Птичка-синичка 7

Генеральный штаб. Ну и что! Ну полно генералов, ну звезды глаза слепят, хотя и полковники, вроде попадаются. Но стол длинющий! Евгения усадили где-то в конце стола — самого главного и не разглядишь. Батуханов, слава Богу, сел рядышком, поддержать морально своего старлея. А у старлея Золотова обе руки на столе, прижимают к столу заветную коробочку с тайным замочком. А напротив Золотова, по ту сторону стола сидит человек в штатском костюме. Костюм светлосерый, наверное не из дешевых, хотя Евгений в этом не разбирается, однако светлокоричневый галстук защемлен явно золотым зажимом, а правое запястье украшают опять же золотые часы Rolex. В общем, серьезный такой мужчина и лицо у него серьезное. Высокий лысый череп со скромными остатками седины на висках. Цвет глаз неясен,  но темен, а взгляд их желчен,  серьезен и непредсказуем. Некоторое время они испытующе смотрели друг на друга, а потом их внимание отвлекло начавшееся заседание.

 В прочем оно и на заседание было не похоже. Никто никого не слушал, все вскакивали на перебой, не соблюдая ни субординации ни порядка. Батуханов попытался было начать с общей идеи птицы-разведчицы, стал говорить об ее уникальных свойствах, но его быстро смяли, а Евгения заставили тут же запустить птичку в полет, и она судорожно порхала между шкафами, зеркалами и боевыми красными знаменами, садилась то на одну то на другую люстру и чувствовала себя явно не уютно. Потом генералы потребовали коронный номер — стрельбу. Да еще чтобы птичка стреляла с лету: подлетела к мишени — и бац!-бац! Без остановки.

В качестве мишени заранее приготовили картонный портрет всеобщего злокозненного врага, клоуна и шоумена В.А. Зеленского, в черной рамочке, который подвесили к самой большой люстре. При общем восторге синичка послушно изрешетила злополучный портрет и, расстреляв все свои заряды, вернулась на ладонь Евгения, а он отключив питание, убрал ее в сейфик-шкатулку.

Голоса за длинным столом как по команде стихли, и самый дальний, самый главный объявил:

- Ну, теперь мы должны все это обсудить. А Вы, товарищ старший лейтенант, обождите в приемной.

Евгений глянул на Батуханова — полковник скромно пожал плечами и только шепнул негромко: - Птичку-то оставь!

Евгений передвинул сейфик в его сторону, встал и вышел из кабинетного зала.

В приемной за небольшим столом, покрытым зеленым сукном сидел адъютант в чине майора и от нечего делать играл  на планшете в какую-то замысловатую стрелялку.  Евгений углядел в углу небольшой диванчик и сел там. У высоких дверей, ведущих из приемной в коридор, застыли в карауле два гвардейца — наверное, из кремлевских.

Не прошло и минуты как из кабинета вышел тот самый штатский, который обратил на себя внимание Евгения. Он посмотрел на старшего лейтенанта, подошел и сел рядом.

- Пригожин, Евгений Викторович! - отрекомендовался он и протянул руку, сухую, крепкую, сильную — Вас я уже знаю, вы Евгений Золотов, автор птички. Вы мне понравились. Не столько птичка, сколько сами вы. Вы - талант, за вами команда, я многое о вас знаю, вы на многое способны.

- Простите, а я вас совсем не знаю, - настороженно отреагировал Евгений. - То есть, слышал, конечно — Пригожин, ЧВК Вагнер и все такое… Воюете, вроде, здорово. Ваши ребята…

