Шерше ля фам Ищите женщину

Жорж Данден

Шерше ля фам!
(Ищите женщину!)
Комедийный детектив в четырёх сценах.
Вольный перевод с французского Николая Андреева

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Николя
Жюли
Мегре, комиссар полиции
Падре
Бродячий художник
Медсестра
Полицейский

Действие происходит в гостиной домика в горах Прованса. В большом окне, выходящем на террасу, открывается горная панорама.

Сцена первая
Николя на диване, листает журнал. Отшвыривает его. Наливает виски, пьёт. Он явно нервничает. Шум тормозящего у дома автомобиля. Появляется Комиссар полиции.
НИКОЛЯ. Комиссар Мегре, наконец-то! Если б вы знали, с каким нетерпением я вас жду! Ну, что – есть какие сведения о моей Сесиль?
КОМИССАР. Увы, ничего, месье Дюпре!
НИКОЛЯ. Как — ничего?
КОМИССАР. Наши следственные действия не дали результатов.
НИКОЛЯ. Но сделайте хоть что-нибудь, чтобы разыскать Сесиль! Прошла неделя как пропала моя обожаемая жена, а вы в очередной раз приезжаете и разводите руками: ничего!
КОМИССАР. Расследование движется установленным порядком.
НИКОЛЯ. «Установленным порядком»! Какие равнодушные слова! И это я слышу от всемирно известного комиссара Мегре! И это хвалёная французская полиция! Я требую результатов!
КОМИССАР. Дюпре, прошу взять тоном ниже. Перед вами представитель правоохранительных органов.
НИКОЛЯ. Войдите в моё положение: нервы напряжены. Я не нахожу себе места.
КОМИССАР. Да, ситуация – не позавидуешь. Сбежала жена!
НИКОЛЯ. Не сбежала, а пропала – есть разница! Вам моё горе не понять.
КОМИССАР. Как раз я и могу вас понять. И от меня жена сбегала.
НИКОЛЯ. От вас убегала жена?! Убегала от знаменитого комиссара Мегре?!
КОМИССАР. Да. Убежала с официантом ресторана. Он пленил её обслуживанием нашего столика, когда мы отмечали восемнадцатую годовщину первого поцелуя. Через два дня вернулась. Оказывается, ресторанный работник, кроме как накрывать красиво стол, ни на что больше не способен. Даже целоваться, не говоря уж о большем. Я и подумать не мог, что моя Мишель способна очертя голову броситься в авантюру с официантом. Ведь у нас трое детей…
НИКОЛЯ. Сесиль не такая! Я абсолютно уверен: кроме меня, у неё никого нет!
КОМИССАР. Кто знает, кто знает. Женщина – это всегда тайна. Женщины сумасбродны, от них можно ожидать, чего угодно. Знаете, сколько мужей во Франции каждый год оказываются в вашей ситуации? (Достаёт записную книжку). Где-то у меня записаны цифры. Вот! В 2021 году 186 тысяч 575 жён без объяснения причин покинули мужей! А вернулись к законному супругу только 3806. Так что шансы ваши на возвращение жены невелики.
НИКОЛЯ. Благодарю, утешили. (Наливает в стакан виски). Вам налить?
КОМИССАР. Нет, спасибо. (Рассматривает бутылки). Может, причина того, что жена вас покинула – вы злоупотребляете этим? Я бы не советовал вам в такой ситуации увлекаться алкоголем.
НИКОЛЯ. А чем ещё нервы успокоить? Только виски, коньяком и водкой.
КОМИССАР. Интересно, где ваша жена могла предположительно укрыться?
Комиссар выдвигает ящик шкафчика, достаёт револьвер.
КОМИССАР. У вас и оружие есть?
НИКОЛЯ. Револьвер. На всякий случай. Дом на отшибе – мало ли что.
Комиссар кладёт револьвер на место. Задвигает ящик
КОМИССАР. Может, она у родителей? Где они живут?
НИКОЛЯ. Родители Сесиль погибли в авиакатастрофе над Атлантикой. Они летели в Рио-де-Жанейро.
КОМИССАР. Какая трагедия! А друзья?
НИКОЛЯ. У нас нет общих друзей. Сесиль из Парижа, а я из Гавра. Познакомились в Ла-Рошели. Это была любовь с первого взгляда.
КОМИССАР. Вы это уже сообщали.
НИКОЛЯ. И скажу ещё тысячу раз. Такая любовь, как у нас с Сесиль, случается раз в сто лет. Это необыкновенно романтичная история! Мы влюбились друг друга с первого взгляда, и с первой ночи забыли, кто мы и где мы. О, какая это была любовь! Вам, чёрствому служаке, этого не понять. Первая ночь! На Сесиль были алые трусики с белыми розочками и жёлтенькими оборочками…
КОМИССАР. И всё-таки, где она может быть? Припомните, может, кому-то из знакомых звонила? Наверняка в Париже у неё полно подруг?
НИКОЛЯ. А это уже ваше дело, дело полиции, разузнать, каков у неё был круг друзей и знакомых.
КОМИССАР. Мы сделали запрос в Париж, не сегодня-завтра получим ответ. Выше нос, Дюпре! Будьте оптимистом! Вы ещё снимите со своей любимой жены алые трусики!
НИКОЛЯ. Вам легко говорить! Без Сесиль мне не жить.
КОМИССАР. Проще надо смотреть на жизнь, Дюпре, проще. Я таких случаев неземной любви ого-го сколько повидал. Да, поначалу всё прекрасно, всё воздушно, лучезарно. А потом избранник или избранница поворачивается такой стороной, что оторопь берёт. Наступает разочарование.
НИКОЛЯ. И секунды не было, чтобы я разочаровался в Сесиль!
КОМИССАР. Вполне допускаю – вы не разочаровались. А она? Эта ваша Сесиль? Вдруг через месяц после знакомства… Кстати, сколько времени вы знакомы?
НИКОЛЯ. Два месяца. Два месяца сплошного счастья.
КОМИССАР. Это для вас счастье, а для неё? Что если на второй месяц совместной жизни вы раскрылись во всей неприглядной красе?
НИКОЛЯ. Для меня Сесиль была божеством. Я её холил и лелеял. Молился на неё.
КОМИССАР. Чрезмерное обожествление тоже может раздражать женщину. И наступает утро, когда она вдруг с ужасом обнаруживает: сделала неправильный выбор. Рядом в кровати чужой человек. И решает разорвать с вами. Что если в данный момент она обсуждает с адвокатом условия развода?
НИКОЛЯ. Как развода?! С каким адвокатом? Два месяца, как мы оформили брак – и развод? Такого быть не может!
КОМИССАР. Знаете, сколько во Франции разводятся в первый год совместной жизни? (Достаёт записную книжку). Вот у меня свежие данные. 425 тысяч 349 разводов в первые полгода после свадьбы.
НИКОЛЯ. Вижу, вы владеете статистикой. Но эти четыреста тысяч и… сколько там ещё случаев? не имеют никакого отношения к нашей с Сесиль совместной жизни. К тому же да будет вам известно, в мои планы не входило жениться на Сесиль, это она настояла на том, чтобы оформить официально наши отношения. Я бы ни за что не стал вешать хомут на шею, если бы не безумная любовь. Влюбился, как восьмиклассник! Жить без Сесиль не мог. И не могу! (Падает головой на руки, плечи трясутся от рыданий).
КОМИССАР. (С иронией). О, Боже! Какая любовь! Такая любовь действительно случается раз в столетие. Крепитесь. Крепитесь, друг мой. А мне пора. Служба зовёт. (Уходит).
Слышно, как уезжает полицейский автомобиль. Николя поднимает голову – лицо у него спокойно. Он прислушивается. Поднимается, идёт к бутылкам, наливает в стакан.
Появляется Падре. Николя оборачивается, видит Падре.
НИКОЛЯ. Кто здесь? Кто вы?
ПАДРЕ. Добрый день, месье. Вы Николя Дюпре, ведь так?
НИКОЛЯ. Да. А вы, пардон, кто?
ПАДРЕ. Я падре Венсан, настоятель здешней церкви Святой Женевьевы. На богослужениях я вас что-то не замечал. Вы верите в Бога?
НИКОЛЯ. Я не местный. Чем обязан вашему визиту, святой отец? Выпьете?
ПАДРЕ. Не откажусь от бодрящего напитка. Глоток чего-нибудь из этого (показывает на бутылки) не помешает.
НИКОЛЯ. Виски? Водка? Ром? Чача? Джин? Текила? Самогон? Мадера? Портвейн?
ПАДРЕ. Богатый, однако, выбор. Если не жалко, то коньячку.
Николя плеснул коньяку в рюмку, подаёт Падре.
ПАДРЕ. Ваше здоровье! (Делает глоток). А осмелился побеспокоить вас, сын мой, по веской причине. Я храню благоговейный образ мадам Дюпре в своём сердце и приехал лично вам это засвидетельствовать…
НИКОЛЯ. Вы были знакомы с Сесиль?!
ПАДРЕ. Божественный образ женщины, которая сделала щедрое пожертвование, навсегда запечатлён в моём сердце.
НИКОЛЯ. Сесиль сделала пожертвования? Когда? Кому?!
ПАДРЕ. В прошлом месяце. Пожертвование в пользу сирых и убогих. Ваша, жена — сама доброта. Прихожане сообщили мне о вашем горе, потому я поспешил к вам.
НИКОЛЯ. О, святой отец! Сесиль исчезла! Вот уже неделя, как нет бесконечно любимой Сесиль. Я убит! (Падает головой на руки, плечи трясутся от рыданий).
ПАДРЕ. Сочувствую. Такое горе, такое горе. Скажите, а вы с мадам Дюпре в законном браке или просто сожительствовали? Сейчас такое сплошь и рядом: живут вместе, а отношения не оформляют. Церковь не одобряет прелюбодеяние.
НИКОЛЯ. Разумеется, брак законный! Это была любовь с первого взгляда. Вам, человеку в сутане, этого не понять. Встретились, влюбились без ума друг в друга и сразу — венчание. В первой же попавшейся церкви... Перед глазами стоит картина в мельчайших подробностях: маленькая церквушка среди кипарисов... Мы – Сесиль и я безумно счастливы. Наш союз оформляет преподобный падре Луи-Филипп, в свидетелях двое бродяг – они просили подаяние на паперти. Потом медовый месяц – и где? В Венеции! Это сказка, а не город. Сесиль уже там бывала, я — в первый раз. Волшебный город! Божественный месяц! Действительно – медовой. Это было нескончаемое счастье.
ПАДРЕ. А как вы оказались здесь?
НИКОЛЯ. Из Венеции мы отправились в путешествие. Куда нас только ни забрасывал случай. И в Геную, и на озеро Комо, и в Нормандию. И в Сан-Ремо. И в Ясную Поляну. И на Бежин луг. И в Амстердам. А потом мы оказались здесь. Это дом моего друга детства Жискара. Он сказал: «Пользуйтесь, друзья, сколько пожелаете». Жискар живёт здесь только в зимнее время – горные лыжи, сноуборд, девочки. И вот мы здесь поселились. Всё было прекрасно. Как вдруг однажды просыпаюсь утром – Сесиль нет. И нет уже неделю. А лопоухий комиссар Мегре не придумал ничего более умного, как предположить, что Сесиль сбежала с официантом.
ПАДРЕ. Любое горе моих прихожан это и моё горе. И я всегда рядом, если на христиан;на навалится беда. Но теперь у вас, сын мой, у вас нет причини горевать и рыдать, я принёс вам благую весть.
НИКОЛЯ. Не понял?
ПАДРЕ. Вы готовы без воплей ревности и упрёков в неверности принять возвращение жены?
НИКОЛЯ. Это невозможно! Сесиль пропала! Навсегда!
ПАДРЕ. Бог услышал ваши мольбы и поспешил на помощь. Ваша жена нашлась!
Музыка. Николя рушится в кресло от этой новости.
ПАДРЕ. Ваша супруга увлеклась шофёром такси. Такое с женщинами, к сожалению, случается. Парочка уединилась на вилле в Ментоне. Но через пять дней мадам Дюпре раскаялась в своём легкомысленном поступке, шофёр оказался плохим любовником, и она решила вернуться к законному супругу, то есть к вам. Я служил мессу в церкви, вижу женщину, по её лицу слёзы ручьём. В плаксе узнал мадам Дюпре. Она исповедовалась – так я узнал о её сумасбродном грехе. Она покаялась. О, как страстно она каялась! Огонь страсти просто пожирал её. (Понял, что мелет, что-то не то). Мадам Дюпре не осмеливается переступить порог этого дома, опасаясь вашего гнева. Но я уговорил её броситься на колени перед вами и вымолить прощение.
НИКОЛЯ. И… И… И где она?!
ПАДРЕ. Там. У входной двери. Бедняжка боится войти.
