Посудомойщица

Я работал тогда охранником и параллельно учился в университете. Место у меня было хорошее: офисное здание в центре Москвы. Это было совсем не то, что, например, охранять автостоянку, где ты в постоянном напряжении и днем, и ночью, и регулярно приходиться выскакивать на улицу в зимнюю стужу или под осенний проливной дождь. Весь день я сидел в комфорте, тепле и почти без движения, погруженный в собственные размышления. Внизу нашего центра располагался грузинский ресторан, в котором работала посудомойщицей и там же временно проживала одна пожилая женщина. Она была худощавая и немного сгорбленная. Работала она почти круглосуточно и имела лишь несколько часов для сна на небольшой лежанке, стоящей в коридоре ресторана. Жила она не имея элементарных удобств и даже простой естественной для любого человека возможности уединения. Единственной её отдушиной были сериалы. На моем рабочем столе стоял небольшой черно-белый телевизор, и Анна (так звали нашу героиню) в одно и то же время каждый день поднималась из ресторана и робко просила меня включить её любимый сериал. Просила она меня каждый раз неуверенно, так как мой сменщик ей в этой просьбе отказывал.  Я, конечно же, с удовольствием  включал, чтобы хоть как то порадовать эту бедную женщину. Она вставала у экрана, не смея даже присесть, так как в любой момент её могли окрикнуть снизу из ресторана. Когда она смотрела в маленький экран, её горестное лицо оживало, усталый взгляд жадно погружался в эту выдуманную жизнь - единственную её возможность забыть об окружавшей её действительности. В благодарность вечером она выносила мне из ресторана кое-что к ужину, так что я мог познакомиться с чудесной грузинской кухней. Так мы и сдружились потихоньку, и Анна начала мне  доверять некоторые подробности своей жизни. “Мне ведь уже 80 лет скоро», — говорила она: «Посмотри на мои руки, они все экземой от моющих средств покрылись. Я вообще всю жизнь преподавателем немецкого в школе проработала в городе Фрунзе, теперь это Бишкек в Киргизии. Когда СССР распался, пришлось нам всей семьей уезжать - такие ужасы начали в Киргизии твориться. Русских стали унижать, убивать. Вот, бывало, идет русский человек по улице, раздается выстрел неизвестно откуда, он падает, и никто к нему даже не подойдет, все делают вид, что ничего не случилось. У нас была хорошая трехкомнатная  квартира в самом центре города, пришлось продать за копейки, нормальной цены нам никто не давал. В России на эти деньги смогли только частный дом в Ульяновской области купить. А там работы нет никакой. У меня дочери, внуки, муж, ни у кого нет постоянной работы, никак не могут найти. Что я здесь зарабатываю, на это мы все и живем в деревне». Потом она жалостливо смотрела на меня и как бы размышляла вслух: «Вот бы мужа моего тоже сюда  в охрану, а?  Он еще ничего, бодрый».

Приближался Новый Год, и Анна отпросилась на неделю с работы домой. Она поднялась ко мне из ресторана сначала с двумя сумками, потом спустилась и вернулась еще с одной. «Подарки детям, продукты», - пояснила она с легким радостным возбуждением. Я спросил: «А как же вы до вокзала-то с тремя сумками?  Вы на такси?» «Да какое там такси, ты что, Лешенька. Я так, потихоньку». Мы открыли дверь и вышли на улицу. Стояла безветренная  погода, и с неба опускались очаровательные легкие снежинки. Я не мог проводить Анну до вокзала и даже до метро, так как в это время мог быть контрольный звонок с целью выяснить, нахожусь ли я на рабочем месте или, может быть, уснул, или куда-нибудь отлучился. Но мне хотелось помочь ей преодолеть хотя бы часть пути. Я взял две сумки и побежал вперед по безлюдной улице, чтобы отнести их как можно дальше. Отбежав на максимально возможное в моих обстоятельствах расстояние, я так же бегом вернулся назад, чтобы помочь донести третью. Анна поблагодарила меня, мы попрощались, и маленькая пожилая женщина пошла дальше, в сторону метро, мечтательно улыбаясь, по очереди донося до определенного места сначала две сумки, потом возвращаясь за третьей, и так раз за разом, постепенно удаляясь и теряясь среди тихих еще улиц огромного мегаполиса.