Существо - рассказ

- Вот скажи мне, Густав, ну на кой нам эти Новые территории?! - возмущался я, слушая новостные сводки. - Ведь столько лет уже бьёмся над тем, чтобы они стали окупать себя, но всё без толку. Вот ты же был там... Верно? Тогда объясни мне, зачем нам вкладывать такие огромные деньжищи в их освоение?
Мы сидели с Густавом в одном из тех уютных ресторанчиков-кафе, двери которых всегда открыты до самого утра.
Густав был моим давним знакомым. Сегодня мы случайно повстречались на улице, и я затащил его в это кафе. Сколько же мы с ним не виделись? Наверно года полтора.
Густав по-прежнему был крепок и статен. Его ничуть не портила наша седовласая старость, напротив, он смог сохранить в себе привлекательность молодости, добавив к ней холёной солидности. Каждый из нас жил сейчас в своё удовольствие. Оба мы от дел уже давно отошли, потому имели достаточно свободного времени. Мы ели, выпивали и неожиданно разговор зашёл о том, что ревностно обсуждали сейчас все СМИ - вопросе о дальнейшем освоении Новых территорий.
Слушая о том, как всё больше и больше я злюсь, отвлекаясь на транслируемые в этот момент дебаты, Густав помрачнел. Довольный и весёлый ещё минут десять назад, сейчас он хмурил брови и стал совсем угрюмым. Подумав над моим вопросом, он, наконец, спросил:
- Ты действительно хочешь знать моё мнение?
- Ну, спрашиваешь, конечно, хочу! Ты же был там, ты видел те земли своими глазами, осваивал их, - обрадовался я.
- Осваивал, - с тоской в голосе подтвердил Густав. - Хорошо, я расскажу тебе о своём пребывании там, а ты уж сам делай выводы. Давай закажем нам ещё вина и блюд каких-нибудь к нему на твой выбор. Я поведаю тебе то, что не привык рассказывать прочим людям. Я расскажу тебе о своём посещении Новых территорий.
Динамики продолжали вещать что-то про референдум, выступали парламентарии, высказывая различные мнения по вопросу Новых территорий, устраивались прения, а мы сидели за столиком в ресторанчике, перебирая блюда в меню.
- Впервые я отправился туда лет двадцать, нет, наверно, лет двадцать пять назад, кажется, шёл тогда 2086 год, - начал свой рассказ Густав.
Сейчас мы с ним были, можно сказать, стариками. Мне было пятьдесят девять лет, Густаву уже за шестьдесят.
- В тот год, может ты помнишь, впервые встал вопрос об освоении Новых территорий. Я в качестве одного из многочисленных менедж-экспертов, был направлен туда только лишь с одной целью - изучить перспективы разработки этих земель. Ресурсы всех известных нам на то время месторождений практически истощились, вот мы и кинулись на исследование площадей, оставшихся бесхозными после Промышленного катаклизма. На Новых территориях мне надо было обследовать каждый метр земли и дать заключение о том, что можно выжать ещё с этих земель. Для исследования мне достался участок с лесом, речкой и высокой горой. Дело несколько осложнялось тем, что Новые территории были заселены уже местными. Я не решился поселиться в их посёлке, а разбил свой лагерь неподалёку, на лесной поляне. Каждый день я занимался тем, что отправлялся в лес со своими приборами. Должен тебе сказать, что это был непростой лес. Он совершенно не был похож на ту редкую зелень, что мы привыкли видеть рядом с нашими городами. Тот лес был уныл, безмолвен и сер. Дремучие дебри с упавшими стволами трухлявых деревьев, промёрзшая земля, жёсткие плети кустарника, да нескончаемый бурелом. Вот чем был тот лес. Ветви деревьев голы, лишь мох громоздится повсюду. Нигде больше я не видел такого. Мох свисал, подобно лианам, откуда-то сверху, цеплялся за кору стволов, повисал на ветвях. Мрачный был тот лес, серой и унылой была вокруг вся природа. Я всё чаще и чаще стал захаживать в посёлок. Местные встретили меня настороженно, но скоро ко мне привыкли. Давай попробую тебе описать, как выглядели они тогда. Это сейчас тех жителей, что заселяют Новые территории показывают причёсанными и вымытыми, наряженных в современную одежду, а тогда, когда я первый раз увидел их... Это были звери. Натуральные звери. Они ели мясо сырым прямо руками, не носили одежды. Речь их состояла всего из нескольких слов, которые они дополняли жестами. Но это были люди, я сделал тест их ДНК, который показал, что они в равной степени с нами принадлежат к роду людей. Все они были ростом, от силы, мне по пояс. Отвратительней всего в них были их лица. До сих пор не могу без содрогания вспоминать их косматых голов с узкими, всего в пару пальцев высотой лбами. Удивительны были их глаза, они были совершенно пусты. Невозможно было разглядеть в этих темных точках, как будто случайно кинутых природой на мятый круг лица, ни мыслей, ни чувств, ни разумных эмоций. Кожа этих людей была такого же землисто-серого цвета, как и все земли Новых территорий. Там всё было серым - деревья, лес, почва и та гора, что виднелась за тёмно-серой гладью реки. Серым было и небо. Каждый день его неизменно застилала свинцового цвета пелена. Лишь изредка через неё пробивался вид бледно-серого круга солнца. Нигде больше я не встречал столь мрачного места. Лишь мох, да редкая бледная трава составляли скудную растительность тех мест.
