Эксперимент с машиной времени - рассказ

Я спешил на собеседование. Завершающее в череде бесконечных тестов, оно обещало, наконец, поставить точку в соискании новой работы. Всё началось три месяца назад, когда меня, в качестве инженера, порекомендовали в исследовательское подразделение космического агентства. И началось... Никогда бы не подумал, что так сложно будет пройти отбор.
Компания, желающая принять меня, была особенной. Космические технологии, это не шутки, в такие фирмы берут только лучших. Не знаю, что влекло меня, что заставляло наряду с прочими претендентами включиться в гонку за место в проекте, высокая ли зарплата, которая позволит мне выплатить, наконец, порядком поднадоевший кредит, или интерес к новой, непривычной для меня работе. Как бы ни было, что-то неумолимо вело меня сквозь сито отборочных испытаний.
- Здравствуйте, Яков, садитесь, - предложил мне мой сегодняшний экзаменатор.
Я опустился в предложенное кресло. Казалось, я уже привык к этим стенам из белого бетона, к люминесцентному свету ламп, заменяющему собою свет из окон, к зеркальному блеску чёрного пола, которым были выложены все помещения этого учреждения.
- Итак, мы очень довольны вами. Вы успешно прошли все тесты, ваши физические показатели даже несколько выше нормы, как специалист вы нам подходите, но мне нужно вам задать ещё один, последний вопрос. Готовы ли ради той работы, что мы вам предложим, работы сложной, работы интересной, на несколько месяцев полностью отказаться от общения с родными, друзьями и уехать в иное место?
- Меня ждёт длительная командировка?
- В какой-то степени, да. Это место удалено от цивилизации и всего современного мира. Вам потребуются все ваши навыки, чтобы обосноваться там, но мы, со своей стороны, обязуемся обеспечить вас всем необходимым.
Я пожал плечами. «Почему мы бы и нет? Можно попробовать», - подумалось мне.
- Думаю, я справлюсь, - ответил я. - Друзей у меня немного, они вполне смогут обойтись без меня в моё отсутствие. Сильных привязанностей вроде бы нет.
Вспомнились мои старики. С родителями удавалось видеться в последнее время не часто. Смогут ли они обойтись без меня в моё отсутствие?
- Думаю, родители будут рады, если я смогу достойно выполнить сложную работу, - продолжил я.
Они всегда воспитывали меня так, чтобы я не боялся трудностей.
- Ну что, ж это очень неплохо, - ответил мой интервьюер.
- Куда мне предстоит отправиться? - задал последний вопрос я.
- Эта информация пока секретна. Вы всё узнаете, после того, как подпишите с нами контракт. Сегодня вам на почту придёт стандартный пакет документов, положение о конфиденциальности. Ознакомьтесь, и завтра я жду вас.
***
Машина времени! Неужели путешествие в прошлое все-таки возможно?..
Множество вопросов крутилось у меня в голове. Контракт со мною подписан, но что будет дальше? Тревога, незримое, гнетущее чувство того, что меня втянули в нечто невероятное и небезопасное, росло во мне.
Позавчера я получил объёмный пакет с контрактом, в котором обговаривались условия моего найма. Говорилось в нём об условиях работы, о требованиях к её выполнению, о правах и обязанностях сторон. Ничего из того, что я прочитал, не вызвало во мне несогласия и недоумения. Это был стандартный договор. Мне нужно было лишь подписать его и то, что я хорошо умел делать. Компания же, обязалась доставить меня к месту работ и обеспечить всем необходимым. На следующий день в 10 часов я приехал в офис космического агентства, в котором в 10.30 подписал весь пакет необходимых для принятия на работу документов, и началось моё знакомство с сутью работ.
- Перовое, что мне хотелось бы вам сказать, - начал тот, кого мне теперь надо было называть Капитан, - это что я рад тому, что вы влились в наш коллектив, надеюсь, вы тоже останетесь довольны, поработав с нами. Итак, вы стали участником нового, открытого всего лишь полгода назад проекта. Суть вашей работы состоит в том, чтобы в нужном месте произвести сборку и настройку доставленного нами электронного оборудования. Оборудование состоит из отдельных модулей, инструкции, схемы для сборки будут вам предоставлены. Работать вы будете вдвоём с напарником. На работу вам отводится три месяца. Мы обязуемся обеспечить вас на эти три месяца всем необходимым.
Этот человек говорил так, как будто в ближайшее время мне предстояло отправиться в космос.
- Мы подготовим вас к тем условиям, в которых вам придётся работать...
Неужели я и вправду, подписался на то, чтобы стать астронавтом?! Мне уже виделись синие очертания нашей планеты, на которую я смотрю сквозь иллюминатор космического корабля, как вдруг следующая фраза Капитана разрушила мои мечты.
- Вам предстоит отправиться в прошлое, - невозмутимо сказал он.
- Как в прошлое? Вы шутите? - изумился я.
- Помните, что вы подписали соглашение о неразглашении информации. Да, в прошлое. Мы сконструировали машину времени. Уже успешно проводятся её пуски.
- Это ерунда какая-то, - пробормотал я. - Это невозможно. Как может такая машина вообще появиться и работать?
- С помощью ускорителя элементарных частиц. Вы же знаете, что квант света перемещается в пространстве с определённой конечной скоростью. Именно благодаря этому мы можем видеть прошлое далёких миров, свет тех звёзд, которые давно угасли и уже не существуют для нас реально. Так и возникла идея о машине времени. Вся загвоздка состояла лишь в том, чтобы научиться переводить вещество в энергию и направлять её в нужную точку информационно-энергетического пространства. Наши учёные разработали такой метод. Ваша задача состоит в том, чтобы там, в прошлом, настроить оборудование для обратного перемещения в наше время. Нам нужны ворота для двухсторонней связи с прошлым.
Капитан рассказывал мне о каких-то невероятных вещах. Я не привык принимать на веру ту информацию, которую получал, но полчаса дальнейшей нашей беседы с Капитаном, в которой он предоставил мне материалы, подтверждённые математическими расчётами, постепенно убедили меня в том, что создание машины, позволяющей перемещать физические тела во временном пространстве, осуществимо. Последние пять минут нашего разговора ушли у Капитана на то, чтобы уверить меня в том, что лично для меня такое перемещение абсолютно безопасно.
Возвращался я домой, изумляясь современным возможностям человечества.
***
 На следующий день состоялось моё знакомство с моим напарником Филиппом.
- Хорошее у тебя имя, - сказал он, протягивая мне руку, - как у прародителя народа Израиля.
Синеглазый шатен Филипп совсем не походил на еврея, поэтому его высказывание меня несколько удивило.
Я пожал ему руку. Филипп был тем, с кем вместе мне предстояло отправиться в прошлое.
- Знаешь, - сказал он мне шёпотом, когда мы вместе с прочими участниками проекта по перебросу во времени заняли свои места в учебном классе, - не могу я пока окончательно поверить в то, что существование машины времени реально.
Признаться, я сам, проведя ночь в раздумьях, сегодня уже сомневался в том, что машина времени существует.
Филиппу, как и мне, было двадцать пять лет. Как и я, он был инженер, подобно мне он не боялся трудностей и серьёзной работы. Об этом я прочитал в его анкете, с которой меня ознакомили ещё до нашего личного знакомства.
- Как думаешь, мы сможем вернуться? - спросил меня шёпотом Филипп, в тот момент, когда на экране нам показывали красочные модели запущенных временных порталов.
Что я мог ему ответить? Наше занятие вёл тот, кто уже, по его словам, побывал в прошлом и смог оттуда вернуться. В зале нас сейчас сидело человек двадцать. Разбитые по парам, мы внимательно вслушивались в слова говорившего. Все мы были очень разные, и тайком рассматривая прочих, я остался доволен тем, что мне в напарники достался именно Филипп. Коренастый, спортивный он выгодно отличался вот от того слабенького парня или хотя бы вон от того, сидящего в углу угрюмого старика. Во время обеда мы с Филиппом ещё больше сдружились.
- По специальности я механик, занимался до этого проекта разработкой систем самовосстанавливающихся конвейеров, - говорил он, уплетая обед.
- А я пришёл сюда из систем связи, - рассказывал я ему.
Выяснилось также, что Филипп, как и я, на этот момент одинок. Жил он в съёмной квартире. Сокрушался о том, что мало читает в последнее время, не успевает, не хватает времени. После обеда мы вместе пошли в спортивный зал. Нас готовили к чему-то новому, неизвестному, и нам с Филиппом это нравилось.
***
На следующее утро продолжилась наша подготовка.
Началось наше знакомство с тем оборудованием, которое нам предстояло наладить. Нам вручили схемы сборки, инструкции по монтажу, принцип же действия машины времени по-прежнему оставался для нас секретом. Мы посылались в прошлое только лишь для того, чтобы собрать временные ворота из отдельных блоков, и, запустив их, вернуться обратно. Многое из того, что мы увидели, выглядело невероятно, но вопросов никто не задавал.
Приходил я в те дни домой совершенно уставшим и очень жалел о том, что не остаётся уже времени насладиться всеми прелестями нашей цивилизации, от которой я скоро буду оторван.
