Степановна

    Маркелова  Татьяна  Степановна  -  худая, долговязая  старушка,  жила  одна  в   доме,  построенном  ещё  в  начале  шестидесятых  годов. Муж   её  Николай  Егорович несколько  лет,  как  упокоился  на   кладбище,  называемым  местными  "ельником". И  сейчас,  после  смерти  мужа,  восьмидесятилетняя  Степановна  жила  одна  в  этом  большом  доме  у  реки. Деревенскому  жителю  самому  надо  обеспечить  необходимый  комфорт  жизни:  принести  дров  и воды,  топить  печи  и  чистить  зимой  тропинки.  Степановна  эти  дела  ещё  по-тихоньку  справляла  - здоровье  пока  позволяло,  но  с  недавнего  времени  что-то  стало  подводить  зрение  и  слух. И  это  очень  беспокоило  бабулю,  так  как  её  зрение  значительно  ухудшилось  в  течение  полугода. Она  знала,  что  в  посёлке  двое  жителей,  имея  подобные  проблемы  со  зрением,  в  последствии  полностью  ослепли. В  этот  противный  промозглый  осенний  день  протопив  русскую  печь,  занимающую  почти  половину  большой  кухни,  она  залезла  на  лежанку  погреть  свои  старые  кости  и,  как  обычно,  погрузилась  в  воспоминания  молодости,  такие  далёкие  и   ностальгические. Вспоминала,  как  приехала  в  родную  деревню  Сааригора  после  окончания  училища  культуры  работать культорганизатором  в  местном  клубе,  подружилась  со  своим  земляком   Колей  Маркеловым. Молодые  собирались  пожениться,  но   их  планы  нарушила  война. С  первых  дней  войны  Николай  ушёл  на  фронт,  а  Татьяна  с  родственниками  эвакуировалась  в  Вологодскую  область. Прошло  время  военного  лихолетия,  Николай  и  Татьяна  вернулись  на  родину  и  через  некоторое  время  поженились. Вспомнила  Степановна  и  своё  самое  большое  горе  -  потерю  ещё  не  родившегося  сыночка  и  больше  она  не  смогла  забеременеть. Вот  и  теперь  живёт  одна. После  этой  трагедии  они  с  Николаем  переехали  жить  в  только  что  выстроенный  соседний  посёлок,  куда  мужа  направили  лесничим. Несколько  лет  жили  в  бараке,  а потом  Коля  построил   отдельный  дом. Держали  скотину:  корову,  телят,  овец. Работала  в  местном  клубе  по  своей  специальности. Сколько  концертов  и  праздничных  мероприятий   организовала  она  со  своими  коллегами  и  поселковыми  активистами. Было  время,  когда  Степановна  была  нужна  посёлку,  была  востребована. Раньше  при  Советском  Союзе  их  с  Николаем  навещали  школьники  и  представители  сельского  совета,  а  сейчас  никому  нет  до  неё  дела.  От  такой  одинокой  и  скучной  жизни  Степановна  начала  разговаривать  сама  с  собой.

   Эти  горестные  думы  и  разговор  её  с  собой  прервал  стук  в  дверь. Зашла  соседка,  работавшая  в  центре  социального  обслуживания  населения,  проживающая  в  доме  напротив,  через  реку. Старушка,  с  лежанки  рассматривая  вошедшую  женщину, видела  только  её  силуэт.
- Тэрве,  Степановна,  вот  пришла  тебя  проведать,  -  промолвила  вошедшая  женщина.
- Кем б он (Кто  это?) -  по-карельски  спросила  бабуля.
- Это  я,  Валентина,  пришла  предложить  тебе  услуги  социального  работника. Уже  ведь  не  молодая,  нужна  помощь.-
- Сама  по-маленьку  справляюсь,  но  пусть  приходят,  хоть  будет  с  кем  поговорить.
- Ну  вот  и  хорошо,  с  понедельника  к  тебе  будет  ходить  помогать  по  хозяйству  Людмила  Иванова,  -  завершила  разговор  соседка  и  попрощавшись  ушла.
      
