20. Александр Фадеев

Знаменитый советский писатель Александр Александрович Фадеев (1901 - 1956 г.г.) родился в селе Кимры Тверской области. В возрасте всего около четырёх лет будущий писатель уже овладел грамотой, наблюдая за обучением старшей сестры. Он  начал читать книги и сочинять собственные истории и сказки, удивляя взрослых неуёмной фантазией.

В 1908 году семья переехала в Южно-Уссурийский край (ныне это Приморский край), в 1912 году они поселились в селе Чугуевка, где прошли детство и юность писателя. В девять лет — это хрупкий, “хрустальный” мальчик (“много читает и никогда не играет” — из воспоминаний А. Колесниковой).

Отец Фадеева Александр Иванович и его мать Антонина Владимировна были профессиональными революционерами. Двадцатичетырёхлетняя курсистка ходила на свидания в тюрьму к заключенному народовольцу в качестве фиктивной "невесты". В результате этого фиктивного брака родился мальчик Саша.

Глеб Владиславович Свитыч - отчим Фадеева, стал ему фактическим отцом и другом. Он тоже был членом социал-демократического комитета города Вильно, сыном польского революционера, сосланного царским правительством в Сибирь. Антонина Владимировна помогала Глебу Владиславовичу принимать из-за границы и переправлять боевым дружинам оружие, хранить нелегальную литературу. Во Владивостоке А. Фадеев поступил учиться в коммерческом училище. Обучения он, правда, не окончил, посвятив себя революционной деятельности.

Уже в семнадцать лет Александр вступил в партию большевиков, получив псевдоним Булыга, стал партийным агитатором, а потом вступил в Особый Коммунистический отряд красных партизан. Участвовал в партизанском движении против армии Колчака. Надо сказать, что важным фактором, предопределившим поражение белых стало это партизанское движение у них в тылу. Подавляющее большинство красных партизан не было идейными большевиками, как юный Фадеев, в основной своей массе это был уголовно-анархический элемент, с которым впоследствии пришлось активно бороться самим же большевикам. Партизанам нужны были деньги, они осуществляли набеги на заводы, суда и хозяйства зажиточных семей, и нередко действовали самыми зверскими методами. 

На Дальнем Востоке Фадеев был ранен. В 1921 году в качестве делегата Х съезда РКП(б) принимал участие в подавлении Кронштадтского восстания, получив второе ранение. После лечения и демобилизации Фадеев стал жить в Москве. Вспоминали, как он появился в столице "в черной тонкого полотна кавказской рубашке с высоким воротником, ловко перехваченной в талии кожаным ремешком с серебряными насечками, стремительный, необычный, светловолосый, ясноглазый, обутый в отлично подогнанные сапоги".

Повесть "Разлив", своё первое серьёзное произведение, литератор написал в 1922-1923 годах. В эти годы Фадеев подружился с революционеркой Розой Землячкой, которая была известна своей жестокостью и перед которой трепетали в ужасе даже самые суровые большевики. Именно Землячка вместе с героем венгерской революции Бела Куном виновны в расстреле тысяч русских офицеров в 1918 году. Как только врангелевская армия ушла из Крыма, Бела Кун и Землячка оказались там с особой миссией. Многие русские офицеры из любви к России, к родной земле не захотели уезжать за границу. Будь что будет, остались на родине. Вышло предписание крымских революционных властей: «Всем офицерам зарегистрироваться на предмет их трудоустройства». Русские доверчивые дурачки обрадовались, толпами пошли регистрироваться. Их всех собрали и расстреляли. Десятки тысяч. Сразу. Можете себе представить картину? А сделали это Роза Землячка и Бела Кун.

Так вот говорили, что Фадеев почти ежедневно навещал Землячку, читал ей вслух главы своего романа "Разгром". Землячка ему симпатизировала, рецензировала роман и вносила правки. Фадееву на тот момент было чуть за 20. Землячке — далеко за 40. Впоследствии Землячка выбила ему государственное содержание на два года «для написания романа». Этот роман «Последний из Удэге» так и остался незаконченным.