Зато Филипп находил время, посмотреть фильмы, сходить в театр и на концерты.
- Я записал для нас лучшую мировую музыку, будем слушать, когда окажемся в прошлом, - прошептал он мне во время одного из занятий.
Мы условились с ним, что, попав в прошлое, первым же делом запустим вырабатывающий электрический ток генератор.
- Не смейте этого делать, - строго предупредил нас Капитан, - генератор должен быть запущен только перед самым стартом собранной вами машины. Вы должны осознать всю ответственность вашего положения в прошлом. Хоть мы и отправляем вас в места, отдалённые от поселений людей, но все-таки вы обязаны понимать, что есть некий энергетический баланс, экологический фон каждой эпохи, и он не должен быть нарушен. Вас никто не должен видеть, никто не должен слышать...
Говоря попросту, они категорически запретили нам включать в прошлом электрический свет. Мы должны будем остаться незаметными и постараться ничем не обнаружить себя, для этого нам предстояло научиться в быту обходиться минимумом современных средств. Этому были посвящены занятия всей последующей нашей учебной недели. День за днём мы всё отчётливее осознавали, что находимся на пороге чего-то нового, невероятного, что должно с нами скоро случиться. Но вместе с тем, вспоминая сейчас свои ощущения, я могу сказать, что относились мы к предстоящему перемещению во времени, как к своей обычной работе. Мы должны были всего лишь выдержать переброс в прошлое, выполнить настройку оборудования и вернуться с его помощью обратно в настоящее.
- Знаешь, - признался мне однажды Филипп, - сначала сама идея перемещения во времени казалась мне невероятной, но теперь, я так с ней свыкся, что предстоящий переброс видится уже мне одной из обычных командировок, которых было у меня немало.
***
На завтра был назначен наш старт. Первые пары из тех, с которыми мы посещали занятия, уже отправились в свои точки назначения. О них теперь мы ничего не знали.
Последний вечер перед перебросом каждый из нас хотел провести по-своему. Филипп наметил для себя посмотреть напоследок «Огни большого города» и «Форрест Гамп», я собирался навестить родителей, но, не успели мы выйти из здания космического агентства, как небо разразилось грозой. Холодные струи проливного дождя обжигали кожу. Торопясь, бегом мы влетели в ожидавший нас автобус, а уже через полчаса грелись, сидя за столиком в какой-то перовой попавшейся нам кофейне, глядя на то, как дождь поливает улицы, дома, стены. Потоком стекала вода по наружной стороне окна и с шумом разливалась внизу, образуя лужи. Серые улицы гудели. В потоке вод проносились шумные машины. Наш мир был миром суеты и спешки.
- Как думаешь, мы вернёмся? - неожиданно для самого себя, спросил я у Филиппа, тут же выдав этим вопросом все бурлившие во мне страхи.
- Должны, - ответил Филипп, по-детски грея руки о чашку с горячим шоколадом.
Действительно, нас столько недель готовили к перебросу, мы были готовы к предстоящей работе. Что сможет помешать нам вернуться обратно? Пройдёт три месяца, и мы будем вот так же снова сидеть в кофейне, и я буду пить свой кофе с высокой пеной.
- Главное, не умереть там со скуки, - сказал Филипп, потягивая свой шоколад.
Я с ним согласился. Мы ничего не знали о том времени, в которое нас отправляют, да это было и не нужно. Места высадки в прошлое для всех пар подбирались безлюдные. Жаль было, что все привычные для нас вещи, нам нельзя будет взять с собой.
Мы посидели ещё немного, пока дождь не угомонился. Я набрал номер родителей.
- Пап, я не смогу приехать сегодня. Как мама? - спросил я.
В ответ я услышал пожелания успехов в предстоящей поездке.
- Да, завтра отбываем, - подтвердил я.
Мы вышли на улицу. Сумерки, ранние, бледные опустились на город.
- Ну что ж, до завтра, - пожал мне руку Филипп.
- До завтра, хорошо выспись, - пожелал ему я.
Мы пошли в разные стороны.
Ночью я плохо спал. Тревожные сны мучили и не давали покоя. То и дело мне чудилось, что временной переброс уже начался. Моё тело, разложенное на энергетические кванты, неслось сквозь бесконечную вселенную. Каждый раз я вскакивал, лишь только мне удавалось сомкнуть глаза.
В 8 утра я был уже у здания космической корпорации. Филипп, в отличие от меня, выглядел бодро. Начался предполётный инструктаж. Нам категорически запрещалось выходить за пределы указанного отведённого для нашей жизнедеятельности квадранта. Всё, что мне вспоминается сейчас из того утра, так это то, что я лихорадочно пытался запомнить хоть какую-то информацию, но мысли мои путались...
Наконец, теоретическая часть была окончена. Нас отвели принять душ. Когда на меня полилась тёплая, влажная вода, я осознал, что на долгие месяцы лишаюсь этого блаженного комфорта. Мне хотелось запомнить всё: журчание, блеск кафеля, яркий свет ламп, отражающийся от гладкой поверхности прохладного пола...
Белая одежда, выданная нам, показалась мне жёсткой и скрипучей, но я воспринял её как нечто невероятное, единственное, что перенесётся со мною.
Наш переброс с Филиппом должен был осуществиться одновременно. Я видел, как Филиппа, как и меня, крепят ремнями к металлическому каркасу, как вонзается в его руку, как и в мою, игла.
- Это нужно, чтобы вы не почувствовали боли, - объяснил человек, наполняющий мою кровь лекарством.
Больше из того утра я ничего не помню. Как осуществился переброс, как долго он длился, я не знаю.
Очнулся я оттого, что тёплая волна нежно щекотала мне стопы. Солнце, яркое, жаркое слепило глаза. Резной лист пальмы раскачивался надо мной, не в силах заслонить собою пронзительно синего цвета небо.
- Ну наконец, ты очнулся! - услышал я рядом с собой радостный возглас Филиппа. - Как ты? Ты цел?
Я невольно потянулся, чтобы проверить собственное тело. Со мной всё было в порядке. В голове прояснялось. Я огляделся. Как же вокруг было хорошо. Та вода, что подобралась к моим ногам, оказалась ослепительно изумрудного цвета морем. Жёлтая полоса песка тянулась до горизонта. Буйная зелень пальм и сочной листвы кустарников была за моей спиной.
- Уж не знаю, где мы оказались, но в нашем квадранте есть всё необходимое для жизни, - продолжал Филипп.
- Прекрасно! Как же здесь прекрасно! - выдохнул я и втянул в себя свежий до головокружения воздух.
- Ты прав, - смеясь, согласился Филипп. - Нам повезло. Райское место. Вставай, пойдём, я покажу тебе наши запасы, а ещё я нашёл источник с чистой водой.
Я встал. Босой, в нелепом белом костюме я брёл по песку, настолько мягкому, что само его существование казалось мне нереальным. Это место было волшебным, чудесным. Неужели мы попали в то время, когда на Земле существовал рай?
- Иди сюда, - звал меня Филипп. - Давай разбирать то, что нам прислали, и будем готовиться к ночлегу.
Солнце так высоко находилось над горизонтом, что само существование ночи в этом месте казалось мне невозможным фактом. Но, первая инструкция, которую мы должны были выполнить на месте, гласила: «Подготовиться к ночлегу». Филипп был прав, надо было разобрать те припасы, что успели нам уже доставить. Я подошёл ближе к фотоновым воротам. Именно через них будет осуществляться одностороння связь с нашим прежним миром. По условиям контракта всё было устроено так, чтобы каждый день у нас была еда, вода, одежда. Рядом с воротами хаотично стояли разного размера коробки, это были контейнеры с оборудованием, которое нам предстояло наладить, и ящики с тем, что понадобиться нам в перовое время для обустройства быта.
- Кажется, здесь всё цело, - радостно возвестил мне Филипп, успевший уже бегло осмотреть присланные нам запасы.
Всё, что могли видеть сейчас мы, было доставлено сюда задолго до нашего переброса. Пропускная способность фотоновых ворот была невысока. Следующую поставку надо было ожидать не раньше, чем через неделю.
- Иди сюда, - звал меня Филипп.
Он уже раскрывал помеченный специальной отметкой бокс. В нём должен был находиться наш дом. На занятиях мы прошли инструктаж о том, как собирать эту самотрансформирующуюся палатку.
- Похоже, это более новая версия той конструкции, что проходили мы на занятиях, - озадаченно почесал голову Филипп.
Через полчаса перед нами лежало шесть пластиковых листов, двенадцать металлических опор, рулон полимерной плёнки и множество различных мелких деталей. Все их мы рассортировали по подобию и аккуратно разложили прямо на песке.
- Ну что ж, приступим, - воодушевлённо потирая руки, сказал Филипп.
Он принялся собирать то, что на ближайшие три месяца должно было стать нашим домом. Я помогал ему. Чтобы доставить сюда, в прошлое, каждую эту деталь, ушло уйма энергии, мы это хорошо понимали, поэтому действовали так, как нас учили, предельно осторожно. Лишь один раз мы ошиблись, но ещё до того, как солнце приблизилось к горизонту, у нас уже был готов наш дом. Надёжный, светлый, он красовался недалеко от лазурной кромки моря.
