Взгляд...

Фонарь на углу дома раскачивало так, что он напоминал маятник, издавая стук. Я бросила свой взгляд на соседний дом, на его лицо лился дождь. Все понятно, такая погода надолго.
Взяв в охапку огромный плед, я побрела к креслу, большому, старинному, доставшемуся мне от моего деда учителя. Погрузившись в него и удобно устроившись, обвела взглядом все книги на полках, стоявшего напротив книжного шкафа. - Надо было прихватить книгу, подумала я, и тут услышала, как раскатисто кашляет гром, и еще больше погрузилась в кресло.

- Я хочу переждать, пережить это время, с раскатами грома и сверкающей молнией. Всегда мне бывает страшно. Новый взгляд в окно, … дождь усилился. Я снова обратилась к книгам. Книги, заполнившие пол моего дома, достались мне по наследству,  учительская династия – есть свое настоящее и свое прошлое. В каждом поколении был учитель. Прикрыв глаза, подтянув выше плед, я погрузилась в прошлое, всплывшее  передо мной, словно сквозь мощное увеличительное стекло.

- Эй, крикнул мне кто-то, и я стремглав помчалась к калитке, видя, что стоит очень приятная, старая женщина,  теребившая покрытый пылью светлый платочек.  Незнакомка смотрела во двор и улыбалась, навстречу ей шла еще одна старенькая женщина – моя бабушка Александра Макаровна. Их восторженные взгляды встретились. Я и сегодня с умилением вспоминаю эту сцену из детства.

Бегая и создавая суматоху, я все время крутилась под ногами, не давая знакомым давним начать разговор. Пролетело слово – медоварение, и я поняла, что бабушка угощает гостью медом.
Баженое дитя, проговорила старушка, гладя меня по голове сухонькой рукой, пытаясь усилием подтянуть к себе на коленки.

- Помнишь, Шурочка, яблочки сумские, запамятовала я, как звались они, отправляя ложечку с медом в рот, спросила женщина. Бабушка, улыбаясь, ответила, что это сумская яблоня-колония. Говорили об особенностях дерева, о ветках,  опускающихся к земле, о том, как они самостоятельно укореняются. Вспоминая родные места, упоминали о необычных свойствах яблонь, уверяя друг друга, что  время, проведенное рядом, благотворно влияет на здоровье.
Тихо, мирно, шли разговоры, напоминающие сказку на ночь.

Наступило утро, солнечный луч вскарабкался на мой левый глаз, я несколько раз моргнула и вскочила. Надев, неправильно носки, я выскочила во двор. Я очень любила раннее утро, по причине того, что можно было пробежаться в носках по росе, сохранившейся и уже пригретой ранними лучами солнца.
Видя бабушку, я тихонько спросила о гостье, ответа не последовало, так как, Кузьминична, так её звали, шла на встречу с распростертыми руками, чтобы обнять меня. Я ловко увернулась и поскакала обратно в дом, потеряв мокрый и тяжелый носок по пути. Громкий смех догонял меня.

О том, что папа уехал, уехал навсегда, я поняла позже. Я хорошо помню папиного папу Гаврилу – мой дед – был очень трудолюбивым, с усами и большими сильными руками, доброго и хорошего сказочника.  Оба деда оказались долгожителями, прожили более 94 лет. Я знаю, долгожительство передается по наследству. Это у нас в крови.
Мамин отец – мой дед – проработал учителем математики  пятьдесят четыре года, это был самый добрый, искренний, любящий, мужественный человек.

Забота бабушки, дедушки, мамы и бесконечно доброй Кузьминичны, настолько оказались теплыми, что я и сестра моя старшая, просто занимались своими детскими делами. Мне было почти шесть. Моя непоседливость и бесстрашие забавляли всех вокруг. Если мне что-то не нравилось, моя улыбка блекла, и из груди вырывался недовольный вздох. Тут же я убегала под яблоньку, «Белый налив», посаженную моим дедушкой Митей.

Мои яркие воспоминания из самого «обычного» детства прервал раскат грома, казалось, он «оседлал» крышу моего дома.
Я улыбнулась, вспомнив, как хороши и вкусны были яблочки. Мне показалось, что и сейчас, я слышу этот запах, запах нашего сада.

