Аре Ваерланд В котле болезней 6. Живительный клима

 VI

ЖИВИТЕЛЬНЫЙ КЛИМАТ АНГЛИИ


В Англии я отказался от шерстяных жилетов и нижнего белья навсегда. Мне понадобилось приехать в Англию, чтобы осознать, насколько вредна такая одежда для кожи. Будучи новыми, они конечно лучше всего, но даже тогда они слишком теплы и чрезмерно изолируют. После использования в течение некоторого времени они становятся плотнее и герметичнее, пока наконец не становятся подобны более или менее непроницаемой броне. Они как увеличивают потение, так и поглощают пот, ибо человек в шерстяном жилете потеет больше, чем человек, одетый в обычную хлопчатобумажную или льняную рубашку. Они также обладают необычной способностью удерживать в своих ячейках большую часть тех десяти граммов (одна треть унции) сброшенной кожи, которые человек обычно теряет ежедневно вместе с жиром, который легко разлагается при постоянной температуре в 98° F. Добавьте к этому всевозможные газообразные выделения, от которых кожа вместе с легкими, как мы видели, постоянно избавляют тело.

До моего приезда в Англию я посмеялся бы над любым, кто предложил бы мне снять шерстяную «броню», которую я считал лучшей защитой от простуды, гриппа, воспаления легких, чахотки и множества других болезней. Но этот народ, любящий свежий воздух, навел меня на размышления. Мое собственное плохое здоровье сделало меня хорошим наблюдателем, готовым исследовать и испытать все, что могло бы способствовать увеличению физической и духовной жизнеспособности. Однако то, что поразило меня как особое в английском образе жизни, сами англичане будут рассматривать как нечто само собой разумеющееся. Ибо всякая нация смотрит на свой собственный образ жизни как на нечто естественное и очень мало задумывается о нем.

За границей по общему согласию англичан считают самыми сдержанными, тихими и прилично ведущими себя людьми в мире. Кажется, что они занимаются своими делами с минимальным расходом энергии. Это проявляется и в минимальном расходе в речах и жестах. В Англии всегда трудно найти искреннюю тему для разговора. То, что на континенте, особенно во Франции, выглядит изображением фонтана, вызванного давлением паводковой воды, которое без постоянного выпускного отверстия могло бы разорвать трубы, в Англии можно сравнить с тихим и величавым течением могучей реки, которая, дойдя до своего устья, нашла состояние своей уравновешенности и состязается в равновесии с морем. Нет больше журчащих ручьев и скачущих водопадов с «разговорными» водоворотами! Течение уменьшено до минимума и требует двигательной энергии баркаса или волнообразующего явления в виде входящего парохода или лайнера для того, чтобы вызвать преходящее волнение.

И, правда, нужно набраться смелости, чтобы завязать разговор в Англии, и проявить некоторую решимость для его продолжения. Обычная тенденция заключается в том, чтобы держаться скромно, даже не подавая вида, что наблюдаешь, а если оказался уличен в том, что украдкой наблюдал визави, улыбнуться как можно любезнее, как будто, чтобы сказать: «Ох, прошу Вашего прощения, мне очень жаль, что я сижу здесь, смотря на Вас, сидящего там!»

Сколь безмолвной и унылой была бы жизнь при этих обстоятельствах, если бы не благословенный английский климат, который с общего согласия считается таким плохим, ненадежным и неприятным, что весьма вероятно, что жалобы на него будут всегда встречать сочувственное одобрение, давая бесконечное количество тем для возможного разговора.

Я помню, как я был удивлен, когда после высадки в Англии кто-то сказал мне:

«Сегодня очень влажно, идет дождь, что за противная у нас погода», и т.д. До этого в своей жизни у меня не было никакой привычки к таким замечаниям. Если шел дождь дома, то все это видели и знали, и не было никакой причины это комментировать. Кроме того, у нас всегда было так много, о чем поговорить, что о погоде обычно забывали и упоминали о ней лишь в таких затруднительных ситуациях, как неожиданная встреча со своим портным или любым другим кредитором, которому давно не платили.

Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к этим постоянным замечаниям о чем-то столь очевидном как английская погода, но наконец-то я понял, что все используют погоду как средство, чтобы вступить в разговор и найти сочувствующий тон при встрече с соседом. Ибо англичане очень добросердечны, воистину — сама доброта. Они всегда идут Вам на встречу, готовы извинить Вас, если Вы делаете грубую ошибку, и помочь Вам в любой степени, если Вы — порядочный парень. Они также очень честны. Но не относительно погоды. Иногда случалось, что я находил их замечания о погоде противоречащими моим собственным наблюдениям или тому, что должно было бы быть очевидным каждому. Однако, при попытках поправить какое-нибудь утверждение, я вскоре обнаружил, что мои попытки реабилитировать английский климат воспринимаются очень личностно, почти как демонстрация против человека, которого это касается. После этого я всегда поддакивал всему, что говорили о нем мой бакалейщик, молочник, уборщица или любой встречный на моем пути. Эффект был волшебным. Это покоряло все сердца. Я приобретал друзей повсюду. Люди очевидно думали, что я необычайно порядочный парень, несмотря на то, что я иностранец. И все это — благодаря английскому климату!

Работая над написанием этой главы, я надеюсь поведать и нечто еще более приятное. Ибо я придерживаюсь твердого мнения, что, кроме своей полезности в качестве предмета разговора, нет такого климата во всем мире, который превзойдет английский климат по положительному влиянию на здоровье. Нигде я не был в лучшем состоянии здоровья, энергичнее, активнее и бодрее, нежели на этом благословенном острове между Северным морем и Атлантикой.

Во-первых, где Вы найдете во всей Европе, меньшую разницу между самыми большими значениями тепла и холода? Когда температура 2-3 августа 1933

не опускалась ниже 73° F. (22.8° C), ночь была объявлена утренними газетами самой теплой за 92 года. Этот факт красноречивее всяких слов. Здесь человек может одеваться почти одинаково круглый год, ведя, как выразился один француз, весь год «жизнь как в помещении на улице и уличную жизнь в помещении».

Вы только посмотрите, как построены здания! Когда я приехал в Англию, то я поразился, увидев, что сточные трубы кухонь и ванных комнат лежат без изоляции вдоль внешних стен. Я едва поверил своим глазам, когда позже у меня была возможность изучить, как система водоснабжения устроена внутри зданий, подавая воду с магистральной линии через абсолютно не изолированные трубы, через холодные чуланы и т.д. в равной степени незащищенный бак на чердаке, где обыкновенная черепичная крыша защищает их от прямого попадания дождя, но ни в коем случае не от ветра и бури или от колебаний температуры. И тем не менее, казалось, что все хорошо, пока внезапное исключительное падение температуры не вызвало беспорядка во всей системе, как это случилось между Рождеством и Новым Годом в 1927 г. Я думаю, что лишь небольшой процент домов в Лондоне остались с водой на той роковой неделе. Водопроводчики, хотя они сами остались тоже без воды, были естественно рады. Остальная часть населения восприняла это событие благодушно, некоторые стоически, почти что забыв возложить вину на погоду.

Можно было бы подумать, что подобное несчастье повлияет в какой-то степени на строительство и планирование новых зданий. Ничуть не бывало! Система водоснабжения новых зданий, воздвигнутых той же самой весной, была сделана точно так же, как будто никогда и не было никаких проблем. Конечно, водопроводчики не стали бы делать иначе, так что, я полагаю, что ничего иного и нельзя было сделать. Говорят, что они платят свои налоги лишь после всеобщего разрыва труб, т.е., примерно один раз в двадцать лет.

Как бы англичанин ни винил свой климат, он всегда на него полагается.

Он верит, что этот климат даст ему постоянно зеленую траву, приятно прохладное лето и в равной степени продолжительную, но весноподобную зиму без снега или мороза. Ибо здесь зима — это вечная весна, а лето — это вечный месяц май. Снег обычно виден лишь на Рождественских открытках. Вы можете жить в своем саду с середины апреля до конца октября.