- Хорошо здесь, - сказал Филипп, закачивая воздух в наши постели.
- Очень хорошо, - согласился я, распаковывая одеяла.
Мы поужинали тем, что было в контейнере под знаком «Провизия».
Засыпали мы под шелест пальм, глядя через прозрачный купол нашего жилища на бесконечное звёздное небо.
- Да, повезло нам, - сказал Филипп. - Уж не знаю, зачем им тут нужен временной портал, но по нашим современным меркам здесь рай. Скажи, Яков, ты бывал когда-нибудь в месте, подобно этому?
Я отрицательно покачал головой. Такую красоту я видел раньше лишь на картинках.
- Подумать только, то место, в котором пожить в наше время стоит неимоверных денег, здесь, в прошлом, не имеет никакой цены и вообще никому не нужно. Как думаешь, люди-то здесь есть? - спросил меня Филипп.
- Должны быть, - отозвался я, - только, наверно, где-то за пределами отведённого нам квадранта.
На следующий день, достав завтрак из очередной ячейки контейнера с провизией, мы занялись разметкой отведённого нам для жизни квадранта. То, что мы должны были обязательно очертить для себя границы нашего проживания, гласило второе правило нашего инструктажа.
- Один, два, три... - при помощи единственного присланного нам метрического инструмента, отсчитывал расстояния Филипп.
Сто длин в одну сторону от ворот, сто в другую, сто вглубь зарослей из кустарника и пальм, четвертую границу составляло море.
Пределы были установлены.
Мы сидели на кусочке восхитительной суши, перед удивительной гладью лазурной бездны. Возле нас высились серые коробки контейнеров. Надо было приступать к монтажу оборудования.
Начался отлив.
- А не искупаться ли нам? - предложил Филипп.
И вот мы, довольные, счастливые уже бредём по пояс в воде, а та нежными толчками волн увлекает нас за собою. И мы, будто дети, блаженно плещемся в таком тёплом, таком прозрачном океане. Мелководье, цветные рыбки забавно кружатся прямо под нашими ногами.
Как же хорошо! Тогда в первый раз я начал ощущать, как прекрасен мир без пыльных городов и шумного гула улиц. Вокруг стояла такая тишина, что, казалось, я начинаю слышать каждое мельчайшее дуновение ветра.
- Как же хорошо! - восклицал Филипп, когда мы, выйдя из воды, распластались на песке, раскинув в стороны руки так, как будто готовимся ими обнять всё небо. - Как думаешь, Яков, в какое время мы попали и что это за место?
Я был уверен, что мы находимся где-то на экваторе, на одном из тех островов, которые так ласково манили всех с обложек глянцевых журналов. Выбор такого места был бы логичен. Находясь вдали от существующих предполагаемых цивилизаций, мы ничем здесь не обнаружим своего присутствия.
Солнце достигло зенита, а значит, наступил полдень, мы принялись за работу. Было жарко, но лёгкий морской бриз обдувал кожу и дал нам возможность раскрыть и обследовать каждый контейнер.
Блоки, которые нам прислали, были хорошо нам знакомы. Две недели наших предварительных занятий были посвящены изучению конструкции, которую нам предстояло собрать.
С Филиппом мы условились, что будем работать с минимальными перерывами, чтобы по возможности быстрее выполнить работу. Работы было немало.
Но вот уже солнце стало клониться к горизонту.
- Пора бы подкрепиться, - сказал Филипп.
Мы отправились к контейнеру с нашими продовольственными запасами. Наступил вечер, стемнело быстро. На удивленье, мы быстро уснули, а на утро, полные сил, снова продолжили работу.
Так прошла неделя, за ней другая. Мы научились жить по световому дню. Каждое утро мы вставали с рассветом, завтракали и принимались за работу, а засыпали сразу после заката. Часто перед сном Филипп вспоминал что-нибудь из прочитанного им и развлекал меня тем, что рассказывал сюжет какого-нибудь полюбившегося романа. Он много читал, я же последние несколько лет жил лишь сводками из новостных дайджестов, которые здесь, в прошлом утратили свою актуальность, потому я больше молчал и слушал Филиппа.
Жизнь наша в то время была настолько хороша, что, вспоминая сейчас о нашем Острове, так мы назвали отведённый нам квадрант в прошлом, я невольно мечтаю вновь и вновь вернуться в то благословенное время. Поначалу мы опасались того, что кто-либо из зверей или людей забредёт к нам, но скоро поняли, что рядом никого нет.
- А хорошо бы встретить тут кого-нибудь, - говорил временами Филипп, тут же признавая, что это повлекло, скорее, множество проблем, нежели доставило нам удовольствие.
Работали мы быстро, Филипп стыковал механические блоки, я настраивал электронную часть. Днём или Филипп, или я произносил фразу:
- А не окунуться ли нам?
И мы, отложив наши дела, шли плескаться на лазурном мелководье. Погода была настолько хороша, что каждый день Филипп не упускал возможности заметить:
- А ведь в наше время такой чудесной погоды не бывает. То дождь, то холода...
Я был с ним согласен, место и время, доставшиеся нам, были восхитительны.
Мы пили кристальную воду из найденного нами среди пальм чистейшего родника. Продукты регулярно доставлялись нам из нашего времени. Раз в неделю мы разбирали контейнеры с продовольствием, еда, присылаемая нам, была, довольно вкусна.
Засыпали мы под куполом звёздного неба в прозрачных стенах нашего шатра-дома.
Так прошло недели три, по прошествии которых я стал замечать, что начинаю скучать. Каждый день я видел одно и то же солнце, встающее в одно и то же время над горизонтом, одно и то же лазурное море. Каждый день - море, пальмы, не блистающая большим разнообразием еда. Разум мой стал уставать от покоя. Я привык жить в пространстве, где информация обрушивалась отовсюду, как надоедливая муха, она никогда не оставляла в покое, здесь же была абсолютная тишина. Даже Филипп, рассказывая сюжеты прочитанных книг, стал иногда повторяться. Я видел, что и он скучает. Дома, завершая в конце дня свои дела, он читал, смотрел кино, ходил на спектакли. Здесь же он был лишён привычных для его разума развлечений. Для наших тел у нас была еда, но ум уже начал страдать, он тоже искал для себя пищи.
Особенно тягостны нам стали теперь вечера. Днём мы были заняты делом, но после захода солнце в месте, где инструкциями запрещалось зажигать источники света, нас стало охватывать уныние.
- Нет, так дальше нельзя, - произнёс как-то Филипп в один из вечеров, когда солнце уже скрылось за горизонтом, а спать ещё не хотелось. - Расскажи что-нибудь...
- Что мне рассказать? - удивился я.
- Что хочешь, расскажи о своей жизни. О друзьях, о подругах...
Мой рассказ занял всего полчаса. Я вспомнил собственную жизнь и понял, что процентов восемьдесят её было занято учёбой. Я наполнял себя теми знаниями, которые теперь использовал в работе в течение дня. Оставшиеся двадцать процентов были моей личной жизнью, из которой рассказ о моих друзьях занял минут пять, не больше. Чуть дольше можно было бы говорить о бывшей девушке, но уже минуты через три моего рассказа меня охватили гнев и обида за не сложившиеся отношения, я прервался.
- Да, плохо, что ты теперь не видишь смысла в создании семьи, в семейной жизни... - произнёс Филипп. - А знаешь, а я по возвращении намерен жениться.
- Ты шутишь? У тебя кто-то остался там? - удивился я.
- Нет, я один, ты же знаешь. Но мне, кажется, подходит время создавать семью.
Я махнул рукой. Зря Филипп думает, что можно найти хорошую жену в наше время. Да и сама семья... Создание её по нынешней жизни виделось мне скорее клубком бесконечных проблем. На тот момент современные женщины представлялись мне капризными эгоистичными созданиями, хотя даже у меня где-то в глубине души теплилась надежда на то, что семейное счастье все-таки существует.
Лишь мой рассказ о детстве пришёлся нам с Филиппом по душе. Вспомнились какие-то забавные случаи, наши поездки с отцом, драка с двоюродным братом. Мы от души посмеялись с Филиппом, он тоже мне рассказал о том, как в детстве прямо на празднике своего дня рождения разобрал подаренный отцом игрушечный паровоз для того, чтобы понять, как тот работает, за что и был наказан... Заснули мы под мерцание звёзд с сладким чувством вернувшегося детства, осознавая, однако, что наших воспоминаний хватит нам ещё, от силы, дня на два...
- Посмотри, что я нашёл, - разбудил меня утром Филипп.
Открыв глаза, я увидел, что солнце уже поднялось над горизонтом. Надо было приниматься за работу, но Филипп протягивал мне что-то. Это была книга, настоящая, напечатанная на бумаге.
- Где ты её нашёл? - удивился я, беря книгу в руки и перелистывая страницы.
- В контейнере. Я вскрыл ту коробку, где хранятся предметы на чрезвычайный случай и вот там сверху лежала она. Сначала не поверил, ведь они присылают нам только нужные для выживания предметы, а тут книга...
