Повторение обычного 1

или Некто обычный как надоевший самому себе

Какой век без храма, по-точнее, без Храма.
…
Для начала позволю себе небольшую вольность: нечто человеческое меня не покидает; и даже так, кое-что человеческое меня не оставляет. Небольшая замена, подмена, перемена? Возможно. Коль так, некоторое продолжение, заставляет. Желательный пример, конечно, известное историческое лицо: дух есть... желающий продолжит, не желающий не удержится от известного короткого действия, короткое? не путать с кротким. То лицо, как исторический пример? Скорее, обычный человеческий. Тем и хорошо прошлое, что может быть, предстать как пошлое, а то как и потное, в таком виде такого конкретного ощущения. Кто-то поморщится, беспутное, опять не кроткое, но короткое. В сумме. Три представления, необходимый минимум, два полюса, и что-то между ними. Это что-то? То, что делает свое настоящее, а иначе зачем потеть. И потому делает будущее, оно покажется, я о будущем, как только сойдет пот. Тем и хорошо будущее, что неизвестно чье это будущее, чуть усиливая, неизвестно, за кем будущее. То известное лицо, конечно, было не против попотеть, потрудиться, на общее благо? На общее будущее. Но опускаться до, быть пошляком, не желало категорически. Возможно, потому, что желало выделиться, из окружения, конечно, отделиться, и даже отдалиться.
Удалось. Подавить в себе. Что-то нежелательное.
Тем самым разбудить в себе что-то иное, разбудить? подготовить, предоставить место иному.
Разубедить себя в чем-то, тем самым убедить себя в чем-то ином. Быть готовым к иному. Не обязательно светлому. Переходя на бытовой уровень, не обязательно свежему: быт, то самое место, где можно убеждать, убегать, ржать. Стол, табурет, придвинуть, что? Обычно, табурет. Находились придвигавшие стол, отсюда столики. Придвинуть, присесть. Сидя за столом. Поставить локоть на стол. Подпереть голову. Уставиться, все тот же пример, в окно, в окошко. Задуматься, о чем? Возражать. Возроптать. А как насчет рожать? Верно, это уже из той самой серии, когда темное становится светлым, если не светом, то излучающим некий свет. Стать таким темным, излучающим свет, направить свет, на кого? Кто-нибудь да найдется. То известное лицо однажды направило свой свет на себя. Осветило себя, в результате, окружающие оказались в отраженном свете. Если нет своего света, почему не светить отраженным.
Не в этом ли?
…
Так в чем же моя небольшая вольность,
обычное только тогда и есть, когда рядом с ним, когда за ним скрывается необычное. Не слышим, не видим, не чувствуем, плохо ли, не выходило бы оно оттуда. Отзывается. Не выходит. Остается обычное. Год за годом. Не кончается. Не кончится, есть надежда, что здесь необычного. Имеем то, что нравится. То, что не кончается. Что-то уже необычное. Во всяком случае появляется желание, не совсем обычное. Есть то, что не кончается. Не приобщиться ли к этому бесконечному. Сделать свое желание бесконечным. Не удастся. Одно за другим, одно желание переполнилось, ему на смену тут же другое. Процесс. Верно, процесс тем и хорош, что может быть бесконечным. Всего-то, из хорошего желания сделать процесс, конечно, это будет хороший процесс. Какое же желание можно, нужно превратить в процесс, позволяющий, что? Каждый выбирает, что? То, что ближе. Быть больше. Какое же желание позволяет быть больше, оно на виду, достаточно глянуть на высокие сферы, на дела большие. Там? Процесс силы. Тем и хорош сей процесс, что его можно не останавливать. Результат известен. Больше, больше, еще больше. И чем действующее лицо больше, тем сильнее, мощнее может стать процесс, делающий это лицо больше. Если уж надо работать, на кого тогда работать? На себя, конечно. Быть больше, сегодня больше, чем вчера, завтра больше, чем сегодня, не в этом ли человек, какой? Самый обычный, в этом обычность самого обычного человека. Тогда. Не в этом ли цивилизация, сколько окон она открывает, и сколько столов она ставит у каждого окна. Какая цивилизация, самая обычная, в этом обычность цивилизации.
Рост, обычный человек становится необычным.
Обычное общество начинает смотреть на себя, как на необычное, а где еще возможен такой рост. Расти страна, полагали в 19-ом, вместе с тобой будут расти и твои подданные. Была такая уверенность, переходившая во что-то, напоминающее веру. Не отсюда ли известный символ, крест белого человека.
Во все времена человек вел, а значит, куда-то приводил, хотя бы детей.

Необязательное
Чтобы появились вопросы, нужны? Места, где нет вопросов, что же там может быть?
Просьбы. А чтобы просящий не скатился к вопросам, ненароком, конечно, толика страха. Начни. С жалобы. Закончи. Просьбой. И слушай, хотя бы самого себя. Услышишь. Не зря же, глас небесный. Услышишь, прими. Не услышишь, повтори. Рано или поздно, услышишь.
…
Во все времена. Человек куда-то приходил. Туда, где можно забыть о текущих делах, о текущем. Место преклонения. Поклонения. Наконец, обращения. Рядом должно быть место, где есть необычное. Это необычное позволяет человеку быть, хотя бы видеть себя необычным. С чего это человеку потребовалось обращение, стать иным, каким? Какой человек без храма. Растет храм, становится Храмом, растет и человек. Соответственно. Великий храм позволяет человеку быть великим. В 19-ом, некоторая перестановка, место великого храма заняло государство, оно может стать великим, тогда и подданный государства будет великим.
Не потеснить ли государей, на то и партия.
…
Быть больше, включить себя в процесс, делающий тебя больше.
Цивилизация и есть такой процесс, благодаря которому цивилизация может делать себя больше. Прежде всего, в пространстве. Но почему человеку, отдельному человеку не выбрать отрицательный рост, не расти, а быть маленьким, довольствоваться размерами, выпавшими ему по времени рождения, по месту в обществе, по месту жительства, по воле родителей, наконец. Отрицательный? Кто-то будет расти. Не-растущий, если его сравнивать с растущим, становится меньше. Кому-то придется быть по-меньше, придется уменьшаться. Не абсолютно, относительно. Сохранять размер. Кто-то соглашается,
что выпало, то выпало, в ходу: перепало.
Включился в процесс, но кто-то пожелает не включаться, а включить, запустить нужный ему процесс. Что тут под-скажешь, ищите рычаг. Повторю, на исходе 19-го таковым стал партийный рычаг. К исходу 20-го размеры этого рычага стали неподъемными. Рычагу понадобился рычаг, аналогичное случилось и в начале советской истории. Кто-то вздохнет, еще до начала той короткой истории. Нашелся, я о рычаге, собственно говоря, поэтому и состоялась история партии как история государства.