Да уж, если я в детстве чего-то не хотела, заставить меня, было просто невозможно. И тут, Кузьминична, всегда повторяла: «Великие силы, как же мило это дитя!». Срабатывало, и улыбка блаженства озаряла мое, в то время, в конопатках личико. Бабушка Шура, неожиданно появившись, обнимала меня, объясняя, как важно то, чего я не желаю.
Все спорилось в руках моих родных. Меня и  мою сестру,  учили всегда и всему, учили с играми, а вот Кузьминична, придумывала все разные и разные забавы. Иногда, под вечер, они заводили песню.

Через секунду, мои размышления были прерваны жужжанием телефона. Мелодия, похожа на полет шмеля, всегда меня веселит. Выглянув в окошко, я с удовольствием стала наблюдать, как огромные капли на фонаре, дрожа и растягиваясь, шлепались об асфальт. Небо, избавлялось от тяжелой грозовой завесы, и упрямые солнечные лучики уже поблескивали в лужицах. Мне подумалось, что хорошо бы пойти погулять, конечно, была вероятность, что неожиданно дождь может засеменить, но я уже натягивала легкую курточку и выскочила за дверь.

Как же дышалось! Легкое прикосновение ветерка, перебиравшего густую листву деревьев, дополняло мелодию последнего летнего месяца.
Минуя несколько перекрестков, вышла на улочку, очень узкую, которая напоминала небрежно брошенную ленточку. Людей здесь практически не было. Впереди бежал, постоянно озираясь, большой пес, подмигнув ему, я наобум окликнула Бутан. Пес приостановился и заковылял ко мне. Я улыбнулась, потрепав его по загривку, и мы двинулись дальше.

- Почему ты откликнулся на только что придуманное имя, — спросила я у семенящей собаки? И не дождавшись в ответ ничего, пояснила сама себе, — наверное, из-за кустиков роз у дороги, в бутонах! Бутон – Бутан, и мы весело продолжили прогулку.
Дома сменяли друг друга, рассказывая и показывая свой нрав, несколько раз пришлось уклоняться от открытых калиток в сторону тротуара. Виноградные гроздья, удобно расположившиеся на арках во дворах, то и дело норовили рассказать о будущем вкусе. Мне все нравилось, и даже то, что у меня появился друг, по имени Бутан.

Неожиданно нас привлек человек, сидящий на скамеечке у ворот дома. Волевое лицо в обрамлении благородной седины. Острый взгляд карих глаз был направлен вдаль. Любопытно, о чем он сейчас размышляет? Меня посетило какое-то странное чувство. А ведь однажды я буду такой же: сидеть и вспоминать, и взгляд мой будет уходить вдаль. Мои мысли прервал Бутан мягким лаем. Я уже начала жалеть о собственной поспешности подружиться с собакой. И тут, человек положил руку на собаку, собака ответила повизгиванием.
- Вернулся. Я так соскучился! – проговорил старик, похлопывая собаку по крутым бокам.
- Столько всего надо тебе рассказать,- говорил старик, не опуская руку и поглядывая на меня, попутчицу его собаки.

- Для начала пойдемте во двор, я буду поить вас чаем, — обратился ко мне человек с собакой. Не бойтесь, дополнил он, меня зовут Анатолий Борисович, я бывший учитель. Радость в его глазах быстро сменилась беспокойством, он подумал, наверное, что я не соглашусь на чаепитие.
- Нет, нет, все замечательно, поспешила заверить я.
- Ладно, я понимаю, к тому же я очень рад, что вы зашли, — сказал Анатолий Борисович.

- Вон мой любимый столик, я все принесу. И он поспешно удалился. Мой друг Бутан разлегся рядом. Собака, склонив голову набок, привычно, наблюдала за хозяином. Кто бы мог подумать, что человек так ловко и быстро устроить чаепитие. Пили чай с сахаром, вприкуску. – Перейдите на «здоровые» сладости, — пододвигая ко мне орехи и мед, советовал хозяин стола.

Рассуждая о жизни во Франции, Анатолий Борисович, поведал мне много интересного.   Как, оказалось, был  человеком незаурядных способностей, прекрасным рассказчиком. Журналист,  профессор.
- Вы очень талантливы и трудолюбивы, — подметила я, улыбаясь. Старик не напрашивался на комплименты, он действительно, даже в таком возрасте, не сомневался в себе.