- Библия, - прочитал я, и, наверно, в тот момент поморщился.
- Она, - удовлетворённо кивнул мне в ответ Филипп. - Теперь не пропадём. Ты читал когда-нибудь?
Я отрицательно покачал головой. В наше время чтение этой книги, как и признание религии, считалось уделом неудачников и «сумасшедших».
- А я пытался, - сказал Филипп. - Но времени не хватило прочитать всё. Вещь достойная. Это не одна книга, а книги. Здесь и история, и философия...
- Сказки, - оборвал его я.
- Попробуем почитать, а там уж решим. Всё равно другой пищи для ума у нас пока нет.
Странно писать сейчас об этом, но тогда мне показалось, что нам положили самую бесполезную из всех книг, что существуют на свете. Перенос каждого предмета в прошлое требовал невероятных энергетических затрат, нам приходилось обходиться минимум вещей в ущерб нашему удобству, а тут была перенесена такая древность...
Мой ум страдал от отсутствия новостей: какой сейчас курс валют, сколько стоит топливо, какой популярен сингл, хотелось почитать релизы новых гаджетов... Я даже не знал температуры окружающей меня среды, а передо мной насмешкой лежала увесистая книга со архаичным текстом.
А вечером, перед заходом солнца, Филипп настоял, чтобы мы её открыли. Нам попалось что-то из слов Царя Соломона. Это потом я узнал, что был он сыном царя Давида, из рода которого произошёл Христос. Но тогда меня удивили прочитанные нами слова: «Доколе ты, ленивец, будешь спать? когда ты встанешь от сна твоего? Немного поспишь, немного подремлешь, немного, сложив руки, полежишь: и придёт, как прохожий, бедность твоя, и нужда твоя, как разбойник». Ведь это были слова моего отца. Конечно, он говорил не так красиво, но с самого рождения он учил меня трудиться. Он и сам, сколько я помню его, никогда не сидел без дела, и смысл моего воспитания ему виделся в том, чтобы привить мне любовь к труду, и сразу вспомнилось, как сидели мы вместе с отцом, мастеря полки для дома, как ремонтировали старый дедовский автомобиль. Моя учёба, выбор профессии, работа подхлёстывались страхом бедности и нужды, а ещё нежеланием расстроить отца.
Солнце клонилось к горизонту, а мы сидели с Филиппом у раскрытой книги и болтали о годах учёбы. Филипп вспомнил свой институт. Он учился прилежно, рано пошел работать потому, что также, как и я, боялся в душе нищеты и был счастлив, когда выбранная профессия принесла первый заработок. Он любил мастерить, придумывать технику, изобретать, и сокрушался теперь о том, что все его нынешние работы не требуют от него этого его умения.
На следующий день снова был рассвет и снова с восходом солнца мы принялись за работу. Только вместо привычного нам купания в море Филипп вдруг предложил:
- А давай почитаем?
Я согласился. Световой день в этих местах длился недолго. Мы открыли книгу. Помню, Филипп читал из неё что-то, пока очередные строки не заставили мою душу всколыхнуться: «Добродетельная жена - венец для мужа своего; а позорная - как гниль в костях его».
- Постой, - прервал я тут же Филиппа. - Мне кажется, что это интересная мысль. А что, если хорошая жена даётся судьбой, как награда?
- Пожалуй, - почесал голову Филипп. - Тогда следующий вопрос - что нужно, чтобы заслужить её?
И мы тут же принялись рассуждать о женщинах.
Чтобы не выбиваться из графика нам пришлось на время отложить книгу, но наших рассуждений мы уже не бросали. Вспомнились прочитанные ранее слова: «Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и - безрассудная» и «Не пожелай красоты её в сердце твоём, и да не увлечёт она тебя ресницами своими; потому что из-за жены блудной обнищевают до куска хлеба».
В тот вечер после захода солнца мы впервые нарушили инструкции, и зажгли сооружённую нами из ветки кустарника лучину. Потрескивая, горела наша самодельная свеча и в её тусклом свете мы открыли первую главу «Бытие» о сотворении мира. То, что описывалось там, выглядело фантастично, но, как сейчас помню, что слова «не хорошо человеку быть одному» вызвали у нас новый виток обсуждений.
- Видишь, как всё просто, - разгорячённо говорил Филипп. - Современные люди ищут смысл отношений, а всё так просто и ясно, не хорошо человеку быть одному и всё. «Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» ...
Филипп продолжал перечитывать и перечитывать эту фразу.
- Знаешь, что мне подумалось, - наконец, сказал он. - Представь мир, в котором ещё никого нет, только природа, животные и первый человек, и вот уже тут же он получает жену. И не так, как у животных, чтобы плодиться и размножаться, а «сотворим ему помощника, соответственного ему». Понимаешь, жёны созданы для того, чтобы быть нам помощниками...
- Созданы то созданы, да где ж теперь такую найти... - грустно протянул я.
- Найдём, - уверенно сказал Филипп. - Вон посмотри, природа, звери - всё сохранились до наших времён, значит и женщины-помощницы тоже...
Да что же это за книга, слова которой так странно отзывались в душе эхом давно знакомого, но отвергнутого, как рудимент, как ненужные современной цивилизации знания.
В следующие несколько дней мы читали наугад строки из Библии, пока какая-нибудь из них не находила отклик в наших умах и тогда начиналась беседа. Те наши разговоры, те рассуждения, первые, подчас нелепые, я теперь берегу в своей памяти, как бесценные моменты. Мы читали про всё - про людей, наш мир и нас самих.
Так прошло недели две. Работа ладилась. Мы забросили наши дневные купания и теперь лишь иногда позволяли себе насладиться видом лазурного моря, как великим шедевром, созданным для человека кем-то свыше...
- Как думаешь, а Бог все-таки есть? - спросил я как-то Филиппа, когда мы, лёжа после обеда на песке под резными листьями пальм, наслаждались подаренной их тенью блаженной прохладой.
- Я не знаю, - честно признался тогда Филипп. - Может быть сейчас мы попали в то время, и примерно в то место, что описано в книге. Может где-то рядом ходит Адам и беседует с Богом, но мы их не видим, потому что нам нельзя покидать пределов нашего квадранта...
И вот как-то в один день Филипп предложил:
- Давай почитаем Евангелие.
Я не возражал. Мы выбрали самое короткое - Евангелие от Марка. Тот день стал для меня переломным. Если до этого я мог лишь неосознанно предполагать, что Бог всё-таки существует, но многие строки ветхого завета казались мне лишь фантазией, то личность открывшегося Христа, сокрушила все сомнения, разом убедила меня в том, что Бог есть и Бог - это Христос. Он был идеален. Ни один смертный, хоть сто раз приукрась его заслуги, не мог бы стать такой личностью. Христос был совершенен в своих поступках, мыслях, и в своей неиссякаемой любви к людям. Его слова придавали смысл жизни...
***
Начались наши беды. Я проснулся ночью от шума воды. Дождь, мощный, громыхающий раскатами грома, потоком лился на нас с небес. Палатка наша сминалась под его громадными струями. Было темно. Кое-как подправив опоры мы, не решаясь выглянуть наружу, могли лишь тихо ждать окончания ливня.
- Вот тебе и рай... - пробормотал Филипп.
Действительно, на нашем райском Острове впервые за всё время пребывания испортилась погода. К утру дождь прекратился. С рассветом мы решили выбраться из-под изрядно покосившейся крыши. Вода, так безумно лившаяся на нас ночью плескалась под ногами, но мы заметили, что она быстро уходит в песок. Хуже обстояло дело с нашими скромными, но жизненно необходимыми нам припасами, и с собранной уже больше, чем наполовину, установкой. В коробках, в контейнерах, везде была вода. Солнце поднялось над горизонтом, а мы мокрые, уставшие доставали продовольствие и пытались высушить изрядно вымокшие инструменты и запасы.
- Вот несчастье... - пробормотал Филипп, когда мы стали осматривать уже собранную конструкцию установки.
Вся наша работа, весь наш труд, казалось, был безвозвратно испорчен. Залит был и сам механизм, и все электрические цепи. Лишь генератор, находящийся в основании, вроде бы был нетронут.
- Всё надо разбирать и начинать сборку заново, - сказал я.
Нас охватило отчаянье. Мы надеялись уже через месяц закончить сборку.
- Теперь придётся трудиться ещё больше, иначе не успеем к сроку, - констатировал Филипп.
Мы принялись за работу. Демонтируя блок за блоком, мы аккуратно разбирали то, что ещё вчера с таким рвением строили. Кругом была вода. Она струилось из каждого мельчайшего зазора установки. Благо солнце было на нашей стороне, оно развеяло тучи. Детали конструкции сохли быстро, но работы по демонтажу хватило нам на несколько дней.
- Зато Библия цела, - сказал Филипп, когда мы измученные, свалились на песок в конце дня.
Читали мы в то время четырнадцатую главу Евангелия от Марка и с книгой не расставались, забирая её с собой в палатку.
Но в тот вечер книгу мы так и не раскрыли. Вместо того ещё до заката солнца мы разобрали наш шатёр-дом и водрузили его над собираемой установкой.
