41. Секция

Петька пришел из школы. Видавший виды портфель уютно упал под вешалку на сброшенные кроссовки. А что его беречь, он уже второй год служит. Куртка-ветровка, понурив плечи, пристроилась на крючок. Мягко хлопнула дверка холодильника.
- Разболтай! - донёсся из комнаты командирский голос догадливой бабушки.

Петька с сожалением посмотрел на трехлитровую стеклянную банку. На молоке отстоялись сливки, сантиметров шесть от верха. Без особого фанатизма он побулькал ложкой в посудине, налил кружку молока, отрезал ломоть хлеба и пристроился на диване получить порцию теленовостей. Он еще не успел понять, что, когда, почему и где взорвалось, как пришлось отвечать на вопросы.
- Как дела в школе?
- Нормально. Не спрашивали, оценок нет. Я в секцию записался.
- В какую еще секцию?
- ОФП... к военруку.
- Что за ОФП?
- Общефизической подготовки. Вечером сегодня уже пойду. Мускулы накачаю... Приемы самбо, пацаны говорят, выучим. Там все: Колька, Вовка, Отроков, девчонки...
- Тогда понятно, они же без тебя нигде не обойдутся. Только вот в чём ты идти собрался? Я спортивный костюм постирала и футболки.
- Фигня, и одни шорты сойдут.
- Какие шорты, ты решил свои кости на обозрение выставить! Да твоих родителей прав родительских лишат, ты же худосочнее Кащея.

Петька встал, сбросил рубашку, втянул пупастый коричневый от загара живот так, что рёбра обозначились с предельной откровенностью, прошелся по комнате взад-вперед. В завершение дефиле встал в позу и укоризненно бросил в пространство:
- А вот не надо было меня заставлять молоко разбалтывать... и вообще, в чем идти-то?
- Не переживай, футболка под утюгом высохнет, - успокоила бабуля.

Делать нечего. Жизнь, было дело, пошла наперекосяк, но теперь выправилась. Петька притащил портфель, сел в углу к своему письменному столу выполнять домашнее задание. Принцип у него был простой. В кино услышал: «Раньше сядешь - раньше выйдешь».
Открыл дневник, посмотрел на стихи, записанные на обложке. Задумался. Взял чистый листок...
Вы же мать - выжимать. Ха! Выжимать - вы же мать... - Петька барабанил пальцами правой руки по толстому стеклу на письменном столе. Творилось!
Через окно взгляд мальчишки упал на тысячу раз виденную картинку. За невысоким забором в соседском дворе качалось на верёвке выстиранное белье. Еще совсем недавно в этом огороде можно было увидеть Ласточкину. Теперь в доме жил новый директор школы. Рядом с джинсами Отрокова, сушились детские рубашки его младшего брата.
- Остановитесь! Вы же мать!
С ребенком памперс выжимать... - пробормотал Петька. Подумал, и ещё раз повторил сказанное, словно пытаясь на вкус распробовать каждое слово. - Надо же, получилось!
- Ма! Ба! - выскочил Петька на кухню.
- Что случилось? - испуганно обернулась мать.
- Я стих сочинил, слушайте! - Петька встал посередине кухни, картинно заложил одну руку за спину, вторую выбросил вперед, словно останавливая растопыренной пятернёй невидимого врага, продекламировал:
- Остановитесь! Вы же мать!
С ребенком памперс выжимать...

Никакой реакции. Автор не услышал шквала аплодисментов и не утонул в букетах. Мать продолжала чистить картошку.
- Ну, как?
- Никак.
- То есть как это «никак»? - обиделся Петька.
- Памперсы - не пеленки, их, Петя, не выжимают, хоть с детьми, хоть без них. Они одноразовые.
- Пелёнку – ребёнку, - пробормотал поэт, уходя со сцены под шорох собственных шагов. – Я сейчас переделаю.

Продолжение здесь: http://proza.ru/2023/02/01/1270