Героический кот. Блокадная история

ГЕРОИЧЕСКИЙ КОТ. Блокадная история.

Котенку дали очень смешное имя: Кутя. «Кутить будет», - сказал дедушка. Назвать так котенка – его затея.
В доме, кроме него, жила еще кошка Маша – полная ему противоположность: пушистая, важная, необычайно гордая. А Кутя – босяк, его на улице подобрали. Ничего в нем особенного нет: окрас обычный, шерсть короткая, хвост жесткий. Таких, как он, по подвалам и дворам миллионы шарятся, и никому в голову не придет, кого из них на домашние пропитания взять. А вот Кутю забрали. Удивительный это оказался кот, хитрющий и проницательный настолько, что любому человеку сто очков форы даст. Даром, что с виду простачок.

Кутя всегда чувствовал, когда его ждут, а когда нет, хорошее у хозяина настроение или плохое, умел свое поведение под желания любого члена семьи подстраивать. Все другие коты и кошки обычно как себя ведут: о себе прежде всего думают: если надо чего, - ласкаются, когда сыты, - след их простыл. Зови не зови – не подойдут.

Кормить Кутю было одно удовольствие. Он никогда не надоедал, если голоден, об ноги не трется, на себя внимание обращать не требовал и терпеливо ожидал, когда о нем хозяева сами вспомнят. И стоит   лишь подумать: котенка кормили? – тут как тут. Сядет у миски и глядит так жалостливо, что всю душу выворачивает. Мяу в знак благодарности никогда сказать не забудет. Насытится, ни одной крошки при этом не уронит, миску   вылежит, что   мыть не надо, в меру потрется около ноги: мол, спасибо, а как почувствует, что надоел, отбежит, помурлычет с минутку и с глаз долой – у хозяев своих дел полно.

Маша совсем другая была. Проголодается, вой подымет на весь дом, а положишь еды – сто раз позвать еще надо, чтобы соизволила явиться. Подходит к миске, будто одолжение кому делает, еду раскидает, брезгливо фыркнет, лучшие куски съест, остальное оставит. Их обычно Кутя доедал, не брезгливый был, причем всегда так поступал, даже если был сыт по горло, словно понимал, что людям это нравится.

Но Машу все равно любили больше. Кутя стойко переносил эту несправедливость, виду не подавал, хотя ему было и обидно. Ждал своего часа, когда ему тоже ласки перепадет, тем и был доволен. Он же в доме на птичьих правах жил, понимал, что, как забрали его однажды, так однажды могут и выбросить. Машка породистая была, ее за большие деньги купили. Было чем перед гостями можно похвастаться, фотокарточку на стенке повесить, погулять во двор на поводке вывести, чтобы вся детвора завидовала. Кутя всегда оставался в тени, зато отличался необычайной преданностью, о которой, правда, никто до поры до времени не догадывался.

Родился Кутя 5 марта 1941 года, как раз накануне войны, в городе Ленинграде на Васильевском острове, на пересечении Среднего проспекта и 1-ой линии. Кто мать-отец его - не ведал, едва глазки открыл – самому о себе заботиться пришлось. Братья и сестры его – однопометники – двух недель не продержались, сгинули, а он выжил. Тут его в месячном возрасте дедушка и подобрал. Увидел родственную душу: в детстве ему самому - сироте -  много помаяться приходилось.

Семья, в которую он попал, была многочисленной. Кроме четырех взрослых – папа, мама, дедушка, бабушка, там проживали еще четыре ребенка. Два мальчика и две девочки от 10 до 16 лет. Очень веселая компания. Такое часто случается, что в доме, где живет много детей, место и разной живности находится: кошкам, собакам, канарейкам, экзотическим рыбкам. Комнат в квартире было всего две, тесновато, но как-то приспособились.   У детей своих кроватей, тем более комнат, не было, спали, куда положат, играли, где придется, но были, тем не менее, счастливы. И все бы хорошо, если бы не война. Нежданно пришла. Дети в пионерских лагерях отдыхали, взрослые работали. Пришлось всем срочно соединяться. Поначалу не думали, что так страшно все пойдет, поэтому особо не беспокоились. Одна лишь бабушка озаботилась: «Сухари сушить надо, соль, мыло запасать. Это похуже гражданской будет». Но пока думали, пока собирались, поздно стало: все раскупили, а затем и деньги отменили – ввели карточки.

