Записки живого москвича 2076 год, 23 мая

1 Сошествие
Город основательно разрушен. Я понял это сразу, как только спрыгнул с боевой
платформы на некогда широкий «проспект» заваленный пылью, щебнем, упавшими
проводами. Скафандр с экзоскелетом внутри позволял легко двигаться среди нависающих
руин и проволоки, встроенные датчики подыскивали безопасный маршрут. Цель-место
падения нейтронной ракеты. Всего их выпустили 25…Сначала со спутников вырубили
лазером их допотопное ПВО, потом прошлись стратегическими гиперзвуковыми, тремя
волнами по 300-400 ракет каждая, наконец 50 ядерных тактических и нейтронные
«Никсы». Их впервые применили и надо было посмотреть на месте эффект.
Остов восьмиколесного Гройсс-Майбаха, так любимого местными царьками,
«звездными», как они тут себя величали, выгорел до рыжих пятен и лежал китом на
отмели, подмяв своими пятью тоннами остановку трамвая…Рельсы исчезали под
курганом из бетонного крошева…Дома стояли через раз с частью уцелевших стен.
Некоторые еще дымились. Решето вместо окон и черная копоть гари. В воздухе носился
какой-то пепел, но запах я не мог уловить, мощные фильтры не пропускали крупные
молекулы в гермошлем. Солнце красным шариком заглядывало обиженно через
пробитую и рухнувшую многоэтажку в мой глаз прикрытый триплексом –руин тут было
много…Еще странные полые котлы: они лежали во дворах и прямо на дорогах…Ах, черт,
это же их пресловутые паровые легковушки на дровах! Когда их страна после двух
революций, мафиозных войн и гражданской бойни утеряла технологии, они вернулись к
архаике и назвали это «народный автомобиль». Ими даже китайцы брезговали, так что
«чудом прогресса» пользовались только аборигены, их китайцы называли «КаПэ» -
сокращение от «коренных поселенцев». Вымирающий народ уже не имел воли к жизни и
логично, что не имел право на имя своё...
Надо было успеть до вечера, быстро смеркалось. Золотистая стрелочка компаса показала
направление, приняв данные от военного спутника из неведомой глубины космоса:
«Северо-северо-запад 3 км, эпицентр». Через полчаса буду на месте, подумалось мне и
тут я увидел первый труп. Ноги торчали из лежащего на боку котла, деревянные части
паромобиля обуглились…Второй и последующие фигурки погибших лежали
разбросанные ударной волной по кюветам, а один, обгоревший до ажурных рёбер, но без
головы и рук, флюгером «сел» на согнутый дорожный знак. Ни у кого не было волос,
одежда осталась не полностью и, частично, бурая кожа… Всё аккуратно измеряю,
фиксирую, воздух, почву; нужный материал наполняет пробирки в лабораторном
чемоданчике. Слышу позади справа какой-то неясный звук, мгновенный разворот с
плазмоджетом навскидку и даю импульс! «Пок!» - луч трассером прожог металл котла,
из-под него в стороны несутся юркие тени… Это крысы! Значит и жизнь есть. Поблизости
странный дом, без верхних этажей, угловой оголенный лестничный пролёт ведёт в
сохранившуюся, невысокую «трибуну» мёртвой квартиры. Интересно посмотреть изнутри,
свою работу я уже выполнил. Оценка опасности обрушения 40%, перевожу радар на
покосившуюся башенку-часовню напротив, компьютер выдает 70%. -Ого, скоро рухнет. Ну
что ж-вверх по лестнице…Раз, два, три…Раз, два, три… выбитая волной взрыва дверь от
квартиры…раз, два…детская люлька…раз, два…крошево стекла…раз, два, три, четыре …
лопата совковая, сломан черенок … раз, два, три, четыре, пять… стою перед темным
дверным проломом, включаю фонари на скафандре, вхожу… Иду кого-то там искать…
2 Уклад
«…Еду на своей машине, медленно так, тарахтит по ямам да колдобинам московским.
Деревянные колёса как лопасти парохода шлёпают по глубоким грязным лужам: плюх,
плюх, плюх… -Расходись, прохожий! –кричу сквозь грохот парового мотора. Высовываюсь
из окна и свистком пугаю серолицых пешеходов - Отдавлю тебе ногу! Мне нравится, как
они смешно пугаются, прыгают в грязь, трясутся от ярости…
Шипит мотор, требует руки кочегара. А вот и куст, под ним на фанерке дровяной костерок
и китаец.
-Почём лес, маньжурик?
-Тетили тись- улыбается аксакал Амура.
-Давай за три?
Китаец не хочет. - Тетили…
-Ну, за три с половиной, а?
Китаец недовольно щурится на фонарь моей колымаги, но с улыбкой.
-Ай, буддийский бог, ладно, за четыре!
-Неа! -говорит проклятый торгаш- Пясь тись хасю.
-Ах, ты, собака! -кричу, а сам уже плачу маньжурику, паровоз мой заправить надо. Ну, гад,
сырые берёзы за пять… Всё так и клокочет во мне! Еду дальше. До работы надо
перелеском, там щебёнка, но проклятые штрафы, платные мосты, «чебурашки» эти-
блюстители с радарами…А другой путь-дальний крюк через речку, вброд, лишняя пара
дров, но вроде без квадрокоптерных штрафов. У власти самая сила, всё японское, да
голландское, камеры, штрафы, платные мосты, а народу оставили вот… Сызранский завод
паровых котлов, да право раз в день совершать 50 км поездку. Хочешь больше, плати, да
регулярно, ездишь или в избе спишь, плати. Только китайцам ещё воля, они посредники
между «звездными» и нами, «коренными посконниками». Владеют лесом и грибами. В
лес ходить, от богдыхана московского, со двора маньжуриков печать возьми. Ставят на
лоб и заднее место, что за иероглиф, кто там его разберет дракон и медведь
совокупляются на нём или что…Н-да. В бане, зато грибника видно издалека-весь зад
узорчатый. Егерь китайский встретит, печати посмотрит, в лукошке грибы пересчитает,
счёт выпишет. Мужики, правда, придумали грибы в лапти прятать, но пока до дому
довезешь, однова паштет…Жить трудно, но можно. Пыхтят по колдобинам, месят грязь
паровые «утюги» посконников, не дай Бог, быстрее лошади поедешь! Всё для здоровья
коренных. Мало нас осталось. Во всей Доуральской Руси может миллионов пять будет.
Никто не говорил, это я сам прикинул. Хотя у каждого на запястье счётчик. Где ходишь,
куда, сколько и тут же-штрафы идут о превышении, нарушении, не оглашении и прочем.
Каждый день от «звездных» новые законы идут. Помню, не выполнил разнарядку (по
пьянке, не со зла) соседушка. Так его сначала залили водой, потом окна вынули, детей
отобрали и, покупать бухло запретили… Повесился конечно.
А что за работа у меня? Так у всех «капэ» (коренной посконник, в прежние времена
русскый) на выбор только две есть: ломовая и выгребная. Для ломовой надо силушку
иметь, а где её взять, если все болезни самозалечивающиеся? Одна мазь на коре дуба, да
что сам украдкой на дороге подберёшь, то и лекарство. Для «капэ» определено
«экологическое состояние»: никакого вмешательства дохтуров, чтобы по природному
было, как в древности. Однако живём мы не худо, до сорока лет вполне дотягиваем.
Говорят, в горах где-то до пятидесяти живут, а остальные того меньше. Это я думки такие
думаю, что везде так, по всему подлунью до великого океана. Самое главное у нас мирно.
Войны нет. Никто никого не пытает, как в прежние времена Нефтяного царства. Всё
наказание сводится к штрафу, не можешь платить, тогда в шахты на принудиловку,
ломовая работа, там тебе требуху щучью дают два раза в день, о как! На выгребной
работе должников нет. Бить никого нельзя, только «щучить»: щипчиками ноздрю крутят
до 12 часов, потом ходишь, морда как у бегемота, китаёзы хохочут. Самое плохое, когда
работы нет. Ни ломовой, ни выгребной. Тогда амба, подкармливать-то запрещено, долги
да штрафы растут. Допреж сродственник мог картофану подбросить, теперь нет, штраф за
это и окна выставляют. Попробуй-ко в минус семь без окошка! Тогда одна дорога, в поле.
