глава 2 Жизнь богата неожиданностями Тень Единорог

или Аполог 15 о встрече

Стеклянным колокольчиком
звенит лесная тишь,-
и ты в лесу игольчатом
притихшая стоишь... (1)

Бен возвращался домой, размышляя о том, что значит быть отцом уже почти взрослого ребенка? Нельзя сказать, что их отношения складывались просто. Мальчик обижен на него за мать. Поэтому майор Грэм невольно размышлял, как все могло сложиться, если бы вовремя объяснился с Эль. Но какой смысл гадать? Следует жить с тем, что есть. Он сочувствовал бывшей возлюбленной и ему было приятно в ее обществе. Бен даже подумывал, не стоит ли им возобновить общение, раз они оба свободны? Между тем, прекрасно понимал, что симпатия - не любовь, стоит ли ее предпочесть? Все-таки, еще не слишком стар. Однако догадывался, что близок к тому, чтобы навсегда забыть о своих нереализованных надеждах и променять их на скромный уют семейного быта: «Пусть лучше любят меня!» Хотя если взглянуть на это с другого ракурса…  А какой могла бы получиться его семья при той “работе”, которую имел? Даже и не работе, а, скорее уж, образе жизни, что он вел. Долгие разлуки, короткие встречи, ну, кто из женщин способен это выдержать? Если такие есть, их совсем не много. Еще в таких ситуациях неизбежно страдают дети, они так уязвимы. Он не должен вновь подвести Эль с сыном... Ему приятно их общество... наедине с ней даже молчать неплохо. Не пора ли ему, в самом деле, «остепениться», отказавшись от возможности полюбить когда-нибудь? Но, кажется, он еще не сдался окончательно. Бен удивлялся сам себе: казалось бы, большая часть жизни за плечами, и пора оставить иллюзии, просто выбрать спокойное существование в семье. Интересно, что сказал бы на это его приятель Арво, кажется, он собирался жениться? Могли бы посидеть за кружечкой пивка и порассуждать на эту тему? Впрочем, тот, наверное, уже женился. Интересно, каковы его выводы?
Тут зазвонил мобильник, и он остановился на обочине, чтобы спокойно поговорить. Затем достал из бардачка салфетку, решив протереть стекло снаружи, и тут заметил метрах в пяти девушку, тонкую, стройную, показавшуюся ему очень юной. Длинные волосы трепал ветер, она отводила их рукой от лица. Выйдя из машины, осторожно приблизился к ней, как бы не желая вспугнуть возникшее видение. Одета она была слишком легко для вечера, а в руках - ничего: ни зонта, ни сумочки, ни телефона.  “Вероятно, вышла из дома утром, когда солнышко светило”, - логично решил Бен. Теперь день медленно гас, порывистый ветер трепал листву, и собирался дождь. “Привет! Я могу вам чем-нибудь помочь?”- спросил мужчина вполголоса, как бы не желая встревожить незнакомку, при этом безуспешно поискав глазами ее машину. До города путь не близок, автобусной остановки нет. Что-то тревожащее и странное было в этом ее одиноком присутствии на дороге. Бен решил, что она слишком бледна, на тонком лице выделялись большие темные глаза. «Скажите, у вас все в порядке? Может, подвезти?” Она как будто поняла его слова, но затруднялась с ответом, потом кивнула и пробормотала нечто, что он принял за согласие или благодарность. Мужчина стоял, возвышаясь над ней, подтянутый, приятный, лет сорока, волосы темные с проседью, коротко стриженные, глаза внимательные и блестящие, одет в джинсы и тенниску поло.  Первый шаг ей пришлось делать с трудом, ноги не слушались. Он протянул руку, желая поддержать, но она справилась. Распахнув дверь “Лексуса”, произнес: “Прошу вас!” На нее дохнуло запахом кожи и тепла. Слегка ощутимые нотки табака и ветивера подействовали успокаивающе. Устраиваясь в удобном кресле, как бы слегка приобнимавшем ее стан и плечи, украдкой взглянула на него: лицо загорелое, обветренное, пальцы рук длинные, ухоженные. Он тоже бросил на нее быстрый взгляд: «Вам не холодно? - затем обернулся и достал с заднего сиденья джемпер, - пожалуйста, возьмите!» Немного смущаясь, девушка набросила его на плечи, понимая, что он слишком широк для нее и чувствуя приятное тепло кашемира и тонкий, еле слышный аромат. Ее открытые руки стали согреваться: «Благодарю вас!» Машина отъехала и быстро устремилась прочь. Плавный ход и мелькание деревьев сначала вызвали у нее небольшое головокружение, потом подействовали умиротворяюще; она ощутила странный покой и невольно расслабилась, согреваясь.  Голос его прозвучал негромко и заботливо: «Вы потерялись, возможно? - она кивнула в знак согласия, - или вас постигла небольшая авария?» - «И то и другое». Девушка не стала продолжать, а он не настаивал, и вскоре она заметила, что мысли ее путаются, ужасно хотелось спать. Вдыхая приятный и знакомый аромат, незаметно погружалась в призрачный странный сон, где ей виделся высокий потолок с кованой люстрой и длинные тени... «Наверное, от пылающего камина, – думалось ей , - а, может быть, от тех синих мерцающих строк, которые видела в книге, но не смогла прочесть»… Кажется, какой-то тихий особенный голос сообщил ей на ухо, что у нее есть дар предвидения… или проникновения... Правда ли это? И что за дар «проникновения»?
Бен уверенно вел машину, размышляя над превратностями судьбы. Незнакомка казалась ему милой и хрупкой. «Слишком юной», - как-то с сожалением отметил он про себя. Девушка опустила взгляд, ресницы темные, длинные, брови и скулы высокие, тонкие пальцы рук сцеплены и спокойно лежат на коленях.  Тень усталости, тайны или горя коснулась ее прикрытых прозрачных век.

примечание: (1) стихи Софьи Парнок

продолжение следует

 гл. 3 Ветивер и Вероника

(или Аполог шестнадцатый: ветивер и Вероника)

И в твой мир, опаленный войной, 
                я влетела, как ветер,
от осенних рябин,
                попросившихся к нам на постой,
и от чистых глубин
                родника, что почти не заметен,
и едва трепетал
                под примятою этой листвой…