Воспитательный процесс

               ВОСПИТАТЕЛЬНЫЙ  ПРОЦЕСС  ИЛИ  ИСТОРИЯ  ОДНОГО  УСЫНОВЛЕНИЯ

     Мимо этой остановки, ставшей в одночасье веховой для всей нашей семьи, мне приходилось проходить порой по нескольку раз в день. Ничего особенного в ней не было. Атрибутика подобных мест везде одна и та же – длинная скамья под навесом, урна, обозначающая место, где можно бросать мусор, да собака или кошка на скамье или под ней. Ну и, конечно же, люди, озабоченные, то мятущиеся, то обречённо застывшие. Однажды мне пришлось не просто проходить мимо неё, а степенно вышагивать  вместе с внуком. Разговор шёл, конечно, о только что оставленном садике – что ели, что делали, как слушались. Получалось, что там было всё замечательно, за исключением того, что пришлось меня ждать дольше, чем бабушку Оли. Понимая важность момента, когда не было рядом ни родителей, ни воспитателей, ни горластых наставников с лестничной площадки, я решила сразу перейти к воспитательному моменту. А иначе, зачем же существуют бабушки. Впереди нас, тяжело опираясь одной рукой на палочку, шла старушка. Другой рукой она держалась за молодого человека. Шли они медленно, явно никуда не опаздывая. Я обратила внимание Мишутки на эту пару, пояснив, что надо всегда стараться помочь всем больным и стареньким. Не успели мы полностью прочувствоваться  важностью момента, как поравнялись с ранее упомянутой автобусной  остановкой. Конец рабочего дня собрал здесь много народа. Все стояли у края дороги и нашему взору открылась вдруг пустая, почти пустая,  скамейка, встроенная меж двумя цветочными павильонами, перекрытая каким то сомнительным навесом. На одном её конце ссутулившись, сидел старичок, символизируя собой, немощь старчества и одиночества, а на другом её конце сидел белёсый кот в той же позе и с той же символикой. Забыв про воспитательный момент, я почувствовала,  как жалость стала сжимать горло, не контролируя себя, запричитала, о тяжёлой судьбе тех, кто никому не нужен. Рядом кто-то убедительно зашмыгал носом. Конечно, это Мишутка, стоя лицом к скамейке, собрался отреагировать плачем на мои сетования. «Мне его жалко», - услышала я добрые слова своего маленького сопереживателя, перемежавшиеся с тихими всхлипываниями. Вот он момент истины, отметила я про себя и продолжила: «А жалеть, Мишенька, надо делом, а не одними слёзками. Вот покушать бы дать или помочь разыскать близких, чтоб его забрали домой». Мы уже прошли остановку, как вдруг Михаил младший, (его папа тоже Миша), затормозил и потянул меня назад со словами: «Идём жалеть его». Прислушиваясь к хныкающему голосу, понимаю, что это только начало его жалостливых переживаний. Стал накрапывать дождь, ситуация осложнялась. Думая лишь о том, как скорее увести внука из под дождя, скороговоркой выпаливаю: «Мишенька, конечно надо пожалеть, но как ты ему поможешь? Он же, наверное, кушать хочет, а может ему лекарство надо. Пойдём домой, вот же наш  дом, совсем рядом. Возьмём хлеба с колбаской, лекарство с водичкой, зонтик и вернёмся сюда, чтобы жалеть». Поразмыслив пару секунд, Мишутка рванул вперёд с такой скоростью, что уже было не совсем понятно, кто кого ведёт за руку. Подымаемся на второй этаж через ступеньку, не входим, а врываемся в дом. «Скорей, бабушка, скорей,- вопиет внук,- ему же плохо, он старенький и кушать хочет». Несколько метаний по комнате, благо она одна, бег на кухню к холодильнику и менее через пять минут мы снова на лестничной площадке с пакетом в руке. Про зонт забыли, про лекарство тоже, ну да ладно, не сахарные, не растаем. А лекарство –какое? Валидол со мной, если понадобится кому. Мы не спустились по лестнице, мы по ней скатились. Дождь припустил. Уже еле сдерживая раздражение, сама тяну внука к остановке, желая поскорее укрыть его от дождя. Но мой Михаил младший, сам локомотивчиком устремился вперёд. Вот и остановка. Людей заметно поубавилось, а оставшиеся все столпились под навесом. Вот и скамья. Открываю пакетик, подхожу к сидящему в той же не весёлой позе дедуле, но тут Мишутка выхватывает пакет из моих рук и бегом направляется к другому концу скамьи. «Бедненький мой, старенький, голодненький котенька, - слышу я перемеживающееся со всхлипываниями воркование своего пятилетнего внука, - я тебе колбаски принёс». Будущие пассажиры автобуса с умилением смотрели на этот край скамьи. Вдруг раздался резкий звук тормоза машины и не менее резкий голос возгласил: «Папа, ну разве я тебе здесь сказала подождать меня? Уже час колесю по городу, остановки инспектирую». Найденный дедушка радостно, хоть и медленно, пошёл к машине. Неожиданно, чей то голос словно отрезвляет меня: «Он не может встать, его собаки покусали». Прихожу в себя и вижу: всё внимание людей приковано к коту и моему внуку. Кто-то выражает соболезнование пушистику, кто-то умильно гладит по голове Михаила младшего. Наконец кот шевельнулся. С большим трудом он приподнялся на задние лапки и снова осел. У Миши из глаз брызнули настоящие слёзы. «Бабушка, он такой больной, бедный, давай возьмём его домой». Последние слова я услышала как во сне. Не знаю, действительно ли гром грянул или разряд случился во мне. Молнией пронеслась мысль: «Только кота мне и не хватало в моей однокомнатной квартире, занятой, в основном, цветами и книгами». А Мишутка тем временем уже пытается приподнять несчастное животное, что бы поудобнее  взять его на руки. Сердобольные будущие пассажиры, помогли таки уложить покусанного кота на протянутые руки внука. Траурной процессией мы двинулись к дому. Дождя уже не было. Моё лицо словно окаменело в маске крайней досады и растерянности. Но, увидев счастливые, сияющие глаза Мишутки, облегчённо вздохнула. Воспитательный момент  удался и не только для внука.
     Ну, а что было дальше? Тарелки на полу в кухне, вата с зелёнкой но столе, лоточек в ванне на полу. Да, быть добрым не просто, это труд. Конечно, если добрым, не на словах, а на деле. В эти выходные внучёк мой остался у меня. Он ухаживал за своим найдёнышем как мог, хотя кот не мог ещё отблагодарить его озорной игрой. Но зато он уже мог стоять и, слегка покачиваясь и прихрамывая, понемногу расхаживаться.
       Вскоре же, проходя опять мимо остановки, сквозь общее оживление слышу слова: «Да его собаки покусали, пошевелиться не мог, но, слава Богу, его тогда один мальчик с бабушкой усыновил». А другой голос добавил: « Да, Господь не только деда определил и его устроил». О ком это они, интересно, говорили?