Попутчик

        Аля с детьми не часто бывала у своих родителей в Сумах - городе детства. Сразу после окончания института  она уехала к месту службы мужа в небольшой гарнизон степной части Крыма.
 
В середине девяностых цены на самолеты взлетели до недосягаемой высоты, а многие авиа рейсы остались в прошлом навсегда. Выбрав на осенних каникулах время, они приехали поездом на три дня проведать родных и сделать кое-какие покупки. У мужа, как всегда, была служба и наряды на выходных – обычное дело.

Три дня пролетели незаметно, словно миг. Вначале время  слегка замедлилось, но второй и третий дни пролетели, как падающая  в небе звезда. Вечером в воскресенье, после «выпускного» - так её мама в шутку называла обед с небольшим количеством спиртного на дорожку для взрослых, они всей семьей  двинулись пешком к вокзалу. До него от дома родителей было всего двадцать минут ходу. Погода стояла морозная, с небольшим снежком.  Аля была слегка расстроена обратной дорогой с пересадкой в Харькове. Билетов на прямой поезд в кассе предварительных продаж не оказалось. Пришлось купить билеты на перекладных. От Симферополя им еще предстоял путь  двумя автобусами.

Пришли с хорошим запасом по времени. Шипяще-дребезжащий женский  голос из  вокзального громкоговорителя монотонно объявил  о скором прибытии белорусского поезда Ковель – Симферополь. Алин папа, симпатичный в пожилом возрасте мужчина с голубыми глазами, сориентировался первым, быстро направившись к кассовому окну.   Через пять минут он уже выкупил для «любимых девочек»  три свободных  купейных места проходящего поезда.

« Папочка, спасибо огромное, ты наш волшебник – чародей!»- Аля поцеловала чуть колючую папину щёку.  Мама, волновалась,   говорила прощальные смешные наставления внучкам  пяти и десяти лет, тиская и прижимая их к себе, чтобы, как всегда, запомнить их словечки и немного грустить после отъезда. Купейные  билеты были  уже на руках, а  плацкартные, которые с пересадкой – родители предполагали сдать в кассу, как только тронется белорусский поезд.

 Из-за больших, притрушенных снегом, с шишками на верхушках  елей на перроне показалась светящаяся в темноте голова поезда. Он прибывал к первому пути. В сутолоке встречающих, провожающих, прибывающих, убывающих  Аля и девочки целовались с родителями, одновременно ориентируясь, в какой стороне их вагон.

«Интересно, кто же будет четвертым в нашем купе?»  - автоматически возникло в её голове, когда строгая женщина-проводник в форме с фонариком проверила их билеты.
Девочки, одна за другой, с пакетом еды на дорогу и красным рюкзачком со смешной мордашкой, наполненным игрушками, взобрались  в вагон  первыми. Аля поднималась за ними, ставя на ступеньку выше впереди себя увесистую  брезентовую дорожную сумку. Их купе было вторым. Четвертый пассажир уже сидел на нижней полке.
 
 Купейный  вагон был "с иголочки": ночники, раскладывающиеся деревянные лесенки на вторые полки, ковровая дорожка, занавески кофейного цвета с рюшами, тепло и уютно – теперь это была редкость в поездах.
Девочки с возгласами радости, быстро сняв куртки и обувь, взобрались на свои вторые полки. Аля повесила верхнюю одежду на крючки и плечики.  Присев  у окна за столиком, она приготовила билеты для проводника, задвинула сумку под полку и устремила взор на  соседа по купе.

С виду ему было лет тридцать пять, на пару лет старше Али. Он тоже выглядел «с иголочки»: новые фирменные джинсы на красивых,  стройных ногах, натуральная кожаная куртка спортивного кроя с крупной металлической молнией, как у летчиков. Теплый джемпер, цвета морской волны, напомнил Але похожий, который она связала мужу  из шерсти английской резинкой на тонких спицах, максимально приближая его вид к фабричному турецкому.  Ковбойские ботинки были в тон куртке, казалось, что при ходьбе они еще и поскрипывают новизной кожи. В ушах  вставлены наушники от плеера, придерживаемого красивыми кистями рук.

«Судя по одёжке, это просто какой-то артист» - возникает у неё первая мысль.  Быстрый взгляд, скользнувший по лицу попутчика,  не подтверждал выдвинутого предположения: в лице, скорее, застыла какая-то печальная маска, впалые глаза полуприкрыты, ни один мускул на достаточно  волевом лице, при появлении соседей по купе, не шелохнулся.

«Ну, а кто же тогда он, если смог в это время голых полок магазинов и  поголовного безденежья одеться дорого и со вкусом? - Але не давала
покоя мысль выяснения личности попутчика, - может бандит?»
Она была довольна, что не надела в поезд свой старый спортивный костюм и тоже выглядела достаточно интересно. Мягкий ангоровый джемпер-туника фантазийной расцветки с леопардовыми мотивами, серые, слегка обтягивающие леггинсы – думалось, что именно в этом, она и будет спать.