НИКОЛЯ. Этого не может быть! Не может!!! Как она может войти, если она… 
Появляется молодая женщина – это Жюли. Танец. Портрет.
НИКОЛЯ. (Изумлённо). Кто это?
ЖЮЛИ. (С наигранной радостью бросается к нему). Мой дорогой! Мой Коля! Мы снова вместе! Ты простишь свою сумасбродную Сесиль! Я и сама не понимаю, как такое могло случиться со мной. Ты замечательный, ты прекрасный. Ты великодушный! Ты меня простишь! Я счастлива быть снова рядом с тобой!
ПАДРЕ. Сын мой, не вижу слёз радости на ваших глазах. Ваша обожаемая жена снова с вами!
НИКОЛЯ. (Смеётся). Падре, это такая шутка? Розыгрыш. Комеди-клаб? Извините, но мне сейчас не до шуток. У меня жена пропала. Сесиль! А вы предлагает считать моей женой вот эту балерину?! Где вы её подобрали?
ПАДРЕ. Что-то у вас с головой не то, сын мой. Перед вами ваша законная супруга. Обнимите её. Крепче. И больше никогда не выпускайте из рук.
НИКОЛЯ. Но... Но это не Сесиль!
ЖЮЛИ. Это я, я, твоя маленькая Сеси! Любимый, ты меня простишь? Я так перед тобой виновата, так виновата! Но теперь я твоя и только твоя. И клянусь: никаких больше водителей такси! Ну, хочешь на колени встану? (Встаёт на колени). Хочешь минет сделаю? Хочешь? Где мой сладенький?
НИКОЛЯ. (Кричит). Кто эта женщина? Это не Сесиль!
ПАДРЕ. Как не Сесиль? Я прекрасно помню, месяц назад именно эта женщина дала чек на сто тысяч евро в пользу бедных прихожан нашей церкви.
НИКОЛЯ. Сто тысяч евро! Не может быть! Сесиль не посмела бы без моего разрешения разбрасываться такими деньгами!
ЖЮЛИ. Извини, дорогой, я устала с дороги, мне надо привести себя в порядок. Принять душ, переодеться. А потом весело отметим радостное событие – моё возвращение. (Уходит.).
НИКОЛЯ. Это не Сесиль! Какой бы чек она вам ни вручила, но эта сумасшедшая не моя жена.
ПАДРЕ. Ну, как же не ваша?! Такая радость, такое счастье на её милом личике! Счастье от того, что вернулась к любимому мужу.
НИКОЛЯ. Впервые её вижу.
ПАДРЕ. Успокойтесь, сын мой. Я понимаю: столько переживаний в последние дни, так что вполне возможно, что у вас в голове щёлкнуло и…
НИКОЛЯ. Никаких щёлканий! Моя голова в полном порядке!
ПАДРЕ. Вы просто от радости не можете прийти в себя. Я доволен, что вновь соединил два любящих сердца. Благословляю вас. Мне пора идти – надо готовить вечернюю проповедь. (Собирается уходить.)
НИКОЛЯ. (Преграждает Падре путь). Умоляю, не покидайте меня, святой отец! Мне страшно. Я никогда не видел эту женщину.
ПАДРЕ. Возьмите себя в руки. Я свидетельствую: это мадам Дюпре. Прихожанка церкви Святой Женевьевы.
НИКОЛЯ. Никакая она ни прихожанка, а проходимка! Наглая, бесстыжая проходимка!
По сцене, завернувшись в полотенце, проходит Жюли.
ЖЮЛИ. Извините, я не взяла одежду для переодевания. (Уходит).
ПАДРЕ. (Игриво). А ножки у неё ничего. Завидую вам.
НИКОЛЯ. Нечему тут завидовать. Это не Сесиль! Где вы отыскали эту авантюристку?
ПАДРЕ. Скажите, у вас не наблюдались в последние дни какие-нибудь иллюзорные видения? Потусторонние картины? Помутнение в мозгах.
НИКОЛЯ. Да какие к чёрту картинки в мозгах! Эта мадам не Сесиль.
ПАДРЕ. Она, она! У меня отличная память на лица. А уж лицо той, которая великодушно выписала чек на сто тысяч евро в пользу бедных, я не забуду до конца дней своих.
НИКОЛЯ. Где я? Что со мной? Я сплю?
Появляется Жюли. Она в мужской рубашке, в шортах.
НИКОЛЯ. Вы… вы… С чего вдруг вы надели мою рубашку? 
ЖЮЛИ. Но тебе нравится, дорогой, когда я хожу в твоих рубашках. И особенно любишь, когда под рубашкой ничего нет. (Распахивает рубашку, показывает грудь).
НИКОЛЯ. И как вы посмели надеть шорты Сесиль?! Снимите немедленно!
ЖЮЛИ. Но это твои любимые шорты. Ты настаивал, чтобы я ходила только в этих. (Падре). Если б вы знали, святой отец, как приятно снова оказаться дома. (Подходит к подоконнику). Что я вижу? Николя, ты не поливал цветы! Они совсем зачахли. Вот оставь тебя на несколько дней и дом превращается в свинарник. (Садится в кресло-качалку, качается). Моё любимое кресло-качалка! (Николя). Я так страдала без тебя, милый.
НИКОЛЯ. Мадам, я не знаю, что вы здесь забыли, но...
ЖЮЛИ. Одну секундочку, милый, я должна отблагодарить нашего благодетеля, а потом будем разбираться с моими страданиями. (К Падре.) Бог не забудет ваш благородный поступок, падре. И я тоже не забуду. Вот вам чек на сто тысяч евро. (Протягивает конверт.) На ремонт церкви. И купите себе приличную автомашину.
НИКОЛЯ. Ещё сто тысяч евро?!!
ПАДРЕ. Мадам Дюпре, вы бесконечно добры. Всевышний вас не забудет.
НИКОЛЯ. (Подступает к Жюли). Кто вы?! Отвечайте! Откуда у вас такие деньги?!
ЖЮЛИ. Как ты бледен, любимый. Явно нездоров. Ляг отдохни. Ты соблюдал режим? Чем ты тут занимался без меня? Надеюсь, не крутил шашни со шлюшками? (Осматривает батарею бутылок). А сколько бутылок! Доктор запретил тебе спиртное. (Падре). Николя, если чрезмерно выпьет, впадает или в депрессию, или в буйство, становится сам не свой, перестаёт узнавать близких. Однажды двое суток не узнавал меня.
НИКОЛЯ. Какие два дня? Какие нервы? Какая депрессия? Что за бред несёте?!
ПАДРЕ. Вы не в себе, сын мой, потому не узнаёте любимую жену.
ЖЮЛИ. Прости, прости свою маленькую Сеси. Каюсь, виновата! Но то была такая страсть, что я забыла обо всём на свете. Теперь я буду верна тебе до гроба!
НИКОЛЯ. (Хватает Жюли за руку, тащит к выходу.) Вон! Вон отсюда!
ЖЮЛИ. (Упирается). Коля! Коля! (Падре) Николя просил его называть именем, каким мама называла в детстве – Коля. Мне нравится это ласковое имя. Успокойся, милый!
Николя замахивается на Жюли.
ПАДРЕ. Сын мой, вы замахнулись на женщину?! Это не по-христиански.
НИКОЛЯ. Очень даже по-христиански! Как там в вашей Библии: да убоится жена мужа своего. С той только разницей, что эта мадам не моя жена! Вот пусть и убоится.
ЖЮЛИ. Коля, оставь глупые шутки!
НИКОЛЯ. Мне не до шуток. (Наступает на Жюли). Чего вы добиваетесь? В чём ваша цель? Почему выдаете себя за Сесиль?
ЖЮЛИ. Я и есть твоя Сеси, милый. А ты – мой Николя, мой Коля. Помнишь, как мы клялись, что навеки вместе.
Николя ожесточённо стучит рукой по столу.
НИКОЛЯ. Вы не жена! Не жена! Не жена! Не жена!
ЖЮЛИ. (К Падре). Пора вызывать доктора. У Коля явные признаки алкогольной горячки. Точно так было и в Венеции во время свадебного путешествия...
НИКОЛЯ. Откуда вам известно, что мы с Сесиль были в Венеции?
ЖЮЛИ. (К Падре). В Венеции в один из вечеров я пригласила гондольера Паоло выпить в номере отеля аперитив – ну, что тут преступного? Было жарко, я скинула блузку, забыв, что под блузкой ничего нет, а тут Коля входит в номер. О-о! Он превратился в зверя. Вообразил чёрте что. Закатил истерику. Выбросил несчастного гондольера в окно. Потом выхлестал литровую бутылку граппы. Никого не узнавал. Только через два дня перестал буянить.
НИКОЛЯ. Не было ничего этого! Не было! Падре, она вас дурачит. Погодите, сейчас разберёмся, кто есть кто! (Достаёт мобильник.)
ЖЮЛИ. Кому собираешься звонить?
НИКОЛЯ. В полицию.
ЖЮЛИ. Умоляю тебя, не звони. Ну, зачем ещё и полицию в семейные дела впутывать? Спокойно сами разберёмся. Правда, падре?
НИКОЛЯ. А-а, испугалась! Вообразите себе, я прекрасно знаком со знаменитым комиссаром Мегре.  Он занимается поисками Сесиль.
ЖЮЛИ. Ну, что с ним делать, Падре? Он не в себе. Ищет Сесиль, а я, Сесиль, здесь. Разве это нормально? У него явно что-то не то с головой.
ПАДРЕ. Да, тут есть чем заняться психиатру. Но и полицией не стоит пренебрегать. (Достаёт мобильник, набирает номер.) Алло. Это комиссариат полиции? Пожалуйста, соедините с комиссаром Мегре… Добрый день, комиссар. Говорит настоятель церкви Святой Женевьевы... Совершенно верно... Я нахожусь у месье Дюпре, дом по дороге к ущелью... Ах, вы уже были у него сегодня? Вам необходимо снова приехать. Есть новости... Очень важные. Я доставил Дюпре его жену... Счастлив? Как же: счастлив! Он не в себе, потому и необходимо ваше присутствие...
НИКОЛЯ (выхватывает у Падре телефон). Приезжайте немедленно, комиссар. Неизвестная женщина ворвалась ко мне в дом, навязывается мне в жёны. (Слушает). Хорошо, попрошу его остаться. (Отдаёт телефон Падре). Комиссар просит вас  задержаться до его приезда. Мегре приедет, разберётся и избавит меня от мошенницы.
ЖЮЛИ. Коля, Коля, что с тобой? Столько было клятв в любви, а теперь я мошенница.
НИКОЛЯ. Не знаю, на что вы надеетесь, мадам, но со мной у вас не прокатит. Не на того напали! По лицу вижу: испугалась приезда комиссара. Вон как глазки забегали.
ПАДРЕ. Не следует оскорблять друг друга, дети мои. Приедет комиссар и рассудит.
НИКОЛЯ. Приедет и вышвырнет из дома эту шалаву. А может, и арестует.
ЖЮЛИ. Если будешь оскорблять меня, то тебя отправят в психбольницу.
ПАДРЕ. Сын мой, в вашем поведении явные признаки раздвоение личности. Настоятельно советую провериться у психиатра. Среди моих прихожан есть блестящий специалист по отклонениям в психике, могу порекомендовать.
НИКОЛЯ. Что? Что вы сказали?! Посылаете меня к психиатру. (Осенённый догадкой). О-о! Я догадался! Это парочка действует заодно. Никакой это не святой отец. Передо мной мошенница и мошенник!
ЖЮЛИ. Он действительно не в себе. Точно таким был в Венеции.
Шум подъехавшего автомобиля.
НИКОЛЯ. А вот и комиссар! Сейчас кое у кого будет бледный вид.
Входит Комиссар и Полицейский. Полицейский встаёт у входа.
НИКОЛЯ. Комиссар, вот эта женщина выдаёт себя за мою жену. А я её вижу первый раз.
ЖЮЛИ. Месье комиссар, это дикое недоразумение. Я Сесиль Дюпре, жена Николя Дюпре. Возвращаюсь домой и...
НИКОЛЯ. Она мошенница. Арестуйте ее! Арестуйте!
ЖЮЛИ. Поведение Николя – явное проявление алкогольной горячки. Мне это хорошо знакомо. Не в первый раз такое. Смотрите сколько бутылок. Милый, послушай, что...
НИКОЛЯ. Не смейте говорить мне «милый»! Не притрагивайтесь ко мне.
ЖЮЛИ. Успокойся, Коля, ты ставишь себя в глупое положение. Комиссар и вправду может подумать, что у тебя не всё ладно с головкой.
ПАДРЕ. Это я вам звонил, комиссар. Я настоятель церкви Святой Женевьевы.