Даже уже после Рождества часто находят цветущую розу, за которой вскоре появляются зимний жасмин, подснежник, шафран, аконит, фиалка, первоцвет, бледно-желтый нарцисс, дикий анемон, ландыш, нарцисс, тюльпан и гиацинт, не говоря уже о цветущих кустах и деревьях. Калина вечнозеленая, дрок, слива колючая и миндаль, как известно, цветут уже в январе, а они являются предшественниками груши, вишни,

яблони и боярышника, а в разгаре весеннего изобилия — глицинии, липы и каштаны.

Правда, что в мае вам может попасться нечто похожее на зимний день, а в феврале — на летний день, и что почти каждый месяц, как кажется, устанавливает некий погодный рекорд в положительном или отрицательном смысле. Но сколь восхитительны эти постоянные перемены и неожиданности! Я много раз сидел без куртки за письменной работой в саду в январе и феврале, и вынужден был надевать куртку, чтобы быть в состоянии делать то же самое в мае или июне. Вовсе не жалуясь, я всегда понимал, что эти колебания поддерживают человека в необычно крепком и бодром состоянии, стимулируя работу кожи, кровообращение, нервы, обмен веществ и аппетит. Если Вы будете разумно одеты, то результатом этих постоянных и чудесных изменений не будет ничего, кроме пользы, и вы получите от них удовольствие.

Вы не можете избежать их даже в вашем собственном доме, при условии, что он построен английскими архитекторами и рабочими. Сядьте в своей комнате с ее одностекольными окнами, открытым камином и легким полом, сделанным из одиночных досок с вентиляционными зазорами в прямом контакте с внешним воздухом ниже, и сосчитайте на своих пальцах все различные сквозняки, которые носятся более или менее неощутимо вокруг вас, и вы будете поражены их разнообразием и числом. Всегда есть сквозняк между окнами и камином, дверьми и полом и наоборот; затем сквозняк между окнами и дверьми, а также полом, и, если дверей больше одной, то сквозняк между самими дверьми, Применяя то же самое к окнам — всего по крайней мере от полдюжины до дюжины или больше различных сквозняков, непрерывно изменяющих атмосферу в вашей комнате и поддерживающих ее в здоровом состоянии. Я насчитал четырнадцать различных сквозняков в своей столовой и девять в своем кабинете. Без сомнения в Англии вы можете легко жить «уличной жизнью в помещении»!

Добавьте к этому в зимнее время волшебный жар и восхитительное тепло от открытого угольного огня. Совершенно верно, что 70% тепла идут прямо в атмосферу через всегда открытый, просторный и почти перпендикулярный дымоход, но какое это имеет значение, когда доброжелательная Природа защищает Ваш дом от большинства из крайностей континентального климата? Выдающийся авторитет по климату и его влиянию на людей — профессор Леонард Хилл, директор Отдела прикладной физиологии Национального института медицинских исследований, полагает, что правильный способ отопления комнаты должен быть такой же, каким солнце нагревает землю, согревая наши ноги при соприкосновении с почвой, поглощающей тепло, и охлаждая наши головы посредством движущихся слоев воздуха сверху. Это как раз то, что и делает английский камин, который топится углем. Он согревает ноги, в то время как голова охлаждается воздухом, движущимся вокруг нее. Нет ничего более удушающего и способствующего плохому здоровью, нежели застойный воздух.

Я хорошо осознаю, что скандинаву или канадцу требуется несколько лет, чтобы привыкнуть к английскому климату и английскому способу жизни. Мои шведские друзья, которые приезжают сюда, обычно чувствуют неприятный холод, дрожа как внутри помещения, так и на улице с ранней осени до поздней весны. Возвращаясь домой они с ужасом говорят об «арктическом климате» в английских домах.

Этот факт, как кажется, озадачивает большинство англичан, которые слышали чудные вести о скандинавских и канадских зимах, где столбик термометра иногда опускается до 70 ° и 80° F ниже точки замерзания. Но как раз эти-то явления очень жестокого холода и оказались такими губительными для северян. Они вынудили их построить дома — достаточно солидные, воздухонепроницаемые и холодоустойчивые для защиты от этих температурных крайностей.