      Как  и  было  обговорено  с  Валентиной,  с  понедельника  к  Степановне  стала  ходить социальный  работник   Людмила  Иванова,  которая  теперь  исполняла  деревенское  троеборие - "вода,  дрова,  помои"  и  рассказывала  бабуле  местные  новости. Заходили   в  дом  также  муж  Люды  -  бородатый  Виктор  и  её  невестка  Раиса. Что  ни  говори,  легче  стало   жить  старушке  -  в  доме  постоянно  люди. Да  вот  беда  -  зрение  совсем  "село":  видела  только  очертание  человека,  а  разобрать,  кто  перед,  ней  не  могла. Степановна  понимала,  что,  наверное,  скоро  она  вообще  не  увидит  белого  света,  наступит  полная  темнота  и  от  этого  замыкалась  в  себе,  злилась  на  весь  белый  свет. Однако  проблемы  со  зрением  старушки  оказались  на  руку  её  помощникам. Ивановы  стали  по  тихому  растаскивать  имущество  Степановны:  то  пылесос  унесут  домой,  то  швейную  машинку,  а  Виктор  постепенно  вытаскал  все  рыболовные  сети  Николая  Егоровича  и  приватизировал  его  ружьё,  почему-то  не  зарегистрированное  прежним  хозяином. Не  известно,  чем  бы  завершился  этот  процесс  "тихого  воровства",  если  бы  не  пожар  на  соседней  улице. Сгорел  дом  соседки   Натальи  Павловны. После  безуспешных  попыток  погорельцев  добиться   от  администрации  жилья  взамен  сгоревшего  Наталью  с  мужем   приютила  Степановна. Теперь  не  было  необходимости  в  социальном  работнике  и  Людмила  Иванова  оказалась  не  у  дел:  ей  пришлось  искать  другого  пенсионера.

        Начался  новый  этап  в  жизни  Степановны,  так  как  теперь  она  проживала   не   одна,  а  в  семье  Натальи. Практически  слепой  старушке  уже  не  надо  было  опасаться  за  жизнь  и  здоровье  в  ночное  время,  она  всегда  была  под  контролем и заботой  Натальи,  которая  отличалась  исключительно  покладистым  характером,  ответственностью,  порядочностью  и  хорошо понимала  капризы  бабули,  хотя  была  на  пятнадцать  лет  моложе  её. Неофициальная  опекунша  свозила  Степановну  на  приём  к  окулисту,  но,  к  сожалению,  врач  вынес  неутешительный  вердикт:  прогрессирующая  глаукома  без  перспективы  лечения. Теперь  старушка  должна  была  смириться  со  своим  положением,  полной   утратой  самого  важного  канала  связи  с  внешним  миром  - зрительного  анализатора,  но  и  слух  у  Степановны  также  ухудшался. Постепенно  с  потерей  слуха  она  почти  полностью  утратила  обратную  связь  с  домочадцами. Основным  действом  для  получения  информации  стало  ощупывание. С  течением  времени  оставшиеся  органы  чувств  старушки  обострились  и  теперь  она  легко  ориентировалась  в  доме,  без  проблем  попадая  в  нужные  места  дома,   легко  на  ощупь  различала  денежные  купюры. Как-то  знакомясь  с  приехавшим  погостить  зятем  Натальи  Степановна,  ощупывая  его  ладонь,  сделала  вывод: " Не  на  физической  работе  трудишься,  на  указательном  пальце  есть  отметина -  много  ручкой  пишешь". Мужчина  с  удивлением  рассматривал  свои  руки,  не  замечая  никаких  отметин  -  руки  Степановны  "видели"  лучше  его  глаз. У  старушки,  в  силу  её  возраста  или  может  по  каким-либо  другим  причинам,  был  не  очень  хороший  аппетит  и  Наталья,  как-то  раз  предложила: "А  выпей-ка,  Степановна,  для  аппетита  пятьдесят  грамм  водочки -  может  лучше  покушаешь".  И  бабушка  выпила  и  с  тех  пор  каждый  обед  начинался  с  этого  "ритуала"  и,  если  Наталья  иногда  забывала  налить  "витаминов",  Степановна  напоминала:  "Он   го    "витамины" (Есть  ли  "витамины")?" Наталья,  понимая  беспросветность  и  бесисходность  этой  однообразной жизни  бабушки,  старалась  не  забывать  о  "витаминах"  перед  обедом,  но  и  не  злоупотребляла  этим. 