Вывести попутчика из погружения в музыку удалось просьбой достать  сверху матрац. Пару ловких движений мужчины окатили Алю терпко-пряной волной  запаха не знакомого ей парфюма. Он, с определенной настойчивостью, каким-то ощущением неизбежного, приятного волнения, через вздернутый нос  Али, проникал вовнутрь, вызывая слегка ощутимый отклик в ее теле.
Мужчина вышел из купе в коридор, чтобы Аля смогла постелить себе и детям постели.  Шлейф  запаха, невесомой вуалью, опутал её, словно кокон личинку бабочки.
.
С возвращением в купе соседа потихоньку клеился  разговор.

- Вы домой или из дома? - скорее из вежливости, спрашивает он.

- Мы едем домой, но, вообще, Сумы - это мой родной город.  Мой муж офицер и его служба началась в Крыму, там же живут и его родители.

- А у меня наоборот: я родом из Крыма, а жена местная, живем у нее  с сыном. Вот, получил  известие, что внезапно умер отец в Джанкое. Еду, а сам не верю совсем в это, надеюсь, что чья-то  злая шутка.

- Соболезную вам.

- Придется задержаться там на какое-то время, хлопотать по вопросам оформления наследства. Дом большой, а я, получается, что  наследник.

- Ну, вот, ваш сын подрастет и будет у него дом в Крыму, - Аля попыталась перевести разговор в позитивное русло.

- Для моего сына уже куплена квартира в Москве и родители жены уже накопили денег ему на учебу в ВУЗе.

 - Я, честно, не знаю, где нужно жить и работать, чтобы иметь возможность так обеспечить будущее детей. Да что будущее, мы и сейчас с трудом концы с концами сводим, - Аля хотела, но передумала рассказать ему о том, как искала на рынке  у родителей кроссовки для мужа, которые стоили там в полтора раза дешевле, чем в Крыму, что из-за нестандартного размера ноги пришлось на поиск потратить два дня.

- А что, разве жены офицеров работают? – искренне удивился  «артист-бандит». – Вот моя жена сидит дома, собой и сыном занимается.

- Я всегда работала, и сама искала работу по профилю. А теперь, когда все развалилось, мне удалось даже на службу в армию попасть, чтобы иметь посменный график «сутки - трое», больше времени тратить на семью, на дачу, на быт, который душит.
. 
Произнося это, в горле как-то запершило, голос дрогнул,  Але пришлось опустить голову, чтобы, не стала заметной слезинка.
Она не понимала, почему вдруг появилась такая реакция. Что ее так растревожило? В этом купе с незнакомцем, окутанная парфюмом,-  смесью  аромата кориандра, который она любила из-за одноименного флакончика своих единственных французских духов, терпкой полыни, пряных индийских специй, с оттенком дымка гаснущего костра, едва уловимого аромата мандариновой корки, чего-то еще не известного, будоражащего, она вдруг почувствовала себя  уязвимой и незащищенной женщиной.

В голову лезла навязчивая мысль: «По воле случая, ты могла бы вполне оказаться его женой!» Её не пускала другая, устойчивая мысль: «Ты что, с ума сошла? Посмотри на детей, поправь им одеяла и успокойся!»

После паузы в несколько минут Аля подняла глаза, встретилась с   плотным мужским взглядом в упор, как бы вопрошающим: «Почему ты не чувствуешь себя счастливой?»
Легким откликом кожи под одеждой, она определила, когда его взгляд с ее лица скользнул ниже, прошелся рельефом груди, спустился к бёдрам, задержался и съехал по ногам к ее полосатым носкам. В носу защекотало запахом мускатного ореха.
Аля быстро спустила ноги на коврик, заглянула наверх, поправила одеяла посапывающим дочкам.  Выключила  свой светильник и спрятала ноги под одеяло.

«Ну, хорошо, сейчас я, все-таки, спрошу, кто он по профессии и успокоюсь, ведь, утром  рано вставать», - Аля отсекла все остальные мысли, спонтанно возникшие  не известно откуда.

   - Прошу прощения за любопытство, но я не могу уснуть, не узнав, кем вы работаете? - наконец она  задала попутчику  самый интересующий вопрос.

   - Проводником поезда, Сумы - Москва, общий вагон. Очень долго добивался этого места, чего только не пришлось делать, - в хриплом голосе незнакомца сквозила какая-то гордость.

«Ах вот оно что!  «А ларчик просто открывался!»  Все само собой стало на свои места. Вот откуда эти  все стильные вещи!» - губы Али  в темноте растягивала улыбка Шерлока Холмса.
В  девяностых торговля натуральными продуктами из Украины в Москве был одним из возможных способов заработать.
Домашние колбасы, копчения, сыры, другие деликатесы  работящих и умелых  хозяек, проехав  шесть часов в поезде, утром попадали на московские  рынки. Торговцев продукцией из сёл в общий вагон обычно набиралось выше нормы. Место проводника  было, действительно, сверхдоходным.

