Пушкин. Страсть к перечислениям

У Пушкина была страсть к перечислениям. Это заметили многие, а, например,  В. Ходасевич и В. Козаровецкий посвятили этому свои литературоведческие опусы.

Ходасевич (см. О Пушкине. Перечисления. под перечислениями понимал « ... ряд однородных частей предложения, соподчиненных одному слову, как, например, - ряд подлежащих при одном сказуемом, ряд сказуемых при одном подлежащем, ряд прямых дополнений, зависящих от одного сказуемого, и т.п. При этом я условно считаю перечислениями лишь те случаи, когда мы имеем дело не менее чем с четырьмя однородными частями предложения.* На единоначатиях и перечислениях сознательно построены некоторые пьесы.».

В составе перечислений он выделил единоначатия и чистые перечисления:
А. Ряд сказуемых при одном подлежащем:
Б. Ряд подлежащих при одном сказуемом:
В. Ряд дополнений к одному сказуемому:
Д. Ряд составных сказуемых к одному подлежащему:
Е. Ряд обстоятельств места и образа действия - при одном сказуемом:
Ж. Ряд приложений к одному подлежащему:
И. Чистые перечни без легко подразумеваемого сказуемого:

Пример для «Б» варианта из под пера Евгения Онегина:

1.
Но ни Виргинии, ни Расин,
Ни Скотт, ни Байрон, ни Сенека,
Ни даже Дамских мод журнал
Так никого не занимал.
("Онегин", V , 22)

2 .
 Гвоздин, Буянов, Петушков
И Флянов, не совсем здоровый,
На стульях улеглись в столовой,
А на полу мосье Трике.
("Онегин", VI , 2)

3.
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах {*}.
("Онегин", VII , 38)

В "Медном Всаднике":

Так злодей
С свирепой шайкою своей
В село ворвавшись, ловит, режет,
Крушит и грабит; вопли, скрежет,
Насилье, брань, тревога, вой!..

Когда примеры читаешь подряд, то создается впечатление маниакальности …или шизофазии

(2)
В романе Евгений Онегин страсть к перечислениям довела текст до абсурдизма. На это обратил внимание Козаровецкий, который комментируя строфы X-XI Первой главы:
X.
Как рано мог он лицемерить,
Таить надежду, ревновать,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачным, изнывать,
Являться гордым и послушным,
Внимательным, иль равнодушным!
Как томно был он молчалив,
Как пламенно красноречив,
В сердечных письмах как небрежен!
Одним дыша, одно любя,
Как он умел забыть себя!
Как взор его был быстр и нежен,
Стыдлив и дерзок, а порой
Блистал послушною слезой!
XI.
Как он умел казаться новым,
Шутя невинность изумлять,
Пугать отчаяньем готовым,
Приятной лестью забавлять,
Ловить минуту умиленья,
Невинных лет предубежденья
Умом и страстью побеждать,
Невольной ласки ожидать,
Молить и требовать признанья,
Подслушать сердца первый звук.
Преследовать любовь, и вдруг
Добиться тайного свиданья...
И после ей наедине
Давать уроки в тишине!

констатировал:
«Пушкин, используя прием, пародийно употребленный Лоренсом Стерном в «Тристаме Шенди», превратил бОльшую часть Первой главы в КАТАЛОГ ПЕРЕЧИСЛЕНИЙ, доведя этот стерновский прием до АБСУРДА … фактически львиная доля Первой главы является перечислениями существительных, глаголов, прилагательных».

Эти массивы перечислений и образовали основное содержание этой «энциклопедии русской жизни», начатой главой по имени «ХАНДРА»

В пародировании пародий Шекспира и Стерна Пушкин довел текст до идеала абсурда,  выставив автором неудавшегося поэта Е. Онегина …

 Недаром первой же фразой романа, также пародируя стерновский стиль и приемы, явилась фраза, ставшая первой фразой всего русского литературного абсурдизма в модернизме:

Мой дядя самых честных правил
Когда не в шутку занемог;

(NB = Anttention et Achtung : именно как в первой редакции – с точкой-запятой в конце!)

Дядя без ФИО зачем-то брал правИло и правил только честных … Как Иисус грешных …


(3)

Перечисления в комментариях В. Набокова к переводу романа Евгений Онегин (см. Набоков В. Структура Евгения Онегина) :

XXI–XXII: Продолжается перечисление действий Онегина.
LI–LIV: Сельские прелести, перечисленные в LIV как причина онегинской хандры, обеспечивают естественный переход к автобиографическому и «профессиональному» отступлению в шести строфах, завершающих главу (LV–LX).
IX–XIV:  В IX–X перечисляются книги, которые Татьяна читает во французском оригинале или переводе (тема, уже открытая в гл. 2, XXIX) Ее любимые романы — «Юлия» Руссо, «Матильда» госпожи Коттен, «Валери» баронессы Крюднер, «Дельфина» госпожи де Сталь, «Страдания молодого Вертера» Гёте и два романа Ричардсона — «Грандисон» и «Кларисса» (последние уже упоминались в гл. 2, XXIX–XXX).
XXV–XXXVI, XXXIX–XLII, XLIV–XLV: Пушкин замечает, что он, пожалуй, говорит о еде и питье не меньше Гомера. Интонация начинает напоминать первую главу, с ее перечислением светских развлечений,