Машка и Кутя войну почувствовали только, когда город бомбить начали. Ох, и страшно было. Дом трясется, с потолка сыпется, а спрятаться от этого грохота некуда. Машка под диван обычно забивалась и по несколько дней отказывалась вылезать, Кутя же вел себя совершенно иначе: вскакивал на подоконник, упирался мордочкой в стекло и смотрел: что на улице твориться. Дедушка глядел на него, гладил ус и говорил: «Героический кот. Значит, и нам бояться нечего, в наш дом бомба не попадет. Я этому коту доверяю, он у нас заговоренный».

Потом с едой сделалось плохо. Кутя принял это как должное, в его жизни были моменты и похуже. Машка переносила перемены значительно тяжелее. Куда делась вся ее гордость, важность и брезгливость - орала как бешенная, бросалась на любую пищу, отталкивая при этом Кутю, стараясь все съесть одна. Кутя деликатно уступал ей и смиренно отходил в сторону. Это не осталось незамеченным для домочадцев, кота и кошку стали кормить по отдельности.

Ситуация становилась все серьезнее: исчез смех, доброта, тепло во всех комнатах. Еды становилось всем меньше. И теперь, когда Машка начинала орать особенно надоедливо – открывали дверь и выпускали ее на улицу – ищи сама себе пропитание. Машке такое было в дикость, она никуда от дверей квартиры не отходила, ложилась на холодный гранитный пол, сжималась в комок и постоянно мяукала, пока не окончательно не охрипла. Кутя быстро понял, что дома ему больше делать нечего. Но и на улице особо не разгуляешься. В помойных баках, где, как он помнил, всегда всего было полно, не находилось теперь абсолютно ничего съедобного, даже крошки какой завалявшейся. Пришлось заняться охотой на голубей, и даже есть их, что ни одна порядочная кошка никогда не делала. Только и голуби вскоре все исчезли. Оказалось, что на них охотятся   не только звери, но и люди. Борьба за выживание достигла своего крайнего предела. Все перевернулось в этом мире: крысы стали собираться в стаю и охотится на своих охотников – котов. Напасть могли и мыши, до этого самые безобидные и трусливые обитатели подвалов. Кошки тоже сделались необычайно злобными, теперь они были готовы разорвать на части кого угодно – собаку, человека и даже слона, если бы он вдруг случайно попался им на пути. Что-то случилось с людьми. Они теперь на своих питомцев стали смотреть совсем другими глазами, и те стали исчезать, находясь, казалось, под надежной защитой – из собственных домов. Куда-то пропала Маша. По глазам людей Кутя заподозрил, что они имеют к этому какое-то отношение. Домой он теперь заходить старался очень редко и всегда ненадолго. Кошачье сердце почувствовало: не та обстановка в доме, чтобы тут засиживаться.

И вот однажды, придя как-то утром, не успев «мау» сказать, Кутя ощутил, что творится неладное, попятился к выходу, а из комнаты вдруг выбежали дорогие ему люди, и начали его ловить. И делали это явно не для того, чтобы с ним поиграть. Кутя знает, что такое охота – сам охотник. Это были самые любимые его существа на свете – детишки. Кутя бросился наутек, а взрослые принялись неистово орать:
- Боря, Витя, дверь. Ведь уйдет!

Дети плакали, но делали, что им говорили. Только поймать Кутю у них не получилось. Тот прыгнул на подоконник, затем через открытую форточку сиганул на карниз и по нему уже ушел далеко в сторону, где по железной пожарной лестнице спустился на землю. Мастер он был этого дела!
С этого момента Кутя домой ни шагу. Он окончательно поселился в подвале, где с десяток обезумевших котов объединились в стаю и стали совершать дерзкие нападения на все, что только можно было съесть, а для еды пригодными оставались только одни живые существа – люди. И кошачья стая стала нападать на людей.

До какого же отчаянья надо было довести хвостатую братию, чтобы они решились на такое. Первыми жертвами стали, естественно, дети.
Стая собралась в одной из парадных дома, затаилась в углах и принялась ждать. Людей, которые шли группами, пропускали, крупных, тоже. Ждали маленьких.