- Ну вот и всё, - мы лишились дома, сказал тогда я. - А если снова дождь?
- Не пропадём, - сказал Филипп. - Дождь тёплый, мы всего лишь вымокнем, утром высохнем.
Для наших скудных припасов мы соорудили шалаш. Приспособив сварочный лазер для рубки деревьев, мы заготовили листья пальм. Грустно было срезать сочную, плотную зелень нашего рая, но допустить, чтобы снова пострадало то, что нам так необходимо, было нельзя.
Мы уснули прямо на песке под ясным звёздным небом. А ночью опять проснулись от дождя.
Как же тяжела эта бесконечная пытка, когда плотные мокрые струи хлещут твоё тело, и, не давая покоя, гонят тебя с места с мыслью хоть где-нибудь найти укрытие.
Следующее утро началось с того, что мы обследовали наши запасы, все они были целы, не вымокла и так бережно нами укрытая установка, но сами мы были измучены смертельно. Не чувствуя ни рук, ни ног, промокшие до костей, мы валились от усталости. Весь наступивший день мы потратили на то, чтобы, срубая пышные листья пальм мастерить для себя убежище на ночь. Мы работали до тех пор, пока не села батарея лазера.
- Ну вот и всё, одного инструмента мы лишились, - грустно заключил Филипп.
Зато мы успели заготовить столько листьев, что к вечеру у нас был построен из них новый дом.
Вечером начался дождь. Он застал нас сидящими в нашей импровизированной палатке около сложенного из остатков веток костра и читающими книгу. Дождь хлестал по нашей сложенной из пальмовых листьев крыше, а мы читали пятнадцатую главу Евангелия от Марка, эпизод об избиении и распятии Христа. Загремела настоящая гроза, почву под нашим шалашом предательски подмывали тёмные лужи, а где-то там погибал за нас безгрешный Христос...
- Как думаешь, - сказал Филипп, когда мы дочитали главу до конца, - оказавшись в прошлом, мы смогли бы спасти его?
Я задумался. И вдруг осознал, что я не лучше Петра, что окажись я там в день распятья, то скорее бы спрятался и предпочёл удалиться подальше от голгофы.
- Он Бог, - ответил тогда я, - он знал заранее всё, что произойдёт и не нуждался в спасении, наверно, он просто дал возможность всем, кто там был познать самих себя...
Утром меня разбудил Филипп. Гроза закончилась, но небо осталось серым.
Филипп тащил меня к кромке воды. Разобрав кое-что из нашего снаряжения, он смастерил простейший генератор.
- Глупо не воспользоваться энергией воды, - пояснил он.
Теперь мы имели возможность заряжать аккумуляторы всех наших инструментов и устройств.
Днём мы укрепили наш шалаш, а на следующий день начался шторм. Сначала всю ночь бушевала гроза, а когда утром мы поднялись с рассветом, то не увидели на небе солнца. Небо было не просто серым, а огромные черные тучи клубились и нависали так низко над морем, что казалось, они соприкасаются с водой. Дождь лил как из ведра, но нас поразила не продолжающаяся, вопреки обыкновению, гроза. Ошеломил нас океан. Громады волн высотой в десятки метров катились на нас. Стихия могучая, безбрежная бушевала. От её неистовых волн нас ограждало лишь тонкая линия нашего мелководья. Волны разбивались чуть поодаль от земли, донося до берега лишь свои отголоски, но даже этого количества воды было достаточно, чтобы затопить весь наш пляж. Мы спешно перетаскивали наши припасы ещё дальше в заросли пальм, не желая дожидаться, когда взбунтовавшаяся стихия пожрёт их, оставив нас без пропитания...
Завернув собираемую установку остатками полимерной материи, сохранившейся у нас от прежнего нашего жилища, мы забрались в нашу палатку из листьев. Там, ожидая худшего, мы могли лишь надеяться на то, что небо когда-нибудь смилостивится над нами и буря утихнет. Просвирепстововав весь день и всю ночь, море улеглось, и новое утро встретило нас уже ясным небом. Вставшее солнце в считанные часы высушило нас и всё вокруг, вернув нам столь желанное спокойствие... Дожди прекратились, установилась хорошая погода.
Снова небо сияло своей бездонной синевой, вновь ласкало взгляд своим лазурным цветом кристальное море.
Но это было лишь началом наших бед.
Мы приступили к чтению деяний апостолов. И вот в один из тех дней, когда мы, проснувшись, как обычно с рассветом, надеялись найти возле фотонных временных ворот очередную поставку провизии, желанного контейнера там не оказалось. Сначала мы решили, что это какой-то сбой, ведь не может же техника всё время работать стабильно, без поломок, но и в последующий день, и следующий за ним поставки провизии так и не возобновились.
- Да плохи дела, - сказал Филипп, когда мы, удручённые, принялись пересчитывать наши съестные припасы. - Если не уменьшим наш рацион, то оставшихся продуктов нам хватит максимум на день.
Я очень надеялся, что поставки скоро возобновятся. Но когда следующим утром я проснулся, то увидел нечто иное. В нашей тепловой печи жарилась настоящая, с плавниками и хвостом, рыба.
- А проснулся, смотри, кого я поймал, - радостно приветствовал меня Филипп.
Бока рыбы подрумянивались, а кожица на ней сладко хрустела. Оказалось, ночью Филипп не спал, он обдумывал, как нам добыть пропитание. Утром же он разобрал силиконовый каркас одного из контейнеров, и, проделав в нём аппаратом для сварки отверстия, соорудил таким образом сеть и натянул её в конце нашего мелководья у кромки, где разбиваются волны.
- Ты не представляешь, сколько здесь рыбы, - радовался Филипп. - Две штуки я отпустил, а эту, самую крупную оставил.
Днём мы отправились на исследование территории нашего квадранта. Помимо кокосовых пальм, мы отыскали несколько деревьев с неизвестными плодами.
- Неплохо, - сказал Филипп, откусывая нечто похожее на яблоко, сорвав его прям с ветки.
Пожалели мы лишь о том, что, привыкшие к полуфабрикатам современного мира, совершенно не имели представления о том, как изначально выглядят пригодные в пищу продукты.
- Эх, вот бы нам хоть несколько зёрен, - вздохнул Филипп. - Почему они не положили хотя бы несколько в наши запасы? Были бы семена, мы, как в притче о сеятеле, нашли бы мягкую почву, убрали бы с неё прочие растения, взрыхли ли, защищали бы ростки от зноя и получили то, что было пригодно в пищу.
Библия вдруг стала для нас не только духовным словом, она содержала практические рекомендации о том, как можно получить еду.
Поставки продуктов нам так и не возобновились. Каждое утро мы подходили к фотонным воротам, но видели рядом с ними лишь пустоту. Волновало нас в то время не столько отсутствие пропитания, мало-помалу мы приспособились добывать себе еду. Беспокоило другое, фирма отошла от условий контракта, это мог быть форс-мажор. Нам оставалось лишь гадать о том, что случилось там, на другом конце временного пространства.
Между тем, работа наша близилась к концу. Мы приступили к последнему этапу сборки, благо погода стояла хорошая и ничто нас уже от выполнения задания не отвлекало.
Прочитав вслед за Евангелием от Марка, Евангелие от Матфея, затем Евангелие от Луки, мы приступили к чтению Евангелия от Иоанна. Христос говорил с нами с каждой страницы словами своей проповеди. По ночам мы читали книгу, а днём готовились к перебросу. В тот день, когда Иисус ходил по водам, мы запустили генератор, а когда он приблизился в Вифании, мы были полностью готовы вернуться назад, в наше время. В ту ночь мы дочитали повествование Иоанна и легли спать в сладостном ощущении того, что завтра будем уже дома.
Я лежал в ту ночь под открытым небом, и, глядя на звёзды, понял, что я уже не сомневаюсь в том, что в этом мире есть Бог. Филипп тоже не спал, оба мы молчали. И тут я поймал себя на мысли о том, что не хочу возвращаться. Конечно, мы жили на нашем Острове без привычного комфорта, нам приходилось терпеть тут определённые лишения, бороться со стихиями, но мы не голодали, у нас был кров, и у нас была наша Книга. Мы не скучали, напротив, мы постигали какой-то новый, совершенно неизвестный нам мир.
- Знаешь, мне грустно, - как будто услышав мои мысли, вздохнув, произнёс Филипп. - Я не знаю, что буду делать, когда окажусь дома. Здесь всё просто и предельно ясно - выживай и выполняй задание. Здесь даже книга у нас одна. А там, в нашем будущем у нас столько каких-то пустых, как мне теперь кажется, забот.