КОМИССАР. Наслышан о вас, падре, наслышан. Моя жена прихожанка церкви Святой Женевьевы и много рассказывала о ваших мудрых, проникновенных проповедях. Итак, как я понял, ваш взволнованный звонок вызван тем, что…
ПАДРЕ. … что месье Дюпре не признаёт свою жену.
НИКОЛЯ. Это не моя жена. Не моя! А этот тип (показывает на Падре) её сообщник! Он не священник, а лжесвященник. Комиссар, обыщите его! И её обыщите. (Пытается ощупать Жюли).
ЖЮЛИ. Попрошу не лапать меня!
НИКОЛЯ. Вот видите, комиссар: эта женщина отскочила как ошпаренная. А моей Сесиль было приятно, когда я трогал её грудь. Мошенники! Наглые! Нахрапистые!
КОМИССАР. Дюпре, разберёмся спокойно. Насколько я понимаю ситуацию, ваша жена сбежала, а когда вернулась, то вы отказываетесь признать её? Так?
НИКОЛЯ. (Истошно кричит). Да не так! Не так! Моя жена — Сесиль, а не эта шалава! Неужели вы неспособны уразуметь столь элементарный факт?!
КОМИССАР. Буду признателен, Дюпре, если вы возьмёте тоном ниже. На жену можете орать, а не на служителя правоохранительных органов.
НИКОЛЯ. (Чуть ни плачет). Комиссар, но эта женщина не моя жена.
ЖЮЛИ. Ну что ты выдумываешь, миленький!
КОМИССАР. (Падре и Жюли). Будьте любезны, оставьте меня наедине с Дюпре!
ЖЮЛИ. Я, как супруга, имею право присутствовать при допросе мужа.
КОМИССАР. Мадам, следствие веду я и я решаю, кому присутствовать при допросе подозреваемого.
НИКОЛЯ. Я подозреваемый? С какой стати?
КОМИССАР. Мадам, падре, прошу пройти в соседнюю комнату. 
Падре и Жюли выходят.
КОМИССАР. Начнём расследование с исходной точки. (Достаёт блокнот, ручку). Месье, попрошу предъявить ваши документы!
НИКОЛЯ. Опять?! Сколько можно?! Вы прекрасно знаете, кто я. (Достаёт документы). Пожалуйста, удостоверьтесь в тысячный раз: перед вами Николя Дюпре.
 КОМИССАР. Так... (Записывает.) Николя Дюпре, родился в Гавре тридцатого февраля 1996 года… Помнится, по документам ваша жена на 12 лет старше вас.
НИКОЛЯ. Да старше! Но Сесиль следила за своей внешностью, и разница в возрасте была абсолютно незаметна. Между прочим, президент Макрон женился на своей школьной учительнице, и у них разница в возрасте 25 лет! Как говорил Бальзак, любви все возрасты покорны. Вам, человеку, который сильно в годах, не понять, что такое любовь с первого взгляда.
КОМИССАР. Куда уж мне понять. Судимость имеете?
НИКОЛЯ. Да вы что, издеваетесь?! Какая судимость?!
КОМИССАР. Не нервничайте, не нервничайте. С чего началась афера?
НИКОЛЯ. Я вам уже рассказывал.
КОМИССАР. Расскажите ещё раз.
НИКОЛЯ. В сентябре познакомился с очаровательной женщиной. Сесиль Плеже. Познакомились в Ла-Рашели. Оформили брак. Зажили в любви и согласия. Ни одной ссоры!
КОМИССАР. И она от вас убежала, несмотря на идиллию семейной жизни.
НИКОЛЯ. Не убежала, а исчезла – есть разница.
КОМИССАР. Затем она вернулась, а вы отказываетесь её принять? Так?
НИКОЛЯ. Абсолютно не так! Эта шалава (показывает в сторону комнаты) не моя жена! Не Сесиль!
КОМИССАР. А кто она?
НИКОЛЯ. Да понятия не имею! Это обязанность полиции выяснить, кто она. И поинтересоваться, кто этот падре? И падре ли он?
КОМИССАР. Чем вы занимаетесь?
НИКОЛЯ. Я, знаете ли, вольный исследователь жизни.
КОМИССАР. Вольный исследователь? Интересно, интересно. И в какой сфере вы вольничаете?
НИКОЛЯ. Ну, как сказать… (в затруднении). Культура… искусство… кинематограф… Пока ещё не нашёл, что называется, дело по душе.
КОМИССАР. Понятно: лицо без определённых занятий. Кто ваши родители?
НИКОЛЯ. Отец – чиновник почтовой службы, мать – кассирша в пиццерии. (Задумывается. Николя озарило). Подождите, подождите! Я догадываюсь, ради чего эта парочка ломают комедию с женой-самозванкой! Сесиль однажды вскользь упомянула о своём дяде Ришаре Бессоне. Он живёт в Монако. Владеет нефтяной компанией «Франсойл лимитед». Кажется, богат, точно не знаю. Сейчас серьёзно болен. У него рак шестой степени плюс диабет. Да подхватил обезьянью оспу. Находится в реанимации. Состояние критическое. Смерть может наступить в любой момент. И Сесиль – единственная наследница. Но меня абсолютно не интересовало наследство. Для меня главное – любовь к Сесиль, а не оспа её дяди. И вот эта подозрительная парочка разнюхала про смертельную болезнь миллиардера Бессона, потому они и объявились здесь.
КОМИССАР. Извините, не улавливаю, какая связь между возможной смертью дяди-миллиардера и появлением женщины, которая, допустим, не ваша жена?
НИКОЛЯ. Ну, это же элементарно! Будем рассуждать логически: Сесиль исчезла, и эта авантюристка объявляет себя моей женой.
КОМИССАР. И что?
НИКОЛЯ. А то! Через день-два эта парочка устроит как бы несчастный случай, в результате которого я погибаю. И в итоге проходимка становится вдовой с правом на наследство... А?!! Каково?! Комиссар, срочно арестуйте её, а заодно и сообщника в сутане.
КОМИССАР. Вам лишь бы кого арестовать!.. Проясним такой вопрос: как эта женщина, которая в соседней комнате, может завладеть наследством, если вдруг объявится ваша настоящая жена?
НИКОЛЯ. Как она может объявиться, если её вообще нет?!
Музыка. Сюита. Николя понял, что ляпнул что-то не то.
НИКОЛЯ. Ну, я имел в виду, что здесь её нет. Комиссар, а мне другое непонятно: мошенники пытаются провернуть свои грязные делишки прямо у вас на глазах, а вы равнодушно на это взираете?
КОМИССАР. Есть процедура ведения следствия и я её придерживаюсь. Пока что ясность не возникает. Теперь опросим падре и вашу жену. (Николя делает протестующий жест). Ну, условную вашу жену. А вы утомились – отдохните. 
НИКОЛЯ. Да я не устал. Позвольте мне насладиться зрелищем, как элегантно вы загоните их в угол.
КОМИССАР. Начнём со священнослужителя. (Открывает дверь.)  Падре, прошу!
Входит Падре.
КОМИССАР. Простите за формальность, но я должен удостовериться, кто вы. У вас при себе документы?
ПАДРЕ. Разумеется. (Достаёт документы.)
НИКОЛЯ. Надо позвонить в епархию! Проверить, числится ли там падре Венсан?
КОМИССАР. Следствие обойдётся без ваших советов. (К Падре.) Прошу простить мою дотошность. Служба есть служба. (Возвращает документы.)
ПАДРЕ. Вы действуете, как предписывает закон.
НИКОЛЯ. Посмотреть на него, так сама невинность. Жулик!
КОМИССАР. Дюпре, вы можете помолчать?
ПАДРЕ. Месье комиссар, а я бы прислушался к месье Дюпре: почему бы вам не позвонить в епархию? Чтобы развеять дурацкие подозрения некоторых?
КОМИССАР. Пожалуй. (Достаёт смартфон. Набирает номер. К Падре.) Звоню архиепископу Доминику в Тулузе, вы же ему подчиняетесь.
ПАДРЕ. Мы прекрасно знакомы! По его протекции я и получил место в церкви Святой Женевьевы.
НИКОЛЯ. Всех-то он знает, со всеми дружен. Явно мошенник!
КОМИССАР. Алло!.. Архиепископ Доминик?.. С вами говорит комиссар Мегре. Я занимаюсь расследованием запутанного дела, и среди свидетелей преступления падре Венсан... Ах, вы прекрасно знаете его?!... Дружите со времён учёбы в духовной академии иезуитов? Благодарю вас. Больше вопросов у меня не имеется. (Выключает мобильник.)
НИКОЛЯ. И архиепископ с ними в сговоре! Иезуиты!
КОМИССАР. Дюпре, попрошу воздержаться от дилетантских выводов. (К Падре.) Падре, что вы можете сообщить об этой истории?
ПАДРЕ. Да я мало что знаю. Прихожанка моей церкви мадам Дюпре пожелала вернуться домой, но зная истеричную натуру своего мужа, обратилась за помощью ко мне. Привожу её сюда. И к моему изумлению, месье Дюпре отказывается признать в ней супругу. Бедняжка в полном отчаянии.
НИКОЛЯ.  Ох, ох, бедняжка! Мошенница.
КОМИССАР. Готовы вы, падре, поклясться на Библии, что эта женщина является женой месье Дюпре?
ПАДРЕ. Никаких сомнений! Она стала прихожанкой моей церкви сразу же после того, как появилась здесь. Очень набожная. «Отче наш» знает назубок.
НИКОЛЯ. Проходимец!
ПАДРЕ. (Спокойно).  Я сыт по горло вашими оскорблениями, месье.
КОМИССАР. Дюпре, следствию нужны не грубые эмоции, а бесспорные факты. Допустим, вы не доверяете падре Венсану. Но ведь здесь, в округе, наверняка есть люди, которые видели вас и вашу жену? Припомните кого-нибудь. Чтобы свидетель подтвердил: вы это вы, а женщина, которая в соседней комнате, вовсе не мадам Дюпре.
НИКОЛЯ. Так. Где мы с Сесиль бывали? Кто нас мог видеть? Приехали мы на машине. Жискар оставил ключи от дома у мадам Пуансон, хозяйки кафе в Шарпе, это в трёх километрах отсюда. Я зашёл к ней и взял ключи...
КОМИССАР. Значит, мадам Пуансон может опознать вашу жену.
НИКОЛЯ. Сесиль оставалась в машине.
КОМИССАР. Вы ходили в рестораны, в кафе – там могут опознать вас и вашу жену.
НИКОЛЯ. Нам было упоительно вдвоём. Мы наслаждались горными видами, предпринимали дальние прогулки, потому не до ресторанов и кафе.
КОМИССАР. Но чем-то вы питались. Покупали продукты в местных лавочках или в «Ашане».
НИКОЛЯ. Мы ездили за продуктами в Гренобль.
КОМИССАР. Значит, не можете представить свидетелей. Это плохо. Что ж, опросим мадам Дюпре. Падре, прошу вас, пригласите её.
Падре выходит.
НИКОЛЯ. Комиссар, ну сколько можно эту мошенницу называть мадам Дюпре? Это оскорбительно для памяти Сесиль.
КОМИССАР. Но пока нет убедительных доказательств, что она не ваша жена.
Входят Жюли и Падре.
КОМИССАР. Мадам, у меня к вам несколько вопросов.
ЖЮЛИ. Извините, комиссар. Падре, будьте любезны, включите отопление – что-то мне зябко.
ПАДРЕ. А где включается отопление?
ЖЮЛИ. В кухне, под газовым счётчиком, красная кнопка. И принесите мне что-нибудь выпить. В холодильнике фруктовый сок. На верхней полке в белом шкафу на кухне — бутылка джина. Смешайте сок и джин. В пропорции один к двум.
Падре выходит.
КОМИССАР. Вижу, вы хорошо ориентируетесь в доме.
ЖЮЛИ. Как же иначе – я провела здесь два месяца. Сладостные два месяца. (Николя). Правда, милый? Комиссар, а ведь можно элементарно выяснить и доказать, что я действительно жена вот этого хмурого месье.
КОМИССАР. Любопытно. И как?
ЖЮЛИ. Коля много фотографировал меня на свой смартфон. Пусть покажет фото, и вы убедитесь, что я это я. Не мог же он фотографировать чужую женщину. Только там есть фото… как вам сказать… ну, где я не совсем одета… или точнее: совсем раздета. Потому прошу отнестись с пониманием.
КОМИССАР. А ведь действительно! (Николя). Дюпре, мадам права. Давайте глянем фото на вашем смартфоне.
ЖЮЛИ. Теперь-то, милый, тебе не отвертеться!
НИКОЛЯ. (В затруднении). Видите ли… Пару дней назад я пошёл развеяться в бар. Заказал бокал шабли. Телефон положил на столик: вдруг Сесиль позвонит? Понадобилось в туалет. Возвращаюсь – телефона нет. И никто в баре не видел, чтобы кто-то его взял. Пришлось купить новый аппарат. А в нём нет фото Сесиль.