Там, если из-под снега сухой травы добыть, можно у костра погреться, а как прогорит-
морозная смерть. Так и сидят горбинки по полю, те, кому доля така досталась. А мы
весной, по выгребной работе их собираем, да на маньжурские фермы везём, свинье нет
разницы чего лопать. А по над полем суперлупы ездют: загляденье, «звездные» и
иностранцы со скоростью самолета в таких поездах как стрела-гирлянда в ночи. Красиво.
Но подойти за версту запрещено, мины и самострелы стоят. Инда думаешь- на кой черт
этим капэ родился? А потом на иконочку святого Миноборония посмотришь и поймешь-
для блага Родины. И точка!
Тихо у нас ночами, «утюги» во дворах стоят, песен не поют, запретили с марта месяца,
пора тушить свечу…а то донос кто напишет, мол, знаки вражеским спутникам подает…
разбирать не станут- штраф или в шахту, получи, распишись…
По молодости меня на ломовую работу отрядили, сразу после школы-трёхлетки, как 11
исполнилось. Помощником конечно, окна ломать у должников, двери им высаживать
тараном и колёса с машин скручивать. Как дядь Сань, мой наставник, говорил: мы плотим,
а они кататься будут?! Не-ет, мы им, сукам, квартиры повыморозим! Пущай плотют как
все! Правда в его словах была. Это точно! По разнарядке, помню, избу ломали. Ветхая, а
из неё на снег высыпало человек 6 детей в лыке, худющие. Бабка причитает «печь
оставьте, сатанино семя», а дядь Сань ей иконку Судного дня в морду «Видала? Мы токмо
волю ангельскую исполняем. Така ваша доля!» Та сразу выть…Ну, вой не вой, а ломать
печку надо, не то проверяющий потом твою сломает, если пожалеешь штрафников. Мы
вот, чуть что, бежим в кассу, пусть я голодным посижу с детьми денек, перекручусь, в
магазине сетевом «А пожрать?» (может видели? с девкой щербатой на плакате?)
съедобные отходы под процент займу, а всё ж таки под ломовика не попаду! Это я еще,
когда с дядь Саней работал понял. Жаль, погиб мой учитель на глазах до того нелепо.
Окно на пятом этаже вынул, а его хозяин палкой в грудь и толкни. Полетел как курица
вниз- об лавку башкой шмяк… Того инвалида китайцы в цепях в шахты на вечную работу
потащили, а я так думаю, с безумной головой опасен будет для шахты. Нарочно завал
устроит или еще какое преступление…Лучше бы таких в говне топили (хоть не по божьи
это и законом запрещено) … Знаете, я про «звездных» больше понаслышке знаком и
только раз с ихней машиной встретился. Они обычно по нашим районам не ездют, тут всё
грязь, да лужи по колено, темнеет рано. Мы уж богдыхана района просили ливнёвки
прочистить, так говорит, очередь на семь лет вперёд, а самим чистить нельзя без
разрешения, моментом штраф или работы лишат (это хужее!). Вот как-то по весне прогрел
я свой паромобиль и уж на главную улицу со двора покатился –плюх, плюх, плюх, как
вижу, сбоку две волны с меня ростом- катит черная вся: стёкла, капот, длинная как
корабль осьмиколёска с хромированной мордой, а фары такие узенькие, с грозным
видом. Да как встанет посреди лужи! Тут не медли, по закону помогай. Четыре попутных
«утюга» впряглись тянуть «звездных», я замешкался с веревкой, не успел. А этот черный
линкор нарочно возьми и потяни их назад и так легко паромобили капэ перевернул и
раскидал, что я только рот раскрыл. А он уж ко мне подкатил и так пронзительно
«крякнул» звуком, аж сердце зашлось! Хищной мордой позади моего «утюжка» стоит,
фарой глаза слепит, что делать?! Я, тясущими руками веревку с багажника тяну, у меня
сынишка в лихорадке, так я его люльку в багажнике у котла пристроил, погреть, а он
ручонками сучит, умилительно так… я смотрю на него и плачу слезьми, прощаюсь. У меня
как обереги, всегда три иконки с собой: святого Миноборония на лобовом и две сзади-
одна священномученика Генерал-патриарха (того, которого в Синюю Смуту умучали
нехристи из зависти на его богатства, говорят, когда ему бороду кровью намочили и
облачение сорвали, под ним золотые генеральские погоны увидели и у тех, кто к ним
прикоснулся потом руки поотсохли и глаза лопнули. Я был в музее, видал его «святые
власы», но они не красные, как на иконушке, а сивые). Другая икона святого воина Жеки.
Его голое тело покрыто татуировками: купола храмов, кинжал, голубь, звёзды геройские,
а в руке кувалду держит, красиво! Сказывают, он один на тыщу врагов с ней ходил и
целым возвращался. Живым в Синюю Смуту на небо ушёл, в раю теперь, за нас молится.
И вот, пока прощался я с моим Люськой, да на иконки крестился, оборачиваюсь: а
«звёздных» и след простыл, задним ходом, значит, и ушли. Ух, как я обрадовался! Даже в
часовню зашел раньше обычного и пучок свечей спалил! А так, лучше и не встречать
«звездных», страху для нашего капэ много, да и им, что за радость на нас смотреть? Мы
же для них всё исполняем, платим и по закону смирно живём. За то нас не забижают и
лишний раз не трогают, верно? ...
3 Религия
Часовенки теперь в каждом велаяте стоят, все на духовный налог капэ построенные в
одном вкусе: ракета «Труба архангела», снизу пошире, сверху поуже, даже куполок
защитного цвета и колокольная звонница. Для «звездных» совсем другие храмы-ракеты
«Иерихон», раз в десять шире и выше, белые с золотом, купола зеркальные, нам туда
нельзя заходить, риск скверну им занести, да и службы там ведут не духовные
прапорщики, как у нас, а полковые и генеральные духовники, нашим не чета, что ты!
Внутри нашей часовенки убранство в фиолетовом и лиловом, мерцают аргоновые лампы,
на царских вратах битва «Судный день», правый предел «Сошествие во ад», левый
«Восстание из мертвых», картины святых мучеников и казни святотатцев, очень
натурально, с выкалыванием глаз, отрезанием языков... Сначала печально на душе
становилось, но наш духовный сказал, так и должно быть, со страху душа «убояхося
всякого безобразия и возропта», в себя углубляется, адовы бездны постигает, грехи
лицезреет и светлым рыданием исходит. Оттого на утренней и плачут все навзрыд,
боженька и святые слушают, и кто обманом норовит в Царство Божие проскользить
подобно Змию, того духовный крепкой молитвой отчитывает, может даже петимью
наложить-огород у храма вскопать и банановое дерево садить. А как его садить, если оно
тут не растет? А то-то! Это духовный нарочно хитрость имеет: исполняй без разговоров! А-
а, ты ещё поговорить желаешь?! Ну вот тебе новая петимья: на колокольне кричи «бом-
бом» вместо колокола, всё ж таки то металл, его ещё сделать надо, а луженая глотка уже
мамкой сделана! Вобщем, такие финтиля не проходют, его благородие духовный
прапорщик не потерпит суеты. Так он называет всякие ненужные действия. Приход у нас
небольшой, на три двора часовня, значит, человек с полтораста стоит, проповедь слушает,
молится, плачет. Как начнет духовный про беды говорить с амвона и какие мы злые звери
и какие свиноты неблагодарные и как нас в аду черти на вертел шашлыком насодют за
содом, как глотки углем засыпят за богохуление, как порвут чересла за блуд. «И буде
шакал полосатый с вырванной кишкой по пустыне пойдёшь, ни воды тебе, а камни
горячие (все шепчут «ни воды тебе, а камни») ни еды тебе, а колья вострые (шепот толпы
«а колья вострые») ни слова тебе, а вой диавольский и рыготание злобное…» Ух, как мне
тут жутко слышать, я уж на пол со всеми валюсь, камни целую, а духовный начинает
жалостливо так тонким голосом: «Маладенцы померли во утроообе…детушек придавило
скааалоооюю…не проснулись пташки в гниииоооздышкааах… и поля, и леса всеее
пооовыыымеееерлиии…» Слезы льются, плачут все, ревмя ревут. Хор подхватывает: «Так
и с вааамии нерааадивые обойдется Госпооодь…ежели не пооослууушаеете слово
пааастырское…на свяаатые влаастиии вековечные возроооопщите, имя свое светлое
черным именем покроооете…», а антифон ему речитативом: «Мы на Змия любого за
родную власть, хоть руками голыми кинемся, не дадим врагу в поругание ни клочка травы
ни остиночки!» И торжественно, раскатисто, все вместе: «За святых посконных
волостителей, от Бога нам данных по смирррению, мы готовы жить, как и умирррать. По
перррвому их пожеланию. То желает Бог, сам Суррров-Господь! Только так мы осилим
Диавола!» Заканчивается песня, все встают, целуют нательные пули на шнурках (у нас они
от винтовок, медно-свинцовые, у «звездных», сказывают, из червлёного злата!).