- Отголоски Промышленного катаклизма, - вздохнул я.
- Вероятно, но эта унылая природа, эта казавшейся безжизненной земля действовали на меня угнетающе. К местным я без оружия не ходил. Но всего лишь одного моего выстрела в воздух было достаточно для того, чтобы меня стали остерегаться. Обычный человеческий интерес заставлял меня раза три в неделю посещать посёлок. Надо сказать, что нравы того народа были чудовищны и ужасны. Много раз я видел, как совокуплялись они друг с другом прямо на глазах у прочих. Они были лишены всякого стыда. Не замечал я в них и прочих качеств, присущих людям. Их женщины были похожи обрюзгших самок животных, с той лишь разницей, что, в отличие от зверей, они ещё и сами гонялись за самцами. Плодовиты были невероятно, питались лишь мясом. Несколько раз мне довелось видеть, как самцы, сбившись в жуткую ревущую стаю, отправлялись в лес. Там, находя зверя, они могли гоняться за ним до самой темноты. Цепко хватаясь за лианы, они с шумом неслись за испуганным животным пока тот не попадал в потоки вод серой реки. Обманчивая своим тихим течением, она, на самом деле, способна была убить любого. Местным надо было лишь загнать зверя в воду и потом ждать, когда река выбросит на берег бездыханное тело. Потом начинался пир. Несколько дней они потрошили свою добычу и пировали. Жервиты, так назвал я это племя, за те звуки, которые издавали они при еде, отчаянно работая своими челюстями. Таким же звуком обозначали они всё то, для чего отдельных слов в их языке не существовало. Нечто похожее на «жерв» служило и призывом, и ругательством, и началом любой их фразы. Как я уже говорил, лексикон их был небогат. Были в нём слова, обозначающие зверя-жертву - «жет», лес - «жех», их посёлок - «жа»... Были в их языке глаголы: «жв» - есть и «жк» - бежать... Но я хочу рассказать сейчас совсем про иное слово. Услышал я его впервые случайно. Прожил я тогда рядом с жервитами уже чуть больше месяца, может даже месяца два. Лес был тогда мною обследован досконально, и я уже стал думать о том, как бы подобраться к горе... В тот день жервиты загнали очередного зверя. Волоком приволокли они тогда в посёлок из леса нечто, похожее на нашу косулю, и начался пир. Зубами и когтями жервиты потрошили мёртвое тело, я, сидя поодаль, наблюдал за ними. Оживлённо хрустели их челюсти, насыщая их тела тёплым добытым не без труда мясом. И вот когда уже первые самые проворные жервиты, насытившись, стали отходить от бурлящей, клокочущей над телом животного кучи, вдруг гул, издаваемый всеми, утих. Жервиты бросили своё занятие и направили взгляды в сторону леса. Посмотрел туда и я. Я увидел нечто, похожее на неведомого зверя, эта тварь медленно приближалась к нам. Смеркалось, и только когда это нечто подошло к нам ближе, я смог, наконец, разглядеть его. Это было что-то бесформенное с тёмной шкурой, рваные клоки шерсти лишь кое-где прорывались сквозь плотную корку толстой грязи. Существо, так назвал я этого зверя, подошло вплотную к жервитам и остановилось. Я не видел ни головы, ни лица, ни глаз на этом чудовищном теле. Будучи больше любого из жервитов раза в два оно темной громадой возвышалось над ними. Существо стояло неподвижно, пока по его едва уловимому движению я, наконец, не догадался, что ему нужно. Жервиты уже, похоже, были знакомы с этим чудовищем. С поспешностью они кинули ему под ноги оставшиеся от их трапезы куски мясо и шкуру. Склонившись, Существо поглотило всё это. Оно удалялось так же медленно, как и появилось, оставив на своём месте несколько блеснувших в темноте камней, на которые тут же набросилось всё племя. Распихивая друг друга, жервиты дрались за оставленную им плату, я же смотрел, как удаляется от нас Существо. Нечто отвратительное ужасное и в то же время непостижимое было в его облике. Кем оно было? Результатом мутаций или же очередным выброшенным на задворки цивилизации продуктом генной инженерии?.. Тогда я даже предположить не мог, кем на самом деле окажется оно.