КОМИССАР. Жаль, очень жаль. И странно. Но продолжим расследование. (Обращается к Жюли). Ваши документы при вас?
ЖЮЛИ. Разумеется. (Достаёт документы). Вот автомобильные права.
НИКОЛЯ. Права фальшивые.
КОМИССАР. (Рассматривает документы). На мой профессиональный взгляд, документы подлинные.
Появляется Полицейский, что-то тихо говорит Комиссару и передаёт ему пакет. Полицейский уходит. Входит Падре, подаёт стакан с соком Жюли. Комиссар распечатывает пакет, достаёт бумаги, читает. Обращается к Жюли.
КОМИССАР. Мадам, есть у вас родственник в Монако?
ЖЮЛИ. Да. Дядя Ришар. Ришар Бессон. Брат мамы. С чего вдруг вас интересуют мои родственные связи?
КОМИССАР. Курьер доставил пакет из Монако. Оно адресовано Сесиль Дюпре, девичья фамилия – Плеже. В пакете письмо от нотариуса. Нотариус сообщает: ваш дядя скончался.
ЖЮЛИ. Не может быть! (Рыдает). Любимый дядя Ришар! Неужели я больше его не увижу? Я потеряла родителей, а теперь и единственного дядю. О, Боже, дай мне силы пережить эту потерю. Дядя Ришар покинул меня! Теперь я одна одинёшенька на всём белом свете! Как мне жить дальше?! Дядя Ришар, дядя Ришар!
НИКОЛЯ. Нет, ну вы посмотрите на неё! Какая артистка! Как искусно разыгрывает сцену горя. Сам Станиславский поверил бы. А никакого дяди Ришара у неё нет и не было! Ришар Бессон – дядя Сесиль, моей жены.
ЖЮЛИ. (Рыдает). Помню, как он качал меня в колыбели и пел колыбельные песенки. Кто теперь будет мне петь колыбельную?! Дядя Ришар! Дядя Ришар! На кого ты меня покинул?!
Падре обнимает Жюли. Шепчет ей на ухо «Ты переигрываешь». Жюли приходит в себя.
ЖЮЛИ. Позвольте мне познакомиться с текстом письма, комиссар!
Жюли протягивает руку, но Комиссар отводит руку с письмом в сторону.
КОМИССАР. В письме нотариус расписывает порядок получения наследства.
ЖЮЛИ. Так тем более дайте письмо мне – единственной наследнице. Я должна знать, как действовать дальше.
КОМИССАР. Когда речь идёт о наследстве, то полиция обязана проверить все обстоятельства. Не исключено, что кто-то может оспорить ваше право на наследство.
ЖЮЛИ. Это переходит все границы! Причём здесь «кто-то»?! У дяди Ришара кроме меня нет других родственников. Комиссар, я буду жаловаться на вас в префектуру. Буду жаловаться прокурору! Вы не имеете права не отдавать письмо, предназначенное мне. Я наследница, а не «кто-то»!
КОМИССАР. С чего вдруг такой взрыв эмоций, мадам Дюпре? Как-то подозрительно выглядит ваше нетерпение.
НИКОЛЯ. Мне дайте письмо!
КОМИССАР. Ваше имя не значится среди получателей.
НИКОЛЯ. Письмо предназначено Сесиль, моей жене, а раз её нет, то я, как законный муж, имею право ознакомиться с письмом нотариуса. Поймите, комиссар, это письмо ни в коем случае не должно попасть в нечистоплотные руки!
КОМИССАР. Пока что нет никаких оснований утверждать, что эта женщина не ваша жена.
НИКОЛЯ. Опять двадцать пять! Я разоблачу её! Элементарно! Комиссар, сейчас вы убедитесь, что она (показывает на Жюли) – самозванка. (Жюли.) Вы прекрасно выучили свою роль, но есть вопросы, которые поставят вас в тупик. Вопросы о нашей совместной жизни.
КОМИССАР. А ведь верно! Ну-ну! Попытайтесь, Дюпре, загнать мадам в тупик.
ЖЮЛИ. Милый, имей сочувствие ко мне. После пережитого потрясения я могу что-нибудь подзабыть, а что-то перепутать. Комиссар, отложим этот разговор. Я устала. У меня голова болит. Я нуждаюсь в прогулке.
КОМИССАР. Ваше замешательство, мадам, выглядит подозрительно. Дюпре, вперёд! (Вынимает блокнот. Приготовился делать пометки.)
НИКОЛЯ. Где мы венчались?
ЖЮЛИ. В церкви Святого Януария в Фонтенбло.
НИКОЛЯ. Число?
ЖЮЛИ. Двадцать пятого сентября.
НИКОЛЯ. Какой день недели?
ЖЮЛИ. Четверг.
НИКОЛЯ. В котором часу?
ЖЮЛИ. Утром, в десять тридцать четыре.
НИКОЛЯ. С какого вокзала отправлялся наш поезд в Венецию?
ЖЮЛИ. Мы плыли на яхте. На яхте дяди Ришара. Отплыли из Монако. (Всхлипывает). Дядя Ришар! Как же я теперь без тебя?! На кого ты меня покинул?! Кто теперь будет петь мне колыбельные?!
Падре притрагивается к руке Жюли: успокойся.
НИКОЛЯ. В каком отеле мы остановились в Венеции?
ЖЮЛИ. Отель «Амбассадор». Я оплачивала президентский номер – лучший в отеле.
КОМИССАР. Какие-то всё детские вопросы. Дюпре, если уж вы подозреваете эту женщину в мошеннических намерениях, то задайте такой вопрос, чтобы сразу наповал.
НИКОЛЯ. Сейчас, сейчас. (Ходит по комнате). Ага! Вот! Назовите, мадам, фамилию моего друга, который предоставил нам этот дом?
ЖЮЛИ. Ты мне не говорил.
НИКОЛЯ. Говорил, говорил. Ну, что? Попалась!
Падре стоит за спиной Николя и рисует в воздухе буквы.
ЖЮЛИ. Дай вспомнить… Дай вспомнить… Имя вспомнила! Жискар… А фамилия?.. Бернардини!
КОМИССАР. Верно, Дюпре?
НИКОЛЯ. (Подавленно). Да. Ещё вопрос. Куда мы заезжали перед тем, как приехать сюда?
ЖЮЛИ. В Бургундию. 
КОМИССАР. Опять простенькие вопросы. А найдётся ли у вас, Дюпре, вопрос, ответ на который может знать только ваша жена? Есть, знаете ли, некоторые интимные подробности, известные только двоим. Например, родинка в укромном месте тела.
НИКОЛЯ.  (Радостно).  Точно! Благодарю, комиссар, за наводку. Сейчас мы загоним эту жуликоватую мадаму в угол. Какого цвета были на вас трусики, то есть не на вас, а на моей Сесиль в первую нашу ночь?
Музыка. Жюли в затруднении.
КОМИССАР. Слушаем вас, мадам.
НИКОЛЯ. (В нетерпении). Ну? Ну? Ну?
ЖЮЛИ. Я вспоминаю. Дай мне время, милый. Это же было так давно. И у меня столько трусиков.
КОМИССАР. Но такие детали запоминаются на всю жизнь, если это была первая брачная ночь. Моя Мишель помнит.
НИКОЛЯ. Моя настоящая жена, моя Сесиль, не задумываясь ни на секунду, ответила бы на этот вопрос.
ЖЮЛИ. Мои нервы не выдерживают этого наглого допроса.
КОМИССАР. Печально, мадам. И подозрительно.
ЖЮЛИ. Я устала, не могу больше. У меня голова болит. Комиссар, пощадите!
Падре за спиной Николя показывает алую обложку блокнота. Жюли делает вид, что вспоминает.
ЖЮЛИ. Так-так-так. Помню! Конечно же помню, какие на мне были трусики в ту божественную ночь. Алые!
Падре показывает белую розу на картине.
ЖЮЛИ. Алые трусики с белыми розочками.
Падре показывает край жёлтого платка, собирает оборку.
ЖЮЛИ. По краю жёлтые оборочки. Коля, ты так нежно снимал трусики с меня.
Николя со всей силы хватил кулаком по столу.
ЖЮЛИ. (Капризно). Комиссар, эта глупая история что-то затягивается. Не пора ли её закончить? Я Сесиль Дюпре – какие ещё могут быть сомнения.
КОМИССАР. (Неопределённо). Есть некоторые моменты, которые вызывают вопросы. (Смотрит на часы). Однако, прервемся. Уже поздно. (Встаёт, направляется к двери).
ЖЮЛИ. Не поужинаете с нами, комиссар? В дружеской атмосфере семьи Дюпре.
КОМИССАР. Извините, ждут дома – у меня своя дружная семья.
ЖЮЛИ. У вас есть дети?
КОМИССАР. Трое.
ЖЮЛИ. Моя мечта – иметь троих малышек. (Обращается к Николя). Коля, когда ты придёшь в себя, мы обязательно зачнём детей. И у нас будет не меньше трёх.
НИКОЛЯ. Ага, размечталась, кобыла.
ПАДРЕ. Меня ждут священные дела. Вынужден откланяться. (Николя). До свидания, сын мой. (Жюли). До свидания, дочь моя. Дайте мужу успокоительное. (Достаёт из кармана сутаны упаковку.) Вот несильное, но хорошо успокаивающее нервы средство.
КОМИССАР. (Берёт у Падре таблетки, рассматривает. Недоверчиво). У вас всегда феназепам в кармане?
ПАДРЕ. Всегда. Знаете, на исповеди приходится выслушивать массу печальных историй. Столько люди грешат, что иногда никаких нервов не хватает от переживаний за грешников. С помощью таблеток нахожу спокойствие.
НИКОЛЯ. Комиссар, они меня отравят.
КОМИССАР. Феназепам. Это не вредно. Моя Мишель после того, как закатывает мне скандал, чтобы успокоиться, принимает феназепам.
НИКОЛЯ. Не отравят, так упрячут меня в сумасшедший дом.
КОМИССАР. Экие у вас буйные фантазии. Успокойтесь, Дюпре. Успокойтесь. Вам действительно не помешает расслабляющий препарат. Утро вечера не только мудренее, но и прочищает зрение. Завтра проснётесь, сладко потянетесь, посмотрите на ту, что рядом на кровати – и с восторгом обнаружите, что это ваша жена. Займётесь любовью.
ЖЮЛИ. Пожалуй, этой ночью я лягу отдельно. Николя лучше успокаиваться одному.
НИКОЛЯ. А я и не собираюсь ложиться с мошенницей в одну кровать.
ПАДРЕ. Что ж, дети мои, выбирать вам, с кем спать. Лишь бы не женщина с женщиной и не мужчина с мужчиной – этого наша иезуитская епархия не одобряет.  (Выходит.)
КОМИССАР. Всего хорошего, мадам. Дюпре, выше нос!
Комиссар направляется к выходу.
НИКОЛЯ. (задерживает его). Да поймите же, комиссар, я в отчаянном положении! Эта (кивок в сторону Жюли) и мошенник в сутане получат то, ради чего и затеяли всю аферу – завещание дяди Ришара. Теперь они не остановятся ни перед чем. Ну, сделайте же наконец что-нибудь, чтобы вывести их на чистую воду!
КОМИССАР. (Смотрит на часы). Извините, мой рабочий день закончен. Продолжим разбирательство завтра.
НИКОЛЯ. Я так надеялся на вас, а вы... Эх!
Николя идет за Комиссаром. Жюли берёт стакан, наливает виски, бросает в стакан таблетки, которые оставил Падре. Николя возвращается, замечает манипуляции Жюли со стаканом, но делает вид, что ничего не видел.
НИКОЛЯ. Жажда замучила?
ЖЮЛИ. Ради тебя стараюсь, любимый. Это виски. Подкрепись. (Протягивает стакан.)
НИКОЛЯ. Если назвалась моей женой, то должна знать: я не пью виски без льда.
ЖЮЛИ. Нет проблем. Принесу. (Выходит.)
Николя нюхает содержимое стакана. Возвращается Падре.
НИКОЛЯ. Вы что-то забыли?!
ПАДРЕ. Сердце пастыря неспокойно. Переживаю о вашем здоровье. Сын мой, вам всё же надо показаться психиатру.
НИКОЛЯ. Благодарю за заботу о моей психике. Я подумаю над вашим христианским советом. (Протягивает Падре стакан). Выпьем за моё и ваше здоровье. (Наливает себе виски).
ПАДРЕ. С удовольствием. (Пьет виски).
ЖЮЛИ. (Возвращается. Видит, что Падре пьёт из стакана, который она подготовила для Николя). Падре! Вы… вы... вы глотнули из этого стакана!
ПАДРЕ. Прекрасный виски. Давно не получал такого удовольствия от напитка.
