Пушкин Онегин Овидий Наука и Искусство любви 2

В первой части текста мы толковали о причине замены Искусства любви Публия Овидия Назона на Науку страсти нежной у А.С. Пушкина: между наукой и искусством такая же дьявольская разница как и между любовью и страстью … Но для пушкинской пародийной сатиры нравов в противовес дидактике  Овидия это то , что надо

В опубликованной версии первой главы I поставил точки пропуска вместо

Строфа IX
Нас пыл сердечный рано мучит
И говорит Шатобриан
Любви нас не природа учит
А первый пакостный роман —
Мы алчем жизнь узнать заране
И узнаем её в романе
[Лета] придут, а между тем
Не насладились мы ничем —
Прелестный опыт упреждая
Мы только счастию вредим —
Незнанье скроется, а с ним
Уйдет горячность молодая
Онегин это испытал
За то как женщин понимал —

Данная строфа печатается по рукописи ЛБ 69. л. 8 об. По изданию: Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 16 т. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937—1959. Т. 6. Евгений Онегин. — 1937. — С. 207—655

Отчего же поэтический романист А.С. Пушкин, доведя строфу до беловика, в печатный текст романа  ее не включил?

Причем Назона то он упомянул, как воспевателя этой самой науки искусства страсти в любви, мистифицируя нас и пудря нам останки окостеневших мозгов костных, головной АКПП под куполом черепа и в спинной хорде хордовых кривоногих (по Пушкину) адамитов:

VIII.
Всего, что знал еще Евгений,
Пересказать мне недосуг;
Но в чем он истинный был гений,
Что знал он тверже всех наук,
Что было для него измлада
И труд и мука и отрада,
Что занимало целый день
Его тоскующую лень, —
Была наука страсти нежной,
Которую воспел Назон,
За что страдальцем кончил он
Свой век блестящий и мятежный
В Молдавии, в глуши степей,
Вдали Италии своей.

Вл. Козаровецкий (псевдо Казарова) предположил со всем напором пионера первооткрывашек, что это сделано Пушкиным по одной причине (у него почти нет альтернатив – у дилетантов всегда так…) = «эта строфа была ба слишком хороша дял романа Онегина» (см. Козаровецкий Вл. Новый комментарий к «Евгению Онегину» -М.: Новый хронограф, 2021 с.96)

Нам же ясно иное =  в классах школы–студии науки любви нас, мучимых сердечным пылом  жаждущей ранней плоти и горячкой неопытной  молодости, встречает «первый пакостный роман». Он и последующие за ним «лабораторные амурные работы» учат не искусству любви, а пока только н пониманию женщин. Потому это не школа  искусств любви, а только начальная  школа науки страсти. За ней должны пойти ВУЗы и Эколь сюперьёр де л-ар д-амур   (;cole sup;rieur d’Art d’Amour).

 Пушкин как всегда точен и лаконичен. И потому, возможно претензии наши к тому, что это все пародировано, могут быть обоснованно сняты: Онегин кончил только начальную школу науки страсти,  в которой искусством любви и самой любовью и не пахло!

В этой начальной школе Онегин, однако, приобрел достаточно знаний обольщения , совращения и … не доведения себя до брака с женщиной, что и помогло емув итоге избежать сетей атаковавшей его Татьяны Лариной, оставшейся в 17 лет с мозгами 13-летней, набитой чущью любовных третьесортных романов из маминой библиотеки, обожавшнй Грандисона

Вот эти описанные Пушкиным знания молодого повесы из питерского бомонда начала 19 века:
Как рано мог он лицемерить,
Таить надежду, ревновать,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачным, изнывать,
Являться гордым и послушным,
Внимательным, иль равнодушным!
Как томно был он молчалив,
Как пламенно красноречив,
В сердечных письмах как небрежен!
Одним дыша, одно любя,
Как он умел забыть себя!
Как взор его был быстр и нежен,
Стыдлив и дерзок, а порой
Блистал послушною слезой!
XI.
Как он умел казаться новым,
Шутя невинность изумлять,
Пугать отчаяньем готовым,
Приятной лестью забавлять,
Ловить минуту умиленья,
Невинных лет предубежденья
Умом и страстью побеждать,
Невольной ласки ожидать,
Молить и требовать признанья,
Подслушать сердца первый звук.
Преследовать любовь, и вдруг
Добиться тайного свиданья...
И после ей наедине
Давать уроки в тишине!
XII.
Как рано мог уж он тревожить
Сердца кокеток записных!
Когда ж хотелось уничтожить
Ему соперников своих,
Как он язвительно злословил!
Какие сети им готовил!
Но вы, блаженные мужья,
С ним оставались вы друзья:
Его ласкал супруг лукавый,
Фобласа давний ученик,
И недоверчивый старик,
И рогоносец величавый,
Всегда довольный сам собой,
Своим обедом и женой.
Полный арсенал!

Но любить в этой школе не учили и не научили …
Онегин не знал и не понимал  любви. 
Получив письмо , он оценил его как заправский менеджер по рискам лишь как протокол о намерениях  девицы, рассудку которой довериться просто опасно

Любви к своим 26 годам Онегин не встретил и не знал…

И когда в 30 лет он вернулся в Питер и увидел княгиню Таню …да еще в малиновом берете… да еще и женой кузена… он вдруг «влюбился» … т.е. согласно его диплому (или сертификату, или аттестату  нач. школы науки страсти) просто тупо приревновал