Начался дождь, серый и липкий. Я видел, как мокнет под его струями шкура этого Существа, как вода растворяет гадкие грязевые наросты. В тот вечер я впервые услышал от жервитов это слово - «Эои»... Они произносили его с огромным трудом, гулко и протяжно, корча при этом лица в отвратительные гримасы и вытягивая свои прорезанные клыками губы. Я не сразу догадался, что так они именовали того, что я называл просто Существом. В этом слове «Эои», отражались весь страх, всё пренебрежение, весь ужас, который испытывали жервиты при виде этого монстра. Имелось ли в мире что-то более отвратительное для них, чем это «Эои»?
- Но почему же они не нападали? Они ведь могли убить этого зверя? - вырвались у меня, с интересом слушающего рассказ Густава, вопросы.
- О, мне это тоже показалось тогда странным. На то, как я выяснил потом, было две причины. Первая состояла в том, что жервиты попросту боялись этого зверя. Вид Существа был слишком уж непохож на всё, то что жервиты привыкли видеть. Существо всегда молчало, оно никогда не издавало никаких звуков, и эта его величественная немота внушала вечно кричащим жервитам ещё больший страх. Второй же причиной были оставляемые Существом камни. Жервиты не могли добыть их сами. Обладатели их неимоверно почитались в этой стае. Я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из жервитов хоть как-нибудь практически использовал камень, но в их примитивной общине начала складываться некая иерархия, в основу которой была положена система этих самых камней. Владение наибольшим количеством камней давало их обладателю право первенства на охоте или, например, позволяло первому приблизиться к добытому зверю при разделе добычи. Так абсолютно бессмысленные с точки зрения практического использования жервитами слитки неожиданно открылись мне, как культовые предметы их общины. Во время бесчисленных потасовок и склок, я мог неоднократно видеть, как те из жервитов, кто пытался доказать своё главенство, доставали откуда-то тщательно спрятанные ими для таких случаев эти кусочки руды. Я подсчитал, что вожак стаи имел их около двадцати. Остальные владели количеством, гораздо меньшим. Были и такие, у кого не было ни одно. Для меня же камни представляли личный интерес. Моё обследование леса не увенчалось особым успехом. Почва этой земли была мало пригодна для возделывания, а недра были пусты. Мне нужно было для исследований добыть один из камней. С этой целью я как-то подкараулил одного из жервитов и, подсмотрев, где тот скрывает свой тайник, стащил оттуда слиток. Моей радости, моему изумлению не было предела! Кусок руды оказался сплавом редких металлов. Это было поразительно, но в руки мои попало то, что в нашем мире в то время стоило миллионы. Сейчас, после начала освоения принадлежащих Новым территориям земель, рынок наводнён всевозможными добытыми в их недрах металлами и минералами, а тогда мне надо было как можно быстрее найти залежи этой руды и, выполнив свою задачу, наконец, вернуться домой. Признаться, я порядком устал от своей затянувшейся командировки. В моей палатке были и стол, и кровать, и душ, но если бы ты знал, как же мне хотелось окунуться в тёплую ванну... Мне виделся лишь один способ быстро разузнать, где скрываются залежи руды, для этого мне надо было проследить за Существом. Оно-то точно откуда-то брало эти камни.
Ужасное Эои появлялось в посёлке только во время пира. Когда бывал загнан очередной зверь и жервиты, обжираясь, хрустели своими челюстями, тогда приходило Существо. Медленно выползало оно в сумерках из леса и в обмен на камни забирало недоеденные остатки. Я стал регулярно приходить в посёлок после очередной охоты жервитов, и вот в один из таких жутко мрачных вечеров, когда с неба срывались первые ледяные капли дождя, а небо уже совсем потемнело, я решил, дождавшись Эои, последовать за ним.