Духовный грозно кричит: «Живёте хорошо?!» - «Поживём ещё!» -отвечаем хором.
«Господня воля?!» - «Каждому своя доля!» -кричим стройно. «Завет Господень?!» - «В
земле успокоен!». Духовный повышая голос «Завет Господень?!!» - «Смирен и спокоен!» -
отвечаем, а в третий раз (тут мне особо нравится), духовный хлопает нагайкой над
головами и прыгая, вопит во тьму подкупольную - «Заавееет Госпоооодень!!!» -
«Встретимся в полдень!» - дружно выдыхаем. Хорошо, с прошлого года запретили с
шапками заходить, а то в такой радости начинали их вверх бросать, так, что потом какие
на свечах горели, а какие по сю пору с канделябров не сняты- высоко висят. Самое
последнее, все должны записки о грехах своих, про семейных и знакомых, про кого
знаешь, сдать в ящичек. Потом всё прочитывает неспешно духовный и петимьи сыпет, а
кому и отлучением грозит. Отлучить от часовни, это почитай проклясть! С шеи пулю снять
придётся, а без неё любой маньжур на шахты определит без твоего желания
(известковые, к примеру, полегче алебастровых), ездить на «утюге» запретит, с детьми
сможет поглумиться любой прохожий. Ладно, если просто пинок кровинушке твоей даст
или овощ гнилой покушать сунет, так может и вовсе за ногу на дерево повесить. О
прошлый год из соседнего дома девчонку так извели. Узбек с рынка повесил её в шутку
вниз головой, а сам араки своим глаза залил, да заснул под тем деревом, а девчонка и
помри. Ясное дело узбеку штраф, арбузами родителям отдал. А всё потому, что мамаша ее отлучена была духовным. Он ей петимью за петимьёй: то полы в часовне мой, то цветы
к иконкам пришивай, даром, что бабень красивая, а ума никакого. Каждый раз без страха
исполняла и еще дерзко так: «А что, духовный, дочку к вам не привести в работнички? Ей
скоро семь исполнится, в самый срок войдёт». Духовный наш старой закалки, но такого не
снёс, топнул ногой три раза «Проклинаю!». Дьячки сорвали с нее платок и пулю, юбку
сдернули и как есть с голым задом нагайками до дому гнали: смотри народ, больше она
не вхожа в дом божий! Я этого не видел, а сосед рассказал, как успел в неё плюнуть, а она
даже бровью не повела. За такую гордость конечно надо отлучать, что ей с народом
вместе делать? А девчонку её жаль всё-таки. Всё к машинам нашим подходила или к
прилавкам на рынке и в ладошку пальчиком показывала, а потом на рот, вроде «есть
хочу». Какая то обмиральная она была, ясно, с такой подлой матерью, и голодная и
холодная. Ну а потом узбек этот, вроде хороший парень, хоть и нехристь, дом себе купил,
три жены, всё как у них водится. А вот девчонка та как бельмо на косой глаз: то в этого
дитё харкнет, то за волосы с рынка потащит…Нашим всё потеха- «Бери, ржут, её в дочки,
Алмаз, она тебе внучку родит!» Ага …
Прости Господи, сколько грехов в людях! Даром в огне крещеные, а жалости совсем ни
искорки. Я не помню, как мене крестили, и слава Богу! Жуткое это дело-веру нашу
получать. Это я понял, когда сокрестным был. Нас по канону семеро крестных отцов к
ребенку и одна мать, отцы по жребию идут, я свою палочку и вынул тогда на святого
Ферапонта. Мать же обязательно кровная родня, если же не кровная, сирота, к примеру,
крестится, тогда надрезают у будущей крестной матери жилу и прикладывают к ранке
крестимого, они «кровными» становятся-можно крестить. В часовенке есть подвал, в нем
пещерка, туда согнутым влезаешь, в пещерке-печь. Её натопят до того, что дышать нельзя,
смрадно, камни от жара рубинами в темноте сияют. Чисто ад. И вот выстаиваемся мы в
ряд: на карачках, потные, голые и начинаем петь «Неопалимую мать-купину», кашляем,
чихаем, дым глаза ест, душно, но поем, стараемся. Крестная ползает, раздает всем
веточки берёзки, духовный несет корыто с водицей и короб с пулями. По знаку, голого
младенца поливают духовитой водой, сажают на совковую лопату, тут, главное, быстро
надо заслонку отворить и лопату с младенцем в топку сунуть, сразу вынуть и так три раза.
От крестной много зависит, она каждый раз как на секунду вынули из пламени,
крестимого водицей поливает. Тут сноровка нужна и точный расчет, чтобы кожа не
облезла, но все одно безбровые выходят! Орут-заливаются, розовые такие, как пирожки,
или порося в пару, любо-дорого смотреть. Если кто во взрослом возрасте- тому жаровню
раскладывают с углем, и он должен на головешки самые прилечь, так же три раза с
поливом! Ох и воплей наслушаешься, орать можно чего хочешь, но без матюгов, их Бог не
любит! И пока несут малого к духовному- мы «жарим» его берёзками только свист стоит!
Да с приговором: «Будь радёхонек, ходи прямёхонек!» Духовный уже пулю из короба
вынул (из той земли выкопана, где «звездные» святотатцев расстреливали в Синюю
Смуту), продел в шнурок и повязал с молитвой. Дело сделано- сокрестным по мерзавчику
с соленым огурчиком полагается и дуй на работу!
