Микро и макро миры Акайо

 «Как хорошо, наконец то отдохну,- подумал Акайо Ямасито, садясь в долгожданный поезд. Это был сухощавый человек, низкого роста и непонятного возраста. Поезд вез его из Владивостока в Москву. В родной Японии, Акайо с детства привык ко всему сжатому. « Сжатая жизнь», - мелькало у него в голове. Он всегда знал, что только внутри, в микромире возможна бесконечность.

- Сколько не углубляйся в клетку, а конца и края не видно, -радовался он. Полжизни ученый провел в исследованиях клеточных структур, и был довольно известным, когда его начали приглашать в другие страны. Акайо с детства любил использовать все возможности, предоставляемые ему жизнью. И сейчас, ему мало было оказаться на симпозиуме в России, ему хотелось еще охватить своим взглядом ту могучую, огромную страну, с которой их остров значился соседом. Ему еще никогда не приходилось испытывать чувства чего-то огромного и большого. Такие ощущения возникали, только тогда, когда он погружался в микромир и, тогда радости его не было предела.

- Какие они не понятные, - думал Акайо, глядя на русских пассажиров, заполнявших вагон. Это были крупные телом мужчины и женщины. У нас в Японии, таких днем с огнем не найти. Пожалуй, только борцы сумо, могут похвастаться такими размерами. Ему стало отчего то грустно. Ведь сам он, по сравнению с этими богатырями, был совсем крошечным человеком. Но японец собрался с чувствами, и ради справедливости заметил, - но они еще очень открытые и добродушные. Акайо чувствовал, что к нему хорошо относятся, и всегда приветливо улыбаются. Но его критический разум продолжал твердить: « А еще они - бесшабашные и не собранные, да и слишком громкие».

Честно говоря, Акайо немного побаивался русских людей. Но страсть ученого ко всему новому, заставляла его быстро ко всему приспосабливаться, и он стал методично наблюдать за происходящим, как ученый, занося в клетки памяти все события, происходящие с ним.Поезд тем временем, набирал ход.

- Скоро увижу знаменитую русскую природу - от высохших земель до зеленых лесов, подбадривал себя  ученый. Он заранее изучил маршрут, и жаждал увидеть знаменитое на весь мир озеро Байкал.
 - Оно должно стать пиком моей программы, думал он. Интересно, какое оно?
 В его плане были еще Красноярские столбы и некоторые другие красоты России. Общаться с пассажирами у него не получалось. Никто не знал языка.
- Жаль, неграмотные люди, - сокрушался Акайо. Понятно, что они не знают японского, но английский –то, должны знать, возмущенно думал он о всех русских людях. Но, увы, никто его не понимал. Поэтому он чувствовал себя довольно одиноко. Акайо с завистью смотрел, как радушно и радостно люди разговаривали друг с другом, смеялись, и дружно поедали свои припасы. А он, один, как перст, сидел у окна и наблюдал за пробегающими в дали сопками.

Время, которое в поезде очень сильно замедляется и растягивается до невообразимой глубины, заставило его перейти совсем в другой ритм жизни. Он впал в некоторое оцепенение, и в этом состоянии продолжал наблюдать за происходящей вокруг него жизнью.
- И с продуктами я не доглядел, - сетовал Акайо. В русском поезде еды оказалось очень мало. Еда была такой, какую он никогда бы, и ни за что, не стал бы есть  у себя дома. Начиная от Владивостока, все пассажиры, входящие в поезд, тащили с собой корзины, наполненные съестными припасами, которых у Акайо не было.
-Эх, я, – ученый, корил себя Акайо, мог бы хоть кого-нибудь расспросить перед поездкой. Ехать то надо шесть дней.
- Ладно, ладно, успокоил он сам себя, - не буду об этом думать, так голод меньше чувствуется, - и снова впал в оцепенение.
 
  На станции Шилка, вошло несколько человек. Вялым взглядом Акайо отметил женщину с девочкой- подростком, и принялся дальше смотреть в окно. Это было Забайкалье. Ничего примечательного, кроме скучного пейзажа, ученый не приметил. Небо было высоким. Ярко светило солнце, освещая жаркими лучами вершины сопок. Песочно –желтыми полосками тянулись сухие степи, и больше ничего. В небе парила большая птица, разыскивая мелких зверушек в сухой траве.

  Акайо подумал, что он, как клеточная мембрана вбирает в себя все, что видит, жаль, что передать эту информацию ему было некому. Когда люди - великаны смотрели на него, Акайо чувствовал себя ребенком. С начала это мешало ему, но потом он свыкся со своим положением. Неожиданно, к нему подошла та самая девочка подросток, только что севшая в поезд, и спросила его на чистом английском языке:
- Как тебя зовут?
 Японец радостно отозвался:
- Акайо,- и протянул девочке свою визитку, улыбнувшись широкой улыбкой, и слега поклонившись ей, как было положено у него на родине.
- А тебя как? – любезно поинтересовался он.
- А меня – Саша, засмеялась девочка. - А ты откуда?- не унималась она.
 - Какая радость, - подумал Акайо, наконец то, хоть с кем-то поговорю и ответил:
 - А я из Японии.
- Ух-ты! – Аж из самой Японии, как здорово! - Обрадовалась Саша.
– Ну и как там в, Японии?
 – Хорошо,  благожелательно кивнул он.
- А кем ты работаешь? – Не унималась девочка.
 - Какая настырная, подумал Акайо, и почувствовал, что он снова вошел в свою быструю фазу.
 - Я ученый. Еду на конгресс в Москву, скороговоркой бросил он девочке.

