Похороны Леонида Ильича

В своем загородном доме Зурик смотрел вечером передачу про спорт, которую вёл легендарный хоккеист Вячеслав Фетисов. Он рассказывал про легендарного игрока НХЛ Уэйна Гретцки: «Анатолий Тарасов недолюбливал игроков, пришедших в ЦСКА из других клубов, а ценил коренных армейцев. На вопрос игроков ЦСКА, можно ли пригласить Гретцки в команду, Анатолий Тарасов сказал, что Гретцки не сможет играть за сборную СССР, потому что не комсомолец. Да, сейчас это звучит смешно, но в те времена…»

Тут же Зурику вспомнилась комсомольская юность и многие связанные с ВЛКСМ истории. Учился он тогда в средней школе № 5 расположенной по улице Пачева-Ногмова в городе Нальчике. Учебное заведение было среди лучших в городе, если не самое лучшее. Вокруг школы росли каштаны, которые летом расцветали удивительными гроздьями красно-белых цветов. Директором школы в те времена была Хараева Светлана Мухадиновна, женщина мудрая и очень добрая. О ней в памяти у Зурика остались самые восторженные воспоминания. Светлана Мухадиновна была талантливым организатором и все требования советской школы там были на высоте. Соответственно на «отлично» была поставлена партийная и комсомольская работа. Председателем партийной организации пятой школы был худощавый учитель физики Виктор Григорьевич Додоенков, а председателем комсомольской организации ученик школы Альбек Фриев.

На дворе стояла осень 1982 года, 10-ое ноября. Шёл урок литературы и Мария Степановна Горяйнова рассказывала про Достоевского. Примерно в 10 часов утра почему-то с опозданием в класс зашёл Анзор Дикинов. Обычно на урок к Марфе (так мы звали Марию Степановну за глаза) старались быть вовремя, строгая была. Анзор тихонько шепнул Зурику и Саше Лапинагову, что по телеку сообщили о смерти Леонида Ильича Брежнева. Пацаны сначала не поверили, всем казалось, что Брежнев будет жить вечно. С ним они родились в 1969, с ним пошли в детсад, потом в школу, с ним было связанно буквально всё – партия комсомол… А тут умер… Да не может быть! Чушь! Тогда Зурик в голос сказал Марфе, что вот Анзор Дикинов только из дома прибежал и сообщил о смерти Леонида Ильича. Марфу взяла оторопь. Она тут же плюхнулась на свой стул, растерялась и с минуту молча глядела на класс. И пришла в себя, когда другой ученик Тимур Слонов громко сказал: «Офигеть»!

Школа, как и вся страна погрузились в глубокий траур, хотя по выражению лица Зуриковского одноклассника Ильи Вайнштейна этого сказать было нельзя. Он ходил как обычно весел, ироничен и бодр, даже шутил про покойного. Всех обязали сшить дома траурные повязки и прийти в школу. Кто-то сшил, кто-то нет. Отец Зурика дал ему готовую уже повязку. Она была красная нарукавная повязка с черной лентой. Учитель истории участник ВОВ Захаров Владимир Захарович закрывшись в своём кабинете оплакивал вождя мирового пролетариата, верного продолжателя дела Ленина, пламенного патриота, выдающегося революционера и борца за мир Леонида Ильича Брежнева. Он же следил за тем, что бы все одели траурные повязки и громко не разговаривали, не бегали и не смеялись в школе.
 
За день до официальных похорон Брежнева в пятой школе собрали траурный митинг в актовом зале. На сцену поднялись все руководители пятой школы и некоторые уважаемые учителя. В центре висел большой портрет Леонида Ильича с траурной черной лентой. С правой стороны сцены была установлена трибуна. Первой там выступила Хараева Светлана Мухадиновна, школьный директор. Она рассказывала о выдающейся роли Брежнева, его вкладе в мир во всём мире. К концу своего выступления Светлана Мухадиновна прослезилась. Это были искренние слёзы уважения к покойному лидеру коммунистической партии СССР. Потом выступали ещё и ещё. 
Через минут сорок на трибуну опять взошла Светлана Мухадиновна Хараева и произнесла примерно следующие слова: «Дорогие товарищи! Светлая память о Леониде Ильиче навечно останется в наших сердцах! Траурный митинг прошу считать закрытым». Во время этих слов в актовом зале стояла гробовая тишина, всё-таки траур. И вдруг среди этой пронизывающей тишины, после закрывающих митинг слов, кто-то очень громко начал хлопать. Этим хлопающим оказался  Анзор Канаметов, который жил в доме по проспекту Ленина 49, который кажется, тогда учился 9 классе. Каждый его хлопок острыми гвоздями разлетался по залу неимоверными раскатами, грохотом. Толпа расступилась вокруг Канаметова. Со сцены уже бежали к Анзору завучи – Джандосова Надежда Васильевна и Житиева Раиса Мустафаевна. Они схватили Анзора Канаметова за руки и потряхивая волокли в учительскую.
 
Канаметова, по прозвищу «Канамич» из школы быстренько выперли. В то время такой проступок был сравни уголовному преступлению. По школе ходили слухи, что Канамич был под легким кайфом, так сказать в тягах. Хотя он был спортсменом, кмс по настольному теннису, комсомольцем! Видимо нужно было объяснить такую выходку ученика пятой школы и её объяснили, запустив соответствующий слух. Иначе как было бы оправдаться руководству школы, партийной организации и комсомолу перед вышестоящими органами? Безусловно зная Канамича с детских самых лет Зурик спросил его: «почему он захлопал в ладоши?» Канамич рассказал, что обычно в конце всех митингов хлопали, а он не знал, что на траурном митинге хлопать не следует, ведь генерального секретаря в его жизни хоронили первый раз. Поэтому пострадал зазря и выгнали его из школы несправедливо. Даже будучи уже взрослыми, когда пацаны со смехом напоминал ему эту историю, Канамич как-бы не смеялся. Не смешно ему было. Но зато эта история осталась в памяти у всех, кто в те годы учился в пятой школе.

Директор Светлана Мухадиновна понимала, что Канамич никоим образом не собирался оскорбить память Леонида Ильича, но и оставить ЧП без внимания было опасным тогда делом. Непременно нашёлся бы человек, кто стуканул бы в министерство просвещения или даже в обком партии, что директор школы Хараева, жена судьи Виктора Локова, дочь известного партийного деятеля, не приняла меры в отношении «сильно» провинившегося ученика школы. ЧП было политического характера и меры безусловно были приняты.
 
Хотя по хорошему, обязаны были провести комсомольское собрание, где актив ВЛКСМ школы должен был принять какое-нибудь решение. Но ничего такого не сделали. Партийные организации, руководство в учреждениях особо не считались с комсомольскими ячейками и поступали, как нужно для них. При этом если вдруг нужно согласие комсомола, его получали формально. Уже на тот период 1982 года стало очевидным даже для школьников, что многие вопросы решались формально, а не по существу. Сами же комсомольские лидеры в основном из той молодёжи, кто шли в государственные структуры делать карьеру. И это у них получалось. Зурик тоже шёл по той же дорожке. Уже в армии был секретарем комсомольской организации. Но случилась перестройка…