И вот, когда пир уже подходил к концу, как это обычно бывало, вдруг все замолкли, и отвратительное Эои вышло из леса. Оно прошло тогда совсем рядом со мною, так близко, что в сумраке вечера я мог разглядеть его шерсть, слипшуюся в панцирь от покрывающей её грязи. У меня уже давно был готов план. Дождавшись, когда Существо заберёт остатки добычи жервитов, и, оставив беснующимся членам стаи блестящие слитки, начнёт продвигаться вглубь леса, я последовал за ним.
Мой страх перед Существом заглушало позвякивающее в кармане оружие, но я намеревался применить его лишь в крайнем случае. Мне нужно было понять, где Существо берет частички заветной руды. Не упуская Существо из вида, но держась, однако, от него на удалении, я следовал за ним. Вскоре совсем стемнело, и лишь по хрусту веток я мог догадаться о том, куда направляется Существо. Что-то в его повадках заставляло меня сомневаться в том, что Эои было зверем. Будь у Существа голова, я мог хотя бы по её виду предположить, кем оно являлось. Однако, Существо представляло собой лишь бесформенную груду грязной шерсти. Мы двигались в темноте, Существо впереди, я поодаль, так пробирались мы сквозь заросли кустарника и глубину леса. Но вот стало настолько темно, что и Существо, казалось, стало сбиваться с дороги. В конце концов, оно остановилось, потопталось на месте и улеглось на ночлег. Вместе с ним предстояло переночевать в лесу и мне. Я устроился за одним из деревьев и включил электроподогрев своего пальто. Первое время я ещё продолжал смотреть на неведомого зверя, но когда понял, что тот не собирается двигаться с места, уснул.
Ночью начался дождь, я слышал, как он барабанит по моему капюшону. Разбудил меня едва дребезжащий утренний свет. Первым делом я глянул, не упустил ли я в ночи Существо. Нет, оно лежало неподалёку, не шевелясь и не издавая ни звука. Ночью дождь смыл с его шкуры грязь, и теперь я видел, что мех его на разных участках имеет различный окрас.
Я был голоден, мне пришлось достать из сумки термопакет с едой. Через минуту Существо зашевелилось. Не знаю, что нарушило его сон, но оно решило продолжить свой путь, я поспешил последовать за ним. Мы шли теперь вдоль реки, удаляясь всё дальше и дальше от моей поляны и населённого жервитами посёлка. Я надеялся, что Существо, само того не ведая, выведет меня к месторождению руды, но несмотря на то, что близился полдень, мы по-прежнему лишь блуждали по лесу. Я отчаянно обдумывал, как бы мне попытаться наладить контакт с Существом. Вид его мерзкий и гадкий, не внушал никакого доверия, и лишь оружием, я, вероятно, смог бы запугать и вынудить его как-то послушаться меня. Пока я думал об этом, Существо остановилось. Мы стояли на берегу реки, той самой, что за секунды убивало любого зверя. Я спрятался за дерево и наблюдал за тем, что замыслило Существо. Сначала оно стояло неподвижно, но вот шкура на нём задрожала, задвигалась и стала медленно сползать вниз. Через секунду случилось нечто, что заставило меня ахнуть. Шкура мерзкой твари сползла, обнажив тело женщины, красивое, юное, свежее. Рыжая грива локонов раскинулась по её плечам. Я зажмурился, таким невероятным показалось мне случившееся превращение. Когда я открыл глаза, то увидел, как девушка входит в воду. Я замер. Я боялся, что её погубит река, но, окунувшись с головой, девушка вышла на берег живой и невредимой. Она смыла с себя остатки грязи. Я увидел её лицо. Она была прекрасна. Ни один современный пластический хирург не смог бы сотворить такого. Девушка была невообразимо красива. Фигура её была идеальна, кожа бела. Не хватает слов, чтобы выразить, то, что я увидел в тот миг... Я больше не боялся её и вышел из своего укрытия. Девушка, вскрикнув, стремглав кинулась под свою грязную шкуру.
- Вы познакомились? Кем была она? - взволнованно перебил я Густава.