       Односторонняя  связь  с  домочадцами,  то  есть  то,  что  Степановна  не  видела  и не слышала,  но  сама  могла  говорить,  привела  к  "театру  одного  актёра". Она  без   умолку  говорила,  рассказывала  случаи  из  своей  жизни. А,  как  она  пела! Бывший  культорганизатор,  она  знала  массу  песен  и  имела  не  плохой  голос! В  репертуаре  Степановны,  естественно,  преобладали  песни  советской  эпохи,  любила  также  революционные: "Там  в дали  за  рекой",  "Смело  товарищи,  в  ногу"  и  другие. От  исполнения  ею  лирических  песен  появлялись  слезы  не  только  у  неё,  но  и  у  слушателей. Словом,  в  доме  стало  весело  -  постоянный  концерт. В  возрасте  "за  восемьдесят"  бабуля  имела  хорошую  память:  помнила  не  только  тексты  песен  и  стихов,  но,  что  удивительно  -  даты  рождения,  фамилии,  имена  и  отчества   всех   жителей  посёлка,  словом,  владела  персональными  данными  односельчан. Упражняя свою  память  она  частенько  проводила  "инвентаризацию"  земляков:  вспоминала информацию  о  каждом  жителе  посёлка. Даже  представитель  администрации  поселения  для  получения  оперативной  и  достоверной  информации  частенько  обращался  к  Степановне.

      Однажды  Степановна  как-то  изменилась: перестала  солировать,  замкнулась,  стала  требовать  большей  дозы  "витаминов". Заставила  Наталью  пригласить  нотариуса  для  оформления  на  её  имя  завещания. В  один из  дней  женщина  застала  бабулю  что-то  судорожно  искавшей  в  комоде. Все    эти  изменения  в  поведении старушки   показались  очень  странными  и,  когда  Наталья  пошла  в  магазин  и  на  выходе  из  двора  какое-то  предчуствие  заставило  её   вернуться,   дома  увидела  страшную  картину:  Степановна  на  кухне  пытается  привязать  к  крюку,  на  который  вешается  кочерга  около  русской  печи,  верёвочную  петлю. "Бабуля  задумала  страшное",  -  мелькнуло  в  голове  Натальи.
- Степановна, остановись,  не  гневи  господа, господь  сам  возьмёт,  когда  придёт  время, - проговорила  Наталья,  и  вспомнив,  что  бабуля  не  слышит,  подбежала    и    обняла   её  и  стала  успокаивать.
- Зачем  жить  в  полной  темноте  и  безмолвии,  такая  жизнь  мне  не  нужна, да  и  вам  я  в  тягость -  плача  причитала  бабушка.
Женщины  долго сидели  обнявшись и  без умолку  говорили  друг  другу: Наталья  -  слова  утешения,  а  Степановна  - слова  оправдания своих  недавних  намерений.

      Деятельная  по  натуре  Наталья  решила  попробовать  помочь  бабуле  со  слухом,  чем  чёрт  не  шутит!? Ещё  в  начале  совместного  проживания,  когда  слух  у  Степановны  только  начал  ухудшаться,  Наталья  Павловна  увидела  по  телевизору  рекламу  слухового  аппарата  и  сейчас  наказала  дочери  привести  это  чудо  техники. С  чувством  большой  надежды  снарядили  аппарат  батарейкой,  приспособили  к  уху  Татьяны  Степановны  и,  о  чудо - аппарат  "заработал"! Бабуля  сразу  же  отреагировала  на  окружающих:
- Ой,  кехно, кулен,  кулен (ой,  чёрт,  слышу,  слышу) !
Татьяна  Степановна  обрела  слух  с  помощью  слухового  аппарата  и  это  была  победа,  хоть  и  маленькая,  но  победа  над  глухотой. Правда  аппарат  работал  на  полной  громкости,  но  бабуля теперь  вновь  обрела  слух  и  сразу  появилась  возможность  общения. Степановна  берегла  свой  аппарат, " как  зеницу  ока",  ложась  спать,  обязательно  снимала  его,  чтобы  случайно  не  разбить. Теперь  концерты  стали  по  заявкам  слушателей. В  доме  стало,  как-то  уютнее,  так  как  бабушка  была  всегда  в  хорошем  расположении  духа. В  семье  Натальи  Павловны  Татьяна  Степановна  прожила  несколько  лет,  дожив  до  девяностолетнего  возраста.