Пригожин чуть заметно усмехнулся.
- Дело не во мне и не в моих ребятах. Мои ребята просто затыкают дыры. Своей кровью, своим мясом. Дело в том, что эта война изначально неправильная. - Он покосился на тяжелую дубовую дверь, из за которой доносились едва слышные генеральские голоса. - Я презираю этих золотопогонников! Они уснули в позапрошлом веке, в прошлом проснулись, солдатской кровью выиграли войну и теперь лихорадочно хватаются за бомбы и ракеты. Сирийский урок их воодушевил. Но они не поняли главного, а точнее — хорошо забыли. Война не выигрывается бомбами и ракетами. Войну выигрывает боец, который приходит на некий клочек земли с оружием в руках и говорит: «Я здесь! Я эту землю освободил, захватил, завоевал, теперь она моя!» Он победил, не потому что был сильнее врага, лучше вооружен или обучен, а потому что не боялся погибнуть, умереть. Те кто боялись — сдались или сбежали, или просто умерли от страха.

Пригожин достал из кармана массивный серебряный портсигар, раскрыл со щелчком и протянул Евгению. Тот покачал головой — спасибо, не курю. Пригожин закурил сам, впустив в сторону майора-адъютанта тугую струю ароматного дыма.

- Вы не задумывались, мой молодой тезка, -продолжил он свои раздумья, - отчего в прежних войнах солдаты так мужественно шли на смерть, бросались на амбразуры, костьми ложились на Куликовом поле и в Фермопилах и взрывали себя в крепостях? А сейчас нет такого. Чуть в роте нескольких человек убило, рота развернулась и побежала! Генералы попытались сходу взять Киев, Харьков, Чернигов… Не вышло, никто не хотел умирать. С Херсоном и Мелитополем получилось, потому что с того боку украинцы уж точно удара не ждали, да и то Херсон пришлось потом вернуть. Фронт, как говорится, стабилизировался. А почему? Потому что никто не хочет умирать. За прошедшие десятилетия мирная жизнь у всех стала гораздо комфортнее и приятнее, и никому не хочется — ни нашему обывателю, ни украинскому — получать дырки в свое любимое тело. Издали пострелять, укрывшись в бункере, ракетами пошмалять — это пожалуйста, это за милую душу! Тут и отчитаться всегда можно, и список уничтоженных врагов придумать — чего их жалеть, этих нациков?

- Извините, Евгений Викторович, - прервал его Золотов. - Зачем вы мне это рассказываете? Это и так все давно понятно. Вы же своих орлов все равно гоните в атаки?

- Во-первых, никто их не гонит! - желчно возразил Пригожин. - А во-вторых, они действительно орлы! Курицы ко мне не идут. Орел может сесть на забор рядом с курицей, но курица никогда не взлетит та высоко, как взлетит орел. Вы грамотный человек и конечно, знаете, люди отличаются на генном уровне: одни охотники, другие землепашцы, одни воины, другие холопы, рабочий скот. В прежние времена воины шли в княжеские дружины, или создавали свои разбойничьи ватаги, их жизнь была — вечная война, не с внешним врагом, так  между собой, с такими же беспредельщиками или с холопами. Все было просто и ясно, каждый находил свое место в жизни. Цивилизация все испортила. Человек с генами воина не находит своего места в этом мире. Идет в армию — там беззаконие, коррупция, издевательства. В нацгвардии — муштра и жандармы. В полиции — и того хуже, сплошной беспредел. Остается улица. Она сбивает генетических воинов в привычные ватаги, бригады, дает разгуляться их инстинктам, почувствовать себя человеками, а не тварями дрожащими. Это их истинное место. Здесь они всегда на войне, это их истинная жизнь. Когда попадают в зону, для них ничего не меняется — там тоже постоянно идет война.

Ко мне в «Вагнер» идут именно такие — либо прошедшие зону, либо еще не успевшие в нее попасть. Они не боятся смерти — ни своей, ни чужой.

- Но сейчас вы ведь и прямо из зоны берете, - возразил оратору  Евгений. - И с большими сроками. И даже пожизненных.

- Да, беру! - жестко, почти яростно возразил тот. - И вовсе не потому, что у меня людей стало не хватать. Этим людям терять вообще нечего, они идут в бой как берсерки, древние викинги. Для них высшая доблесть — унести с собой как можно больше врагов.