Писателя заметил Сталин и скоро Фадеев стал председателем Союза писателей СССР, членом ЦК, занимал многие другие важные посты. Его называли «писательским министром», в течение почти двух десятилетий он фактически руководил литературой в СССР.

В годы Великой Отечественной войны писатель работал как военный корреспондент, в том числе и на Калининском фронте. В середине февраля 1943 года, после освобождения донецкого Краснодона советскими войсками, из шурфа шахты № 5 было извлечено несколько десятков трупов замученных фашистами членов подпольной организации «Молодая гвардия». А через несколько месяцев в «Правде» была опубликована статья Фадеева «Бессмертие». Сталин сразу после появления статьи заявил, что об этом подвиге должна быть написана книга.

Фадеев отправился в Краснодон, и в 1946 году роман вышел в свет. Но тут же вокруг «Молодой гвардии» началась некрасивая "мышиная" возня, причиной которой по-видимому явилась обыкновенная зависть. Глава МГБ Виктор Абакумов подготовил Сталину записку, в которой утверждалось, что роман – фальсификация. Конечно, в романе были неточности, их замечали родственники погибших, жаловались. Фадеев оправдывался тем, что писал не документальную книгу, а художественное произведение, а потому многое приходилось додумывать самому. Однако такой демарш со стороны органов госбезопасности мог дорого обойтись даже влиятельному председателю Союза писателей. Видимо, во многом органы безопасности жили своей независимой жизнью, самостоятельно казнили и миловали.

И тут, как считает Коняев, Фадеева спас И.В. Сталин. Он заявил, что в романе недостаточно отражена роль партии и предложил Фадееву его переписать. Что тот и сделал, хотя по ходу работы признавался, что переделывает «Молодую гвардию» в «старую». В 1951 году роман вышел в новой редакции и получил Сталинскую премию.

На этой книге выросло и училось патриотизму не одно поколение советских людей. Хорошо понимали это за границей. Парижская газета "Леттр франсэз" писала: "Если история одной цивилизации и один из ее величайших моментов должны быть выражены одним только литературным произведением, то в СССР таким произведением вполне может служить "Молодая гвардия" Александра Фадеева". Роман Фадеева входил в школьную программу СССР, и был хорошо знаком нескольким поколениям советских школьников.

***
Александр Фадеев в течение восьми лет являлся генеральным секретарём и председателем правления Союза Писателей СССР, и, кроме всего прочего, был ещё и членом ЦК КПСС - высшего партийного органа. Чин генерального секретаря был ему пожалован не без сталинской воли. Но по свидетельству современников, в действительности, управлял литературой сам И.В.Сталин.

“По всем вопросам литературы, даже самым незначительным, Сталин проявлял совершенно потрясшую меня осведомленность”, — признавался К. Симонов (“Глазами человека моего поколения”). Осведомленность Сталина не была основана только на справках его помощников — вождь действительно много и внимательнейшим образом читал, следил за периодикой, прекрасно ориентировался в современной советской литературе и не раз изумлял членов Комитета по Сталинским премиям, проявляя гораздо более обширное, чем у них, знание предмета — то есть самого литературного процесса — во всех подробностях.

Фадеев любил Сталина беззаветно, и Сталин платил ему приязнью, в которой, правда, Фадеев, впадавший в приступы тоски и отчаяния, характерные для каждого влюбленного, иногда сомневался. Был ли Фадеев любимчиком Сталина? Нет. Но стабильно положительное отношение Сталина к кому-либо уже расценивалось как удача: "..Был человек, к которому я приглядывался много лет, — говорил о Сталине в записи одного из мемуаристов Фадеев, — у которого даже ровное отношение воспринималось как награда, а осуждение или ирония казались обвалом снега в горах”.