- Да, мы познакомились. Я употребил весь свой так, чтобы завоевать её доверие. Она почти не говорила, лишь всё время дрожала и пыталась спрятаться под шкуры животных. В этом унылом сером лесу она жила совершенно одна. Её жилищем была какая-то старая берлога, которую она утепляла шкурами тех самых животных, что забирала у жервитов. Для того она и приходила в посёлок. Я стал приходить к ней каждый день. Я забросил свои походы в посёлок, а вместо того выписал себе электрический самоход, который помогал мне бывать у Существа всё чаще и чаще. Кончилось всё тем, что я перенёс свой лагерь ближе к берлоге Существа, так я продолжал называть это чудо с рыжей гривой. Чтобы общаться с ней, я попытался обучить её нашему языку и, удивительно, она очень быстро освоила основные наши слова. Часто мне казалось, что я не учу её, а лишь помогаю вспомнить нечто, давно забытое. Кем она была, не знаю. Но точно она была не из местных. Ничто в чертах её лица не напоминало черт безобразных жервитов. Взгляд её глаз был чист и светел. Анализ её ДНК показал, что моё Существо принадлежит к нашей расе.
- Постой, - снова вмешался в рассказ я. - Сейчас...
Я принялся искать в сети сводки старых сообщений.
- Вот, - обрадовался я, - нашёл! В разное время над Новыми территориями случилось несколько аварий с воздушными судами.
- Да, я тоже думал над этим... - продолжил Густав. - Вполне могло случиться так, что девочка выжила после одного из крушений. Когда мы смогли изъясняться, я узнал, что, будучи ребёнком, она жила в племени жервитов, но чем старше становилась она, тем больше открывалось отличий между ней и членами местного племени. В какой-то момент, как я понял из её неумелого рассказа, ей пришлось сбежать от них в лес. Похоже, по мере того, как росла она, её стали притеснять в поселке. Возможно, ей стала грозить смертельная опасность.
- Ты говоришь, она была красива...
- Я полагаю, жервиты посчитали её уродом, - перебил меня Густав. - Она была слишком на них не похожа. В отличие от их, сплошь покрытых темными волосами тел, её кожа была чиста и бела. Её лицо обладало столь гармоничными чертами, что привыкшие видеть перекошенные лица друг друга жервиты вполне могли посчитать её красоту безобразным уродством. Эстетические чувства людей воспитываются тем, что видят они вокруг, на Новых же территориях царили хаос и бесцветная безликость. Скорее всего, жервиты испугались того, что было для них необычно и ново. Непохожесть на них этого Существа, заставила их страх и злость выплеснуться наружу. Я так и не понял толком, что произошло с девушкой в посёлке, но ей пришлось бежать оттуда. Она укрылась в лесу. Я не знаю, как ей удалось выжить в том холоде и грязи, но она приучилась питаться мхом и наловчилась пить скопившуюся в нём после дождя влагу. К моменту нашей встречи у неё было уже жилье. Но чтобы не замёрзнуть в лесу, ей нужны были шкуры. Их она не могла добыть сама, поэтому в один день она всё-таки отправилась в поселок. Чтобы не быть узнанной жервитами, она догадалась облачиться ужасным, страшным зверем. Так появилось пугающее своим видом отвратительное Эои. Притихшие жервиты, побоялись приблизиться к неизвестному чуду. Так девушка стала под видом отвратительного Эои, приходить в посёлок. Это рассказала мне она, когда освоив нашу речь, смогла изъясняться. Пришло время спросить девушку о том, что интересовало меня с тех самых пор, когда я впервые увидел оставляемые ею жервитам слитки.
- Скажи, откуда ты берёшь это? - спросил я, достав полученный мною как-то блестящий камень.
Девушка ничуть не удивилась моему вопросу. Просто, по-детски, дополняя свои слова жестами, она пыталась объяснить мне, что добывает камни на другой стороне горы. Признаться, я и сам мог бы отыскать это место, но мне тогда очень захотелось отправиться туда с моим Существом. Для проведения своих исследований я мог бы вызвать к себе вертолёт, но не стал этого делать.
Мы выдвинулись в наш поход ранним утром. Накрапывал мелкий дождь. В этих местах он был настолько частым, что я давно уже привык носить непромокаемую одежду. Я взял с собой запасы еды и воды. Моё Существо, облачившись в меховые шкуры, повела меня к горе. Через час мы дошли до реки. Холодная, угрюмая, она встретила нас серой гладью.
Существо, скинув шкуры, вошла в воду. Она плыла на другой берег реки, предоставляя мне выбор либо последовать за ней, либо остаться в лесу, дожидаясь её. Я колебался очень долго. Позже я узнал, почему животных убивает река. Проведённый мною впоследствии анализ воды показал, что в верховье реки, куда мы пришли, вода была чиста, в том же месте, десятком километров ниже, где располагался посёлок, серные источники бурлили на дне реки. Они-то и убивали всё живое. Но в тот момент, когда моё Существо отважно ринулось в воду, я испугался. Я был уверен, что, подобно животным леса, войдя в реку, погибну. Я успокоился только тогда, когда она здоровой и невредимой выбралась наружу. Пока девушка куталась в припрятанные ею на другом берегу реки шкуры, я, включив в своей одежде режим термозащиты, вошёл в воду. Вода была неимоверно холодна. Мне пришлось выбрать максимальный уровень обогрева, я зарёкся, что в следующий раз обязательно потребую для таких переправ из центра надувную лодку. Наконец, река была позади.
