Голод

Есть на кладбище в Домашке одна необычная могила. Это общая, братская могила, где покоятся десятки, если не сотни, людей, умерших от голода. Находится она у заднего кладбищенского забора. Её легко различить даже незнающему человеку. Она представляет собой большой, просевший четырёхугольник, на одной стороне которого стоит поржавевший железный крест из труб, а на другой стороне – скамеечки. На кресте ржавая табличка, на которой когда-то читалась надпись: «Здесь похоронены люди, умершие в голодном 1921 году».

В советское время, когда церкви в селе не было, старушки собирались и сами, как могли, совершали заупокойные богослужения. После молитв сидели на этих скамейках и вспоминали, кто у кого умер и лежит здесь. В те далёкие страшные годы голодная смерть буквально косила людей. Умирали по несколько человек в день. Сначала хоронили их как положено, каждого в отдельной могиле. Потом стало некому копать могилы, а оставшиеся в живых были не лучше мёртвых. Сил не оставалось даже донести покойников до кладбища. Тогда-то и стали складывать их в общую яму, не закапывая, так как каждый день прибавлялось по несколько тел.

Официально голодным считается 1921 год, когда случился неурожай. Но на самом деле умирали очень много в 1922 году, ведь новый урожай был только осенью, до которой всегда жили за счёт прошлогоднего урожая. Фактически же голод начался даже раньше неурожайного 1921 года. Виной тому – политика властей.

В 1920 году шла Гражданская война. На фронт отправлялось продовольствие. Крестьянам было уже нелегко. Многие дезертировали с фронта, не желая участвовать в братоубийственной бойне. У семей дезертиров конфисковали лошадей, коров, инвентарь. Мужских рук и без того не хватало, а тут отбирали и последнее.

24 мая во всех сёлах прошли перевыборы в сельские советы. Все вновь избранные председатели советов давали расписку ГубЧКа такого содержания: «Я, председатель Чубовского сельсовета Иван Авдеев, даю расписку в том, что обязуюсь принять самые суровые меры к населению по отправлению их на уборку хлеба, пашни и лугов, и на все остальные работы для семей красноармейцев, ушедших на фронт».

6 августа вышло Постановление Уездного исполкома: «Объявить всем гражданам, что излишки хлеба есть собственность государства и подлежат сдаче государству на добровольной основе, или конфискации». Началась сплошная конфискация. Какие там «излишки»? Откуда они у крестьян? Весь хлеб, включая семенной, был реквизирован продразвёрсткой. Оставляли минимум, которого не только на зиму, даже до зимы, на два месяца не хватало. Крестьяне поняли, что их ждёт голодная смерть.

8 декабря съезд Алексеевской волости постановил: «прекратить продразвёрстку по сёлам, так как хлеба осталось на один месяц. Озимый клин, засеянный осенью, погиб из-за погодных условий, а на весенний сев нет семян…».

В начале 1921 года вспыхнули голодные бунты. Всего в 1920-21 годах по Самарской губернии продотрядами было реквизировано 40 млн. пудов хлеба, в том числе около 2 млн. по нашему району. Смертность от голода стала массовой. Начался настоящий голодомор. Вымирали целыми семьями. В некоторых сёлах доходило до каннибализма (трупоедства).

Засевать поля весной было нечем. Семенного хлеба в наличии было не больше 5 процентов от потребного количества. Крестьяне сеяли буквально каждое зёрнышко, закапывая его в землю. С середины мая по июль не выпало ни капли дождя. Страшная засуха уничтожила скудные крестьянские посевы.

24 июня в Алексеевке собрались представители всех волостей района. Съезд вынес постановление: «Продналог полностью сложить. Потребовать от правительства большевиков ответа. Срочно снабдить население семенной рожью и продовольствием. Население может ещё продержаться два месяца, питаясь сусликами, желудями, древесной корой, ракушками и разным суррогатом, который в былое время не употреблял даже скот… Но костлявая рука голода заставила людей употреблять в пищу то, чего прежде гнушались свиньи. Уже зарегистрировано по району более 5 тысяч смертей от голода. То же самое ожидает остальных. Люди, как угорелые, мечутся, ища спасения, но выехать за пределы губернии не могут – стоят заградительные отряды. Сельские Советы и волостные исполкомы, почта и т.д. перестали функционировать с 21 июня, ввиду того, что им отказано в пайке. Служащие, будучи голодными, побросали учреждения. Настроение у людей возбуждено и достаточно малейшего толчка для того, чтобы оно восстало. В сёлах грабят склады заготконтор…».

Из Домашкинской школы уехали все учителя. Остались только супруги Ястребовы, которых не отпустил райотдел образования. Зарплату им не платили, а для пропитания по селу собирали хлеб.

В 1922 году война кончилась, но смертность не прекратилась. Кроме того, в результате войны и голода, осталось много детей-сирот и беспризорников. В сёлах района было открыто пять детских домов, в том числе в Домашке (позже останется только один - в Богдановке). Кормить детей тоже было нечем. Питались щавелем и диким луком. Сусликов вокруг не осталось. Преподаватели делали отвар из прошлогодних желудей. Приказом волисполкома: «Всё население в сёлах должно быть разбито на части по 10 дворов, которые должны кормить одного голодного беспризорного ребёнка. Сбор пайков с каждого дома. Дом, взявший на воспитание беспризорника, освобождается от налога. Лица, нарушающие обязательства об оказании помощи беспризорнику, или тормозящие эту работу, штрафуются на 300 рублей, или привлекаются к принудительным работам на срок до трёх месяцев».

14 тысяч крестьянских жизней унёс голод только в нашем районе. И большинство из них – 8 тысяч – дети. Данных по Домашке выяснить пока не удалось, но население района за 1920-1922 годы сократилось с 62-х до 48-ми тысяч человек.