4 Работа
Времени на думки у нас нет. Обычный капэ на выгребной работе, в любую погоду
паромобиль раскочегарь, до места доедь, не поломайся, под квадрокоптер не попади, не
встрянь в пробку или перекрытие (когда «звездные» едут их пропускают первых, закон),потом дров в обрат купи, воду купи (с реки нельзя-штраф, а с лужи форсунки забьет),
масло- шатун и втулки смазывать-купи, клёпку проверь, ремни подтяни, ещё и об одежде
подумай-по погоде чтоб, потому в «утюге» жара, а как высунешься-холод. Иногда в воду
ледяную нырять надо, когда запруду китайцы делают, рыбу ловят или турбину на ферму
ставят, а машинам вброд переть. Тут если до котла дойдет, разорвать может, тогда
остужай его, пар стравливай, потеря дров! И сам впрягайся как лошак и тяни сто пудов
металла. В основном, котел вес даёт, арки из дерева, корпус жестяной… Работать надо с
шести утра-выходим на выгребную и до часу поля чистить, лесополосы, канавы…Трупы
должников покидаем в телегу и тащим её до фермы, а там очередь из наших машин, все
шофера голодные, не жрамши, злые. Матюгами кроют, чай не в часовне, колёсами
сцепляются, чуть что –бьют в зубы. Китаёза что придумала? Соревнование: первым
десятком пришёл, расценка по 1 категории, вторым десятком на десятую меньше
заплатят, а уж тем, кто в хвосте-убыток! Хоть в петлю лезь! А нельзя рук наложить- от Бога
отлучают всё семейство, скопом, во как! Им тогда не жить-хоть все вешайся… Но я как
правило не в первом, так во втором десятке бываю, должников сдаю китаёзе, свиную
колбасу за пазуху (нам положено на обед и в дом, ребят кормить), деньги от банка на
карточку. В Доуралье для капэ теперь только электрические деньги, но хорошо китаёзы
свои протолкнули и есть ихние бумажки «юни», на них мы дрова покупаем и керосин для
примуса и рисовую водку для повечерья. А с карточки, всё что заработаешь за месяц, к
концу спишет банк, успей потратить! И бегут работяги, кто не успел, по магазинам, да по
рынкам. А там для каждого своя цена. Наведёт кассир лампу на карту, пик-пик, «лапша
Волховская 3-й сорт, 300 целковых, работник такой-то с рейтингом 12». Радуйся, на
хорошем счету значит! А старичок-сосед или, ещё смешнее, баба, пик-пик, за тоже самое
«700 целковых». Ага! Выложи-ко, цаца крашеная! Иная скандалит, а чего орать? Система
знает, если ты немощный или баба с дитём, или здоровый мужик, но с начальством вчера
поругался, у тебя рейтинг «21». «Очко» по-нашему. Выворачивай карманы, дура, или иди
к голодному дитю, сказками его корми! Завидую у кого рейтинг 8 или даже 5, это у
блюстителей закона, у духовников, у Засечного воинства. И у маньжуров хитрых такой же
рейтинг! А совсем призовые у богдыхана района и секретарей всяких, председателей и
заседателей… Эх -ма! Там покупают почти бесплатно. Про «звездных» вот не знаю, но им
вроде домой привозят что они сами пожелают, как подарок от народа. Но их мало,
«звездных», примерно один на тыщу «капэ». Они Родину сохраняют, они люди знающие,
а с нас какой спрос? Мы овцы, они пастухи. Если б я отару в тыщу баранов выгуливал, бил
бы кнутом, токмо шерсть бы летела! А они с нами ласково: пик-пик, да бздык-бздык,
работай, плати, молись, плодись, придёт время- уберись (в раю, сказывают, всё
бесплатно, как у «звездных», только лучше, потому что вечно). Но вернусь в наш день:
после сбора говна, до шести вечера разносим его по полям, как удобрение раскладываем
и тогда уже домой чухаем. Приедут на «утюжках» усталые, вонючие работяги, поднимутся
по зассанным лестницам в квартиры (лифтов нет, запретили), примус зажгут, колбаску,
припасённую в кашу положат, лепота…Да если рисовой водочки, ух!
В прежние времена плазмы все смотрели, теперь запретили, можно только «сонник»
через очки себе настроить. Надел на лоб, выбрал об чем сон смотреть и спишь до утра, а
вроде по облакам гуляешь или, как у меня, шашкой кукурузу рубишь. Это мне чаще всего
приходит, всю ночь я по полю на коне скачу и шашкой початки р-раз! р-раз! Р-раз! Лошадь
в мыле, скачет обратно, а я опять то кукурузу, то шляпки подсолнухов р-раз! Р-раз! Р-раз!Только поесть никак не могу, голодным просыпаюсь. Духовному сказал об этом, он мне
программу и поменяй в соннике, а там всю ночь на картофельном поле жуков-колорадов
надо собирать и так это муторно гниду полосатую пальцами давить, что я тайно (ой, грех,
не исповеданный!) старую программу втиснул (помог цыган, но опаска большая и
чекушка рисовой ушла). Там опять кукуруза, но почему-то конь деревянный на крашеной
палке, не могу на нём разогнаться, только если по кругу…
Люська подрос, начал уже в очистках картофельных разбираться, где с глазком, в рот, где
синяя слизь- «бяка», бросает на пол, мыши подберут. Они всё время как горох по полу
носятся. Тараканы обычны: и рыжие, и черные –все стены в них, клопы опять же по телу
как по земле ползают. Духовный говорит они для смирения нам, чтобы сильно не
возносились, проще нечисть не замечать: живи и дай жить другим…
Я где-то прослышал у «капэ» самая фамилия была Смирнов, а после Синей Смуты как у
мене стала –Бесфамильный, почему не знаю, но мене гордость берёт, такие как я –
большинство, нас много! Жаль, Луны не видно, опять туман и холод, но уже весна скоро,
апрель на носу. Баба храпит прямо за столом, но я её не трогаю, она с дитём весь день,
даже на работе. Посодит его за хребет в платок и на рынок: арбузы по мешкам
раскладывать, сливы сортировать и вообще, чего хозяин прикажет. Денег не заработает,
но хоть сыта: где фрукт незаметно стянет, да какой с гнильцой, торгаш так, из милости
отдаст, всё в дом, а дома лишнего не бывает, как говорил дядь Саня, вечная ему память и
райские блаженства! Молюсь о Родине, поминаю богдыхана великого московского,
богдыхана белого володимиро-ярославского, богдыхана малого со начальники, о
воинстве и блюстителях и о духовном прапорщике нашего двора 129-го московского
велаята Евтропия! Чтоб они мир в руке Божьей помогали держать в славе великой и
следующий мой день трудовой был бы не хужее. Включаю «сонник» …И-эх, скачи,
деревянная лошадка! Запах зёрен у подсолнуха такой манящий ….
5 Отдых: «День города»
Праздников коренным посконникам не положено. Считается они отдохнут в раю,
прислуживая «звездным». Лёгкая работа, еду подносить, горшки вытирать, да саночки
возить по облаку. Так духовный разъяснил мне и даже лентяем обозвал за
«праздномыслие». Но есть один день в году, в самом начале осени, который в прежние
времена «городанским днём» звали. В этот день можно не выходить работать. После
утренней молитвы нужно во все лопатки бежать в «А пожрать?», там жилы мясные для
шашлыка по 8-й категории продают! Давка страшная, бабы, особо на тумбу похожие как
будто приспособлены жопой очередь толкать. Кассир орёт: «в руки больше кило не
отпускать!». Мясник, приезжий молодой малый, ошмётки над головами кидает «Лови-
ии!» и тут самая драка, один дед сырые хрящи в рот запихал и тут же задохся. Кому он
нужен, дуралей? По нему уже скачут лапти неотоваренных: «Дайте! Мене дайте!». Это
понятно, шашлык только в такой день и можно ухватить по смешной цене. Потом жди
целый год! Ещё дожить надо. Взял с боем кулёк с мяском, пулей лети на опушку парка,
там песчаная площадочка, примерно с хоккейную и номерки стоят. Под каждым от
богдыхана сухой валежник и подарок: сахарный петушок на палочке, пряник имбирный с
ладошку, иконка святого Егория, стеклянные бусины и «мерзавчик» рисовой. Для всей
семьи учтено! Долгие лета богдыхану нашему! Я своё место занял, костёр запалил,
хорошо! Погода ясная, хоть прохладно уже, парк рядом, даром, что ходить в него нельзя,он для «капэ» закрыт…Но шум листвы, запахи…Тут я понял, что у сортира наш номерок
расположен, за дощатой стенкой то и дело кто-то срёт, а перейти уже никак, весь пятачок
в кострах. Так и жрали мы мяско копчёное под вонь очковую. Да моей всё равно,
раздобрела как корова к 27 годам, мясо глотает, даже не жуёт. Люська одну жилу
мусолит, ему в диковину… Ну, сидеть в дыму и галдеже скушно, я протиснулся к палаткам,
там хоть игры всякие: мужички ловко по столбу лазят и подарки срывают. У сцены
петуший бой показывают, но поскольку закон животных охраняет, дерутся тряпичные
птицы, на веревочках. Но презабавно, потому что кончается мордобоем кукловодов.