Существо повела меня к горе. Тот поход запомнился мне, как лучшее приключение в моей жизни. Мы двигались к горе дня два, то и дело, устраивая привалы. Затем ещё дня два ушло у меня на обследование горы, порода которой оказалась сплошь сплавленной воедино рудой, лишь только сверху покрытой слоем спёкшейся гари и пыли. Это было не природное месторождение, а груда оставленного ещё до Промышленного катаклизма металла.
- Ты хочешь сказать, что именно ты открыл те залежи, ради которых потом и были построены на тех территориях добывающие комплексы и заводы? - изумился я.
- Прочие исследователи, отправленные в то же время, что и я, нашли их и на своих территориях, - ответил Густав. - Но я хочу тебе рассказать сейчас не об этом. Наше путешествие с Существом за слитками заняло неделю, и всю эту неделю я был абсолютно счастлив. Девушка рядом со мной была прекрасна. Я любовался ею, когда мне удавалось украдкой стянуть с неё грубые жёсткие шкуры. Я заботился о ней, открывая этому первобытному человеку прелести современных устройств.
Сначала она боялась, но я приучил её греться у огня костра. Я кормил её нашей едой и мне доставляло удовольствие видеть, с каким удовольствием уплетает её она. Когда же я укрыл её термоодеялом, счастью девушки не было предела. Я потом ещё долго смотрел на неё, разрумянившуюся от тепла, спящую, такую красивую, изумляясь тому, как могло это невероятное создание выжить в этом глухом месте. Она привыкла ходить босиком, купаться в ледяной воде и спать, укутавшись в шкуры прямо на снегу, ела лишь мох, который придавал ей такие силы, что в день она могла пройти десятки километров и при этом она оставалась настолько красивой, что любая женщина позавидовала бы её волосам, белой коже, фигуре... Воистину это было нечто необычное. Это было Существо. Что берегло её в этом унылом холодном месте? Я, лиши меня современной одежды и всех привезённых с собою приспособлений, механизмов и гаджетов, не прожил бы в том месте и трёх дней.
Через неделю, переплыв реку, мы снова вернулись в лес. Я опять оказался в своём теплом жилище, снова рядом были привычные вещи. Ещё через неделю я засобирался домой. Миссия моя была выполнена, данные о найденных залежах металла были отправлены в центр, и я получил разрешение на возвращение обратно. И вот, когда до моего отлёта оставалось не больше одного дня, моё Существо удивила меня. Она пришла ранним утром и принялась упрашивать меня забрать её с собой. Признаться, в мои планы это не входило. Девушка была изумительна, невообразимо прекрасна, красива, и именно в этом-то и была загвоздка. Я не мог привезти её сюда. В нашем мире ей не было места. Будь она хотя бы одной из тех уродливых жервитов, что окружали меня в лесу, и то было бы больше возможностей привезти её к нам. Тогда я смог бы хотя бы объявить, что привёз её как представителя этнической группы для исследований. Но она была красива, так красива, что наше общество погубило бы её, а вместе с ней и меня. Я был женат, подрастали Люк и Жани, я не представлял себе ситуации, при которой бы моя жена восприняла бы привезённую красавицу без гнева и скандала. Я не хотел неприятностей. У Существа не было документов, образования... В нашем мире я обязан бы был позаботится о ней, а мне не хотелось лишних забот. Что я должен был делать? Куда я бы пристроил это Существо? Нет, она была не из нашего мира. И тогда я сбежал. Пообещал ей, что приду завтра за ней, и отправил обратно в её жилище, а рано утром, лишь только заслышав звук вертолёта, запрыгнул в него и сбежал.
- Густав, ты оставил её там, в лесу?! - изумился я.