- Я вижу в вас творческую жилку, вы пишите — продолжил вдруг он. После этих слов щеки мои покрыл легкий румянец.
- Как вы догадались, — мои брови поднялись вверх. В ответ человек прижал к себе пса и лишь усмехнулся, пожав плечами.
- Да, — кивнула я. – У нас шестнадцать поколений творческих людей. К концу моей небольшой и, как я надеялась, уверенной речи, Анатолий Борисович, улыбался, очень по-отцовски, прищурив умные глаза.
- Обсуждать ваши рукописи будем? – спросил он.
- Да, — ответили мы одновременно, думая, каждый о своем смысловом значении сказанного – да.

Я в очередной раз вышагивала по узкой улочке, на встречу с наставником.
Просмотрев мою толстую кипу различных текстов, учитель, как-то по-особому глянул на меня.
- Что-что? – я чуть не поперхнулась.
- В том то и дело, что надо издаваться, — уже серьезно, подметил мастер. Разговоры мы продолжили за чашкой наваристого чая.
- Напомните, сколько вам лет? – я наморщилась, подумав, что многовато.
- Ну, все понятно, — засмеялся он.
- Ничего тут не понятно, все еще бормотала я.
- Спасибо, — кивнула я, наполняя вновь маленькие чашечки  с витиеватым рисунком вкусной жидкостью, рассматривая и  рассказывая,  как я умею заваривать фруктовый чай в чайнике из свежих плодов.

Напротив, на большом столе у виноградника, были разложены мои рукописные тексты. Солнечные лучики, проглядывая сквозь листву винограда, уже «читали» главу за главой.
Проследив мой взгляд, Анатолий Борисович, с улыбкой сказал: «Смотрите, первые читатели уже есть!». Я была тронута.
- Это вам, — сказал учитель и протянул мне нечто в золотой обертке. – Тут пара книг на французском языке. Я купил их в свое время во Франции. Это уникальные издания.
- Спасибо! Ну вот, теперь я чувствую себя неловко. А у меня для вас ничего нет.
- Вы серьезно? И светлая улыбка озарила моего наставника. – Это от чистого сердца, и мне ничего не нужно взамен.
- Еще раз спасибо, пробормотала я, любуясь играющими солнечными лучами на страницах своего романа.

Анатолий Борисович, неустанно повторял, что творческий человек видит возможности повсюду и постоянно впитывает информацию, которая становится, однажды, пищей для творческого самовыражения.
Выпадали минуты, когда он расспрашивал о моей жизни, ну а я, конечно, вспоминая, очень много рассказывала о маме Инне Дмитриевне – педагоге с большой буквы, о сестре Нине, о родне.
Вспоминая  эту судьбоносную встречу, и сегодня вижу взгляд моего наставника, педагога, который постоянно само совершенствовался, нарабатывал свое мастерство, будучи в преклонном возрасте и делился опытом.

- Что?! – второй раз за сегодня я пропустила важный звонок. Несколько минут,  сидя в полной тишине, я понемногу успокоилась.
- Обещаю, с завтрашнего дня я буду сдержаннее, проговорила я вслух. Вдруг, улыбка появилась на моем лице.
- Ладно, так уж и быть, я согласна на прогулку с тобой, гладя своего Бутана, подумала я. Не успела я договорить, как раздался стук в дверь. Бутан от неожиданности вскочил.
- Это приглашение на прием! И, мы, плясали с псом, сбивая друг друга!
- Отлично! Презентация моей новой книги!
- Дела не ждут, поцеловав собаку в нос, прошептала я.

Фонарь на углу дома раскачивало так, что он напоминал маятник и издавал стук. Я бросила свой взгляд на соседний дом, на его лицо сыпался большими хлопьями снег. Все понятно, такая погода надолго.
Взяв в охапку огромный плед, закрыв топочную дверцу камина и приоткрыв поддувало, я побрела к креслу, большому, старинному, доставшемуся от моего деда учителя. Пес все это время наблюдал за мной, свои мудрым взглядом. Погрузившись в кресло, и удобно устроившись, обвела взглядом книги, которые держали в руках мои родные люди, открыла подаренное издание, и растворилась в нем.
А снег идет и идет…

Изображение взято из открытых источников сети интернет.