Чёртово колесо, жаль не поставили. В прошлом году оно завалилось и народ передавило,
вот богдыхан указом и запретил «сложные механические увеселения». Теперь только
лодочки-качели, где девки визжат всё время, да перетягивание каната. Нечистый дёрнул
мене перетягивать. Дело в том, что с проигравшими в «слоника» играют по традиции, а
моя команда (школота зелёная!) -продула. Поставили нас «раком», а «победители» с
разбегу на спину нам туша за тушей прыгнули, повалились в кучу-малу, чуть мене шею не
свернули! Эх, матом нельзя- квадрокоптеры «звездных» висят близёхонько, браслет на
руке мерцает… Решил после этого сраму, поведу своих в кино: на берёзах растянули
наноплёнку, народ на пеньки присел (спилили накануне аллею для сидушек). И пошло
кино: молодой белокожий мужик в белых перчатках рулит белоснежным катером по
широкой глади озера, аж дух захватывает! Горы настоящие, в голубых складках, с
водопадами и лесами дремучими, с птицами радужными…Какое нежное небо! В его
сапфирную глубину поднимается молодой человек, с необычайной чёткостью видно
каждую застёжку с бриллиантиками, каждую чистую складку белого шарфика…Он как
свеча сияет, поднимается над блином земным и вот уж космос: яркие звёздочки танцуют
на розоватом своде-куполе, ангелочки голенькие «порх-порх», слышно, как перо
ангельское шуршит! Женщины лёгкие, улыбчивые, не горбатые, голосами поют на
непонятном языке «ааа-оооааа-ооо» и так бархатно смотрят, с такой страдательной
лаской, будто твою душу видют насквозь, и языком по белым зубам водят, будто вкусно
им от того, что видют её всю без одежды. Ещё Адамы голые подходят, окружают
белоснежного героя; Евы (ничем не прикрытые!) подносят белые зефирки пирамидками и
кремовые пирожные. Они хороводом блаженствуют и шепчут: «Так будет вечно, вот что
ты познаешь после смерти…Смерть - это награда, это счастье. Это радостная встреча. Мы
любим тебя…мы ждем тебя…твой вечный дом здесь…». У кого на пеньках слёзы текут, у
кого сопли, кто в онемении застыл мечтательно. Мальчонка чей-то закричал, плача:
«Мамка, я к ним хочу!», тянется к экрану, пока его хватают сзади за рубашонку, лезет-
«Возьми меня, дядя!». Но тут кино кончается и начинается общая молитва о славе
Господа и Городе нашем, по древности превосходящим цивилизацию Хай Пу Сю Синь.
Молитва долгая, стоим, поём «славу», мальчик постепенно успокаивается в своих
рыданиях, скулит как щеночек… А вокруг гусли переливчатые, дудки-самогудки. Пойти бы
в театру на Хари посмотреть, но Люська забоится. Там шум всегда, лицедеям по закону
можно выступать только в масках-харях и кочевряжить со зрителем. Шутки гнусные: злые
газы выпускать, жопы друг другу оголять. А народ любит это, специально с рынка корзины
гнилух приносят и давай в Хари метать! Те-под стол, под занавес валятся, голосят
дурниной! Смехота!
Прошли мы по Маньжурской аллее с пагодами и бумажными драконами, там я курьи
лапки покупаю, до чего вкусные! В хрустящем кляре, только коготки оставляю, остальноедо косточки грызу. Удался бы день, да брата троюродного встретил: гнойного, в струпьях,
где стоит там и ссыт. Бог мой! «А-аа, -меня увидел и обнимать лезет, -сатанино семя
идёт… с семейством». Я в сторону, а он позорит: «Стой, паскуда! Кто на меня донос писал
третьего дня?! Кто Глашу маньжуру Яньсуню продал?!» «Иди, проспись, скот! –стараюсь
голос не повышать, а нервы во мне так и звенят,- Июда ты, братец,- растолковываю
бедолаге,-я ж для тебя старался. Твои рассуждения еретические про Родину я духовному
донёс, факт. Но это мой долг! Така твоя доля! Уберёг тебя от ошибки!». - «Кто мене
Глафиру с рудников вернёт?!,- не унимается пьяная морда, перегаром дышит, за рукав
хватает -Я, может, любил её!» -прямо настоящие слёзы льёт, личина мерзкая! «Она
потатчица, сама виновата! К маньжурику пошла за тебя просить и продалась! …-как это
вырвалось у меня? –Я бы в говне её утопил!» Не знаю, чем бы дело кончилось, хорошо,
появился блюститель Шань Ю, глазки совсем щелочки у него, рот неулыбчивый. Горе-
братец и получи от него штрекером в бок (молния такая ручная). Нечего на отдыхающих
орать! Поделом! Ушли мы скорее воздушными змеями любоваться от греха…
А вообще с Шань Ю потом неприятная история вышла, он по посконному плохо понимал
даже с переводным наушником, и не сразу сообразил, что дело худо. Это когда с
духовным несчастье приключилось. На утренней молитве, что перед работой в пять утра
начинается, вывел нас Евтропий на крестный ход вокруг часовни, сам на себя корону
картонную нацепил и плащ какой-то бумажный, в цветах-ромашках, а нам курячьи
одежды раздал с детского праздника: кому голова цыплёнка поролоновая, кому хвост, а
мне гребешок красный на резинке. Построил нас и приказывает: «А вы за Господа
присядьте!». Мы присели. «Наклонитесь в сторону полудённую!». Наклонились. «А теперь
Господь просит вас встать на левую ногу». Это уже потруднее: кто встал, кто упал. «А
теперь Господь велит повернуться и крылышками потрясти, вот так- бррр, бррр». Ничего
не понимаем, но трясём старательно, перенимая у духовного: «Бррр, бррр» Тут и появись
Шань Ю. Надо сказать, все блюстители такую смешную шапочку носят с локаторами, на
чебурашек издали похожи. Духовный прапорщик к нему оборачивается и грозно так:
«Почему не по форме Господа?!» и крылья поролоновые ему в грудь тычет. Шанька от
удивления даже улыбнулся, первый раз в жизни, наверное. А духовный ему «уши» -
локаторы на шлемофоне и вырви «с мясом»! Тут мы смекнули-беда! Навалились на
духовного, скрутили кое-как, брыкался страшно, силища как у лося! Мне нос и гребешок
куриный сломал, падла. Оказалось, кукухой поехал, а мы, теплохладные, и не распознали.
Духовного в вечные монахи на Соловецкие камни отправили, а на нас штрафы, петимьи,
дескать, плохо обошлись с имеющим сан священником, не углядели вовремя блажь.
Новый приехал на своём паромобиле, совсем молодой духовный прапорщик Василиск.
Усы как у кота, тело тщедушное, зато глас зычный и рука тяжёлая. Первым делом на
ближнего дьяка наорал, вторым делом попадью Евтропия несчастного кулаком в ухо с
паперти скинул: «За мужа! Что не блюла его, ведьма!» И к нам-шасть с паперти, - «А вы,
окаянные душегубцы, в одном шаге от проклятия моего и отлучения! От веры вас оторву,
потому моей вам веры нету! Всю часовню теперь будете денно и нощно отчитывать, пока
Господь скверну не простит!». Каждому по талмуду дал молитвенному и в ущерб
заработкам, стали мы у него чисто псами дворовыми… Ложусь сегодня пораньше, сонник
включать не буду, сломался, яму с навозом всё показывает. А к духовному боязно идти.