-Но как я знаю, берсерки перед боем принимали некие возбуждающие средства, - осторожно заметил Евгений.

Пригожин при этом почти приветливо, доверительно улыбнулся:

- Но вы же знаете, тезка, я по профессии фармацевт, кое в чем разбираюсь…

- И все же, и все же, глубокоуважаемый тезка, я так и не понимаю, чем вызван ваш интерес к моей скромной персоне? Вам нужна моя стреляющая птичка? Так ради Бога, перекупите ее у министерства обороны. Я думаю, они дорого не возьмут.

Пригожин покачал головой.
- Нет, Евгений Петрович, птичка мне не нужна. Пусть генералы с ней порезвятся, может и Зеленского подстрелят. Хотя мне его жалко будет, достойный противник, настоящий воин. Но найдется другой, войнушка будет продолжаться с тем же успехом. Мне не птичка нужна, мне нужны вы и ваша команда. Если вы сумели сделать ее, вы сумеете сделать еще много чего, такие люди в нашей стране на вес золота.

Если вы из моей речи решили, что моей главной задачей является создание армии отморозков и берсерков, то вы ошиблись. Такая война мне стоит поперек горла и я веду ее только от безвыходности, только из желания ткнуть мордой в говно генералов, которые вообще не умеют воевать. На самом деле современная война должна быть совсем другая, и вестись должна совсем другими средствами. И вы показали мне пример. Я уже думал о чем-то подобном и даже создал Центр новых военных технологий, он вот-вот официально откроется в Питере. Генералы конечно думают, что я буду разрабатывать сверхдальние ракеты, сверхмощные бомбы, супербронебойные пули и супернепробиваемые бронежилеты. Я хочу собрать в нем таких ребят как вы. Вы сделали оружие будущего: летающего биоробота. Значит, сможете сделать и бегающего, и ползающего, и плавающего и любого другого. Солдаты будут не нужны! Воевать будут роботы, наделенные искусственным интеллектом.

- Но убивать-то они будут настоящих людей, живых?

- Да нет же! Противник тоже не дурак! Он тоже наделает био-роботов. Вместо ракет, танков и пушек все будут делать милых зверюшек, которые будут уничтожать друг дружку. А люди будут заниматься своими делами, просто жить.

Золотов задумался. Какую-то странную, даже утопическую картину нарисовал перед ним создатель и владелец зловеще известной ЧВК Вагнер. И кто же будет править этой Утопией?

- А куда же денутся люди с генами «воинов»? - Он пытливо посмотрел в глубокие глаза частного предпринимателя-фармацевта.

- Они постепенно исченут, перебьют друг друга, опять же генная инженерия поможет. Время человеческих войн уходит, на планете для этого слишком мало осталось ресурсов. Пусть воюют игрушечные роботы-солдатики, птички, рыбки.. -Глаза Пригожина светились неподдельной добротой и бесконечным гуманизмом. Вот он мудрый всемирный правитель!

- Свежо предание…. - задумчиво произнес Евгений. - Надо подумать, поговорить с ребятами.

- Я могу у вас выступить! - живо добавил искуситель. - С Вашим начальством я договорюсь.

Как раз в этот момент дубовая дверь отворилась и на ее высоком пороге появился Алим Тулебекович Батуханов. В одной руке он держал фуражку, в другой — шкатулку с птичкой. Внимательно и неодобрительно глянув на сидевших рядышом на диване Пригожина и старшего лейтенанта, он молча кивнул подчиненному и направился на выход, на ходу надевая фуражку. Евгений все понял, коротко взглядом попрощался с новым знакомым, и двинулся следом.

Уже за дверью, спускаясь по ковровой дорожке, Батуханов, неповорачиваясь кЗолотову, обронил без быражения:

- Поздравляю! Тебе присвоили капитана.

- Служу России! - щелкнул каблуками Евгений. Щелчек, правда, на ковре получился глуховатый.