Это была та самая парадная, где находилась квартира Кутиных хозяев. Случайно так получилось, Кутя никого не наводил.
Сидели в засаде более двух часов. Вдруг хлопнула дверь на третьем этаже, послышались легкие шаги – спускался ребенок. Кутя узнал эти шаги – шаги маленькой хозяйки, ее Верой звали.

Она ничего не подозревала, не знала, какая опасность грозит ей, очень торопилась отоварить хлебные карточки. Прошла два пролета, ступила на площадку первого этажа, и в этот миг со всех сторон на нее набросилась стая очумевших котов. Они не могли убить человека сразу, как мышь, не могли допрыгнуть до лица и шеи, где это можно было бы сделать быстрее – набросились на голые девчоночьи ноги, и стали драть их своими острыми когтями. Вера закричала. Страшно закричала. Она была сильнее любого из котов по отдельности, ей было уже тринадцать, но, когда этих милых созданий так много, и когда они до безумия осмелели, сопротивляться им не было сил. Девочка схватилась руками за ручку чьей-то двери, чтобы не упасть, потому что понимала, стоит ей упасть, и ей уже будет не спастись. Вера не сопротивлялась, это было невозможно в ее положении, только   кричала и звала на помощь.

Мелькнули любопытные глаза в щелях ближайших дверей, это соседи выглядывали, но никто выйти на помощь не решился, потому что не могли помочь, - сами дети, а взрослых в это время дома никого не было. Так и смотрели, леденея от ужаса и ничего не предпринимая.


В нападении не принимал участие только один кот из стаи – Кутя. Он не посмел напасть на свою хозяйку, но и помочь ей не мог – один против всех – самоубийство.   Но и оставаться безучастным наблюдателем было не в Кутином характере.

 Кутя выскочил на улицу и стал носиться взад и вперед по двору, стараясь обратить на себя внимание. Шел военный.   Кутя тут же со всего маха запрыгнул на него и сразу же отскочил. Военный погрозил ему кулаком. Кутя повторил свой маневр. В него полетели камни, от которых он ловко увернулся. Напал снова. Тут уж военный разозлился по-настоящему, достал пистолет и стал им грозить, но стрелять не решился –   вокруг могли быть люди. Кутя не уходил. Военный взял палку и бросился на взбесившегося кота. Кутя легко мог от него убежать, но не делал этого, просто был чуть-чуть впереди, увлекая военного туда, где в его помощи   сейчас нуждались прежде всего.

Кутя заскочил в парадную, военный за ним. И тут он услышал душераздирающий детский крик. Ему стало не до Кути. Военный взлетел по лестнице на второй этаж и увидел страшную картину, ужасней которой даже на войне ничего не видел – коты драли ноги маленькой девочки и та, окровавленная, подняв высоко голову, выла куда-то в потолок, теряя разум и последние силы.

Военный моментально бросился ей на помощь. Он стал лупить котов палкой, но те и не подумали разбегаться, набросились на него. Только продраться своими когтями сквозь ткань шинели им было тяжеловато. И после того, как военный разнес голов нескольким из них, коты бросились наутек. Военный взял девочку на руки и понес ее в больницу, а Кутя из-за угла наблюдал за ними.

Через час десятки людей с баграми и вилами устроили облаву на котов, что напали на девочку. Они тщательно обследовали каждый закоулок двора, подвала, чердака и не щадили никого.
Кутя, почувствовав опасность, заранее спрятался в такое укромное место, куда ни один человек пробраться не мог. Четырежды мимо него прошли, но не заметили.

Так Кутя остался один во дворе, затем один на улице, затем один во всем микрорайоне – дальше он не знал, потому что не ходил. 
Его ловили. Ловили постоянно. Мальчишки и взрослые. Даже бабули. Часами носились, сутками выжидали. Но терпению Куте было   не занимать – ничего ни у кого не получилось.
Становилось все холоднее и холоднее. Холод захватил каждый уголок в доме, в парадной, на чердаке. Подвал превратился в ледяную пещеру, в нем невозможно стало жить.

Кутя понял, что пора поискать счастье где-нибудь в другом месте. Он заметил, что люди, которые жили вокруг него, с каждым днем становились все слабее и слабее, передвигались все тише и тише, некоторые даже падали при ходьбе, но были и такие, кто, упав, подняться уже не мог. Время от времени во дворе стали появлялись люди в белых полушубках, сильные, быстрые, от которых пахло едой. Кутя подумал: очевидно есть такое место, где с едой значительно лучше, чем там, где он находится.