И приснился мне сон обыкновенный, как будто мой дом в тихом переулке, там бабушка с
дедушкой на лавочке, мне солнце светит и так хорошо на душе, что можно летать безкрыльев: над поляной, над дорогой, над далёким перелеском в летнем мареве…и ничего
уже не надо мне…
6 Наука
Сначала я крепко понимал, что в учебниках прописано: народ это все мы, спасает нас
Господь и Народно-Освободительная армия. Китай наш великий друг и отец, он нас
защищает от врагов. Врагов много и все кольцом расположены: перво-наперво Атланты,
границу свою подвинули они до самых «нихочу»: к Верховским княжествам подобрались,
до земель орловщины и Калуги доползли змеюки, лишь героическим подвигом и
колоссальными жертвами в Синюю Смуту остановили немчуру. Два «языка» простёрли
Атланты-одним наш посконный север слизнули, остались там всего два торговых города-
перевёртыша, как бородавки Петров- град и Ново- град. Хоть и язык у нас одинаковый, а
жители тех городов – паскуды. Наших правил не придерживаются, без бород ходют, о
чистоте показушно пекутся-улицы вениками метут! Сами же огнём крестятся в
«сознательном возрасте», и в «мягком варианте» - без окунания в огонь, а токмо «опаляя
малые власы». Неженки! И младенец-то у них «бессознательный»! А ведь сказано в
Писании–устами младенца глаголет истина. Смешно признать, у ихних баб есть право
самим решать кем работать и где и к какому мужику прилепиться! У баб мозги куриные –
топтать их только для расплоду можно или дать кастрюлей командовать! В общем
гордецы там живут бесполезные… Другим языком атлантики проклятые слизали
воронежские степи и все просторы до Кавказа, дальше только Великий Иран и Османы. А
чтобы нас раздражать, усиленно возле южных границ у самого Липецка банду ногайцев
держат «Республика Ногайлар». Нехристи-анархисты, которые коней едят сырыми, в
лохматых шапках на мотоциклетах гоняют с музыкой и девок наших в плен хватают, если в
какой посёлок по головотяпству пограничному проскочут, продают их в рабство османам
косорылым! Зато наши земли от Москвы на север велики: Тверские и Вологодские
болота, Костромские дебри, Володимеро-Ярославское царство, до самого Студёного моря
(я никогда моря не видал, это кто с цыганами ездит или по торговле, или в свите чинов
каких), через Рязанские земли Московский богдыхан владеет Самарой и Саратовом, до
На-Волго-Сарая, дальше уже Большой Иран на юге, а на Востоке Уральская Федерация.
Хоть и название странное-живут там люди посконные, но все торгаши презлые! Ясно, на
скалах сидят, торговлю на перевалах и реках держат, азиаты туркестанские, казахи улы-
жузские, всякая нечисть там обитает. Все друг друга обманывают, камушек за пазушкой на
любой случай у них лежит и нож на нас тайно точат. Я беседовал с одним таким
«дальнобойщиком». Грузовик у него огромный, с Тверской ярманки ехал к себе в УФ. А
рожа-татарская, круглая. Расспрашивал как мы тут в Московии обитаем, насмешничал над
транспортом моим («всё на горшках катаетесь, хи-хи») и дивился, что лапти носим. У
самого сапоги по колено, как будто по топким местам ходить, шляпа, сигарета китайская,
с гашишем (у них там модно это, я покурил- солома какая то невкусная, тьфу!).
Расписывал как уральским жить вольно- вози товар по «Шёлковому пути», а хочешь в
пещере мастером работай, самоцветы шлифуй маньжурам на продажу. А я ему- «Слышь,
ты, тролль горный, всё тебе бы торговать. Ты попробуй как мы-навоз на поля с утра до
ночи возить, да штрафы несусветные, а мы ничего, пояски подтянули и-эх …» Посмотрел
он на мене задумчиво, вскользь так и молвит: «наш Великий друг и отец Китай скоро
продаст московскую землю с потрохами Атлантам». Меня как кипятком обдало: «Иди
ты?! Врёшь! Они ж языка и веры другой!» А этот фанфарон в макинтоше, презрительнотак: «А на что вы нужны Великому другу и отцу? Чего делать то умеете, окромя гадить и
доносить?» С тем в свою будку забрался и дальше поехал. Ну, я конечно его номер
записал, все слова в точности скопировал с браслета и дорожному «чебурашке» передал.
Вот арестуют его груз дней на десять, да самого в шахту опустят малахиты молоточком
добывать, узнает… Данила-мастер, ёптить, нашелся… За Каменным поясом по всей
Сибири- Великий Китай лежит. Это он по доброте, в давнее время посконникам давал там
разжиться, потом вернулся- «Натешились моими богатствами, хватит». Китай и Америку
открыл и оба полюса, космос и Луну в содружестве с нами первым освоил! В книжке
прописано чего только маньжуры не придумывали- от огня до колеса. И с нами делились,
потому- нравились мы им что ли? Известно, мы соседи смирные всегда были… Вот сейчас,
глядя на маньжуриков в Московии, не крепко понимаю, отчего у них ехидство
врожденное. Моя бы воля, я бы косы этим ускоглазым свиньям срезал! И за их
надменство- в говне утопил!
7 Война
В тот день как обычно только заря зардела, пискнул браслет, колокол «боммм, боммм» за
окном тяжко приветствовал жителей велаята, а маленькие колокольчики «тили тили трям
там там, тили трям тили трям» - этак весело. Хор затянул, даже мне в форточку слышно
«слааавим господааа, слааавииим тяяяааа» … Умываюсь из кружки, смотрю на Люську,
подрос малец. Уже бегает пострел, а всё немтырый, не говорит. Сглаз намеренный,
соседка сказала, даже давала мочу молодого бычка пить, всё равно «гугнит» на птичьем,
а другие в его годики уже балакают «папа мама дай дурак». Наказание божеское.
Тревоги у меня не было, когда к пяти пришел на службу в часовенку. Народ какой-то
испуганный стоит, косо поглядывает в пол, перешептывается. Слух прошел, стряслось в
стране что-то! Духовный вышел на проповедь и сразу: «Братья и сёстры…К войне дело
идёт. «Звездные» призывают в тяжкий для Родины час быть готовыми по первому зову
покинуть домы своя и поступить всей семьёй в распоряжение Народно-Освободительной
армии Доуральской Руси». У всех лица повытянулись: а ипотека? а кредиты, а работа как?
- сыпались вопросы в полголоса. «У мене отец болеет...», захныкал кто-то. Но духовный
это резко прекратил: «Мол-чаать! … Родина зовёт своих сынов, в тяжкий военный час
отдать свою жизнь, а вы…блеете как овечки!» И натурально так передразнил: «ипотека,
отец больной...» – «Всё в руках Господа! Все в раю скоро будем в большой радости. Не
робей, ребята! С сего дня снимаю с вашей артели петимью за помешательство отца
Евтропия». Ох, как мы обрадовались, пошли по машинам о войне галдеть! Не верилось
как-то, жизнь по колее шла и вдруг…Преобразились разом, бороды друг дружке дёргаем,
стали гурьбой, службу расписываем: «тама и консерва тебе любая: бычки в томате,
тушёнка-сгущёнка и рисовая водка –залейся, никто не считает…», «Выспимся, братцы…»
Иной возражает: «Разве можно на службе колдырить?» Знающие авторитетно настаивают
«Что ты! Даже нужно! Под мухой метче стрелять, тама все пьют по-чёрному, даже
генералы». Ещё фантазёры всякие находятся: «…ружьё у тебя там, утка летит-бах! -она уже
в супе у тебя…», «…кум говорит от баб отбою нету-как первую нашивку за ранение
получишь, все твои…». Мальчонка босоногий подошёл, из носу козявок тащит и такой:
«Дядь убей побольше…этих…» - «Вражин?» - «Да, гадов этих, чтобы змеины не ползли к
нам уже домой! Сестрёнка их боится…» - «Конечно, сынок, порубим гадов в капусту!