- Погоди радоваться, капитан, - продолжал полковник. - Задание нам с тобой дали — век бы мне его не видеть!.

Уселись в поджидавший мерседес — по дороге ни слова. Лишь выйдя из машины, полковник буркнул:

- Собери своих гавриков и мигом ко мне.

Гаврики собрались через пять минут.

Батуханов оглядел их, застывших в растерянности у порога, позволил пройти, занять места за столом. Долго молчал, оглядывал их теперь по очереди, одного за другим, оценивал, словно видел впервые, или собирался послать в разведку.

- Поздравляю! - произнес он наконец глухим и каким-то надтреснутым голосом. - Ваша птичка очень понравилась генеральному штабу. Чрезвычайно понравилась! Старшего лейтенанта Золотова даже произвели в капитаны. - Все посмотрели на Евгения, который единственный из его группы сидел в офицерском мундире. - Это он не успел обновить погоны, а на самом деле он, чтоб вы знали! — целый капитан. И все вы, господа полупогонные, можете в скорости сильно повыситься в званиях. И даже ордена получить, или на худой конец медали. За большие заслуги перед Отечеством.

Он умолк, словно давая себе передышку перед главной речью, к которой предыдущая угадывалась всего лишь прелюдией. Офицеры, в погонах и без, молчали.

Но он еще продолжил прелюдию.

- Как вы знаете, мой предок Бату-хан, внук великого Чингисхана, воевал с Русью, воевал с Киевом. Киев на то время был самым сильным из русских городов, самым укрепленным. Бату-хан был великим воином и его нукеры были прирожденными воинами, они не знали иной жизни, кроме воинских походов. Но у стен Киева они столкнулись с равными себе бойцами. Бату-хан, который намеревался после взятия Киева пойти на завоевание все Европы, дойти до Последнего Моря, потерял под Киевом половину своего прославленного войска. И он вздрогнул. И дрогнул душой. И восхищенный доблестью киевлян даже не казнил кивского воеводу Дмитрия, раненым попавшего в плен.

Сейчас не монгольское войско ведет войну против Киева. Мы с вами знаем, что это даже и не война, а некая скромная специальная военная операция, которая должна была продлиться недельку-другую, по мнению наших генералов, а длится уже почти год. А поскольку у наших генералов не хватает духу положить у стен Киева половину российского войска, да и за самый крошечный городок украинцы дерутся как за родную хату, то на сегодняшний день война фактически зашла в тупик, и даже ракетные обстрелы и новейшие минометы не помогают. И вот появилась наша птичка, безобидная птичка-синичка, которая может легко и весело подлететь к самому главному вражескому генералу или даже к Главнокомандующему и сделать в его голове хорошую дырку.

Батуханов пристально и зло вперил взгляд в Евгения.

- Разве не вы, товарищ капитан, уверяли, что искусственный интеллект вашей синички способен отличить одного человека от другого? И разве не вы заявляли, что для надежности ваши пульки можно и смертельным ядом начинять? О чем вы думали, когда развивали такие идеи? Встаньте, капитан, когда к вам обращается полковник?

Евгений поднялся. Губы у него побелели и дрожали. Пальцы, которые он положил на край полированного стола, тоже вибрировали.

- Так точно, товарищ, полковник. Я так говорил, и так оно и есть. Образы людей в изделие можно вставлять, яд в пули можно встраивать. Много еще чего можно добавлять в наше изделие.

- Садись, капитан! - тем же властным голосом усадил его Батуханов. - Я знаю, ты не виноват. И все мы не виноваты. Но дело вот в чем. Мы с вами делали птичку-разведчицу, стрелять она должна была только для самозащиты, и чтобы не попасть в руки врага. Но Генеральный штаб нашел ей другое применение, более достойное. По его понятию. Нам приказано сделать из нее неуловимого киллера, птицу-убийцу, которая могла бы беспрепятственно подлететь к любому человеку, полковнику, генералу, Главнокомандующему и в упор застрелить его.