Кутя отправиться в путь. Он пошел туда, откуда приходили, по его мнению, сытые люди. А это было всегда с одной и той же стороны.
Город представлял из себя жалкое зрелище: кругом сугробы, битый кирпич, завалы. Не гремят больше по улицам большие длинные ящики, которых Кутя так боялся, и в которые так любят битком набиваться человеки. Идущих пешком – кот наплакал. У всех при этом невероятно суровые лица.

Для Кути не могло быть и речи передвигаться днем. Попробовал – тут же чуть не поймали. Такую грамотную охоту на него устроили, что Куте стоило большого труда убежать от преследователей.  Тогда он стал двигаться исключительно ночью, а днем отлеживался в укромном месте и носа на улицу не казал. Это было для него несложно исполнить, всем известно, что ночью кошки видят не хуже, чем днем. А знаете, сколько обычный кот может пройти за ночь, если будет идти, не останавливаясь? Не поверите – десятки километров. Беда была в другом – еды нет. Еду Куте заменял снег. Он им и питался - кусал, лизал, пережевывал, получая одновременно и еду, и воду.   Так все ленинградцы в то время поступали.

Единственное, что смущало Кутю, так это страшный грохот, который почти не умолкал, и с каждым шагом только усиливался.   Но сворачивать с намеченного пути Кутя не собирался. Он твердо решил: идти, пока еду не найдет, а что грохочут, так это специально делают, чтобы его отпугнуть. Но Кутю не зря прозвали Героическим котом, он хоть и боялся страшно, но все равно не отступал. 

Закончился город, начались поля, леса, овраги, реки – все глубоким снегом укрытые. Передвигаться стало и легче и трудней. С одной стороны, уже не надо было так тщательно маскироваться, сделалось возможным передвигаться не только ночью, но и днем. С другой – этот грохот иногда раздавался совсем рядом, и тогда сотрясалась вся земля вокруг, а в небо взлетали черные комья, валились огромные деревья, со страшной силой разлетались камни и палки.  Кутя не знал, куда деваться при этом, носился как угорелый от ямки к ямке и постоянно потом выкапывался из них. Хорошо, что ни разу не угодил в самый центр этого кошмара. Иначе, как ему представлялось, его хвост, лапы и голова разлетелись бы в разные стороны и собрать их обратно ему вряд бы получилось.

Но в тоже самое время Кутя заметил, что все эти безобразия происходили на довольно узком участке, и происходили они не постоянно, а время от времени, и что если ему только получится проскочить это опасное место, то и бояться станет нечего.
Кутя проявил невероятную смекалку. Он залег за мощной корягой развороченного дерева и там героически пережидал, когда весь этот бах-бах завершится.  Шерсть у него при этом, как встала дыбом, так и продолжала стоять до самого вечера, когда уже все давно закончилась, и тишина установилась такая, что он слышал шум своих собственных бесшумных шагов.

Эту узкую опасную полоску Кутя перебежал за несколько секунд и, хотя мог уже остановится, продолжал бежать, пока окончательно не запутался. Остановился. Огляделся. Полежал. Земля теплая оказалась, и на ней – лужи незамёрзшей воды – просто чудо. Попил. Одной лужи ему не хватило, так он тремя воспользовался. Каким-то особым кошачьим чутьем определил, что еда находится где-то уже очень близко. Кутя так сильно изголодался за последние месяцы, что стал способен улавливать запах еды за несколько километров. Впрочем, ему это могло и показаться.

Кутя побежал, куда указывал ему его кошачий нос. Не останавливался. Появились первые люди. Они уже не представляли для него никакой опасности, и при его появлении, уже не гонялись за ним, как это было раньше. Люди все эти были сытыми. Или почти сытыми. Кутя такое научился определять. На него не обращали никакого внимания, либо удостаивали незначительным взглядом. Дать поесть никто не давал, скорее всего потому, что не имели возможности этого сделать. Такие Куте были не нужны. В ласке он не нуждался, не до того, война. Некоторые ошибочно думают, что кошки без этого жить не могут, и потому лезут со своими любезностями, когда их об этом никто не просит. 