Падре допивает, ставит стакан на стол. И с криком боли валится на пол.
НИКОЛЯ. (Бросается к двери). Комиссар! Комиссар! Сюда! Скорее! Убийство! Труп! (Выбегает).
ЖЮЛИ. (Падре). Вставай! Быстро! (Показывает). Туда! Там выход через кухню.
Музыка. Бал. Падре вскакивает и исчезает. Жюли садится в кресло-качалку, листает журнал. Николя возвращается, за ним Комиссар.
НИКОЛЯ. Падре отравлен! Эта мерзавка готовила отраву для меня – подсыпала яд в стакан с виски, а его выпил падре. И теперь он лежит мертвый. Вот!.. (Замирает, не видя никого на полу. Принимается искать тело, заглядывает всюду).
ЖЮЛИ. Милый, ты что-то потерял?
НИКОЛЯ.  Только что здесь лежал труп.  Где он?
ЖЮЛИ. (Смеётся). Коля! Какие забавные у тебя фантазии! Ха-ха-ха! Труп. Умора! И мёртвые с косами стоять. У тебя, милый, кукуха поехала. И уехала далеко, далеко…
КОМИССАР. (Николя). Вы уверены, что видели труп?
Нервы Николя не выдерживают. Он рушится на диван.
НИКОЛЯ. Что происходит? Где я? Что со мной?! Кто все эти люди?!
ЖЮЛИ. (Комиссару). Не обращайте на Коля внимания. С ним такое случается – иногда видит то, что у него в мозгу пригрезилось. Вообразите, в Венеции ему привиделось, будто гондольер Паоло снял с меня лифчик.
КОМИССАР. Постарайтесь, чтобы он заснул. Если не будет улучшения, вызовите врача. Завтра я докопаюсь до истины.

Сцена вторая

На следующее утро.
Солнце ярко освещает комнату. На составленных в ряд стульях спит Николя. Шум подъехавшего автомобиля. Жюли выходит из спальни и направляется к входной двери. Появляется Комиссар.
ЖЮЛИ. Доброе утро, комиссар!
КОМИССАР. Доброе, доброе! Как наш несчастный брошенный муж?
ЖЮЛИ. Пожелал спать на стульях...
КОМИССАР. (Подходит к спящему). Дюпре! Месье Дюпре!.. (Тормошит Николя).
Николя садится. Жюли наливает из бутылки в стакан минералку, подаёт Николя. Он с ненавистью смотрит на Жюли, отодвигает стакан.
ЖЮЛИ. Это минералка, милый! Уверяю тебя, цианистого калия в ней нет.
НИКОЛЯ. От вас всего можно ожидать. (Комиссару). Сначала вы попробуйте.
Комиссар наливает воду из той же бутылки, отпивает. Передаёт Николя стакан, в который Жюли наливала воду. Николя выпивает. 
КОМИССАР. Дюпре, надо прояснить некоторые моменты.
ЖЮЛИ. Не буду вам мешать. Приготовлю кофе. (Уходит.)
КОМИССАР. (Смотрит вслед Жюли). А фигурка у неё ничего. Зря от такой отказываетесь. (Поворачивается к Николя). Я тут в спокойной обстановке обмозговал ситуацию, взвесил и рассортировал факты, и наметил план действий, которого вы должны придерживаться, чтобы вывести кое-кого на чистую воду. Первый пункт: не повторяйте дурацких шуток будто бы падре был отравлен и превратился в труп.
НИКОЛЯ. Но я действительно видел, как поп выпил виски, рухнул… вот здесь лежал его бездыханный труп. Это они всё подстроили, они! У них на лицах написано: жулик и мошенница! Мошенница и жулик.
КОМИССАР. Спокойнее, спокойнее. Не нервничайте. Истерика и в самом деле может довести вас до психушки. Трезво оценивайте ситуацию, а то всякое может привидеться. Пункт номер два: всё же отыщите свидетелей, которые хорошо знают Сесиль – без них вы ничего не докажете.
НИКОЛЯ. (Раздумывает). Да всю ночь вспоминал. Не возникает ни одного имени, кто мог бы подтвердить, что эта (кивок в сторону кухни) не Сесиль.
КОМИССАР. Жаль. Очень жаль.
НИКОЛЯ. Лучше посоветуйте: как себя вести с этой наглой бабой?
КОМИССАР. Прикиньтесь дурачком. Будто верите во всё, что она вам говорит. Тяните время. Ведь в любой момент может объявиться ваша жена. Вы же верите, что она вернётся? (Внимательно смотрит на Николя). Вернётся и элегантно разрушит планы, как вы утверждаете, мошенницы. Будьте терпеливы. Потребуются месяцы, может быть, годы, десятилетия, чтобы напасть на улику, которую преступник упустил и не спрятал концы. Потому пункт третий: ведите себя спокойно, сдержанно. Никаких сцен. Никаких препирательств. Вот увидите: преступник сделает неверный шаг. Сделает. И тут мы его – цап! Будьте любезны, на гильотину.
НИКОЛЯ. Вы правы. Я буду спокоен. Буду улыбаться. Буду ходить на прогулки.
КОМИССАР. А вот от прогулок воздержитесь. Выходить за пределы поместья не советую. В горах узкие тропинки, на них можно поскользнуться и сорваться в пропасть. Не исключено, что и ваша жена гуляла по горной тропинке, и кто-то помог ей поскользнуться.
НИКОЛЯ. (Вскрикивает). Да что вы говорите?! Надо схватить злодея!
КОМИССАР. Схватим. Непременно схватим. Так что берегите себя.
НИКОЛЯ. Благодарю за предупреждение. Комиссар, я обязан вам по гроб жизни. 
КОМИССАР. Это мой долг – помогать несчастным мужьям.
Комиссар уходит.
Николя в задумчивости прохаживается по комнате. Возвращается Жюли. Несёт поднос с кофе.
ЖЮЛИ. А где комиссар? Я кофе сварила. 
Слышно, как уезжает автомобиль Комиссара.
НИКОЛЯ. Поздравляю! Блестящая работа: паутина лжи соткана безукоризненно. Но не спешите, голубушка, торжествовать: я не запутаюсь в ней.
ЖЮЛИ. Не сомневаюсь, касатик. Ты у меня такой умненький. Такой дальновидный. Все ловушки заметишь, все капканы обойдёшь.
НИКОЛЯ. Преступники заваливаются на мелкой детали.
ЖЮЛИ. Чистая истина, милый. Преступник завалится на малюсенькой детали – ты в этом убедишься: (Смотрит на часы). Как время быстро бежит – уже полдень.  Я – в «Ашан». Что желаешь на ужин?
НИКОЛЯ. Из преступных рук я ничего не приму.
ЖЮЛИ. Какие мы брезгливые! Значит, меню будет таким: твои любимые лягушачьи лапки в кляре, потом омлет с шампиньонами. Устрицы. Бланманже. И бутылка… (Оглядывается на батарею бутылок). Впрочем, с алкоголем сделаем перерыв. (Уходит.)
НИКОЛЯ. Легко я не сдамся. Не сдамся! Но находиться рядом с мошенницей опасно. Комиссар прав: они могут меня прикончить. Перееду в гостиницу. (Выходит).
Музыка – Детство Чичикова. Слышится хриплый голос, напевающий французскую народную песню, появляется улыбающееся лицо Бродяги.
БРОДЯГА. Ку-ку! Есть тут кто живой? (Входит.) Не предложат ли добрые люди стаканчик винца папаше Франсуа? (Подходит к бутылкам.) Молчание. Значит, знак согласия. (Осматривает бутылки. Наполняет стакан).
НИКОЛЯ. (Входит с большой сумкой). Что вы здесь делаете? Кто вы?
БРОДЯГА. Позвольте представиться: Франсуа Трюффо, художник. Иду в горы на этюды. Гляжу: симпатичный домик. И сразу видно, живут в нём отзывчивые люди. Не угостите художника стаканчиком доброго бургундского?
НИКОЛЯ. Я вижу, вы уже угостились.
БРОДЯГА. Да вы не подумайте чего дурного.
НИКОЛЯ. Здесь не забегаловка. Прошу покинуть дом.
БРОДЯГА. Печально. Вы принимаете меня за бродягу. Люди часто путают художников с бродягами. А знаете почему? Потому что рассеянные и те, и другие. Вот я по рассеянности и забрёл в ваш дом.
НИКОЛЯ. Извините, я спешу. Выход там.
БРОДЯГА. (Неотрывно смотрит на бутылки.) А что если вам и мне опрокинуть по стаканчику бодрящего напитка – за знакомство.
НИКОЛЯ. Избавьте меня от своего присутствия. И уж тем более – знакомства. Налейте себе и на выход.
БРОДЯГА. Уж с чем, с чем, а чтобы налить себе стаканчик, художник Франсуа Трюффо никогда не был тормозом! (Наливает, пьет.) Месье, у вас такое выразительное лицо. Не закажете мне свой портрет?
НИКОЛЯ. Мне не до вас.
БРОДЯГА. За работу возьму недорого. Признаюсь, поиздержался, и у меня некоторая нужда в деньгах.
НИКОЛЯ. (протягивает ему купюру). Это вам. И проваливайте.
БРОДЯГА (берет деньги). Десять евро! Огромная сумма!
НИКОЛЯ. Надеюсь, вам этого хватит, чтобы выпить в таверне за моё здоровье.
БРОДЯГА. Да вы широкий человек! В последний раз я держал купюру в конце сентября. Но то было сто евро. Правда, сто евро дали на двоих, то есть каждому по пятьдесят. Пятьдесят мне и пятьдесят моему приятелю Виктору Камю, он один из талантливейших художников Франции, вы слышали это имя?
НИКОЛЯ. Расскажете о своём гениальном приятеле кому-нибудь в таверне. Выход там.
БРОДЯГА. Как вам будет угодно. Эти десять евро я тоже поделю с Виктором. А история, как мы заработали по полсотни, доложу вам, занимательная. Представьте картину: сидим мы с Виктором на паперти церкви Святого Януария. Подкатывает машина. В ней парень… возраста вроде вашего и испуганная девка… Девка лет на десять старше парня… Он тащит девку в церковь. Мы с Виктором удивились – что за диковинная парочка? Сидим, беседуем о колоратурном сопрано картины Поля Сезанна «Прогулка в тюрьме». Вдруг из церкви выскакивает парень, вертит головой, будто кого ищет.
Николя застывает, поворачивается в сторону Бродяги.
БРОДЯГА. Подбегает к нам, интересуется: свободны ли мы? Разумеется, мы заняты – у нас дискуссия об искусстве. (Направляется к выходу). Парень говорит: не согласились бы мы за сто евро побыть свидетелями при венчании. Мы с Виктором переглянулись…
НИКОЛЯ. (Всматривается в Бродягу). Вы! Это были вы! Какая удача! А меня вы припоминаете?
БРОДЯГА. (Всматривается в Николя). Как сказать... У меня глаз художника…
НИКОЛЯ. Всмотритесь в меня хорошенько. Всмотритесь. Ну?
Музыка – Детство Чичикова. Бродяга обходит вокруг Николя.
НИКОЛЯ. Если вы меня припомните, то я вам, я вам... Дам тысячу евро!
БРОДЯГА. Тысяча евро! Да за тысячу я узнаю кого угодно! Если надо, могу признать в вас Папу Римского. А хотите – признаю в вас президента Франции? Вы – вылитый президент Макрон. Но это за дополнительную плату.
НИКОЛЯ. Ни Папу, ни президента не нужно во мне узнавать. А нужно узнать… Всмотритесь в меня! (Поворачивает голову из стороны в сторону).
БРОДЯГА. У вас мужественный абрис головы. Идеальный носогубный треугольник. Лоб, за которым чувствуется мощный ум. Где же я мог видеть такой лоб?
НИКОЛЯ. Ну, ну! Смотрите внимательнее.
БРОДЯГА. Узнаю! Вы тот самый парень, который тащил девку в церковь венчаться.
НИКОЛЯ. (Вне себя от радости). Вот! Вот! Только не я тащил Сесиль, а она, взволнованная и счастливая, тащила меня под венец. 
БРОДЯГА. Да, да, так и было. Я ещё толкнул в бок Виктора: смотри, страхолюдина, а заарканила славного парня.
НИКОЛЯ. Ну, так грубо не стоит выражаться – страхолюдина... Вы свидетель, что я и Сесиль…
БРОДЯГА. Да, вы и Сесиль…
НИКОЛЯ. Но имени Сесиль вы тогда не знали, да и сейчас не знаете. Помните, как выглядела невеста?
БРОДЯГА. Как же, как же! Такую уродину не забыть…
НИКОЛЯ. (Смущённо). Ну, не совсем она и уродина.
БРОДЯГА.  В общем-то симпатичная. Я ещё толкнул Виктора в бок: смотри, какая неотразимая тёлка! Оглобля… на голову выше вас. Носатая. Вылитая Мона Лиза.