Но на следующее утро, пройдясь на прощание по ставшей родной нам территории нашего квадранта, искупавшись напоследок в нашем теплом море, мы сели у собранной нами установки и, пока разогревался генератор, открыли в последний раз нашу Книгу. Мы начали читать пророка Исаию. «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет.» Генератор уже разогнался и работал ровно. «Ибо младенец родился нам - Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира.» Это были последние строки, прочитанные нами. Надо было спешить. Нельзя было расходовать энергию генератора понапрасну. Мы включили установку. Фотонные ворота загудели, засияли ярким светом. Я зажмурился, готовый к перебросу... Но, ни в последующую секунду, ни в следующий за ней миг ничего не происходило. Я открыл глаза и сколько ни смотрел вокруг, я по-прежнему видел перед собой лишь наш остров, пальмы и лазурную кромку океана. Рядом стоял обескураженный Филипп. Так же, как и я, он пытался понять, почему ничего не происходит. Затем ещё долгих несколько часов мы занимались лишь тем, что судорожно осматривали установку, проверяли электронные цепи, механическую часть, запускали и вновь останавливали генератор. К концу дня обессиленные мы свалились на песок.
- Всё, - сказал Филипп, - сдаюсь, я не понимаю, что происходит. Я не вижу ни ошибок в сборке, ни повреждений, установка полностью соответствует документации.
Голодные, измученные мы уснули прямо перед фотонными воротами, желая получить хоть какой-нибудь знак от тех, кто так и не дождался нас сегодня в назначенное время в нашем будущем, которое для нас, неожиданно, стало безвозвратным прошлым.
Две последующие недели ушли у нас на то, чтобы перебрать и заново собрать установку. Мы проверили всё, что могло бы дать сбой, мы предприняли не менее двадцати попыток осуществить переброс. Мы боролись за наше возвращение домой до тех пор, пока у нас окончательно не сел генератор.
Помню, когда это произошло, Филипп сказал мне:
- Яков, может случиться так, что мы никогда не вернёмся уже к той жизни, которую вели раньше, но согласись со мной, мы, оставаясь здесь, должны постараться выжить. Ещё ничего не решено. Они ещё смогут что-нибудь придумать и спасти нас.
Я согласился с ним. Цель нашего пребывания на острове менялась.
Помню, что тогда, в тот день, когда мы осознали, что не можем своими силами вернуться обратно, нас охватило полное отчаянье. За все те три месяца, что мы провели на Острове, ни разу ни меня, ни Филиппа не посещала мысль о том, что мы можем не вернуться обратно в своё время. Мы свято верили в торжество научного прогресса и в разум тех научных умов, что послали нас сюда. Мы готовы были приписать себе небрежность и ошибки, которые мы, возможно, допустили при сборке, но только мы не хотели сомневаться в тех людях, кто придумал столь сложную машину, сминающую материю до состояния кванта.
Мы стали теми, кто заброшен, оставлен в одиночестве в каком-то неведомом пространстве, но не забыт. Мы верили в то, что будем спасены, а потому горевали недолго.
Наловив в тот вечер рыбы, поужинав ещё до заката солнца, мы открыли заброшенную нами на две недели Книгу. Продолжили читать пророка Исаию.
- «И что вы будете делать в день посещения, когда придёт гибель издалека? К кому прибегнете за помощью?» - читал Филипп.
А следующими словами, которые запомнились мне, были: «Вот, Бог - спасение моё: уповаю на Него и не боюсь; ибо Господь - сила моя, и пение моё - Господь; и Он был мне во спасение.».
Раз наше пребывание на Острове обещало затянуться, мы должны были позаботиться о безопасности и минимальном комфорте. На следующий день, проведя учёт всего имеющегося у нас оборудования, пересчитав запасы, мы поняли, что в наших силах укрепить дом к сезону дождей и заготовить впрок еду. Спор с Филиппом у нас вышел лишь тогда, когда мы, отправившись в очередной раз обследовать территорию Острова, дошли до границы территории нашего квадранта. Я настаивал на том, чтобы пересечь её и отравится дальше в поисках того, что могло бы нам пригодиться в быту.
- Пойми, - твердил мне тогда Филипп. - Нам не зря было предписание установить эту границу. Это и наша безопасность, и безопасность тех, кто может быть по ту сторону этой границы. Мы находимся в другом времени, значит, несём ответственность за то, что можем сделать в этом времени с нашим будущим. Нас послали сюда не для того, чтобы мы нарушали инструкции при первых же трудностях. Нам будет достаточно ресурсов нашего квадранта. Для нас инструкции - это как заповеди Библии.
Ну как с ним было спорить, когда он ссылался на Книгу. Мы вернулись к дому и занялись переоборудованием нашего жилья.
***
- «Бог сказал: Я Бог, Бог отца твоего; не бойся идти в Египет...» Яков, как думаешь, для чего Бог отправил израильтян в Египет, а потом с Моисеем вернул обратно? - спросил у меня Филипп.
- Я думаю, чтобы они научились ценить то, что имели и по-новому взглянули на вновь обретённую ими землю, - ответил я.
- Думаешь и мы, когда вернёмся домой, сможем больше ценить то, что когда-то имели? - спросил Филипп, подставляя чашку под струю свежевыжатого сока.
- Не уверен, - ответил я. - Египтяне израильтян притесняли, а мы тут обустроились совсем даже неплохо.
Действительно, мы сидели на втором этаже нашего прекрасного дома, сделанного из листьев и каркаса контейнеров той установки, что мы когда-то собирали, готовясь к перебросу во времени. Раздвижной механизм, сконструированный Филиппом, раскрывал над нами крышу, и мы каждую ночь любовались на звёзды. Вдали равномерно жужжал генератор, который заряжался теперь энергией приливов и отливов, он приводил в движение насос, который качал воду прямо из источника к нам в дом. Рядом с домом был склад выращенных нами плодов. Механические сети, расставленные в море, ловили рыбу, которая после того силиконовой лентой, бывшей когда-то упаковочным материалом, доставлялась прямо к тепловой печи. Топливо в ней давно закончилось, но ничто не мешало нам использовать её зеркальные стенки для сбора солнечной энергии и фокусировке её на приготавливаемом блюде.
Раздался щелчок.
- О, обед готов! - потирая руки, произнёс Филипп.
С металлического стержня пружинным рычагом снимались запечённые клубни, падая в наш сооружённый из листов пластика минилифт, они поднимались к нам ещё дымящимися и сохранившими свой восхитительный запах.
Филипп достал смесь тех трав, что мы высушили на прошлой неделе, и посыпал ими клубни. В последнее время Филипп немного пополнел.
После обеда мы обычно спали, на наших качающихся, словно гамаки, кроватях, а перед ужином выходили на сделанной из пластика контейнеров лодке в море. Утром Филипп мастерил очередной какой-нибудь новый механизм, я помогал ему, на мне была вся электроника, а в остальное время мы читали нашу Книгу.
Наш Остров было теперь не узнать. Из того, что было на нём при нашем прибытии, нетронутыми остались, пожалуй, только фотонные ворота. Теперь специальный механизм был призван сообщить нам о том, когда они хоть что-нибудь пришлют нам из нашего прошлого мира, но они продолжали хранить безмолвие.
В остальном же наш квадрант стал совершенно иным. Плоды деревьев теперь не падали вниз, они, созрев, катились по мягким желобам прямо в двери нашего склада. Под деревьями мы проложили целую оросительную систему.
Тут на Острове я познал, как мало, в сущности, нужно человеку для жизни, но, чтобы занять себя, мы всё время с Филиппом что-то мастерили. В нашем распоряжении был инструмент, материалы и технологии будущего и нетронутая природа прошлого, но самое главное, у нас была наша вечная, прекрасная Книга. Не будь её, мы даже в этом чудесном раю сошли бы с ума или превратились бы в животных, но нет, каждый раз, как мы её открывали, она давала нам силы быть людьми и побуждала к всё новым и новым размышлениям. Труд и чтение не давали потерять нам человеческий облик. Мы читали и изобретали что-то, трудились, воплощали в жизнь наши идеи и снова читали.
Во время дождей мы собирали воду. Построенная нами дренажная система отводила её от нашего дома и склада, орошая собою землю отведённого нам квадранта. Пальмы на нашей территории невероятно разрослись.
Среди выращиваемых нами плодов были такие, о существовании которых мы раньше даже не знали, теперь же, мы умели из семени каждого из них вырастить дерево, и тем самым приумножить количество нашей еды.
Рядом с домом мы разбили экзотический сад, который облюбовали всевозможные птицы. Разноцветные, забавные, они пели песни нам по утрам. В море мы разбили питомник с полюбившимися нам рыбами. Мы постигали этот мир, а через его многообразие и красоту, мы постигали Бога.
Сегодня после обеда, как всегда перед дневным сном мы открыли Книгу.
- «Но Я сберегу остаток, так что будут у вас среди народов уцелевшие от меча, когда вы будете рассеяны по земле...», - читал Филипп пророка Иезекииля, а я думал об оставленном нами мире, нашей цивилизации и смотрел на море.
Что происходит там, на другом конце временного пространства? Сможем ли узнать об этом мы, затерянные в толще веков?
И тут я увидел на воде катер, затем ещё один... Я решил, что схожу с ума, что это видения.
- Филипп, Филипп, смотри! - Наконец, закричал я.
Филипп отложил Книгу. Глаза его округлились, он видел тоже, что и я.
- Не может быть, это невероятно... - бормотал он.
Мы бросились вниз, бежали по песку к кромке моря, куда подъехал третий катер, а в воздухе над нами уже кружил вертолёт.
- За нами пришли! Нас не забыли! - восторженно вопили мы друг другу, пытаясь перекричать звук стрекочущего вертолёта.