Фадеев служил партии, государству, “народу”, советской литературе (и действительно ходил на службу много лет), произнес невероятное количество официальных речей и много лет жаловался, что общественная работа и служба в Союзе писателей, где он регулярно получал жалованье, мешали ему в главном — в творчестве. "В разговорах со мной — и с многими другими — он часто жаловался, что должность генерального секретаря Союза писателей и члена ЦК партии мешает ему писать. Он даже, казалось, завидовал тому, что я, при всем моем житейском неблагополучии, сижу и пишу. Я знал, что жалуется он совершенно искренне, но знал также, что отрава власти, могущества, первенства сидит в нем настолько сильно, что у него никогда не хватит духа от нее отказаться. Знал я и то, что власть его иллюзорна, что для того, чтобы не потерять ее, он должен беспрестанно угадывать волю вышестоящих и выполнять ее наперекор всему, не останавливаясь перед любой несправедливостью" (Николай Чуковский).

Современники отмечали, что он обладал несомненной харизмой, о которой сегодня мечтают не только многие писатели, но и амбициозные политики, — то есть гипнотизирующим обаянием, подчинявшим своему воздействию окружающих. “Весело бывало на заседаниях президиума, — вспоминал Н. Атаров в “Известиях”, — волна обаяния приподнимала Александра Александровича, и он вдохновенно вел наш корабль в далекое плавание” (“Три версты березовой аллеи”. 20 июля 1967 г.).

Вместе с тем многие вспоминали о его склонности к злоупотреблению алкоголем. Вот воспоминания о Фадееве сына Корнея Чуковского Николая:
"Фадеев, тоже живший в Переделкине, время от времени совершал обход писательских дач и в некоторых из них застревал надолго.. Отец мой, непьющий, всегда на случай этих посещений держал в буфете поллитровку. Фадеев заходил невзначай, по-соседски, без делового повода, держал себя непринужденно, со всеми наравне, и мы любили его, хотя ни он сам, ни мы ни на минуту не забывали, что он — начальство.

..Он был человек редкой красоты и обаяния, в каждом слове которого поблескивали и ум, и талантливость; так и хотелось довериться ему, до конца отдаться его очарованию, и я отдавался бы, если бы меня не смущала жесткие нотки, иногда проскальзывавшие в его речах и смехе. Да и кроме того мы все слишком зависели от него чтобы любить его чистой, беспримесной любовью. От него зависели пайки,. от него зависело распределение жилья,. и возможность печататься,. и Сталинские премии..
 
Когда он вошел на этот раз, мне подумалось, что он явился ради Заболоцкого. Николай Алексеевич всегда охотно читал свои стихи, если его просили. На этот раз он читал обдуманно, с выбором. Лицо его несколько оживилось, он всегда интересовался тем, какое впечатление производят его стихи на слушателя. Фадеев слушал внимательно, поворачивая великолепную седую голову, великолепно сидевшую на великолепной шее.. Потом произошло то, что происходило обычно, когда Фадеев приходил и засиживался. Сын мой снова был отправлен за бутылкой. Речь Фадеева превратилась в монолог, который невозможно ни запомнить, ни передать..

..Сам он пил, почти не закусывая. Было страшно смотреть, сколько водки он в состоянии поглотить. Пьянел он медленно, лишь лицо его постепенно краснело и от этого становилось еще красивее под седыми волосами. Речи его не делались сбивчивыми, но в них появлялись трагические и даже жалобные нотки..
Между тем шли часы, и давно уже была глухая ночь. Сынок мой, еще раза два бегавший за водкой — к соседям,– давно уже спал. Мы с женой попеременно засыпали на стуле, — то она заснет, то я.. Один только Фадеев не проявлял ни малейших признаков утомления. Монолог его не прекращался, напротив, становился все более воодушевленным..