- А что мне оставалось делать? Как? В качестве кого я привёз бы её? Да, я обманул её тогда, когда заплаканную, но счастливую в своей вере в меня, отправил ночевать в её убогую берлогу. Я улетел, оставив ей все свои запасы еды, печку и так полюбившееся ей термоодеяло. На тот момент я не видел возможности забрать это чистое, нежное Существо в свой мир, который был для неё не безопаснее общества жервитов. Кем я был? Всего лишь одним из множества изыскателей, присланных на исследование новой земли. Я испугался ответственности. Надо признаться, в тот момент, когда я убегал, я думал не о ней, а, прежде всего, о себе. Я не хотел лишних проблем и надеялся забыть о нашей с Существом встрече. Поначалу так и случилось. Моё долгожданное возвращение радостно отметила вся семья. Затем начались привычные дела, заботы. Я крутился, мною были довольны все: жена, друзья, начальство. Много навалилось тогда работы, но скоро я стал замечать, что ночью, когда я оказывался под властью сна, всё чаще мой ум воскрешал в памяти моё Существо. Я не мог забыть её. Скоро уже не проходило и дня, чтобы я не вспоминал её. Перед моими глазами постоянно стояли её глаза, губы, шея, плечи... Я не мог забыть ничего - ни то, как учил её языку, а она при этом старательно повторяла за мной непривычные для неё звуки, ни наш поход к горе, когда она блаженно грелась у нашего костра и улыбалась такой чистой, счастливой улыбкой...
Скоро я стал ловить себя на том, что пытаюсь найти способ снова вернуться в то место, из которого так позорно бежал. И вот настал день, когда моя нога снова ступила на землю Новых территорий. Вернулся я туда, когда возле горы уже во всю возводился добывающий комбинат. Гору, реку, лес было не узнать. Повсюду шла масштабная стройка.
С большим трудом отыскал я служившую Существу убежищем берлогу. Та была заброшена. Ничто в ней уже не напоминало о том, что когда-то здесь жила моя Существо. Мне ничего не оставалось, как отправиться на поиски её в посёлок. Я надеялся там разузнать, когда жервиты в последний раз видели Эои.
Посёлок тоже было не узнать, он изменился. Для работы на комбинате предполагалось использовать местных, поэтому велась усиленная работа по их очеловечиванию. Я отметил, что безобразные жервиты уже одеты в наши современные одежды. Ели они теперь ту еду, что доставляли им наши службы, кроме того, их пытались обучить нашему языку, освоение которого давалось им исключительно плохо. Я отыскал среди них кое-кого из тех, кто мог бы меня помнить и принялся выспрашивать о Существе. Когда я назвал имя Эои, все заметно притихли, а потом я узнал ту историю, от которой волосы мои встали дыбом. «Жрув, жерв...» - галдели передо мной на разные голоса жервиты, рассказывая о том, как расправились с Эои. Я мало понимал поначалу их, пока не догадался посмотреть запись с одной из оставленных мною в посёлке камер. Я совершенно позабыл, что установил её когда-то, чтобы наблюдать за тем, что происходит в посёлке. С трудом я отыскал на записях камеры тот злополучный день, когда моё Существо в виде уродливого Эои появилась в посёлке. Я сразу заметил, что вела она себя очень странно. Во-первых, жервиты в это время не пировали, во-вторых, был не вечер, не сумерки, а стоял день, в-третьих, двигалось Эои иначе. Моё Существо не степенно приближалось к жервитам, а носилось между ними, пытаясь рассмотреть их лица. Я взглянул на дату записи и обомлел, это был тот самый день, когда я улетел обратно домой, обманув Существо. Мой ум тут же сложил воедино связь этих событий. Получилось, что, не обнаружив меня в то утро, девушка, позабыв, видно, о всякой осторожности бросилась искать меня в посёлке. В свете дня жервиты разглядели её, поняли, что загадочный зверь, это всего лишь человек, который набросил на себя испачканные грязью шкуры. Когда они сорвали их, под ними оказалось моё Существо, закутанное в оставленное мною ей термоодеяло. Она боязливо куталась в него пока кричащие жервиты не стянули и его. И вот все замерли, девушка стояла среди этих уродцев как великолепное мраморное изваянье. Она была настолько красива, что жервиты притихли. Я видел, как застыли они перед этой чистотой бледной кожи, перед совершенством пропорций. Но это длилось всего лишь миг, пока какая-то баба, скорчив мерзкую рожу, не подползла и не дёрнула волосы Существа. И тут все жервиты оживились, каждый из них последовал примеру грузной самки. Они накинулись на Существо, образовав над ней мерзкую копошащуюся кучу из гадких, грязных тел. А ещё через минуту я увидел, как из этой кучи взметнулась вверх белая рука, взметнулась и тут же ослабела, и кровь... Брызнули капли крови. Ещё через минуту жервиты стали расползаться. Каждый тащил в зубах бордовый кусок тела с белой кожей. Они растерзали Эои.