  На этих словах, она потеряла к нему интерес, и вернулась к  своей маме.
- Какой приятный сюрприз, - радостно вздохнул Акайо, - наконец-то я не один. Девочка обрадовала, но и немного напрягла его. Ведь в быстром режиме, очень хотелось есть, и Акайо направился в ресторан вагон. Там ему дали хлеб и жидкий суп с капустой. Японец немного похлебал его, вспомнил свои любимые рисовые шарики, и с грустью посмотрел в окно. Там мелькали все те же песчано –желтые сопки. Акайо подумал, что у него на Родине, уже давно, мелькало бы что-нибудь другое.
 
- Значит, здесь есть какой то множитель, который все умножает. Например, если взять пейзаж в Киото и умножить его на десять - получится, часть дороги, по которой он едет, успокоил он сам себя. Акайо любил все переводить на логический язык. После этого разговора с самим с собой, ученый  немного успокоился. Так прошло два дня, в которые Акайо  часто разговаривал с девочкой о разных мелочах, и его жизнь  наконец то, пошла плавно и спокойно. Ученый  был доволен собой и всем миром.

  Наконец, поезд начал приближаться к Байкалу. Акайо прильнул к окну. За ним была видна полоска воды, постепенно увеличивающаяся в своих размерах. Потом она стала все шире и шире и, в скоре перед его взором возникло долгожданное озеро, лежащее в дали синим шелковым покрывалом. Вокруг него раскинулись зеленые кружева лесов, а в открытые окна, доносились сладкие запахи нежных цветов, то тут, то там, выглядывающих из под травы. К Акайо опять подошла Саша и спросила:
– Правда, красиво?
- Да, кивнул Акайо, растягивая лицо в улыбке, девочка немного мешала ему насладиться увиденным. Он не хотел, чтобы ему мешали получать долгожданную   радость от  вида знаменитого  Байкала. Ведь это был пик его программы.

– Ничего, - сказал сам себе Акайо ,- попробую оторваться от нее.
 Неожиданно он заметил, что все пассажиры прильнули к окнам вагона и, также, как и он, вбирают в себя открывшуюся красоту озера, с его зелеными ожерельями лесов, голубым чистым цветом воды, ветерком, гуляющим по барашкам волн, и свежими ароматами цветов, врывающихся в окно, окутывающих всех смотрящих, волнующей сладкой вуалью.

 Люди, как завороженные смотрели на это чудо, и кто- то громко произнес: « Байкал», а где-то в конце вагона, громкий мужской голос затянул: «Славное море – священный Байкал». Другие голоса нестройно подхватили песню и весь вагон вскоре гремел тягучей народной мелодией, выводимой множеством разнокалиберных мужских и женских голосов.

Поезд  ехал вдоль озера целый день. За время этого длинного проезда, он дважды останавливался прямо в поле, и на двадцать минут можно было выйти и посидеть  прямо на траве, любуюсь открывшемся видом манящего озера. Такого славного путешествия Акайо, не мог себе и представить. Именно в этот день, он почувствовал себя частью большой семьи вагона. Он уже радостно разговаривал то с Сашей, то с ее помощью, еще с кем – нибудь из пассажиров. А они, в свою очередь, несли ему всякую снедь. Кто вареные яйца, кто жареную курицу, кто хлеб с маслом.

   В общем, пошла жизнь у Акайо, лучше некуда. А когда поезд заканчивал свой объезд, к нему подошла Саша и с любопытством спросила:
– «Акайо, над чем работаешь?». Ученый не знал, как рассказать девочке о своих исследованиях. Ведь, она еще ребенок. И он произнес: « Изучаю клетки организма». А Саша возьми, да и спроси:
- Что, клеточные мембраны изучаешь?
Акайо уставился на нее, не находя слов для ответа. Он же не знал, что у Саши брат биофизик, и они постоянно обсуждают с ней все, включая его исследования.
- Ну, да, выдавил он из себя.
 А Саша опять:
 – И митохондрии изучаете? Ионный транспорт?
  Акайо нервно оглянулся.
- Кто Вы, великаны?- звенело в его голове. – Вы, что еще и микромир понимаете? Если эта девочка так легко обсуждает со мной  митохондрии, то, что же знают и понимают все эти взрослые, вдруг, поразило его.

Так Акайо открыл, не только огромные пространства России, но и огромные пространства и возможности простых русских людей.

И  микромир  наконец то  счастливо сомкнулся с макромиром в его голове.