Хочешь, каску привезу с фронта?» - «Нее, лучше мне ножик подари…». Некоторые
выражали сомнение: «А как убьют? Ведь могут…». Мы таких маловеров на смех брали:
«Тебя тут быстрее убьют-ты смотрел, что на обед жрёшь?! Сдохнешь в сортире от кишок, а
в геройском бою красивая смерть!» Другие так судили: «…мы скорее во второй линии
постоим, для подмоги армии…» Сваха мужику рябому: «Ковры не бери, тяжело нести и
стоят не дорого, смотри канделябры красивые, что полегче в мешок спрятать и
подороже…». Молодуха милку своему с улыбочкой: «Ну если и захочешь каку бабу-
разрешаю- поеть её быстро, по-походному…-Милёнок раскраснелся- А чё такого, Вань? –
обняла мужа другая смазливая девка- они хотя и плоские как селёдки, иностранки эти, но
всё ж селёдки с дыркой...» -народ грохнул смехом… Мужи постарше обсуждали наши
военные возможности: «Ракеты «Чертополох» грозная сила…н-да…так могут врезать,
океан волной городишки их поганые накроет…И всё- войне конец, победа. Понял?» - «Во
как!» Инвалид Терентий без одной ноги, но тоже призванный по списку (паровозного
дела мастер), костылем в пыли чертил «стратегию»: -Вижу всего два пути – или берём их в
клещи, вот так - с флангов сжимаем в тиски и засадным полком бьём под дышло –разгром
и крышка! Второй путь: стратегическое заманивание… отступаем до Москвы,
сосредотачиваем силы на главном направлении, -тут он бьёт костылём в тротуар! –
слаженный удар и параллельное преследование- разгром, наша взяла!».
Разговоры подняли дух и работалось в тот день хорошо. Только китаёзы какие-то хмурые
стали, не торговались за дрова, наоборот, скидывали и всё озабоченно на небо
поглядывали. Маньжуры, известно, всегда трусы были- зайцы они, а не драконы, нашим
медведям не чета! Вечером наноэкраны во дворы привезли, на стенах домов в четыре
этажа растянули. Кино! Наши ракеты «Чертополох» багровыми шарами на дымном следе
(вот почему так названа!) улетают стрелами за облака-и (смена кадра) градом
обрушиваются на стройные колонны врага! Огненные смерчи- разрывы до горизонта…
Отползают раненые и обожженные супостаты, кто в кепку свою серую плачет, кто майку
рвёт на белый флаг и сдаётся, но больше просто бегут, побросав оружие и танки…Идет
наша армия, развивается красный флаг с черной полосой и лиловой восьмиконечной
звездой посередине, несут Двуглавого орла под пагодой Даянь-древний герб
Доуральской Руси (ДУР), победно марширует рота за ротой … Когда расходились по
домам кто-то разочарованно даже: «Повоевали, герои, отбой! Всё без нас уже сделали…».
Ночью было особенно тихо, даже птицы не пели. Наутро снова колокольный звон,
собираемся скорее, да в часовню! Отец Василиск уже к нам идёт скорым шагом: «Братья и
сестры! Началось! Оглашаю новые законы и приказы от Великого московского богдыхана:
к завтрему покрасить личные паромобили и послезавтра прибыть в Верею, для
формирования фронтовой части Верейской самокатной дивизии «московский выгребик»
(кто при ломовой работе-пишут «ломовик»). При себе иметь запас еды на 40 дней и дрова
на фронтовой бросок в 100 км». Народ прочухался и стал спрашивать «где еды взять на
столько? И дрова? Денег не хватит». «Звездные» позаботились об этом! -бодро сказал
духовный- Открыты беспроцентные кредиты, сегодня же оформите их с залоговой
офертой на детей и имущество». У меня невольно вырвалось: «как кредиты?!». Василиск
сделал движение и больно прищемил пальцами мочку уха: «Бес-про-цент-ные, чадо моё»
-прошипел до того зло! И приказал немедленно приступать к работе. Во дела! Весь мир
зашатался прямо. Кредиты были открыты, только совсем не беспроцентные, это у банка
обман-только первый месяц беспроцентный, а потом обычная ставка для «капэ» 22%
годовых. Вот как торгаши свой долг и закон богдыхана понимают! Никогда эту гадость не брал, а тут целый миллион, щёлк! Мотает счётчик, при нонешних доходах платить мне в
ужимку 15 лет… Краску купил фиолетовую по уставу, намалевал на машину мельницу
ветряную с герба нашего велаята, только вместо лопастей у неё перекрещенные
винтовки, цифры квартала 129, сокращённое название страны- «ДУР», воинскую звезду с
8-ю неровными лучами и по трафаретке сбоку написал: «московский выгребик». Всё, еду
на работу, последний день как-никак перед отправкой. Завтра обещали платить уже по
воинскому тарифу, немного больше прежнего, да ведь на фронте не поколымишь! Пока
ехал, заметил, дороги посвободнее стали, китайцы куда –то делись, даже товар со страху
побросали. Я забрал всё что поместилось в телегу-слава Богу и квадрокоптеры исчезли,
небо тихое такое, голубое, почти летнее. Глазом замечаю –далеко по ясному зениту
быстро бежит точка-чертит ровный след, на перерез ей другая «нить» по синему небу ещё
шибче движется и тут они встретились. Вдруг резкая белая точка превратилась в
ослепительный шар, а там ещё такие шары «из ничего» -смотреть больно, вся дорога,
трава и «утюг» мой белыми сполохами залиты, будто молнию выключить забыли. Я в
канаву упал, ору, жар на спине чувствую и всё в тишине абсолютной! И только через
минуту треск такой, как штаны порвали над ухом «р-рарах-р-рах…р-рах» и тишина. Глянул
в небо-ясное было, теперь облаками разного цвета покрыто, как перед грозой-жуть! Я в
«утюг» и ну давить на рычаги-кочегарю вовсю, благо дров много-плюх, плюх, плюх
несётся машина на всех парах! Но до фермы не доехал, прямо на дороге танк вырос:
синяя громадина «Уралвагонзавод», и поперёк встал, орудием шевелит. «Стоп машина!»,
кто знает какая блажь в башку экипажу войдёт, хотя он и родной армии? … Я сворачиваю
на просёлок и чешу по нему через броды речные в надежде до фермы-таки добраться,
только на пригорок въехал- вся дорога людьми запружена, идут целыми сёлами в город.
Мать честная! «Поворачивай!» - орёт свирепого вида блюститель из «капэ» и палкой по
капоту «трах!». Ах, сука! В другое время я бы промолчал, а тут наподдал пару, клапан
открыл и в морду ему горячей струёй- с ног «чебурашку» сшиб! Крутанулся и во все
лопатки на старую дорогу обратно. А на въезде теперь пробка образовалась небывалая!
Гудки, свистки, матюги! Все в Москву бегут, что-происходит-то?! Затык такой, чувствую, до
утра в свой район не попаду, хорошо, припоминаю обходную дорожку через
Метрогородок, там тоннелем надо пройти –и ты в Первопрестольной! Давай через
промзону крутить, с опаской еду, всё теперь угрозу представляет. Гляжу, прям у дороги
двое лохмачей какую-то бабу крутят, вещи разбросали, дитё в канавке лежит, похоже
мёртвое. Мать честна! Я ходу наподдал, а тут какой-то «христосик» пьяный прёт от
обочины, не сворачивает, смотрит отрешённо. Хотел его на скорости переехать, а он
отпрыгнул и камень в стекло-шварк! Высадил, сука, заднее начисто! Ну и дела… В Москву
как въехал- дороги спокойные, квадрокоптеры стрекочут, прежняя жизнь, аж с души
отлегло … А стекло ерунда-с ветерком даже полегче ехать.
Дела тревожные. Вечером на молитве духовный дал нам частицы святого мученика
Генерал – патриарха и велел «не жалеть живота». Кто ж его пожалеет окромя самих себя?