Наконец, в пятом часу черной декабрьской ночи, он поднялся, чтобы уйти. Его качало, и стало страшно, что он свалится на дороге и никуда не дойдет. Мы с Липкиным решили пойти с ним и довести его до его дачи. Едва мы вышли за калитку, как пришлось взять его под руки. Он становился все беспомощнее, засыпал на ходу, и мы тащили его на себе, изнемогая от тяжести, потому что он был велик и грузен.."

Находясь во главе Союза Писателей СССР, Фадееву часто приходилось принимать неоднозначные решения в отношении своих коллег - М. М. Зощенко, А. А. Ахматовой, А. П. Платонова. Однако как искренний и сочувствующий человек, Фадеев помогал крупными суммами от Союза Писателей тому же оставшемуся без средств Зощенко, передавал деньги на лечение А. П. Платонова жене последнего. В 1947 году генеральный секретарь Союза советских писателей Фадеев пишет положительную рецензию на застрявшие в редакционном портфеле “Стихотворения” Николая Заболоцкого, и когда книга выходит, то он получает от благодарного автора экземпляр с автографом, свидетельствующим о признательности: “Дорогой Александр Александрович! Пусть эта маленькая книжка изредка напоминает Вам об авторе, который глубоко уважает и любит Вас, как писателя и человека. Николай Заболоцкий. 12 сентября 1948 г. Москва”.

Твардовский дарит “Книгу лирики” тоже со словами любви: “Дорогой Александр Александрович! Я всегда тебя любил и буду любить. А. Твардовский. 12.VIII. 1950. Переделкино”. Эм. Казакевич на Новый 1955 год надписывает Фадееву “Сердце друга” “с любовью и не без благодарности”. Фадеев внимательно прочитал публикацию в журнале и предложил Казакевичу кое-какие идеи для доработки книжного издания. Это была не лесть, но прямое, непосредственное чувство, ответное, вызванное благодарностью за участие.

А в 1954-м, когда обстоятельства уже складывались вокруг Фадеева неважные, Павел Антокольский напишет ему письмо “беспричинно”: “Я хочу сказать тебе о своей любви к тебе, ничем и никогда за долгие годы не омраченной”.

***
Можно сказать, что почти всю сознательную жизнь Фадеев провел на посту, но богом для него была не только любимая им литература, но прежде всего Сталин. И когда этого бога не стало (не физически, но когда Сталин был уничтожен с высокой партийной трибуны именно как бог), то и Фадеев отказался от существования. Перефразируя одного из персонажей Достоевского, — какой же я капитан, ежели Бога нет, — предложим такую версию: какой же я (генеральный) секретарь, если и настоящий Генеральный секретарь развенчан и уничтожен?

После смерти Сталина и прихода к власти Хрущева началась травля Фадеева, как и других сподвижников вождя. Ведь то же самое произошло и в отношении патриота и сталиниста Петра Павленко. Сын Фадеева Михаил рассказывал, что разоблачение культа личности Сталина стало для писателя личной трагедией. После речи Хрущева вокруг Фадеева будто вакуум образовался. В 1956 году с трибуны XX съезда КПСС деятельность председателя Союза писателей Фадеева была подвергнута жёсткой критике. Фадеев был снят с этого поста, и не был избран членом, а только кандидатом в члены ЦК КПСС.

Фадеева прямо называли одним из виновников репрессий в среде советских писателей. Прежнего избранника Сталина стали ожесточенно травить коллеги. Кто-то из них организовал против Фадеева анонимное письмо в Центральную ревизионную комиссию КПСС. В анонимке говорилось: «Центральный Комитет воплощает мудрость и чистоту нашей партии. Народ видит в нём любимого вождя коллективного, за которым пойдёт в любой бой. Каждый член ЦК должен быть достоин этого доверия и уважения народа. А член ЦК Фадеев недостоин. Пьянство Фадеева вошло в поговорку. В посёлке Переделкино жители называет закусочную «Фадеевской» и т.д."