 Казалось,  интерес удовлетворен сполна, можно спокойно отворачиваться к стенке, но что-то снова мешало. Какие-то странные мысли, как бы Аля не пыталась отключиться, бередили её воображение, вызывали  непонятные желания. Честнее сказать, желания понятные, но что с ними делать и как справиться, она не понимала. От этого возникал внутренний диалог двух  Аль: той, «созревающей бабочки в коконе запахов», обнажавших  женское  естество,  и той, которая «я же жена и мать».

-  Я хочу к нему дотронуться, осязать его тело, приникнуть к нему! – сказала «бабочка»

 -  У тебя все в порядке с твоей  головой? – ответила «жена и мать»

 - Я не совсем в этом  уверена, не понимаю себя, но очень хочу чувствовать  его тело!

  - Он едет хоронить отца, думает об этом, весь в смятении.

  - Знаю, только это и удерживает меня сейчас, но не подавать вида сложно!               
 
  -  Не сходи с ума и засунь свои руки чуть пониже спины,  сама знаешь куда.

Аля выполнила установку относительно рук, теперь их контролируют ее упругие ягодицы,  повернула голову к стенке, стараясь не видеть своего попутчика, освещенного ночником, снова с наушниками в ушах.

Парфюм продолжил  играть оттенками горьковатых трав, маслом мандаринового дерева, лайма, индийского  сандала, крепкого виски, становился все  более плотным и настойчивым, как только прекратился  "диалог с собой". Он будто бы превратился в Змея-искусителя.

Алины глаза закрыты, руки надежно спрятаны, мысли  под контролем. Все-таки «я жена и мать» в противоборстве с несостоявшейся «бабочкой из кокона умопомрачительных ароматов» одержала верх.

В ожидании погружения в сон, ей почему-то вспомнился случай, как прошлым летом она  заготавливала аптечную ромашку, заросли которой  обнаружила на краю пшеничного поля,  по дороге к морю. Ромашки было так много, что ее можно было стричь ножницами, сидя на подстилке. Июньское солнце еще было ласковым, не обжигающим. Она сняла сначала футболку, потом брюки, через время обнажилась вся.  Лежала с закрытыми глазами, в высокой пшенице, подставляя все тело солнцу, нежилась.
 Её чувственные воспоминания соединились сейчас в какой-то тандем с волной травянистых оттенков парфюма.

  Вдруг на экране мысленного взора появились  руки в виде белых сложенных веревок: от ее спрятанных ладоней, они тянулись на противоположную полку к, сидящему с отрешенным выражением лица, соседу. Они были точь в точь, как веревки из мультфильма "Ну погоди", в серии, когда Волк показывал фокусы с Зайцем и цилиндром.
 
 «Приехали!» - подумала Аля, перебирая в голове все, что они вечером пили и ели.

 Поезд замедлился, делая остановку. Кофейные занавески подсветились оранжевыми фонарями какой-то небольшой станции, за окном проскрипел голос, сообщивший о прибытии и времени стоянки поезда. Мужчина тихо вышел, оставив незакрытой дверь купе, чтобы не разбудить щелчком замка  Алю и ее детей.
 
Струя прохладного воздуха из коридора устремилась  в купе с одним светящимся ночником.
«О, Господи, так это же запах парфюма целый вечер так  будоражил меня!» - Але, наконец, пришло  первое за весь вечер, правильное, логическое  умозаключение.
Она вспомнила, чьи-то рассказы о духах с феромонами, которые воздействуют на противоположный пол, вызывая сексуальные  желания.

Когда тронулся поезд и мужчина в джемпере цвета морской волны вешал на крючок куртку после перекура, Аля уже спала, засунув руки под подушку.

Рано утром, на остановке в Джанкое она открыла глаза: сосед искал упавшее полотенце, небольшая дорожная сумка уже стояла на коврике посредине.  На его тихое  "До свидания" Аля успела спросить, как назывался его парфюм, ожидая разгадки своего вечернего «сумасшествия».

 «Названия не помню, черная с золотом упаковка» - успел ей уже из коридора крикнуть мужчина.

 «О, ужас, он даже, не понимает, что купил в той  Москве» - Аля снова погрузилась в сон, пока еще можно было поспать до Симферополя.

По приезду, их никто не встречал, но это тоже не впервые. Аля не расстроилась. В обед, уже дома  она разложила вещи, вручила подарок мужу, заглянувшему на полчаса. На душе остался не очень приятный осадок от тех мучивших её в поезде мыслей.
Муж посмотрел на лицо Али,  потом на кроссовки, скупо поблагодарил, поставил их за диван. Там они и простояли неделю.

 - Лёша, ты примеришь  эти кроссовки когда-нибудь, я их два дня искала на рынке в Сумах? - не выдержала как-то после уборки Аля.

 - Сама носи свои кроссовки, - обидно отрезал не совсем трезвый муж.
 
«А, может, тот вопрос в глазах незнакомца из купе – и есть правда?» - первый раз задумалась Аля.

30.01.2023