НИКОЛЯ. Вот! Уже лучше с памятью. От вас потребуется свидетельство: видели, как девушка тащила меня в церковь. 
БРОДЯГА. Так всё и было: тащила. Вы упирались, а тёлка тащила. А кому эту картину маслом нарисовать?
НИКОЛЯ. Потом скажу, кому представить свидетельство. А пока – никому ни слова! Сюда войдёт мадам...
БРОДЯГА. Та самая оглобля?
НИКОЛЯ. Да нет! Не она. Войдёт мадам…
БРОДЯГА. Ваша любовница.
НИКОЛЯ. Да какая любовница! Мадам…
БРОДЯГА. Первая жена?
НИКОЛЯ. (поспешно). Да нет! Не путайте. Мадам войдёт и будет изображать, будто она Сесиль, моя жена.
БРОДЯГА. Теперь я запутался. Кто будет изображать жену? А где оглобля?
НИКОЛЯ. Да неважно где! Главное – та, что войдёт, не Сесиль. Не та, что тащила меня в церковь. Потому разыграем сцену так. Вы художник, потому вроде как пишете мой портрет. (Дает Бродяге бумагу и карандаши, усаживается в кресло.) Приступайте к акту художественного воплощения. Рисуйте!
БРОДЯГА. Давно не брал я кисти в руки... Начнём... Какая забавная штука жизнь! Оглобля и не жена. Мадам и не оглобля. Я во власти вдохновения. Тысяча евро! Тысяча! Столько не получал за работу даже великий художник Шишкин. Вы видели в Лувре его картину «Три медведя»?
НИКОЛЯ. Минуточку, мне надо сделать звонок. (Достаёт мобильник, набирает номер). Алло? Комиссариат полиции? Говорит Николя Дюпре. Срочно передайте комиссару Мегре, что нашёлся надёжный свидетель. Пусть приезжает ко мне при первой же возможности. (Прячет мобильник.)
БРОДЯГА. Вот она человеческая неблагодарность – сдать художника ментам.
НИКОЛЯ. Да не собираюсь я вас кому-то сдавать. Долго объяснять, но, если кратко: меня окружили матёрые мошенники. Чтобы не попасть в ловушки и капканы – злодеи их всюду расставили, – мне требуется свидетель, который может опознать… нет не так. Который может указать на мошенницу: это не моя жена.
БРОДЯГА. И этот свидетель я. Понял. Справлюсь. Не забудьте про тысячу евро.
НИКОЛЯ. Рисуйте!
Музыка – Потрет. Бродяга набрасывает портрет. Появляется Жюли.
ЖЮЛИ. У нас гости? Кто это к нам пожаловал?
БРОДЯГА. Мое почтение, мадам. Представляюсь: Франсуа Трюффо. Художник. Набрасываю эскиз портрета вашего мужа.
ЖЮЛИ. (Николя). Милый, ты решил заказать портрет? Как неожиданно.
НИКОЛЯ. Если вы выдаёте себя за мою жену, то должны знать: я не чужд живописи.
Жюли подходит и смотрит на рисунок. На листе голова, похожую на те, которую рисуют дети старшей группы детсада.
ЖЮЛИ. Вижу, вы работает в стиле Пикассо.
БРОДЯГА. (Смущённо). Это набросок. В общих чертах... Если мадам пожелает, могу написать и ваш портрет.
ЖЮЛИ. Благодарю. Но я воздержусь. Налить вам вина?
БРОДЯГА. От вдохновляющего эликсира не отказывается ни один художник.
ЖЮЛИ. (Николя). Падре не появлялся?
НИКОЛЯ. Нет, мошенник ещё не объявлялся. Видимо, ждёт сигнала сообщницы.
ЖЮЛИ. Какой ты с утра остроумный. Обхохочешься. (Наливает в стакан вина, подаёт Бродяге). Это способствует вдохновению.
БРОДЯГА. Благодарю, мадам.
ЖЮЛИ. (Николя.) Милый, ты всё время поглядываешь на часы. Ждёшь кого-то?
НИКОЛЯ. Никого не жду. С чего вы взяли?
ЖЮЛИ. Нет, смотришь!
НИКОЛЯ. Нет, не смотрю. Это вы с нетерпением ждёте авантюриста в сутане, чтобы обделывать свои грязные делишки.
ЖЮЛИ. Николя, ты несносен! Вдолбил себе в голову дурь и упорно стоишь на своём. Каким ты был чудным и милым до того, как свихнулся. 
НИКОЛЯ. Жаждете выставить меня сумасшедшим? Не выйдет!
Появляется Падре.
ПАДРЕ. Доброе утро. Не помешаю? (Смотрит на Бродягу). А это что за чудо?
БРОДЯГА. Мой час исповедоваться не настал.
НИКОЛЯ. Это не настоящий священник, а самозванец.
ПАДРЕ. (Бродяге). Не обращайте внимания на то, что говорит этот человек. Он не в себе. Кто вы, сын мой?
БРОДЯГА. Художник. Франсуа Трюффо! Могу исполнить ваш парадный портрет.
НИКОЛЯ. Художник видел Сесиль при венчании и может нарисовать, как она выглядит. Ничего общего с этой (кивок в сторону Жюли). Комиссар полиции в курсе. Он явится с минуты на минуту. Мой друг (приобнимает Бродягу) разоблачит вас в одну секунду. И комиссар наденет на вас наручники.
БРОДЯГА. Вот и друга я заимел. Недурно денёк складывается.
НИКОЛЯ. Через несколько минут всё будет кончено.
ЖЮЛИ. Да, всё будет кончено. (Обменивается взглядами с Падре.)
Слышен шум тормозящего автомобиля.
НИКОЛЯ. Комиссар! Сейчас представлю ему надёжного свидетеля. Ваша песенка спета.
Жюли бросается к шкафчику, выхватывает из ящика револьвер, целится в Бродягу. К Жюли бросается Николя, пытается выхватить пистолет, и выхватывает, но Жюли успевает сделать выстрел. Бродяга издаёт истошный крик и падает.
ЖЮЛИ. Спасите!
В этот самый момент появляется Комиссар, за ним — Полицейский.
КОМИССАР. (Видит Бродягу на полу). Надеюсь, теперь труп настоящий? Не исчезнет? Кто стрелял?
ЖЮЛИ. (Указывая на Николя, у которого в руке револьвер). Вот это чудовище!
КОМИССАР. (Николя). Сдайте оружие.
ЖЮЛИ. (Склоняется над Бродягой). Какой ужас! Убить ни в чем не повинного старика. А старик всего лишь рвался засвидетельствовать, что именно я стояла с этим страшным человеком под венцом. (Николя). Псих. По тебе дурка плачет.
ПАДРЕ. Готов подтвердить: месье Дюпре душевнобольной. Его нужно изолировать.
НИКОЛЯ. (слабым голосом).  Комиссар, они всё подстроили… спасите меня…
КОМИССАР. (Достаёт мобильник). Это комиссар Мегре. Пришлите труповозку.
Звук сирены скорой помощи.

Сцена третья

Некоторое время спустя. Музыка – Часы.
На сцене — те же действующие лица, за исключением Бродяги.
ЖЮЛИ. Комиссар, надо что-то предпринять с Николя. Он в своём безумии перешагнул все границы. Его надо сдать в психиатрическую лечебницу.
КОМИССАР. Прежде я хочу выяснить, что здесь произошло?
ЖЮЛИ. Я заказала художнику портрет Николя. Была надежда, что это отвлечёт его от бредовых мыслей. И вот первый сеанс. Николя позировал. Художник набрасывал эскиз. Я на кухне. Вдруг выстрел. Крик. Я бросилась сюда... Несчастный художник на полу. Бездыханный.
НИКОЛЯ. Врёт она всё. Врёт!
КОМИССАР. (Жюли). Вас он не пытался убить?
ЖЮЛИ. К счастью, до этого не дошло. Но от шизика всего можно ожидать.
ПАДРЕ. (Показывает на Николя) Смотрите, какой у него злобный взгляд. Взгляд психопата.
Звонит мобильник Комиссара.
КОМИССАР. (Слушает). Алло!.. Разыскали! Отлично! (Пауза.) Срочно везите её сюда. (Захлопывает мобильник.)
ЖЮЛИ. Кого сюда везут?
КОМИССАР. Это вас не касается. (Николя) Расскажите, с чего вдруг вы устроили здесь стрельбу?
НИКОЛЯ. Да никакую стрельбу я не устраивал. Это всё она, она! Художник был свидетелем при нашем венчании с Сесиль. А эта тварь убила его, чтобы убрать свидетеля. Он бы подтвердил, что не видел мошенницу (показывает на Жюли) на венчании в церкви.
ЖЮЛИ. Стрелял ты, милый. Ты. (Комиссару). Николя не контролирует себя. Такое с ним случалось и раньше. (Николя). Милый, ну хоть раз в жизни послушай меня. Я желаю тебе добра, только добра. Тебе надо отдохнуть. И лучшее место для того, чтобы ты пришёл в себя, это психиатрическая лечебница.
НИКОЛЯ. Комиссар, давайте рассуждать логично. Зачем мне убивать человека, который мог предоставить свидетельство в мою пользу?
КОМИССАР. Он мог признать, что эта женщина – мадам Дюпре.
НИКОЛЯ. Но я же сам, сам позвонил в полицию и просил, чтобы вы приехали.
КОМИССАР. Это верно. Вам невыгодно убирать такого ценного свидетеля. Но не переживайте. Мы отыскали надёжного свидетеля, с минуты на минуту он будет здесь.
НИКОЛЯ. Комиссар, я всегда верил в вас! (Показывает на Жюли и Падре. Смеётся). Посмотрите на их лица. Бледные, словно у мертвецов. Они в страхе! Рушится их хитроумный план.
ЖЮЛИ. Такое пережить – побледнеешь. Убийца!
НИКОЛЯ. Молчать, мошенница! (Комиссару). А кто свидетель?
ЖЮЛИ. Да, кто свидетель?
ПАДРЕ. Кто свидетель?
КОМИССАР. Не терпится узнать? Как-то подозрительно вы занервничали, мадам Дюпре. С чего вдруг? Да и вы, святой отец, вроде как не в себе. Странно, странно…
Жюли пожимает плечами. Падре отворачивается.
Звук подъезжающего автомобиля, хлопает дверца.
КОМИССАР. Мадам Дюпре, прошу выйти в соседнюю комнату. Я вас позову. Вы, падре, стойте там. Предупреждаю: свидетель – женщина, она понятия не имеет, зачем её сюда привезли.
Жюли удаляется. В сопровождении полицейского появляется Медсестра.
МЕДСЕСТРА. Я ничего не понимаю! Полицейские ворвались в мой дом. Посадили в машину, привезли сюда. Ах, комиссар Мегре, и вы здесь! Вы мне дадите автограф?
НИКОЛЯ. Медсестра! Мадам Буше! Как же я о вас не подумал!
МЕДСЕСТРА. Добрый день, месье Дюпре. (Присматривается к нему). Вид у вас нездоровый.
КОМИССАР. Присаживайтесь, мадам. Как нам удалось выяснить, вы делали уколы мадам Дюпре?
МЕДСЕСТРА. Да, делала. У неё малокровие, и она нуждается в инъекциях каветана.
КОМИССАР. Значит, вы можете опознать мадам Дюпре.
МЕДСЕСТРА. Разумеется.
НИКОЛЯ. Вы моя спасительница!
КОМИССАР. (Медсестре). Но начнём с этого месье. Можете вы подтвердить, что перед нами месье Дюпре?
МЕДСЕСТРА. А кто же ещё?! Он.
КОМИССАР. Хорошо. Теперь... (Зовёт). Мадам, прошу вас войти.
Входит Жюли. Медсестра явно в замешательстве.
ЖЮЛИ. Здравствуйте, мадам, не помню вашего имени...
МЕДСЕСТРА. Здравствуйте, мадам Дюпре. Как себя чувствуете?
НИКОЛЯ. (Изумлённо). Почему мадам Дюпре?! Это же…
ЖЮЛИ. Как я могу себя чувствовать, если мой муж опасно болен? Он только что хладнокровно пристрелил человека.
МЕДСЕСТРА. Убил человека?! Вы шутите.
ЖЮЛИ. Какие шутки! Выстрелил в несчастного бродягу. Наповал. Относите готовенького!
МЕДСЕСТРА. Какой ужас! (Поворачивается к Комиссару). А я здесь причём?
КОМИССАР. Месье Дюпре не узнаёт свою жену.
МЕДСЕСТРА. Боже мой! Какое горе! Такая симпатичная, такая любящая пара. Кто б мог подумать!
НИКОЛЯ. Продажная тварь!
КОМИССАР. Дюпре, выбирайте выражения!