- Густав, это же ужасно... - прошептал я. - Они что, её... съели?..
Тот молчал. Его почерневшие глаза застыли, как будто продолжая просмотр той чудовищной картины. Гадкие уродцы жервиты, которых мы теперь признали людьми, уничтожили ту, которая тоже была человеком. Существом красивым, иным, не понятным ни им, ни нам, лучше нас всех, прекрасным, неизведанным и незнакомым.
- Моя небольшая, как мне казалось ложь, стоила моему Существу жизни. Я никак не мог предположить такого исхода. Оставляя её, я думал, что моё Существо продолжит свою обычную жизнь среди леса и мхов. Я даже не мог предположить, что она будет искать меня, что отправится в посёлок.
- Как ты мог? Как ты мог не забрать её? - сокрушался я.
- Да потому что наше общество мало чем отличается от племя тех дикарей, что встретил я в лесу...
- Что ты такое говоришь? Ты посмотри. У нас цивилизация... Небоскрёбы, дороги, города, связь, прогресс...
- А люди? Они такие же жервиты. Жестокие, недалёкие и беспощадные. Мы отличаемся от них лишь тем, что причесались и помылись. Да моя собственная жена съела бы и её, и меня. А наше общество? Современное общество признало бы Существо человеком? Где её документы? Каково образование? Что она умеет? Её уничтожили бы из мести за её красоту...
И тут я начал, наконец, понимать, что твердит мне Густав. По его мнению, мы - современные высокоразвитые люди - внутри остаёмся всё теми же дикарями. Наш мир стал комфортным, наши потребности стали тоньше, мы научились скрывать дурные мысли за внешним спокойствием и непременно широкой улыбкой, но наши моральные качества были по-прежнему эгоистичны и злы. Что мы бы сделали с тем, кто, придя неизвестно откуда, оказался бы лучше нас? Мы уничтожили бы его. Женщину мы бы осквернили, положив на операционный стол и заставив отдать дань современной моде, природную красоту уничтожили. Мужчину, затравив, лишили бы воли. Чтобы в нашем обществе быть признанным человеком, надо было, для начала, стать зверем, готовым растерзать любого на пути к своей порочной цели. Да, таким как это наивное Существо, в нашем мире не место. Здесь надо быть жервитом, человеком без моральных норм. Наш мир - это мир потребления. У нас нет оснований любить ни друг друга, ни особенно тех, кто отличается от всех прочих. Зависть - наш главный порок. Все отношения между нами, считающих себя в высшей степени людьми, регулировались лишь обоюдной выгодой.
- Я не желал проблем. Я не собирался брать на себя ответственность за Существо из леса, - сокрушался Густав. - Зачем мне это? У меня семья. Да я за всю жизнь не завёл себе даже собаки, а тут, человек...
Наш ужин совсем остыл.
Наконец, я решился спросить у Густава:
- Скажи, а какие отношения у тебя были с Существом? Признайся, что произошло между вами там в лесу?..
В ответ Густав лишь задумчиво посмотрел куда-то сквозь меня и произнёс:
- Она была очень красива... Ты даже не представляешь насколько... Неимоверно красива...
Из динамиков продолжали греметь слова дебатов о том, нужны ли нам территории Новых земель, на которых уже не осталось ни железа, ни руды, а под динамиками сидели мы - два старика с внешностью юношей и усталыми душами. Мы стали бесполезны, как бывшие когда-то Новыми и полными ископаемыми земли.
- Тебе удалось записаться на эвтаназию? - спросил меня Густав.
- Да, но только через три года, - ответил я. - Сейчас на эту процедуру слишком уж большой спрос, очередь на несколько лет вперёд.
- Моя через год, - сказал Густав. - Взял самую дорогую, полный пакет...
Мы торопились умереть, не познав старости. Наш мир был миром молодых - энергичных, эффективных, имеющих далеко идущие цели людей. Мы уже не поспевали за ними. И хотя, благодаря современной медицине, чувствовали мы себя бодро, но в каждом из нас жило то, что с каждым днём всё больше и больше точило изнутри - наша память и наша зависть. Каждый спешил уйти из жизни тогда, когда начинал осознавать, что есть некто моложе и сильнее тебя, с кем соревноваться уже не хватит силы.
- Ты знаешь, - произнёс Густав. - Существо, радовалась каким-то простым вещам - теплу, нашей обычной еде, свету костра, а ещё она почему-то очень любила смотреть на небо...
2016