И вот, наконец, катера приблизились к берегу.
- Ну и сколько вы собираетесь тут находиться? - без приветствия спросил у нас выходящий из вертолёта человек.
- Капитан!
Мы бросились к тому, кто в нашем прошлом руководил нашей программой.
- Хорошо же вы здесь обустроились, - произнёс он, осматривая наш дом, сад и склад с припасами. За ним следовала его команда. - А где же установка?
- Мы разобрали её, - признался Филипп, - когда нам понадобились её части для сооружения насоса.
- Так, так... - приговаривал Капитан.
- Но как? Откуда вы здесь? - спрашивали мы. - Мы ждали известий от вас у фотонных ворот? Вы построили новые? Откуда вы появились?
- Вы серьёзно? - удивился Капитан. - Вы так и не поняли, что с вами?
О чём он говорил? Мы не понимали его.
Нас посадили в один из катеров, из всех наших пожитков мы успели захватить с собой лишь Книгу.
Катер тронулся, мы вышли из бухты, обогнули мыс и ещё час двигались вдоль кромки моря. Впервые за год мы вышли за пределы нашего квадранта. Мы увидели наш Остров со стороны - заросли зелёных пальм вдоль всего побережья. Песок и пальмы, пальмы и песок. И вот, обогнув очередной мыс, мы замерли от удивленья.
- Когда они успели это построить? - проговорил Филипп.
Огромное белое здание красовалось у моря, возле него на воде покачивалось, по меньшей мере, десятка два катеров. Вертолёт стоял на площадке.
Мы причалили к берегу. Нас, изумлённых, растерянных ввели в это огромное здание и повели долгими коридорами из стекла и бетона. Мы оказались в комнате, где снова встретились с Капитаном.
- Ну друзья, и удивили же вы меня, - произнёс он, похлопывая Филиппа по плечу и почему-то пожимая мне руку. - Один год и двадцать три дня прошло с того момента, как мы поселили вас на территории вашего квадранта. Это максимально отведённое время для нашего эксперимента. Пришло время возвращаться вам к нормальной жизни и к действительности.
Мы с Филиппом переглянулись. В тот момент ни он, ни я не могли уловить смысл произносимых Капитаном слов. Благо мучил этот человек нас неведением недолго. Пройдя освидетельствование медицинской комиссии, которая вынесла заключения, что наш разум вполне здоров, Капитан поведал нам истину о проведённом над нами эксперименте.
- Вы единственные, кто, во-первых, не догадался о том, что никакого перемещения во времени не было и, во-вторых, кто после эксперимента остался физически и психически здоров. Я должен приветствовать вас, как людей совершенно иного, чем все мы рода.
Капитан удивлённо развёл руками.
- Мы ждём объяснений, - спокойно произнёс Филипп.
Дальше последовал рассказ Капитана.
Итак, ровно год и двадцать три дня назад вместо того, чтобы переместить нас во времени, нас просто усыпили и перевезли в специально подготовленное место. Нас, и имитирующие наше перемещение во времени декорации, принял один из малообитаемых индонезийских островов.
- Удивляюсь, что до последнего дня, вы так и не догадались, что никакого перемещения вас во времени не произошло.
Оказалось, всё, что рассказывали нам на подготовительных занятиях, было лишь искусно сфабрикованной теорией, призванной отвлечь наш разум от истинной задачи. На самом деле каждая пара, прошедшая подготовку подобно нам, становилась участницей эксперимента совсем иного рода.
- Нам важно было понять, что является необходимым условием для пребывания человека в новом для него пространстве. Многие наши проекты терпят крах лишь из-за того, что современные люди не способны привыкнуть к новым условиям среды и ужиться друг с другом. Мы, имея технические возможности для отправки людей на другие планеты, не можем этого совершить лишь потому, что современные люди не могут жить долгое время в отсутствии комфортной для них домашней среды.
Мы были парой под номером семьдесят шесть, первой, кто выдержал больше года пребывания вдали от цивилизации.
- Вы молодцы! Вы уникумы! Нам ещё предстоит разобраться в феномене вашей пары, - говорил Капитан.
Позже мы узнали, с какой тщательностью подбирались составы пар. Тем, кто устроил такой эксперимент, важно было понять, какими качествами характера и интеллектом должны обладать члены команды из двух человек, чтобы максимально долго выдержать пребывание вдали от цивилизации, при этом выполнить все установленные задания и не нарушить отданных им предписаний.
Мы были парой «инженер-инженер» - два человека, обладающие равным интеллектом и имеющие наряду с сильными теоретическими знаниями подтверждённые опытом практические навыки.
Оказалось, что они рассылали пары по разным частям острова и потом со спутника следили за тем, какую жизнь ведут те, кто считал себя находящимися в ином времени.
Меньше всех на острове пребывала пара под номером пятьдесят один «учёный-учёный». Учёный-биолог и учёный-естествовед за три дня своего пребывания на таком же, как и у нас, квадранте, определили, что находятся не в прошлом, а в настоящем. По каким-то растениям и цветам, звёздам на небе они определили, что просто перенесены в другое земное полушарие, хотя они признали, что на подготовительных занятиях даже стали верить, что переброс во времени возможен.
Капитан рассказал нам и про прочие пары. Оказалось, что пара тридцать шесть «рабочий-рабочий», столкнувшись в своё время, подобно нам, с прекращением поставок продовольствия, тут же бросила работу и покинула свой квадрант. Эти люди кинулись на поиски пропитания за пределы выделенной им территории, и, прорубив за два дня себе дорогу в тропическом лесу, случайно наткнулись на это самое здание института.
А вот история пары сорок три закончилась весьма трагично.
- Мы не успели спасти того, кто был в паре «учёный-рабочий» человеком с более высоким интеллектом, - признался Капитан. - Мы не успели появиться вовремя.
Оказалось, что рабочий учёного просто убил.
- Классовые противоречия, несовместимость интеллектов... - вздохнул Капитан.
Пары «женщина-мужчина» неизбежно вступали в связь друг с другом и, в конечном счёте, полностью переставали выполнять поставленные перед ними задачи. Члены команды «учёный-инженер» от безысходности своего положение и невозможности вернуться домой сошли с ума. Их пришлось увозить с острова и лечить в одной из государственных клиник.
Кто-то погибал от болезней, кого-то приходилось забирать с острова в истощении, испытываемом от чувства голода.
Нам было удивительно слушать о том, что только мы из всех пар смогли обустроиться на острове.
- Скажите, как вы относитесь к своему напарнику Филиппу? - спрашивал меня наедине обследующий врач.
- Он умный, работящий и интересный человек. На нашем Острове мы стали друзьями, - ответил я.
- И вы ни разу ни ссорились? - спросил он меня.
- Бывало ссорились, - подумав, ответил я.
- И как вы вели себя друг с другом потом, после ссоры? - продолжал допытываться доктор.
- Каждый из нас спешил попросить у другого прощения, - ответил я.
- Даже если тот другой был неправ?
- Конечно.
- Вы это серьёзно? Это какая-то игра? - не унимался врач.
- Никакой игры не было, просто Христос сказал: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Лично я хотел бы, чтобы со мной в любой ситуации желали примирения, поэтому я был обязан спешить просить прощения у Филиппа.
Врач отошёл от меня к следящему за нашим разговором Капитану. Я слышал, как они, перешёптываясь между собою, удивляются тому, что и Филипп при точно таком же вопросе привял именно эту фразу. И я, и Филипп, не сговариваясь друг с другом, выбрали для себя Евангельскую заповедь Христа, как руководство ко всем своим действиям.
Мы были живы и здоровы, мы научились на Острове обходиться без цивилизации, ни разу при этом не заболели и не только не сошли с ума, а напротив, только укрепили свой разум. Врачи признали нас абсолютно здоровыми физически и более чем удовлетворительным сочли наше психо-эмоциональное состояние. Мы же с радостью вернулись бы обратно на наш Остров, но нас ждал наш привычный старый мир.
Нас отпустили. Проведя в здании на острове ещё три дня, мы были посажены в самолёт и отправлены обратно в наш город.
Приземлившись, выйдя из аэропорта мы с Филиппом как-то нелепо пожали друг другу руки.
- Ну что, по домам? - сказал Филипп.
- Да, надо ехать, - ответил я.
Капитан, отказался поверить, что мы выжили на острове благодаря Книге. Оказалось, что Библию клали в контейнер каждой паре. Делалось это не с умыслом, а лишь по традиции, подобно которой пылится эта книга в каждом номере современной гостиницы.
Мне не хотелось расставаться с Филиппом. На острове у меня была цель, чтение и собеседник, труд, а, вернувшись в родной город, я потерял это всё. Я не знал, что делать дальше. Работы у меня пока не было, Книга осталась на изучении в здании института... Правда нам с Филиппом хорошо заплатили.