МЕДСЕСТРА. Месье Дюпре, вы нуждаетесь в уколе. Успокаивающем. Я как раз взяла с собой шприц. (Достаёт из сумочки шприц).
НИКОЛЯ. Обойдусь без ваших уколов. В шприце яд.
МЕДСЕСТРА. (Растерянно). Ну, я не знаю… Хотела как лучше. Комиссар, прошу отпустить меня. Мне тяжело здесь находиться. Я ничего не понимаю.
КОМИССАР. (Медсестре). Извините за беспокойство, мадам, но эта очная ставка была для нас крайне важна. Вы свободны. Нет, погодите! Вот по какому вопросу я хотел у вас проконсультироваться. У меня артрит, и моя жена предлагает принимать… (Провожает Медсестру. Они выходит)
НИКОЛЯ. (Жюли). Торжествуете? Ловко всех опутали сетью лжи. Даже о медсестре вспомнили и подкупили её.
ЖЮЛИ. А ты как думал? Ха-ха-ха! Как был ты дурачком, так и останешься дурачком. (Выходит).
Медсестра возвращается.
МЕДСЕСТРА. Забыла свою сумочку. Где же она? Да вот!
Медсестра берёт сумочку, открывает её, Падре опускает в сумочку конверт. Это видит Николя. Медсестра выходит.
НИКОЛЯ. (Бросается к двери). Комиссар! Комиссар Мегре! Сюда! Сюда!
Падре исчезает. Появляется Комиссар.
КОМИССАР. Что за дикий крик? Что случилось?
НИКОЛЯ. (Задыхаясь). Он дал ей деньги!
КОМИССАР. Кто?
НИКОЛЯ. Падре.
КОМИССАР. Кому?
НИКОЛЯ. Медсестре. Падре сунул медсестре в сумочку конверт с деньгами. Я видел. У них всё рассчитано. Разнюхали, что медсестра делала уколы моей Сесиль. И подкупили её. Задержите медсестру! Обыщите! У неё конверт с деньгами!
КОМИССАР. Свидетельство медсестры трудно поставить под сомнение. К тому же, если существует настоящая мадам Дюпре, то почему самозванка ведёт себя так непринуждённо? Ведь она должна бояться возвращения настоящей?
НИКОЛЯ. Вы должны разыскать Сесиль!
КОМИССАР. Легко сказать – разыскать... Её могли взять в заложники. Или просто убить.
НИКОЛЯ. Давайте рассуждать логично. Если бы взяли в заложники, то потребовали бы выкуп. Но такого требования не поступало. Если бы убили, то где труп?
КОМИССАР. Логично. Кстати, а вы не знаете, где труп вашей жены?
НИКОЛЯ. Труп Сесиль? Он… (Осекается. Истерично). Не знаю, где труп, не знаю! Да и почему труп? Сесиль жива!
КОМИССАР. Успокойтесь, успокойтесь… К сожалению, ситуация складывается не в вашу пользу. Бродячий художник, который был свидетелем при венчании, мёртв. Показания медсестры против вас. И какой вывод я, как следователь, должен сделать?
Звонит мобильник Комиссара.
КОМИССАР. Алло?.. Да, это я. (Слушает, на его лице удивление.)  Немедленно выезжаю. Поставьте двух полицейских у двери палаты. (Кладет трубку.)
НИКОЛЯ. Важные новости?
КОМИССАР.  Звонил главврач больницы. Художник жив.
НИКОЛЯ. Что?! Жив?! Ну, всё! Мошенникам хана!
КОМИССАР. Тихо! Он тяжело ранен, но жив. Сейчас его оперируют. Этого случая мы не упустим! Я в клинику. Как только художник придёт в сознание, допрошу его.
НИКОЛЯ. И сразу мне позвоните. Умоляю. Я весь на нервах. Сразу же звоните!
КОМИССАР.  Нельзя терять ни секунды. (Стремительно уходит.)
Слышно, как уезжает автомобиль.
Входит Жюли с подносом, на котором кофе и бутерброды
ЖЮЛИ. Перекуси, милый. Ты ничего не ел со вчерашнего дня.
НИКОЛЯ. Крепко вцепились в наследство. Зубами. Клыками. Но комиссар вырвет вам клыки!
ЖЮЛИ. Не сомневаюсь. Если не желаешь есть, может, совершим прогулку? Аппетит нагуляешь.
НИКОЛЯ. Чтобы ваш сообщник пробил мне камнем голову и столкнул в ущелье? Премного благодарен за приглашение. Я ещё пока не идиот!
ЖЮЛИ. Какие, однако, у тебя дикие фантазии. (Уходит.)
Появляется Медсестра.
МЕДСЕСТРА. (тихо). Месье Дюпре, месье Дюпре...
НИКОЛЯ. Это вы! Что вам ещё нужно, злодейка? Убирайтесь!
МЕДСЕСТРА. Ну, что вы на меня кричите! Я и без того смертельно напугана. Мне нужно сообщить вам кое-что важное.
НИКОЛЯ. (Передразнивает). Важное сообщить. Соврать – так будет точнее! Ну, врите, врите на полную катушку! Вы же кроме вранья, ничем в жизни не занимаетесь.
МЕДСЕСТРА. Я сама в ловушке, и ловушка опаснее вашей, месье Дюпре. Если я спасу вас, то несчастье обрушится на мою голову. Прошу вас войти в моё положение. У меня тяжело больна дочь.
НИКОЛЯ. Было подлое враньё, теперь давите на сочувствие.
МЕДСЕСТРА. Да, крошка Амели тяжело больна. На операцию нужно почти двадцать тысяч евро. Денег у меня нет. Я подделала чек. Если обнаружат, что чек фальшивый, то мне крышка. Двенадцать лет каторжных работ. И вдруг два дня тому назад ко мне домой является незнакомый месье и предлагает нужную сумму за небольшую услугу. Речь шла о том, чтобы удостоверить одну личность...
НИКОЛЯ. Как выглядел этот месье? Вы бы его узнали?
МЕДСЕСТРА. Он был здесь. Тот, что в сутане.
НИКОЛЯ. (подпрыгивает). Падре! Я так и знал! Я так и знал! И вы за деньги согласились лжесвидетельствовать. Получили иудины сребреники в конверте. Бог вас накажет. 
МЕДСЕСТРА. Как же – деньги. Открываю сумочку, достаю конверт, а в нём – полюбуйтесь. (Достает конверт, извлекает из него нарезанные полосы газетной бумаги.)
НИКОЛЯ. (Хохочет). Вместо денег нарезана газета. Мошенники и тут смошенничали! Трагедия перерастает в фарс. Чудесно! Чудесно! А чего вы хотите от меня?
МЕДСЕСТРА. Вы можете меня спасти.
НИКОЛЯ. Я? Каким образом?
МЕДСЕСТРА. До четырёх часов дня нужно оплатить фальшивый чек. Если вы дадите мне 20 тысяч евро, я скажу комиссару, что волновалась, потому ошиблась, когда проводили опознание вашей жены.
НИКОЛЯ. У меня только около тысячи евро. Остальные деньги у Сесиль, а её нет. А наследство ждать долго.
МЕДСЕСТРА. Ну, что мне делать? Я в безвыходном положении. (Направляется к выходу.)
НИКОЛЯ. Погодите, я же не сказал «нет».
МЕДСЕСТРА. (Останавливается). Но вы сказали, что у вас нет денег.
НИКОЛЯ. (Показывает часы на руке). Это очень дорогие часы. Швейцарские. «Ролекс». Стоят больше ста тысяч евро.
МЕДСЕСТРА. Годится. Заложу в ломбард.
НИКОЛЯ. Но мне нужны гарантии.
МЕДСЕСТРА. Даю честное слово, что...
НИКОЛЯ. О, как благородно! Да кто сейчас верит в честное слово? Составим письменное свидетельство. (Достаёт лист бумаги, диктует.) Пишите: я, нижеподписавшаяся... Ваше имя...
МЕДСЕСТРА. (пишет). Я, нижеподписавшаяся, Жаклин Буше...
Неслышно появляется Жюли, слушает, что диктует Николя.
НИКОЛЯ. Жаклин Буше… настоящим свидетельствую, что дала ложные показания. На самом деле женщина, с которой у меня была очная ставка, не является женой месье Дюпре. Дата и подпись. Подписали? Давайте заявление.
Николя протягивает часы, Медсестра – листок бумаги.
ЖЮЛИ. (Выступает вперёд). Сожалею, мадемуазель, но это мой свадебный подарок моему любимому Николя. (Выхватывает часы). Эх, Коля, Коля. Как же ты мог мой подарок променять за какую-то бумажку. Я специально съездила в Цюрих, чтобы их купить. Долго выбирала. Какое счастливое у тебя было лицо, когда ты их увидел. И вот! Ну что ж, информирую вас: стоит мне позвонить в полицию, вас (показывает на Медсестру) арестуют за ложное показание, а тебя, Коля, — за подкуп свидетеля.
МЕДСЕСТРА. Сжальтесь, мадам. Мне позарез нужны деньги.
ЖЮЛИ. Верю. И готова дать вам необходимую сумму. Но за определённую услугу.
МЕДСЕСТРА.  Ради дочери я готова на всё. Возьмите. (Протягивает Жюли написанное свидетельство).
ЖЮЛИ. Вот и славненько. (Вынимает пачку денег, отдаёт медсестре, получает свидетельство. Рвёт его.)
МЕДСЕСТРА. (Пересчитывает деньги). Но здесь только половина обещанного: десять тысяч.
ЖЮЛИ. Этот клочок бумажки большего и не стоит. Остальное за другую услугу. Вы, как медицинский работник, имеете право выписать направление в психиатрическую лечебницу?
МЕДСЕСТРА. Да. И не раз это делала – у меня есть для этого сертификат.
ЖЮЛИ. Отлично! Мой муж психически болен. Он нуждается в стационарном лечении. Потому составим для Николя Дюпре направление в психиатрическую больницу.
МЕДСЕСТРА. Нет проблем! Я съезжу в медцентр и отпечатаю направление.
НИКОЛЯ. (Медсестре). Вы с ума сошли! Я здоров!
ЖЮЛИ. Не надо никуда ехать. Медицинское заключение уже подготовлено. Вот – отпечатанный текст. Вам остается только поставить автограф.
Медсестра подписывает заключение. Жюли отсчитывает деньги.
ЖЮЛИ. Берите, и прочь отсюда!
МЕДСЕСТРА. Моя дочь спасена! (Выбегает.)
Жюли машет листком перед лицом Николя, умирает от смеха.
НИКОЛЯ. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Вы ещё не знаете...
ЖЮЛИ. (перебивает). Чего не знаю? Что художник мёртв?
НИКОЛЯ (ошеломлен). Как мёртв?! Комиссар сказал, что…
ЖЮЛИ. Мёртв. Склеил ласты.
НИКОЛЯ (ошеломлённый). Негодяи! Убийцы!

Сцена четвертая.

Вечер того же дня. Сцена пуста.
Музыка - Часы. Шум подъезжающего автомобиля. Появляется Падре.
ПАДРЕ. Жюли! Жюли!
ЖЮЛИ. (выходит с пакетами). А-а, вот и ты! Обещал быть в шесть.
ПАДРЕ. Заезжал заправляться. Собрала вещи для придурка?
ЖЮЛИ. Да, подобрала всё, что ему может понадобиться в психушке. Закупила памперсы.
ПАДРЕ. Что, он уже того? Недержание мочи?
ЖЮЛИ. Пока нет. Но начнут лечить, то вполне возможно непроизвольное мочеиспускание.
ПАДРЕ.  Где он?
ЖЮЛИ. В спальне. Лежит на кровати, уставившись в потолок.
ПАДРЕ. Сказала, куда его повезём?
ЖЮЛИ. Сказала.
ПАДРЕ. Как отреагировал?
ЖЮЛИ. Никак. С момента, как узнал о смерти художника, он превратился в мешок с мусором. Ничего не соображает. Выстрели над ним из пушки – ухом не поведёт.
ПАДРЕ. Тем лучше. Подходящий клиент для психушки.
Музыка – Детство Чичикова.
Входит Николя. Жюли гладит его по голове.
ЖЮЛИ. (С издёвкой). Коля умненький мальчик. Всё, всё понимает. Коля понимает, что должен смириться. В дурдоме маленькому Коля будет хорошо.
НИКОЛЯ. (Слабым голосом). Никуда я не поеду.
ЖЮЛИ. А тебя и не спрашивают, милый. (К Падре.) Созвонилась с нотариусом.  Встречаемся во вторник. Начнём оформлять бумаги для получения наследства.
ПАДРЕ. Отлично!
НИКОЛЯ. Бандиты с большой дороги. Заграбастали денежки.
ЖЮЛИ. Милый, деньги – это зло. Обдумай тщательно эту мысль в психушке.