- К Зеленскому что ли? - ахнул кто-то или сразу все.

- А хоть бы и к Зеленскому. Он часто выезжает на фронт. Гибель командуюшего всегда вносит сумятицы в войска, многие войны на этом терпели крах. А если таких птичек будет много, если командиры будут гибнуть пачками?

Золотов поднял руку.

- Что тебе еще?  Раздраженно спросил Батуханов.

- Вам понравится такая война?

Тот посмотрел на него еще злее.

- Нет, не понравится. Но это приказ, приказы я привык выполнять. Надеюсь,что и вы тоже такого же мнения. - Посмотрев уже поверх всех голов, изрек:

- Совещание закончено. Официальный секретный приказ получите через особый отдел, под расписку. Все свободны!

Через несколько минут «гаврики» собрались у стола Евгения. Он уже успел снять офицерский китель, но брюки на нем все еще были форменные.

- Что скажешь, кэп? - сразу за всех спросил Антон. Что это за бодяга? Хан чуть не вбесился от ярости. Своего предка зачем-то вспомнил.

- А за тем и вспомнил, для примера, - пояснил начитанный Илья. - Батый половину войска положил под Киевом, а храброго воеводу все-таки пощадил, отдал дань его мужеству. Зеленского даже Пригожин как-то назвал мужественным человеком, достойным уважения, а наши генералы готовы умертвить его самым подлым способом — нашей птичкой.

- И что же нам делать? - Подал голос Кирилл. - Пока мы в погонах, мы обязаны выполнять приказы. Как я понимаю, первым делом, мы должны научить птичку узнавать Зеленского среди других людей.

- А это не так просто, как кажется, - вмешался Илья. - У нас нет возможности устраивать ей прямые с ним контакты. Остаются фотографии и видеофильмы, одежда, обстановка, ракурсы, окружение — все всегда будет разное. Очень большая вероятность ошибки. Например, убьет не того.

Тут вмешалась доселе молчавшая Линда.

 Я думаю, тут без наводчика не обойтись. Вы все говорите о свободном полете птички, о ее свободном выборе. Это конечно был бы идеальный вариант, птичка сама убивает и никто конкретно не виноват. Но вот мы с Женей были в горах и столкнулись, с тем, что птичка может оказаться в беспомощном состоянии, и пославший ее человек этого даже не видит. Я считаю, с птичкой обязательно должен быть человек, наблюдатель и наводчик.

- То есть стрелок? - уточнил Антон. - Снайпер! Киллер!

Линда пожала плечами: понимай, как хочешь.

- На войне как на войне, - промолвил вполголоса Евгений. - Снайперов тоже убивают. Однако есть альтернатива! - Тут он слегка повысил голос и оглядел присутствующих.

- И какая же? - скептически скривил губы Антон.

- Есть такой дядя — Пригожин…

- Слышали,как же! Бандюган в законе!

- Он подошел ко мне и сказал, что ему нужны такие люди как мы. Бандюган-то он бандюган, но мысли у него интересные. Он создал Центр новых вооружений интелектуального свойства и надеется с его помощью покончить с войной. С любой войной! Во всем мире!

- И поэтому он набирает в свои отряды уголовников?

- Это временно. Пока они не истребят друг дуга. А в Центр он набирает таких как мы, интеллектуалов с мозгами и руками. Впрочем, он дал мне визитку, желающие могут с ним связаться.

-А ты сам? - Кирилл, Антон и Илья — успытующе посмотрели на командира.

- Мое место пока здесь, я Батухана не брошу, приказ надо выполнять. А у Пригожина воинских званий нет, но и платят говорят — ого-го! Так что думайте, господа офицеры, кто вам друг, кто вам брат. Так это, кажется, у Александра Дольского?

Линда ничего не сказала, но по ее взгляду Евгений понял — она на его стороне.