Пошли строения. Кутя не мог уже больше терпеть. Он завернул к первому попавшемуся на пути дому. И свершилось чудо! С выставленных на улице бачков потянуло запахом еды. Кутя бросился туда, расшвырял всякий хлам и нашел огромное количество рыбных косточек, да еще плохо обглоданных, что на каждой оставалось мясо чуть ли не до половины рыбины.

Кутя отвел душу. Он ел и ел, и никак не мог остановиться. Уже голова кругом пошла. Довел себя до того, что пища стала обратно выходить. Только после этого Кутя остановился. Еды в помойном баке оставалось еще очень много. Вот оно – счастье. Кутя решил никуда от этого места не отдаляться. Он только отполз чуток в сторону (шагать был не в состоянии, так как сильно переел), чтобы на него случайно кто не наступил и здесь, на голой земле, тут же заснул. Снилась ему его прежняя жизнь, где чего только у него не было, и где каждый человек норовил его погладить и почесать за ушком. Во сне, кажется, он даже мурлыкал.

Три дня Кутя питался с этого бачка, иногда ему даже перепадало колбасы и мяса, причем, хорошего, без червяков и дурного запаха.  Но все же, это было не совсем то, на что Кутя рассчитывал. Он по-прежнему жил как бездомный. А для такого умного и практичного кота, это все равно что потерпеть кораблекрушение. Куте захотелось поселиться в теплом и уютном доме, где не надо будет каждодневно лазить за едой в помойные баки, а получать ее всегда в одно и то же время и в одном и том же месте.

Пора было объявится людям. Кутя недолго колебался.   Конечно, у него не было Машкиной красоты, ее густой шерсти, необычного окраса, которые так нравятся людям. Но зато он был жив, когда большинство других котов и кошек – нет. И Кутя умел к людям подлизаться. Опытный кот.

Он подошел к двери одного из домов и громко мяукнул. Его не услышали. Мяукнул погромче и отошел.  Никакой реакции. Запрыгнул на карниз, поскреб лапкой стекло. Увидели.
- Брысь!
Он мяукнул.
- Пшел, пшел отсюда, еще блох нам занесешь!
Кутя улегся на карнизе и стал вздыхать, совсем как человек, он классно умел это делать.

К окну подошел высокий человек, глянул и пошел открывать дверь. Кутя тут как тут.
Высокий бросил ему целую сосиску. Кутя глазам своим не поверил! Схватил и растерялся, в какую сторону бежать. Высокий стал смеялся над ним.
- Партизан. Русо партизан. Сало, яйки. Коммунист?
Кутя проглотил сосиску за несколько секунд, нельзя было тянуть, наступал момент истины. Было самое время понравится Высокому.
Он подбежал к нему, потерся об сапоги, мяукнул и отошел, чтобы особо не досаждать.
- Хороший котик. Гуд, - сказал изумленный Высокий – Эй, русские, кто-нибудь, возьмите этого кота. Он есть солдат.  Сидел окоп, спал земля. Блохист, вонюч, изодран. Мыть, стирать, гладить. Мазать керосин, бензин, хлорка. Вер гуд?

Кутя торжествовал. Его взяли на руки и внесли в дом – настоящая кошачья удача! Теперь надо постараться и в дальнейшем не опростоволоситься.
Мыли его страшно. Терпел. Какой гадостью только не поливали. Нос не выдерживал такое нюхать. Но нельзя было показывать, как тебе это не нравится. Сейчас очень многое от этого зависело, как вся его дальнейшая кошачья судьба сложится.

Наконец, чистого, высушенного его подали Высокому. Тот взял кота на руки, оценивающе осмотрел. Кутя лизнул его за руку и мяукнул.
- Мне нравится твоя покорность, - Сказал высокий, - будешь теперь служить великой Германии.
Кутя мяукнул в знак согласия.
- Надо не мяу, а зиг хайль кричать. Попробуй!
- Мяу!
- Вот черт, русский кот, упрямый кот! Я тебя Партизан звать буду. Надеюсь, тебя не подослали ко мне, чтобы ты меня ночью зарезал?

Кутя стал жить в доме, где квартировал Высокий. За месяц он отъелся так, что никакая Машка с ним сравниться не могла. Шестка бархатная, блестящая, бока упитанные, хвост распушился. Красота! Сам собой в зеркале любовался. Вот эта жизнь! Какой он молодец, что не стал смерти в голодном городе дожидаться, а решил свою судьбу сам устраивать в другую сторону перебрался.