Ситуация была совершенно иная в былые времена, когда все население жило в сельской местности, а топливо было в изобилии. С незапамятных времен, бревенчатый дом без окон, потолков или полов был жильем наших предков. В середине дома был очаг, из которого дым уходил через открытое отверстие в крыше. В очаге огонь на чурбанах поддерживался день и ночь. Старики спали на скамьях вдоль стен, где их мог согревать огонь, в то время как молодые должны были спать на соломенных тюфяках в амбарах или на чердаках, где не могло быть никакого огня. В те времена было много движущегося воздуха.

Дымоходы были встроены в бревенчатые крестьянские дома Скандинавии лишь в середине семнадцатого столетия. Это новшество принесло с собой радикальное изменение в способе жизни. «Ветровой глазок» в крыше исчез, потолки и полы закрыли дом сверху и снизу. Позже появились двойные окна, двойные двери и двойные задвижки для камина, а также для дымохода. И наконец, что не менее важно, печники изобрели эти ужасные железные печи, которые сушат воздух и оболочки горла и бронхов, прокладывая путь всем видам болезней. Неудивительно, что чахотка участилась, и что Стокгольм фигурирует на седьмом месте среди двадцати четырех больших городов Европы, страдающих от «белой чумы».

Современные изобретения достигали наивысшей точки в этих чудовищных бараках, где люди напиханы как пчелы в улье в сухом, горячем, застойном воздухе. Конечно, современное изобретательство также привело и к появлению вентиляторов. Но они как правило неэффективны и обычно находятся в выключенном положении.

Чем сильнее дом защищен от непогоды, тем пугливее относительно погоды и нежнее его жильцы!

В этой жизни нельзя иметь и то, и другое: нельзя наслаждаться удобной летней температурой в помещении, когда на улице зима в полном разгаре, и ожидать сохранения хорошего здоровья. От чего-то необходимо отказаться, и нет сомнения в том, что северным народам пришлось дорого заплатить здоровьем за свой нынешний образ жизни. У них кончается ресурс, который поддерживал здоровье и бодрость, когда они вели напряженную жизнь вне дома в тесном контакте с Природой, а внутри помещения проводили время у открытого костра из чурбанов, который поддерживал воздух в постоянной циркуляции под единственной крышей, через «ветровой глазок» которой вы могли бы увидеть днем, как сияет солнце, и как величаво плывут облака, а ночью — звезды, величественно странствующие по небу. Не может быть никакого сомнения в том, что старый образ жизни и питания на севере значительно превосходил, насколько это касается сохранения здоровья, то, что мы имеем сегодня.

И из всех стран к северу от Альп лишь в Англии, мы оказываемся как будто возвращенными в былые времена и получаем контакт с воздухом и светом и всеми переменами погоды, недостаток которых едва ли осознают горожане в своих воздухонепроницаемых и защищенных от непогоды современных бараках. И лишь в качестве туберкулезников, когда больные легкие требуют бодрящего дыхания наших гор и сосновых боров, их снова возвращают в контакт с природой и к образу жизни, потерянному ими.

Возможно, что самый красноречивый пример влияния жизни в помещении и вне его — это судьба, которая постигла группу обезьян, привезенных из тропиков в зоологические сады Чикаго, где был построен специальный обезьяний дом для их размещения, снабженный современной системой центрального отопления, которая круглые сутки поддерживала температуру на уровне тропической жары. Обезьяны любили тепло и обычно собирались вокруг радиаторов. Директор зоологических садов сопровождал каждого видного посетителя при осмотре этого обезьяньего дома, разнообразные изобретения которого он демонстрировал с большой гордостью, добавляя, что у дома лишь один недостаток, а именно тот, что обезьяны мрут как мухи.

Наконец осталось лишь пять обезьян. Новая группа из двадцати обезьян была закуплена в тропиках и скоро должна была прибыть, когда д-р Эванс спросил, нельзя ли пять оставшихся обезьян из предыдущей группы передать ему для того, чтобы он мог подвергнуть их одному эксперименту, который можно было бы воспринять как варварский, хотя он уверен, что это принесет им пользу. Просьба д-ра Эванса была удовлетворена, «поскольку считалось, что обезьяны в любом случае потеряны и скоро умрут». Его эксперимент описан известным д-ром Хиндхеде, директором Датского Государственного института по пищевым исследованиям, который описывает его следующим образом:

«Поздно осенью пять хворающих животных были доставлены на место, где они непрерывно оставались незащищенными от резких перемен погоды. Однако посредством этой незащищенности они скоро превратились в настоящих уличных животных. Имелось специальное убежище, чтобы у обезьян было укрытие в морозную погоду, но у них не было какого бы то ни было доступа к искусственному теплу. Довольно любопытно, что эти недомогающие, тощие и выглядящие облезлыми пациенты из тропиков не очень интересовались своим убежищем в дневное время, используя его лишь для отдыха ночью. Когда наступила зима, пять чахоточных обезьян, как казалось, к удивлению д-ра Эванса, не только предпочитают холодный, свежий и часто колючий воздух, но и любят его так же, как прежде они любили радиатор в своем ультрасовременном обезьяньем доме. На их истощенных телах, которые лишились почти всего волосяного покрова в тропическом обезьяньем доме, начал расти новый волос, постепенно, по мере падения температуры, становясь все толще и толще, пока к концу зимы Природа не одела их всех в превосходные шубы. Прежние унылые и вялые животные, как казалось, в то же самое время проснулись, очевидно наслаждаясь жизнью все больше и больше каждый день, несмотря на зимнюю погоду. Вместо того, чтобы сидеть сбившись вместе в углу как прежде в своем роскошном обезьяньем доме, они начали карабкаться и гоняться друг за другом, выполняя все виды своих ужимок. К концу Зимы они все были в превосходном состоянии здоровья и снабжены хорошим покровом плоти и крепких мышц. У них был хороший аппетит, и они все больше и больше обращались к своему любимому занятию — мелкому воровству. В своем доме под открытым небом они скоро стали одной из главных достопримечательностей, где часто видели, как они сидят в снегу, с явным удовольствием и наслаждением жуя бананы и другие фрукты, в то время как зубы тепло одетых зрителей лязгали при температуре 0° F (- 18° C)».

«Судьба оказалась немилостивой к их двадцати сестрам и братьям, которые с начала осени наслаждались «гигиенической» жизнью в помещении с хорошим отоплением в предоставленном им обезьяньем доме, построенном по-научному. Когда наступила весна, ни одной обезьяны не осталось в живых. Все они пали жертвами чахотки. У пяти же обезьян из тропиков, которые уже было страдали от чахотки, и которые теперь, впервые в своей жизни, испытали на себе всю суровость зимы в умеренной климатической зоне, не было найдено ни единого следа чахотки».

Какой урок для Homo sapiens, который, особенно в зонах умеренного климата, пал жертвой этой болезни до такой степени, что ее назвали «белой чумой». Но нет худа без добра! Чахотка сделала много для того, чтобы пробудить у живущих на севере людей осознание важности свежего воздуха и хорошей вентиляции. Но все еще остается длинная предлинная дорога до открытого окна. Ибо напуганное сквозняком население Скандинавии все еще предпочитает спать в комнатах с закрытыми окнами, вентиляторами, каминами и дымоходами. Они могут вытерпеть лекцию или концерт в зале, где воздух в конце представления насыщен нечистотами, тяжел и почти негоден для дыхания. Всего лишь несколько лет назад в одной скандинавской гостинице мне пришлось разрезать бумажные полосы, наклеенные на щели окна моей спальни, чтобы открыть его. Не было никакого вентилятора, и окно не открывалось в течение шести месяцев.

Здесь преимущество на стороне Англии. Из всех народов нордической расы ее народ — самый выносливый. Никто, даже местные жители, не может лучше выдерживать крайний холод России, Скандинавии и Канады, чем англичанин. Его богатые воздухом дома, легкая одежда и холодные ванны делают его пригодным для того, чтобы выдержать почти любой климат. Это — главным образом исследователь и колонист. И за все это он должен поблагодарить, в общем и целом, замечательный, бодрящий климат своего благословенного острова, который поддерживает его всегда в хорошей форме, всегда активным, всегда «на ходу», и который наделил его неискоренимой любовью к свежему воздуху, физическим упражнениям, жизни на лоне природы и спорту.

Именно вечнозеленые спортивные поля Англии создали английский национальный характер и заложили основу взглядов на жизнь, а также моральных и этических воззрений ее народа.