Про Фадеева говорили, будто это он «сдавал» писателей, которые пострадали в годы репрессий. Однако эти наветы опровергают многочисленные копии тех характеристик, писем и записок, которые Фадеев писал Молотову, Ворошилову, Берии, Генеральному прокурору СССР Вышинскому, в Главную военную прокуратуру. Он обращался с  просьбами "рассмотреть", учесть, что человек "осужден несправедливо" или что при рассмотрении вопроса был "допущен перегиб".

Сохранились письма, в которых он защищал писателей, несправедливо пострадавших от всякого рода "проработок" того времени. Именно он проявлял искренне участие и хлопотал за освобождение Льва Гумилёва. Лидия Чуковская писала: “Лет через 50 будет, наверное, написана трагедия “Александр Фадеев”. В пяти актах. На моих глазах он вступался не за одного Леву: за Оксмана, за Заболоцкого, а во время блокады его усилиями, по просьбе Маршака, были вывезены из Ленинграда погибавшие там наши друзья: Пантелеев, Габбе, Любарская".

Нападки на Фадеева Пастернак отвергал — не то чтобы резко и раздраженно, а как “еще более невинный и детский вздор, чем самые объекты нападений” (письмо Б. С. Кузину от 7 марта 1948 г.). Да и пострадал Пастернак и написал про засилье  “сплошных свиноподобных рож” уже после гибели Фадеева.

Фадеев остро переживал обвинения и клевету в свой адрес. Он много раз просил, чтобы его приняло руководство партии, пытался оправдаться, но его не слушали. 11 мая 1956 года, за два дня до гибели, опального литератора все-таки позвали к новому вождю. Помимо Фадеева, Хрущёв пригласил к себе и несколько оставшихся в живых членов краснодонской группы «Молодая гвардия». Как утверждает В. Огрызко, похоже, вождь хотел уточнить роль Третьякевича, которого Фадеев в своём романе вывел под другой фамилией в качестве предателя. Интерес Хрущёва к Третьякевичу был не случаен. Говорили, что до войны Третьякевич дружил с сыном Хрущёва. Но, по свидетельству Валерии Борц, разговор у Хрущёва не сложился. Темпераментный Фадеев в какой-то момент вспылил и назвал генсека бывшим троцкистом. Ясно, что злопамятный Хрущёв такого выпада писателю уже не простил…

Кроме того Фадеев переживал острый творческий кризис. Он никак не мог закончить свой последний роман «Черная металлургия», чувствуя, вероятно, что уже не может создать ничего яркого.

13 мая 1956 года 54-летний Александр Александрович Фадеев застрелился из револьвера на своей даче. Участки там у писателей большие и выстрела никто из соседей не слышал. Не слышали его даже в доме, где он жил.

Обнаружил застрелившегося отца его сын Миша, когда поднялся в кабинет писателя, чтобы позвать его к обеду. Писатель лежал на диване, обложенный подушками, в луже крови. На прикроватном столике лежало письмо, адресованное ЦК КПСС. Когда письмо захотел забрать следователь Одинцовской прокуратуры, его упредил сотрудник КГБ: «Это не для вас».

В некрологе официальной причиной самоубийства был назван алкоголизм, однако застрелился Фадеев вовсе не на почве пьянства, как утверждала «Правда». При вскрытии эксперты не нашли в его крови следов алкоголя. Писатель вообще последние недели перед смертью был совершенно трезвым, что отмечали все его знакомые и родственники. Более того, известно, что Фадеев долго и тщательно готовился к тому, чтобы свести счеты с жизнью. За неделю стал писать письма разным людям, давая поручения. Ездил по памятным местам, посещал старых друзей, будто прощаясь с тем, что ему было дорого...

