны к начальству подходить.

 - Митя, ты чего загрустил, чего призадумался?
-Доставай кисет или ты его опять где – то посеял?
-Так мы не далеко с тобой ушли, можешь сбегать и забрать.
-Да смотри, чтоб тебя с мостка чёрт в воду не утащил.
- Потом ходи, ищи утопленника.
-Ну чего ты Гришка опять панихиду развёл, чего на нервы действуешь, счас достану, куда нам торопиться.
-Стой себе под весенним солнышком, наслаждайся его тёплыми лучами, ещё успеешь наработаться.
-А же не о себе беспокоюсь, а о твоих саженцах.
- Стоило столько труда вложить, чтоб загубить их на корню.
- Я хоть и не садовод, но понятие имею, чем быстрее выкопал и пересадил, тем больше надежды, что деревца примутся.
-Ты, Митя, прежде чем разводить демагогию, достал бы кисет.
- Уже бы давно свернули по цигарке, да распотякивали с тобой о делах житейских, дымя душистым табачком.
                Умеет же человек не навязчиво испортить настроение, подавай ему все удовольствия, попил воды и будь доволен, так нет же, ему вдруг схотелось дополнительных наслаждений.
-Да достаю, Гришка, достаю, чего такая спешка понять не могу.
-Решили покурить, значит по курим, мне для тебя табака не жаль.
                Матюхин с большим нежеланием достал из кармана кисет и с нудной медлительностью стал его развязывать, испытывая Гришкину терпеливость на прочность.
                Выделив бумажку Пентюку, Митька решил собственной рукой подсыпать ему табаку из своего кисета, но Гришка проявив невероятную ловкость, суёт свои пальцы в кисет, чуть ли не разрывая его, просовывает их вглубь и набирает в них не щепотку, а пол горсти табаку, сравнимых на две цигарки.
               У Митьки от обиды даже ёкнуло сердце, да разве бы он позволил себе подобной наглости залезть в кисет к Пентюку, да никогда бы жисть такого бы себе не позволил.
                А вот Гришка сумел и ни единой совестливой морщинки на его лице не дрогнуло.
               Вон с ухмылкой на своей роже просыпает толстым слоем табак и надо отметить не свой, а нахрапом взятый у Митьки.
                Ну что поделаешь с таким наглецом, не станешь же с ним закатывать словесную перепалку, потом ещё не раз постарается припомнить, что пришлось поругаться за понюшку табака.
              Да чтоб он удавился от крепкой затяжки, чтоб она ему поперёк горла встала, это ж надо так хамски поступить, сунул почти всю свою руку в кисет, выгребая последние остатки, ну не последние, а всё же надо как – то по сдержанней, по экономнее относиться к чужому добру.
              Если у самого всегда табак в достатке, то это не значит, что и у других подобное изобилие, а вот и нет, растягиваешь, себя же обкрадываешь, ужимаешься каждый раз не досыпая табаку, а тут вся эта экономия пошла коту под хвост.
- Митя, огоньку бы пора поддать, а ты всё возишься, как жук навозный, табак всё мнёшь, ни как цигарку скрутить не можешь,
                аккуратно разглаживая в своих пальцах свёрнутую цигарку, с пренебрежительной требовательностью произнёс Пентюк, явно стараясь окончательно изгадить Матюхину настроение.
            А чего в этом было не понятного, обычная процедура мщение за недавнее Митькино злорадство.
 И нечего было выказывать своего веселья, когда вместо полуторного империала оказалась в руках Пентюка обычные две медные копейки.
               Митька тут же бросил свой недовольно злобный взгляд на Гришку, с большим желанием высказать ему своё недовольство, чего стоять и ожидать, когда поднесут огонь, когда бы мог достать своё огниво, запалить огонь, прикурить самому и поделиться с Митькой.
              Ну не курва ли уношенная этот Гришка, видно ему Митьке, господь за все его прегрешения послал в наказание этого Пентюка.
            Стоило им сойтись вдвоём, как несчастья посыпались, что тот горох из дырявого мешка.
             Так ещё повязал этим червонцем, будь он не ладен, неизвестно на какое время.
           А ведь Пентюк с первого же момента находки золотой монеты замышляет какую – то гадкую подлость без особого желание отдать полагающуюся долю.
           Вот и приходится вынуждено сдерживать себя, а будь Митькина воля, он этого Пентюка разметал бы в пух и прах, не оставив камня на камне, а так приходится ластиться, как той собаке, в ожидании положенной подачки.
              Тьфу, мерзость какая, даже об этом противно думать, а всё одно придётся это делать, угождая Гришке на каждом шагу.

                Гришка имея большое терпение, вынужденно ожидал подношения огня, поглядывая в балку, завёл обычный разговор:
-Интересной формы курган.
-Сколько раз проезжаю мимо, а не могу понять.
-Природного он происхождения или специально насыпанный для каких – то ритуальных целей.
-Если взять Митя во внимание и слегка себе представить, то это мне напоминает, глядя с этого места, голый человеческий зад, торчащий из кустов.
- А вот когда рассматривал его с той стороны балки, то оттуда открывается совершенно другой вид.
- И если не много поднапрячь мозги и представить его с не большой высоты, то это выглядит подобием червовой масти.
               Позади Гришки раздалось несколько скользящих ударом кремня о кресало, Митька надувая свои щёки старательно раздувал трут, вспыхнувший огонь тут же был предложен Матюхиным Пентюку:
-Гриша, изволь прикурить.
-Не заставляй меня тебя ожидать.
                А Гришку и не надо ждать, он сам замучился в ожидании закурить цигарку, под которую и поговорить можно не спеша.
              Прикурив цигарку и выпустив струю табачного дыма, Пентюк отошёл к своему мешку с саженцами, левой рукой облокотился на столб ворота и поглядывая в сторону кургану продолжил высказывать свои измышления:
- А я, Митя, не раз слышал от людей, что в таких курганах ещё в давние времена хоронили степняки своих покойников.
-Не, не такую босолапую бедноту как мы, а знатных и богатых людей, хороня их под толщей земли со всеми их богатствами, накопленными в их многочисленных грабительских набегах.
-Знать бы с какой стороны подкопаться, непременно бы рискнул.
-А чего не рискнуть, когда этих богатств хватит с лихвой тебе, детям и ещё останется внукам.
-Чего такому добру лежать в земле, когда его можно использовать с пользой.
                Митька, дымя цигаркой, собрав кисет и сунув его себе в карман, встал у другого столбика и положив правую руку на изогнутую ручку ворота, тупо уставился в курган, поддавшись невероятному соблазну извлечь из кургана всё упрятанное там золото.
                А Гришка продолжал распалять не только своё, но и Митькино воображение, возможностью внезапного обогащения.

29 – 30 январь 2022г.