Появились у Кути своя корзинка для спанья, мисочка для еды, мисочка для воды, в двери дырку проделали, чтобы он мог, когда надо выходить, когда надо входить.

Высокий надивиться не мог, какой ловкий кот ему достался.
- Победим, поедешь со мной в Дойчланд, в Германию. У меня там два сына десяти и тринадцати лет, ты мой трофей, они будут тебя мучить и любить. Хочешь?
Мяу! Мяу! – неслось в ответ.
- Поразительно ловкий кот!
Кутя старался как мог. Он не просто жил в доме нового хозяина, он ему служил. Старался угодить каждую минуту и это у него получалось. Как не придет кто в гости – Кутя тут как тут, начинает чудеса преданности показывать. Гости ржут, хвалят, на непонятном языке разговаривают.

Длилось такое не дни – годы. Кутя подумал уже: навечно ему здесь оставаться. Но вот как-то ночью, когда все в доме спали крепким сном, вдруг вокруг со страшной силой загромыхало, взлетели высоко в небо земля, строения, деревья, стены и крыша дома. Давно уже Кутя такого не слышал.

Выскочил из дома Высокий, а за ним и все остальные, Кутя в том числе. Вовремя это сделали, потому что дом вдруг подпрыгнул и разлетелся на мелкие кусочки, от него повеяло обжигающе горячим. 

Все люди, кроме Высокого, бросились бежать в разные стороны. А высокий почему-то остался и прилег на землю. Вставать он отказывался. Кутя подбежал к нему, и увидел: был Высокий длин а стало их двое, - в трех метрах друг от друга лежали. Хотел чем помочь, но грохот не прекращался, и Кутя решил, что ему куда безопаснее будет сейчас спрятаться.

Бой Кутя пересидел в какой-то яме. Убежать не было никакой возможности. Только начинал выбираться, его тут же откидывало назад неведомой силой, да еще засыпало землей. Кутя уже, грешным делом, подумал, что это конец и приготовился умирать. Но вдруг все стихло.

Наступила тишина. Такой необычной она показалась, что ничего разобрать невозможно. Маукаешь и сам себя не слышишь. Понял Кутя, что пора ему обратно в свой двор возвращаться, здесь больше ловить   нечего.   Дорогу он помнил   приблизительно, поэтому обратный путь у него занял времени в три раза больше, чем когда он сюда добирался. Пришлось снова поголодать.  От былой упитанности не осталось ни следа. Потускнела шерстка, облезла клочьями, хвост как палка сделался, ребра страшно выпирали по бокам. Откуда не возьмись, блохи объявились. В таком виде Кутя и объявился в собственном дворе. Полное ощущение – блокаду пережил.

Дом его устоял, как и все другие дома вокруг. Повезло. Только людей почти не осталось, а те, которые жили, все ему незнакомые были. Кутя на всякий случай их обходил. Народ уже не голодал, в мусорном баке, хоть скудно, но чего-то найти было можно. Конкуренции   никакой! Крыс, мышей, кошек – нет в Абсолюте.   Раздолье! 

  И вот однажды под утро, часов восемь, не раньше, во двор въехал грузовик. Кутя на него лениво глянул и отвернулся. Его почти ничего не интересовало последнее время. Из грузовика стали выгружать вещи: тюки, тюки, тюки – бесконечно. Затем – зашлепали ножки. Маленькие, шустрые, стремительные. Как давно он уже не слышал таких шлепков. Кутя поднял голову. Так и есть – дети. Было их четверо, а вели они себя так, будто их целый отряд. Двор зазвенел их голосами, которые показались Куте очень знакомыми.  Кутя поторопился подойти поближе, потому что мутное стекло подвала не позволяло ничего как следует рассмотреть и расслышать.