Предсмертное письмо Фадеева в ЦК КПСС хранилось в архивах КГБ, и было опубликовано лишь в 1990 году. Вот оно:
"…Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже 3-х лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять. Прошу похоронить меня рядом с матерью моей."   Следуя последней воле быть похороненным рядом с матерью, Фадеев был погребен в Москве на Новодевичьем кладбище.

***
После краха СССР роман Фадеева «Молодая гвардия» снова стал объектом ожесточенных нападок, на этот раз со стороны отечественных либералов, а также украинских националистов, которые стремились уничтожить или оклеветать все символы советского патриотизма. Стали оплевывать подвиги Зои Космодемьянской, Александра Матросова, а заодно и молодогвардейцев. А на Украине их бессмертный подвиг попытались присвоить себе бандеровцы.

Книга Александра Фадеева там была изъята из магазинов. Была запущена фальшивка о том, будто "Молодая гвардия" являлась не комсомольской, а националистической, бандеровской организацией и якобы возглавлял ее функционер ОУН некий Евгений Стахив.

В газете "Літературна Україна" в статье Владимира Покотило "Фадеев и правда. Из записок украинского националиста", было, например, написано буквально следующее: «В первые дни немецкой оккупации на восточные территории Украины двинулись бандеровские походные группы создавать очаги борьбы за освобождение Украины от фашистских орд. Такая группа прибыла и в Краснодон. Стахив - напористый и умный ватаг из этой группы - поселился среди краснодонцев, разыскал норовистых смельчаков и создал из них повстанческий центр с лозунгом "Украина без Сталина и Гитлера!". Сам Стахив, сбежавший в США, явился потом на Украину и объявил, будто Олег Кошевой - это он.

Провокацию убедительно опроверг Владимир Минаев в книге «Молодая гвардия»: опять предательство». Стахив, отмечает он, реализовал указания своих американских покровителей, заинтересованных в том, "чтобы в последующей войне не было "Молодых гвардий", не было космодемьянских и матросовых". В многонациональном Краснодоне не было даже тончайшего слоя почвы, способного родить украинский национализм. Так, в числе 72 наиболее активных подпольщиков 43 человека были из русских семей, 11 человек были из семей бывшего сословия донских казаков, 8 — имели украинские корни, остальные — белорусы, армяне, евреи, молдаванин и азербайджанец.

К тому же американские кукловоды недостаточно четко разработали легенду для своего эмиссара. И поэтому Стахив все время путался, перевирал сам себя, не мог толком изложить даже факты собственной биографии. Уверял, будто Кошевой, мол, не погиб, а якобы сбежал и живет в Америке. Однако на самом деле в США оказался Стахив, а Олег Кошевой не стал на колени перед палачами и был казнен гитлеровцами. А роман Александра Фадеева, на которым были воспитаны поколения патриотов в нашей стране, несмотря ни на что, продолжает жить.

Список литературы:
 
1. Авченко В.О. Фадеев. М. Молодая гвардия, 2017 г.
2. Александр Фадеев. Материалы и исследования. М., 1977.
3. Беляев Б. А. А. Фадеев. Биография писателя. Л., 1975.
4. Большаков Л. Александр Фадеев. Повесть-хроника боевой юности. М., 1988.
5. Бушмин А. Александр Фадеев. Черты творческой индивидуальности. Л., 1983.
6. Жуков И. Фадеев. М., 1989, ЖЗЛ.
7. Иванова Н. Личное дело Александра Фадеева. Журнал Знамя, номер 10, 1998
8. Интервью сына писателя Александра Фадеева. Сыр-Бор, 11 ноября 2017.
9. Не вижу возможности дальше жить. Российская газета, 2015, 12 мая.
10. Озеров В. Александр Фадеев. Творческий путь. М., 1976
11. Предсмертное письмо Фадеева. Известия ЦК КПСС. № 10, 1990. С. 147—151.
12. Фадеев А. Собрание сочинений: В 4 томах. М.: Правда, 1979.