НИКОЛЯ. Никуда я не поеду.
ЖЮЛИ. Не поедешь, не поедешь. Мы тебя повезём. Доставим тебя в самом лучшем виде. Врачи психбольницы вернут тебе разум. Десять-пятнадцать лет для этого достаточно. А потом выпишут. Если ты, конечно, не будешь утверждать, что я не твоя жена.
НИКОЛЯ. Вы не моя жена. Никуда я не поеду.
ЖЮЛИ. Заладил как маленький: не поеду, не поеду. Мы же о тебе заботимся, дурачок, желаем тебе исключительно добра. Так ведь, падре?
ПАДРЕ. Смирись, сын мой. Обратись в молитве к Богу, и Он тебя не оставит.
ЖЮЛИ. В психушке ты будешь счастлив.
НИКОЛЯ. Какие заботливые! Интересно, сколько человек насчитывается в вашей шайке?!
ПАДРЕ. В палате для буйных, сын мой, и займёшься подсчётами – времени у тебя будет предостаточно.
ЖЮЛИ. Врачи помогут тебе в арифметике. Сделают тебе укольчик, и ты мгновенно сосчитаешь все звёзды на небе.
НИКОЛЯ. (Обречённо). И психиатры в их шайке.
ЖЮЛИ. (Падре). Отнеси сумки в машину. (Николя.) Надень курточку, милый, на улице прохладно.
Падре берёт сумки. Шум автомобиля.
ПАДРЕ. Кого это нелёгкая принесла? (Выглядывает наружу). Комиссар! Жюли, что-то непредвиденное стряслось! Он же должен нас ждать в психбольнице.
НИКОЛЯ. Что, операция срывается? Ха-ха-ха! (Бросается к выходу).
ПАДРЕ. На место! (Грубо толкает Николя в кресло.)
Появляется Комиссар. За ним — Полицейский, который остаётся у двери.
ЖЮЛИ. Комиссар, почему вы здесь? Мы же уговаривались встретиться в психиатрической лечебнице. Что-то поменялось в ваших планах?
КОМИССАР. Поменялось. И существенно. Есть подозрительные моменты в смерти папаши Франсуа. Операция прошла успешно. Его перевели в реанимацию. Через некоторое время хирург зашёл проведать больного и нашел его мёртвым. Кто-то отключил аппарат искусственного дыхания.
НИКОЛЯ. Прикончили главного моего свидетеля. Они! Они это сделали!
КОМИССАР. Помолчите! Их там и близко не было.
НИКОЛЯ. Они способны на всё! Даже убивать на расстоянии.
ЖЮЛИ. Вот идиот!
КОМИССАР. (Обводит всех взглядом). Итак, начнём всё сначала... Глянем на ситуацию свежим взглядом. Месье Дюпре не желает признавать свою жену, потому...
НИКОЛЯ. (Хлопает себя по лбу). А ведь эта мадама права: я действительно идиот! Как я сразу не сообразил?! У шайки мошенников всегда есть главарь. Крёстный отец мафии! Это же очевидно! Главарь составляет план аферы, изобретает хитрые трюки, подыскивает лжесвидетелей, организует телефонные звонки, дирижирует ситуацией, чтобы довести человека до сумасшествия. И наконец финал: крёстный отец мафии реализует преступный план – отправляет жертву в психушку. И этот крёстный отец — комиссар полиции! Знаменитый Мегре, оказывается, матёрый мафиози.
Комиссар, Жюли и Падре расхохотались.
КОМИССАР. Какие, однако, буйные фантазии.
ЖЮЛИ. Милый, после таких заявлений тебе гарантировано место в больнице для шизанутых.
НИКОЛЯ. И я, наивный идиот, пытаюсь убедить его, главаря преступной шайки, что эта женщина не Сесиль! А он это прекрасно знает. Я обращусь к прокурору Французской Республики!
КОМИССАР. Это ваше право – обратиться к прокурору. Порепетируйте своё обращение.
НИКОЛЯ. Господин прокурор, моя жена мертва. Комиссар полиции с двумя соучастниками соткали вокруг меня паутину лжи. Однако я сумел разгадать коварный замысел. Господин прокурор, немедленно арестуйте их! Они убили мою жену. Моя жена мертва. Её убили комиссар полиции с двумя соучастниками. Они соткали вокруг меня паутину лжи. Однако я сумел разгадать коварный замысел. Господин прокурор, моя жена мертва. Её убили комиссар полиции с двумя соучастниками. Они убили мою жену. Господин прокурор, моя жена мертва. Её убили комиссар полиции с двумя соучастниками. Они убили мою жену. Моя жена мертва. Они убили мою жену. Моя жена мертва.
КОМИССАР (Резко Николя). Да, ваша жена мертва. Она убита. Где её тело?
НИКОЛЯ. (Машинально). В ущелье за Лиможем.
Музыка – Увертюра.
НИКОЛЯ. (Опомнился). Ой, что я говорю?! Не знаю никакого трупа! Не видел никакого ручья! Не знаю, где находится Лимож. Господин прокурор, спасите!
КОМИССАР. Ну, вот! Во-о-от! Давно бы так. Двое суток мы подводили вас, Дюпре, к этому признанию. (Пауза). Итак, ситуация предельно ясна. Картина преступления, если написать её маслом, такова. Николя Дюпре, лицо без определённых занятий, знакомится с Сесиль Плеже. Предварительно он выяснил, что она единственная наследница умирающего дяди-миллиардера. Соблазняет её. Уговаривает оформить официальный брак. После чего составляет, как ему представлялось, безупречный план, как от неё избавиться. После свадебного путешествия в Венецию он привозит Сесиль Плеже в этот домик. Они живут здесь два месяца. Он изображает безумную любовь. А неделю назад предлагает ей прогуляться в горы и там хладнокровно сталкивает её в ущелье.
НИКОЛЯ. Я её не убивал! Не убивал! Она случайно упала в ущелье!
ПАДРЕ. Ага, случайно. Сама. Поскользнулась и полетела вниз. Ха-ха-ха!
Падре и Жюли заливаются смехом. 
ЖЮЛИ. (Давится от смеха). Поскользнулась и упала – ха-ха-ха! Позвоночник хрусь – и пополам. Ха-ха-ха.
Падре и Жюли заливаются смехом. 
КОМИССАР. Вам-то самому не смешно, Дюпре? А? Вы, вы столкнули несчастную женщину в пропасть. Совершив убийство, пришли в полицию и сделали заявление, что от вас сбежала жена. Такое отчаянное горе скроили на своём лице, что даже самый чёрствый человек кинулся бы вам сочувствовать. Но многолетняя работа в полиции научила меня не доверять таким изящным совпадениям: человек вот-вот получит громадное наследство и внезапно исчезает. В таких ситуациях кто-то обязательно помогает человеку исчезнуть. А кому выгодно исчезновение Сесиль Дюпре? Ответ очевиден. (Достаёт из папки документы). Это копия брачного договора. Дюпре, вы красиво расписали венчание в церквушке, но не упомянули об этом документе. А тут есть интереснейшие пункты. (Разворачивает бумагу). Ну, начало договора обычное. (Читает). «Гражданин Французской республики Николя Дюпре и гражданка Французской республики Сесиль Дюпре, состоящие в браке, зарегистрированном такого-то числа такого года в мэрии города Шарлеман, департамент Провансаль, именуемые далее «Супруги», добровольно, по взаимному согласию в целях урегулирования взаимных имущественных прав и обязанностей, как в браке, так и в случае его расторжения, заключили настоящий брачный договор о нижеследующем…» ну и далее пункты. Пункт первый: «Супруги договариваются о том, что всё имущество, приобретённое ими в период до брака и после заключения брака признается их совместной собственностью». (Отрывается от документа). Как выявило следствие, у гражданина Николя Дюпре на момент заключения договора не имелось имущества – движимого или недвижимого, он гол как сокол. Гражданка Сесиль Плеже до замужества имела имущество в виде апартаментов в Каннах, машину марки Лексус, драгоценности и украшения на сумму более четырёх миллионов евро, солидный банковский счёт. Неплохо, неплохо устроился месье Дюпре. Далее. (Смотрит документ). Пункт о доходах… пункт, как делить долги… пункт, о совместной ответственности за кредит, взятый в банке… А вот и главное! Радел два, пункт три. (Читает). «Имущество, полученное в дар одним из Супругов во время брака, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам, является его собственностью». (Отрывается от документа). Это ключевой момент. Нотариус, месье Рене Клер, показал следствию, что при составлении текста договора Николя Дюпре настаивал на формулировке: имущество, полученное в порядке наследования, становится совместной собственностью супругов, и мадмуазель Плеже была согласна с этой поправкой. Однако нотариус указал на статью Семейного кодекса Французской республики, которая запрещает подобную формулировку. Так что наследство доставалось бы только Сесиль Дюпре, в девичестве – Плеже. И что из этого следует? А последовало исчезновение одной из тех, кто поставил подпись под брачным договором. (Долгая пауза). Тело Сесиль Дюпре было найдено. Найдено в ущелье. В ущелье за Лиможем. Мадам Буше опознала труп. И рядом с трупом нашли знаете что? Вот это. (Достаёт из кармана мобильник). Ваш смартфон, Дюпре. Это и есть главная улика. Улика, указывающая на вас, как на убийцу. Скорее всего, дело было так. Дюпре предложил Сесиль Плеже сделать снимок на краю пропасти. Будто бы для того, чтобы разместить эффектное фото в фейсбуке. Она доверчиво согласилась. И столкнул её в пропасть. (Крик падающей в ущелье женщины). При этом Дюпре выронил смартфон, он полетел вниз. Я мог бы сразу передать дело в суд, но захотелось завершить расследование изящно – добиться от вас признания. Потому решил подстроить вам ловушку. (Поворачивается в сторону Падре и Жюли.) Жан-Жак Марсо и Жюли Стефани, актёры местного самодеятельного театра «Инспирасьон», что в переводе с французского означает «Вдохновение», оказали мне помощь: изображая будто бы они – Сесиль Плеже и падре Венсан. Благодарю вас, друзья. Ваше искусство перевоплощения восхитительно. (Аплодирует). Нашли и двух реальных свидетелей, которые предоставили существенные факты по делу. (Громко.) Бомж Франсуа Бруссар по прозвищу Художник.
Входит Бродяга.
КОМИССАР. Папаша Франсуа славно развлёкся, изображая художника. К тому же дармовая выпивка! Ну и конечно, мадам Буше.
Появляется Медсестра.
КОМИССАР. Жаклин замечательно сыграла свою роль. Мы ломали эту комедию, чтобы услышать признание из уст преступника. И преступник сознался. (Торжественно). Именем Французской Республики Николя Дюпре обвиняется в убийстве своей жены Сесиль Дюпре, в девичестве Плеже! (Достаёт наручники.) Вас ждёт суд, который, нет никаких сомнений, приговорит преступника к высшей мере наказания…
Николя срывается с места, бежит к двери. Полицейский пытается его остановить, Николя уворачивается, выбегает наружу, Полицейский за ним. Слышен шум отъезжающей машины. Полицейский возвращается.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Господин комиссар, он ускользнул! Вскочил в нашу машину и по газам. Надо объявить план «Перехват», чтобы схватить преступника.
КОМИССАР. (Полицейскому). Хорошо, Жерар, я это сделаю. Вы свободны.
Полицейский выходит.
КОМИССАР. Ещё чего – ловить этого идиота. Пусть скачет на все четыре стороны. И чем дальше ускачет, тем для нас лучше.
Музыка – Бал. Танец.
КОМИССАР. Ну, что, друзья, завершающий аккорд операции: поделим добычу. Жан-Жак, каков размер наследства?
ПАДРЕ. Извините, прежде избавлюсь от этого дурацкого наряда. (Снимает сутану. Включает планшет, находит нужную запись). Три миллиарда шестьсот двадцать миллионов. Плюс недвижимость в Монако, в Сан-Себастьяне, в Лапландии, на Капри…
ЖЮЛИ. (Мечтательно). Лапландия… Монако… Капри… Я богата! Я богата! Я богата!
КОМИССАР. Не будем углубляться в детали. Для начала поделим на шестерых денежную составляющую наследства.
ЖЮЛИ. Почему на шестерых? Нас же пятеро.
КОМИССАР. Нотариус тоже в доле. Без него мы не получим доступ к наследству. Жюли, возьмите листок бумаги, составим список.
Музыка – Шинель. Жюли садится за стол, приготовилась писать.
КОМИССАР. Так, пишите Жюли: Жаклин Буше – 240 миллионов… Папаша Бруссар – 240 миллионов. Нотариус… Нотариус просит 665 миллионов. Он заслужил такую сумму. Жюли пишите: нотариус – шестьсот шестьдесят…
Занавес

8 910 472 3176 Андреев Николай Алексеевич.
nikandreev@bk.ru