Он протиснулся в узкую дырку заколоченного окна и оказался на улице. Прозвучал голос, который он тут же узнал:
- Хватит шалить, тащите тюки в квартиру, да большие не хватайте, по силам рассчитывайте.
Мама!
Так ее все в доме называли. А детишки – его детишки, которые мучили его, ласкали, на руках таскали. Кутя не верил своему счастью! Неужели все обратно возвращается!
Он не опасался уже, что с ним могут поступить, как еще недавно со всеми кошками и собаками поступали, прошло то время. Кутю тут не обманешь – чувствовал.
Не успел он придумать, как ему лучше объявиться, лапы сами вынесли его на середину двора. Совсем забыл, что выглядит он чуть лучше мертвеца.  Конечно, его сперва испугались.
- Мама, черт! – закричали девочки.
- Бей, бей его! – закричали мальчики.
Кутя замяукал.
- Не может быть!
Взрослые и дети остолбенели.
- Такого просто не может быть! Кутя! Кутя! Выжил! Но как это произошло?

Дети было бросились к коту, но грозный голос мамы остановил их:
- Не сметь трогать! Посмотрите, какой он гадкий, грязный, наверняка кишит паразитами. Мы вам со временем другого котенка принесем, чистого.
- Не надо нам чистого! Мы этого хотим! Это же Кутя!
Выручил, как всегда, дедушка:
- Ну чего ты кипятишься, радуйся. Этот кот блокаду пережил. Он, можно сказать, героическая личность. Такой, может, один на весь Ленинград. А что запаршивел, то вспомни, какими мы сами были, когда эвакуировались. Нас же не бросили. Снова людьми сделались. Также и кот – ты его отмой, покорми - принцем станет.

Маме не очень идея эта понравилась, но перечить дедушке не стала, только взяла с детей честное слова, что пока кота в порядок не приведут, они его касаться не будут. Иначе она его выкинет, и никакой дедушка больше им не поможет.
Ребятки пообещали. В такую минуту они готовы были что угодно пообещать: и посуду мыть, и ведра мусорные выносить и кровати свои без напоминания заправлять.

Кутя, замотанный в старый бабушкин платок (не жалко было выкинуть), отнесен был в прачечную, где его мыли, мазали и снова мыли.  Он мокрый – как скелет, весит три грамма, как было не пожалеть такого, оттаяло мамино сердце:
- Может ты и в самом деле героический кот!
Еда! У Кути снова была еда. Его любили, разрешали лежать, где угодно, и даже кидать кусочки во время обеда из-за стола, что вообще ни одному коту в мире было не позволено.

Детей распирало желание рассказать кому-нибудь о своем героическом коте, единственным во всем городе. Во дворе это сделать еще было некому, но начались занятия в школе, и они стали хвастаться, какой у них кот героический. А им почему-то не верили:
- Враки. Мы сами в блокаду здесь были, не мог ваш кот выжить. Выдумываете вы все. С Большой земли привезли, и заливаете, будто он у вас такой герой.

Обидно было слышать такое до слез. Это же несправедливо! Учительнице пожаловались - та ребят поддержала - не может такое быть, директору сказали, он тоже засомневался – маловероятное происшествие, не могу его принять, шанс один на миллион (он математику преподавал).

Тогда дети написали о своем коте в «Пионерскую правду». Просто так написали, от отчаянья, ни на что не надеясь. А через неделю к ним в школу пришел корреспондент, редакция дала ему задание все подробно выяснить и о героическом коте написать заметку. Дети его сразу к себе домой потащили, чтобы он собственными глазами все увидел.

Еще через неделю в газете вышла заметка: «Героический кот», с фотографией Кути на полстраницы. Что началось потом! Народ валом со школы повалил глянуть на Героического кота, учителя русского языка задавали детям писать о нем сочинение. В городе, в каждом магазина, на трамвайных остановках, в парках и кинотеатрах все только и говорили о Героическом коте.

Кутя ничего об этом не знал, к свалившейся о себе славе относился равнодушно, постоянные визиты ребятишек со школы его особо не радовали, больше напрягали, но он стойко переносил неудобства, понимая, что раз это происходит, значит, это кому-то нужно, надо терпеть.

Решением городских властей Rent выдели специальные продовольственные карточки, как единственному коту, пережившему блокаду. Звание, которое для ленинградцев значило очень много.