Никому мы не нужны. Но, как все обещал клятвенно «не жалеть». Мужики говорят к
нашим «утюжкам» в Верее пулеметы привернут и взрывчатку внутрь загрузят-
пятипудовую. У одного голубиная почта там от племянника работает, ему уже сделали
загрузку, завтра первой линией идёт. «Как первой?!» - все подскочили- «У него ж пулемет
только…». Но духовный наш, Василиск, услышал и нас успокоил «у пулемёта такие пули
специальные- танк навылет бьют, броня у врага пластмассовая, а про взрывчатку «это чтоб в плен не попадали». Ласково говорил Василиск, каждого по бороде трепал
ладошкой. «Как видите, окружает ворог, на крайний случай взорвитесь во славу Божью.
Во-первых, смерть быстрая, пулей в рай полетите, кино помните?» Все угрюмо кивали
головами, а духовный пальцы свои холёные с перстнями загибал: «Во-вторых, ворога
осколками посечёт, армии нашей выгода. В-третьих, им машина ваша не достанется, врагу
котловая технология неизвестна, украсть могут. Ну и…-тут духовный особо проникновенно
глаза веками прикрыл-от пыток злых избавлены будете». «А ворог и пытать станет?» -
опять спросил не подумав, интересно ведь, вопрос законный. «Хочешь знать, чадо моё?» -
духовный так пристально на меня взглянул и тихо говорит мужикам подле сидящим:
«Скрутите его, покажу». Несколько рук схватили меня за ноги, плечи, я, кому в челюсть,
кому локтями по зубам, стряхнул гадов, лавку опрокинул, прыгнул к дверям, да
рыжебородая паскуда подножку подставила, я головой об порог, остальные набросились
как звезду морскую на полу растянули, рыжий лаптём вонючим придушил, а этот
звериный поп Василиск швабру достал и ко мне с ухмылочкой идёт, рукояткой
постукивает…Взвыл я из последних сил, аж пуговки с рубахи посыпались, и помогли
ангелы! «Прекратить безобразие!» -строго гаркнул какой-то чин (я только бархатные
сапожки вижу мелким жемчугом расшитые, как они «топ-топ» вокруг), в тот же миг меня
поставили вертикально. «Р-разойтись!» - передо мной полковой духовник. Духовный
стоит навытяжку, побледнел. «Им смерть скоро принять придётся, а ты…» -с укоризной
полковой прапорщику нашему и к нам: «Всем получить холодное оружие! Из Тулы только
привезли ... У дворца районного богдыхана грузовик» -мы оживились, пошли сабли
тульские забирать. Тварь рыжая, что не дала мне убечь, лебезила: «Я токмо хотел дверь
ногой открыть, помочь, да промашка вышла…Не пойти ли нам по мерзавчику двинуть?».
«Иди ты…гнида» -только и сказал ему, а про себя -попадись мне в бою, так двину, век не
забудешь. Пока шагали два квартала, в вечереющем небе, гудя по-шмелиному винтами,
низко-низко, даже номера на крыльях прочесть можно, наша эскадрилья пролетела,
самолётов пять. Только не на запад, как мы думали, а на восток. «Наверно Китаю на
подмогу», меж собой так поняли. Возле мостика разводного у богдыханова дома,
выкатили пушечку картечную, караул в краповых телогрейках приставлен, усы
нафабренные, зло на нас глядят: «Проходи!». Я было со своим любопытствам: «Да вы
чего, братаны, надо ж сплотиться, одна беда», краповые мне «Ну-ну! Не балуй!» и в лицо
винтовку: «Прррочь! Не дозволено смотреть! Проходи!». По выговору понял, с северов
они, вологодские или костромские, люто москвичей ненавидят, прям тут и прибили бы.
Псы болотные! Свою морошку жрали бы с чагой, а им винтовку дали коренных пугать!
Ироды. Отстояли часовую очередь, записали в книжечку кто таков, из громадного
бортового ЗИЛа достали мой свёрток за номером 996 Сабля оказалась тяжёлая, в масле
ещё, но короткая и совсем не точёная. Удачно цыгане подсуетились, в скверике точилки
свои с ножным приводом примастырили: тыща «юней», вжик-вжик, чик-чик и готово!
Если маньжурской валюты нет- иди как знаешь, сам о поребрики точи, они гранитные…
Завтра молебен с крестным ходом и в Верею переть, при паровой скорости в вечеру
будем. Сказали зимний полушубок взять, может Грумант в Студёном море освобождать
придётся. Духовный полковник, спаситель мой от расправы бешеного Василиска, во главе
колонны пойдёт. Кум по секрету сказал, он мужик знающий. Что вокруг Москвы творится,
не могу вообразить, страшно.Домой побрели затемно, долго не хотелось к своим подниматься, смотрел на первые
звёздочки, читал про себя молитвы разные. Ночью проснулся от напряжённой тишины.
Как в гробу. Какое-то зарево зеленоватое над центром города- там великий богдыхан в
чертогах работает. Странно…»
8 Вознесение
«Клаус, я Ви Пи 33, как связь?» прошуршало в наушниках скафандра. Я стоял посреди
обугленной комнаты, нашлемный фонарь осветил вездесущую пыль и мёртвых мышей.
Они лежали как рассыпанные орехи в коридоре и на столах. Признаков человека тут не
было, следы моих ребристых подошв вели сюда с провала лестницы. Нейтронный взрыв
обуглил все шесть этажей и расплавил стёкла. Те сосульками свисали с карнизов, но
датчик радиации мерно мерцал зелёным огоньком, уровень очистки кислорода в
батареях скафандра был высоким. «Порядок Ви Пи 33 Обследую последствия атаки
нейтронной ракетой». «Не задерживайтесь, Клаус. Вам еще сектор 545 Эй Ти, как
поняли?». «Окей, понял». Я держал рассыпающуюся тетрадь, посреди громадной
необратимой катастрофы, сотворённой руками этих странных людей. Закладкой служила
винтовочная пуля 7.62 мм с дыркой для шнурка, листы превратились в пепел, сканнер
просветил их, а мрт-камера расшифровала скрины и перевела – так я узнал чужую
историю. Пуля перекочевала в боковой карман с клапаном, отороченным серебристым
кантом. «Мне пора, Люська. Какое странное было имя…». Осторожно сошел по лестнице и
вылез в огромный пролом в стене. Во дворе за секунду сложилась часовня- горки битого
кирпича курились красной пылью и катился измятый колокольчик «тлим-тилим…тлим». Я
переместил плазмоджет на грудь, настроил джетпак на включение, реактивный ранец
легко завибрировал и выпустил газовые струи, их сила аккуратно потянула почти
вертикально вверх и понесла над остовом постройки, потом набирая высоту, над руинами
квартала «велаята 129» похожими на поля торосистого льда, над поваленными
деревьями парка, в сторону, где вторую неделю догорали чертоги московских богдыханов
или что там от них осталось. Война была скоротечной- всего 4 дня, по договоренности с
Китаем (они нам не мешали). Китайцы попросили только вывезти своих граждан и
«звездных», которые решили капитулировать, таких оказалось большинство.
«Эй, Клаус», - шуршало в наушниках, пока я осматривал величественную панораму
разрушений: сполохов, мерцающих огненных цепочек и вспыхивающих пожарищ тут и
там со своих двух тысяч футов плавного полёта. - «Ну?» - «Баффало» выиграло у
«Рейнджеров» 6:1» - «Что-о? Вот это да, красавчики! Кубок теперь у них, хорошая новость,
Рик! Как твои? Вы увидитесь на уик-энде?» - «Да, порядок! Они приедут на Мадейру, там
проходит какой-то фестиваль…музыка, фонтаны… Дочь очень хотела на День Рождения» -
«Ясно, ясно…Я тут закончил, вызывай платформу». – «Мамочка тебя заберёт. Клаус, пять
минут, и она у тебя» - «Слушай, Рики, я никак не пойму людей, которые тут жили…» -
«Забей, люди вообще существа непостижимые. Я, когда в зеркало на себя смотрю в
понедельник, не понимаю кого вижу…»


19-27 января 2023 г. Переделкино, Москва