Другой

Ненадолго зашла в Макдональдс. То есть, в разговоре с сыном, спрашивая, не купить ли ему что-нибудь здесь, я  назвала его правильно, "Вкусно и точка", но зашла я почему то не во вкусно и точку, а в Макдональдс.  По сложившейся традиции семейного кафе, даже и будничным вечером  пары с детьми. Не знаю, как их туда принесло в понедельник, но тем не менее, они и были там основными посетителями.

Я зашла по привычке, чтобы выпить кофе, потому что в Маке он всегда был вкусным (какой же сорт они варили?) и я забыла, что тот сорт кофе наверное уже закончился, потому что во "Вкусно и точке" варят что ни попадя. И ещё зашла из ожидания праздника, потому что хорошее кафе бывает чаще всего в выходной, всегда как будто немножко в праздник и может украсить даже понедельник. 

Я купила кофе и какие то сырные треугольники, и размышляя о своих пагубных пищевых привычках, села за столик лицом в зал.  Мой взгляд упал на мужчину в красивом белом вязаном свитере, как у зимних киношных мужиков. Мои запястья пахли жасмином, потому что я полила их какой то жасминовой водой в Л'Этуале, что прямо за стенкой кафе, а в руке у меня были две тест полоски с разными ароматами Blumarine. Один называется 'Anna",  нежная роза, как отголосок "Premier Jour' а второй как то сложно, и пахнет ванилью и сладкими тропическими цветами. На нём было написано, что он модный. Ну, наверное, модный, но не очень вкусный.  Я положила полоски и телефон на стол, сняла пуховик, села и тут же увидела этого мужика. Небритое лицо напомнило мне этих зимних парней с обложек январских и декабрьских глянцев, небрежное такое лицо "для всесезонного отдыха в горах с любимой".  Семейное такое, в общем, лицо, любимая  сразу презюмируется, дети тоже.

И действительно, рядом оказались дети (традиционно, девочка и мальчик ), и напротив за столиком жена в неброском наряде (юбка и джемпер пастельных тонов, что были в моде пару лет назад,  'грязный зелёный" и "грязный голубой"), тёмные волосы из под серенькой шапки: сейчас подумала вдруг, что это все маркеры женщины, которая забила на себя. Хотя, судя по возрасту детей и зимнего мужика,  забивать было что-то сильно рано. Лица её не видно вовсе, потому что оно обращено к девочке рядом с ней и мальчику рядом с мужиком. Вокруг детей навалены пальто, шарфы и шапки, дети вертелись, как нормальные, висели на локтях  на краешках стола, каждый со своей стороны, и рисковали перевернуть подносы  с картошкой фри, газировкой и гамбургерами. Высокие стаканы с "Доброй колой" опасно наклонились вслед за трубочками, из которых дети со стороны неловко, а для них  удобно тянули воду.  По-английски это было бы "sipped "   - звук всасываемой из  зажатой в зубах трубочки воды, когда трубочка упирается в дно стакана. Вот они так её и тянули.

Перед белым вязаным  мужиком и его пастельной женой тоже что то стояло, но они это не ели: она увлечённая детьми и подносами, а он разговором с ней.

На самом деле я заметила этого мужика сразу, как только вошла. Он тогда сидел ещё без детей и жены - наверное, они мыли руки в туалете - и сиял своей небрежной щетиной и белейшим крупной вязки рождественским свитером. Мужик мне теоретически понравился.

Сейчас, когда он обзавёлся недостающими элементами, я смотрела на него и моё восприятие печатало впечатления, а в голове мелькали обрывки мыслей:

… разочарование. скука. Он женат. Когда рядом жена и дети, на мужчине проступает принадлежность. Она укрывает его поверх свитера невидимым плащом недоступности,  и  на столике  рядом с ним  локатор с номером 32 трансформируется в табличку с надписью "SOLD". Крупным красным шрифтом  наискосок. Underlined…

… странно, когда я вошла, он был как будто шире в плечах… .

… Маришка связала такой же свитер своему мужу, с которым они прожили на момент создания белого шедевра крупной вязки больше десяти лет, а как связала, так на следующий год разошлись… .

…  у него машинная вязка, не ручная…  не должны разойтись… ..

…  почему он не смотрит на детей, а всё время говорит ей что-то? Она даже не оборачивается. Шапку не снимает. Подносы по прежнему в зоне риска…

…  почему бы тебе не поговорить со мной. Ей явно не до тебя, а мне до тебя. Я на тебя смотрю.

… не обернётся. Ему, очевидно, до сих пор до неё, не смотря на её усталый и унылый вид…

... а может, он нарцисс, который пользует сейчас свои селф-объекты… ..

... а может, ему свитер мама подарила, и они его сейчас выгуливают..

... но почему свитер такой нахально благополучный, а на ней не новая  юбка цвета этого застиранного неба… .

Пока я ем свои сырные треугольники (кстати, они ничего, почти также хороши, как сырные палочки с моцареллой в "Жар Пицце"), возюкая их в густом сырном  же соусе (сыра много не бывает) и периодически попеременно нюхаю  запястье с жасмином, тест полоску с розой и другую с реально вонючей тропической ванилью, ни один из этой рождественской семьи не отдаёт наружу ни грамма внимания.

Надпись на локаторе медленно меняется на "Только для своих".

Я чувствую гнев, отчуждение, исключенность, сексуальный интерес исчезает, уступая место внезапно подступившему  отвращению. Изнутри поднимается долгая усталость, я думаю о том, что всё таки, жасмин этот, наверное, от моли или от клопов и странно, что он мне так сегодня нравится. Может быть, я превращаюсь в бабку. 

Я встаю, надеваю лёгкий светлый пуховик, серую повязку на голову, поверх которой рассыпаются  тонкие длинные волосы, выхожу белыми сапогами из-за столика и иду выбрасывать пустой стаканчик из под американо. Никто из них не оборачивается. Даже боковое зрение только для своих. Я выхожу из кафе и вдруг понимаю, что у меня нет столько сил концентрироваться на близких людях, особенно если их кроме меня ещё трое, и двое из них дети. Да что там говорить, даже для одного мужика в белом свитере у меня нет столько расположения. Я растратила все свои силы в гонке за мужским вниманием, а она даже не повернула к нему головы и имела его всего, без остатка, на сто процентов. Я уверена, что она не пахла нежной розой,  модным тропическим цветком и даже жасмином, но для него в целом кафешном мире существовала только она.

В этой совсем не блестящей женщине много сил на любовь, подумала я, убирая с лица светлые волосы с едва уловимым запахом дорогого парфюмированного масла.  Я переложила из кармана в сумочку только что купленный в Л'Этуале пилинг для лица, который мне был нужен для того, чтобы кому-то однажды понравиться. Но даже если кто-то когда-то остановит на мне взгляд, он не задержит его надолго. Во мне осталось совсем немного сил, и они уходят на то, чтобы не начать выглядеть бабкой. Потому что их все равно уже не хватит. Не хватит на любовь.