Началась для Кути не жизнь, а малина. Он получал рыбу, которую и людям не всегда выдавали, ему положено было мясо, которое другие неделями не видели, ему давали молоко, которое предназначалось только для новорожденных.
Кутя быстро набрал вес, шесть его заблестела, хвост распушился, ребра перестали торчать по бокам…


Прошел год. Война закончилась. Куте по этому случаю медаль   выдали, не настоящую, конечно, памятную, но которую от настоящей не отличить. Стали возвращаться из Германии солдаты. Ох обнимали, целовали, дарили цветы. В соседний дом заехал офицер, у которого обеих ног не было, потерял, когда еще врага от города отгоняли. Все это время он по госпиталям валялся.  Собрали его, чего собрать было возможно, и отправили домой. Дочка ему очень рада была, потому что они с мамой думали, что он погиб. Обняла отца, и целый вечер не отпускала, все рассказывала, как они с мамой все эти годы жили, как чуть не погибли, как добрые люди помогали. Конечно, она не могла не рассказать о Героическом коте, который к тому же в соседнем доме жил. Для пущего убеждения газету показала, где кот этот был сфотографирован.

Офицер глянул на фотокарточку, по статье глазами пробежался и отдал газету дочери. Хотел что сказать, но вдруг нахмурился.
-  А дайка мне, дочка, еще раз на этого кота посмотреть.
Дочка вновь дала ему газету. Офицер долго изучал фотографию кота и нахмурился еще больше.
- Неси мне мой саквояж, который в шкаф поставил.
Дочка принесла. Офицер покопался в нем и вынул кучу фотографий, завернутых в газету.
- Трофейные. Я их у убитых немцев забрал. Для истории, чтобы все видели, какие они гады.
Стал перебирать, нашел, что искал и побледнел.
- Вот, глянь, - и показал дочери.

Она взяла фотографию в руки, а на ней немецкий офицер был запечатлен, а на плече у него - кот, как две капли воды похожий на Героического кота.
Девочка не поверила. Офицер тогда ей другие фотографии показал, покрупнее, где все тот же кот, а с ним тот же немецкий офицер – оба сытые, довольные, улыбаются.
- Кот ваш не тот, - сказал офицер – фашист он. Видишь, как оно вышло.
Глаза девочки налились гневом.
- Предатель! А мы про него в газетах печатаем, сочинения в школе пишем, а его расстрелять надо, повесить. Тварь!
- Не горячись, дочка. Он – животное. Что понимает?  Кто кормит, тот и родня. История, конечно, некрасивая, но это война. На ней еще не такое случается.
- Ненавижу! – закричала девочка – Когда мы здесь в Ленинграде с голоду дохли, он, оказывается, у врага столовался, сосиски лопал, а как турнули мы его брата, обратно к нам прибежал!

Ничего не мог сказать своей дочери офицер, молчал в ответ, только губы сильнее сжимал. На проклятой войне не то, что люди, животные и деревья стали делиться на своих и чужих.

Девочка прибежала в школу и все рассказала. Тишина установилась мертвая. Четверо детишек наших, два брата и две сестры, опустив головы, молча вышли из класса и побежали домой. Зашли в квартиру, а им навстречу Кутя, ластится, а их трясет, они коснуться его брезгуют. Кутя ничего не понимает, что случилось?

Все в доме узнали, какой у них оказывается Героический кот живет. Мама пыталась детишек успокоить.
- В чем его вина? Подобрал фриц, накормил, а как немцев погнали, к нам вернулся.
- К нам вернулся, потому что фрицу этому поганому кишки выпустили. Лучше бы драпал с ним до самой Германии! – закричал в негодовании один из мальчиков.

Сломалось что-то в душе у ребятишек, не могут они больше к коту своему как к обычному животному относиться, не могут простить ему немецкого благополучия, не могут больше с ним под одной крышей жить.
- Сжечь его надо, - сказали мальчики.
- Утопить его надо, - сказали девочки.
- Животное, о чем вы …- взмолилась мама.
Дедушка не заступился.
Тогда дети схватили Кутю за шкуру, открыли дверь, и вышвырнули на лестничную площадку.
-  Иди, фашист, к своим!

Кутя начал в дверь царапаться и мяукать, а его кипятком облили. Скатился он с диким воплем с лестницы и бегом помчался в подвал раны зализывать. Ему вслед грозили кулаками:
- Еще раз попадешься нам, живьем сварим!
Ничего не оставалось Куте как убираться не только со двора, но и из города. Не стал он искать себе нового пристанища. Вышел в поле, нашел какую-то корягу и лег под нее. Лежал там, не ел, не пил, пока не умер. Сам себя приговорил. Героический кот.