Моё жилище встретило меня слоем пыли. Квартира, казавшаяся мне когда-то просторной, теперь виделась мне невероятно тесной и была совершенно чужой. Почтовый ящик был забит неоплаченными счетами и рекламой. Передо мной предстала вереница услуг, требующих оплаты: поставка газа, электроэнергии, работа лифта, охрана квартиры, телевидение, снабжение водой... От меня требовалась оплата того, чем я не пользовался в течение года, мне же вспоминался яркий солнечный свет и тепло, которое дарило нам на острове совершенно бесплатное солнце и лёгкий морской бриз, приносящий прохладу, и чистый источник...
Мне сразу же пришлось заниматься накопившимися делами, которые теперь казались какими-то нелепыми и пустыми - продлить страховку, помыть и заправить машину. Пробродив в супермаркете два часа, забить холодильник синтетическими продуктами, вычистить засохшую посудомойку, добиться включения отключённого телевидения, весь вечер читать новостные сводки... Зачем, для чего? На что уходило моё время? Ночью мне отчаянно захотелось увидеть звёзды. Я вышел на улицу, но меня встретил лишь частокол крыш, заслоняющий собой кусочек тёмного пустого городского неба.
Я позвонил родителям. Моему возвращению они не удивились. Оказывается, в моё отсутствие их предупредили о продлении моей «командировки». Мама принялась мне рассказывать очередные сплетни, отец поведал о домашних делах, делился новостями, поведал о биржевых сводках.
Так прошло два дня, а на третий раздался звонок в дверь. Передо мной стоял Филипп.
- Суета сует, суета сует... - произнёс Филипп.
- Все суета... Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? - ответил ему я строками из полюбившейся нам книги Екклесиаста.
- Яков, я не могу так, я не знаю, куда себя деть... - сказал Филипп, заходя по моему приглашению в квартиру. - Со мной что-то произошло, я стал каким-то другим, я не могу вернуться к прежним занятиям. Я пробовал смотреть телевизор, сходить на спектакль, пытался даже познакомиться с девушками...
- Но это всё как-то бессмысленно, мелко что ли... - поддержал его я.
- Да, суета сует... «Не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием», - процитировал снова Филипп Екклесиаста.
- «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, всё - суета и томление духа!» - вторил я Филиппу. - Филипп, мне кажется, нам нужно согласиться на предложение Капитана.
- Я тоже так думаю, - отозвался на мои слова Филипп. - Я бродил по городу, думал, и знаешь, я чувствую себя тут чужим. Меня не привлекают больше слова рекламы, не радуют зазывающие вывески. Знаешь, я увидел на улице дерево, такое чахлое, у которого все корни закатаны в бетон, пытающееся выжить на узкой границе между шоссе и тротуаром, и мне захотелось плакать... Это какой-то пластмассовый мир, где нет ничего настоящего, живого, лишь суета сует... Посмотри на этих людей, их головы забиты какими-то бесчисленными мыслями, в руках каждого какой-нибудь новомодный гаджет. Но мне теперь не интересны ни их новости, ни сплетни, ни скандалы, ни курсы валют. Спортивные чемпионаты, что это по сравнению с тем, что узнали мы на Острове?.. Тебе не кажется, что весь современный мир придуман лишь для того, чтобы отдалить наши души от Бога.
- Тогда полетели!..
- Это безумие. Они обманули нас, больше года они водили за нос, а сами сверху наблюдали, как мы пытаемся выжить... а теперь мы снова придём к ним?..
- Мы должны их простить, ради того, чтобы спастись, давай забудем о гордыне. Мы обрели нечто большее, что может вместить в себя этот город. Здесь «Все труды человека - для рта его, а душа его не насыщается». Нам надо лететь.
- Ты прав, ты трижды прав! Я не смог найти в городе ни одного открытого храма. Здесь «Много таких вещей, которые умножают суету: что же для человека лучше?» «Пиры устраиваются для удовольствия, и вино веселит жизнь; а за все отвечает серебро». Ты прав, нам надо соглашаться и лететь...
- «Душа ленивого желает, но тщетно; а душа прилежных насытится», - процитировал я Филиппу строки из Соломоновых Притчей. - Прошу тебя полетели... Решайся.
***
- Яков, ты послушай, что пишет о чуде насыщения Христом пятью хлебами пятью тысяч человек Блаженный Феофилакт Болгарский, - читал мне высказывание Святого Филипп. - «В переносном смысле пять хлебов означают книги Моисеевы, которых пять: Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие. Две рыбы знаменуют слова рыбарей - Апостол и Евангелие. Ими-то питаются наши пять чувств, означаемые пятью тысячами народа». Как это всё правильно! Какая глубина!
Я согласился с Филиппом.
Мы летели сквозь космическое пространство. Родная Земля осталась далеко позади. Теперь лишь изредка виделась она нам в иллюминатор маленькой синеватой точкой. Изображение новой огромной планеты не сходило в последние дни с экранов наших мониторов. Мы приближались к Юпитеру. Оранжево-жёлтый гигант заполнял теперь собою всё видимое нам пространство.
Но не он был нашей целью. Мы должны были облететь четыре его самых крупных спутника, которые видны даже в простейший телескоп с Земли - Ио, Европу, Каллисто и Ганимед. Вокруг каждого из них нам предстояло запустить по одной космической станции. На это нам отводилось не год, и не два, а намного-намного больше. Мы должны будем посетить поверхность этих космических тел, установить флаг нашей страны, чтобы первыми закрепить права на территорию и вернуться на орбиту обратно. Учёные сочли спутники Юпитера чрезвычайно перспективными. Для нашего полёта был построен корабль и нас с Филиппом вдвоём отправили в космос. Наш отлёт с земли прошёл тихо и скромно.
На этот раз с нами была не только наша Книга. Мы взяли с собой с Земли толкование Библии святыми отцами и сейчас изучали их труды. Корабль был оснащён всем необходимым. Мы наладили оборудование и теперь не имели недостачи в наличии еды и чистой воды.
Я подошёл к иллюминатору. Поверхность великой оранжевой планеты затмила собою небо.
- Филипп, знаешь, что мне подумалось, - обратился я к своему напарнику и другу. - Помнишь тот отрывок из Евангелия, когда описывается как Христос шёл к ученикам по водам?
- Разумеется, помню, внимательно слушаю тебя... - оживился Филипп.
- Так вот заметь, что он ведь пришёл к ученикам не сразу, он дал возможность им ощутить страх и своё отсутствие. Мне кажется, это он это сделал для того, чтобы они поняли разницу жизни без него и жизни с ним.
- Как это верно, Яков! Как верно, - обрадовался моим словам Филипп. - А меня в этом отрывке удивило то, как уважает Христос желание человека. Вспомни Петра. Как только он изъявляет желание идти к Христу, тот тут же делает хождение по водам и для Петра возможным.
- И заметь, он не меняет при этом условия природы, - наслаждаясь этим разговором, подхватил я. - И волны бьют бока лодки, и ветер дует противно, но Пётр идёт по волнам, делая невозможное с точки зрения физики, возможным.
- А как Пётр сам испугался того, что совершил, - говорит уже мне в ответ Филипп. - Мне кажется, многих губит страх перед необъяснимым божественным чудом, и люди снова тонут...
- А Господь стоит рядом и хочет лишь полного доверия ему со стороны человека...
Филипп привстал, чтобы тоже взглянуть в иллюминатор. На шее его блеснул нательный крестик. Такой же, металлический знак распятия Христа, согретый теплом моего тела, висел и на моей груди.
- «Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твоё...», - начал Филипп ту единственную молитву, которую дал нам через Евангелие сам Христос. - «Да придёт Царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе...» - и слова эти связывали нас, двух путешественников по пространству неба, с теми, кто оставался на Земле, - «хлеб наш насущный подавай нам на каждый день», - просили мы такого нужного нам здесь, в космосе, пропитания, зная, однако, что «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим» ...
Мы летели сквозь величественный безграничный космос. Наш корабль развернуло так, что мы могли смотреть на всё его великолепие. Отсюда звёзды казались уже не такими далёкими.
- «Когда я взираю на небеса Твои - дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, то что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?», - вспомнились мне строки псалма.
- «Как велики дела Твои, Господи! дивно глубоки помышления Твои!» - восторженно вторил мне Филипп.
Мы любовались прекрасным бескрайним звёздным небом. Солнце, видевшееся отсюда не диском, а лишь точкой, отдалялось от нас, астероиды проносились совсем рядом, сам же наш корабль был уже захвачен притяжением гиганта Юпитера. Что помогло нам, таким маленьким и ничтожным, плыть сквозь эту колоссальную звёздную бездну. Здесь, в космосе, как нигде на Земле, ощущалась вся хрупкость человеческой жизни. Оставалось поражаться тому, что несмотря на холод вселенной, на смертоносную близость небесных тел, мы по-прежнему оставались невредимы.
Посмотрев на Филиппа, восторженно припавшего к иллюминатору, я увидел на его лице улыбку. Мы были сейчас частью захватывающего, восхитительного звёздного мира, а в наших сердцах жила великая Вера. Вера в то, что весь этот волнующий, будоражащий сознание космос создан Богом, и создан он для нас.
«И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамения, и времён, и дней, и годов».
Я был счастлив, у меня снова была цель, труд, Книга и собеседник.
А ещё мы знали, что «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же», так говорит святой апостол Павел, и «ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем».
2016