Оливьеха

 Тапочки на босу ногу, халат на голое тело и в придачу… сигаретка в зубах. Как скажет он позже: “Чтобы расслабиться да дух не испустить”.
 Что же.… Это могло бы быть неплохим началом для рекламного ролика. Но, увы, рекламировать табак нынче не модно. Да и в целом, показывать неприглядных персонажей невыгодно. Что же тогда?  Например, это также могло бы быть тизером к артхаусной короткометражке. Причем начинался бы сюжет с волосатых мужских ног. 
 Но, нет.
 Человек, который додумался в февральский день выйти в таком прикиде на улицу не актер. И уж подавно не модель. Простой мужик, не обремененный плохим вкусом, но который явно позабыл, как недавно сильно болел. И выходить зимой на улицу почти нагишом с его стороны было весьма рискованно... Но ему видней.
 Небольшого роста, полноватый мужчина покуривал сигарету стоя возле подъезда и смотрел на соседний дом, который находился по другую сторону улицы. Стоял и смотрел в одну точку. Он напоминал моржа. Огромную жирную рыбу, которая задумалась о сути бытия и погрузилась в нирвану.
 Густые черные усы, лысеющая голова, синие тапочки на волосатых ногах и роскошный багровый халат крепко затянутый на талии, прямо таки кричали вам в лицо: “Это Василий Петрович! Лицезрейте, хлопцы! Смотреть можно, но трогать нельзя!”
 Я стоял на балконе и пил чай. Завидев своего соседа в столь странном виде, решил к нему спуститься. Мало ли случилось что-то. Никогда раньше Василий Петрович не позволял себе вот так зимой выйти почти голяком. Он вообще человек, следящий за собой, и таких вольностей себе просто не мог позволить. Значит точно что-то стряслось!
 Дверь подъезда со скрипом отворилась и я, спустившись по небольшой лесенке, подошел к Василию Петровичу. Он, не отвлекаясь, продолжал смотреть на девятиэтажный дом и временами сопел носом. Я принес ему горячий чай. Что тут сказать то! Обеспокоился изрядно я его состоянием. На старость лет, мужик совсем дуру дал.
 - Александр.… Вот как ты думаешь.… Скажи мне.… Наша соседка сверху… Она вот… Она вообще угомонится? – продолжая смотреть на дом, пробурчал хриплым голосом Василий Петрович.
- А вам не холодно так стоять то?
Василий Петрович повернулся ко мне лицом и брови его так нахмурились, что я стал ждать нагоняй.
- Послушайте! Я терпел до последнего! Но вам как председателю нашего подъезда выскажусь! Я буду съезжать, и жалобы на вас подавать! Нашу соседку я терплю уже не первый год! Как она заселилась, начался дурдом! Постоянные визиты полиции! Постоянные жалобы! Я устал уже! Мы с женой спать боимся! – кричал Василий Петрович.
Усы его забавно подергивались вверх-вниз, и мне казалось, что он какой-то карикатурный персонаж. Я попытался выдать улыбку, но его грозный тон, не позволил этого сделать.
- А что с ней не так?
- Голубчик! В конце концов! Она безумна! Я понимаю, вы с женой к ней ходите пироги точить! Чаи распиваете! Но мы всем подъездом терпим ее! Я отлично знаю, что она ваша дальняя родственница, что эта квартира ее отца. Что она тут по закону живет! Про заслуги ее знаю! Про ее привилегированность наслышан! Но, в конце концов! Всему же есть предел!
- Я вот вам чаю принес. Успокойтесь. Давайте спокойно это обсудим у меня – сказал я и протянул стаканчик с крепким черным чаем.
Николай Петрович злобно посмотрел на него.
- Да тьфу на ваш чай! И на вас тоже! Надоело это уже все! Вот сами почитайте! Недавно эта бумага попала к нашему участковому! Что вообще о себе возомнила эта дама?! Кто она такая? Героиня что ли? Просто пользуется репутацией папаши и вам мозги дурит! А вы, открыв рот ей потакаете и как дурачок введетесь! Разбирайтесь или я за себя не отвечаю, Александр!
 Мужчина держал в руках некий листок, на котором весьма недурным почерком было написано множество слов. Он приложил его к моей груди, я взял его свободной рукой и ухмыльнулся. Прижал документ ближе к себе.
  Николай Петрович брызгал слюной и сейчас фраза “ Это Василий Петрович! Лицезрейте, хлопцы! Смотреть можно, но трогать нельзя!” дополнилась предложением “… потому что он тихий только когда молчит,… дотронетесь и вам кранты!”
 Я пожалел, что дотронулся.
Николай Петрович пошел в сторону подъезда, при том, стараясь всеми силами не упасть. На  дорожке образовался лед и в тапочках проходить на нем было очень опасно. На подходе к двери мужчина уже чуть было не упал. Он забавно закружился на месте, и я уже был готов бежать на помощь старику. Но проворочавшись, он смог вновь балансировать.
Дверь резко захлопнулась и в память о Николае Петровиче остался только запах табака, который уже через пару секунд развеял морозный ветер.
 Я окинул взглядом красивый сад, который находился под окнами первого этажа. За ним усиленно ухаживала молодая семья.… Как мне позже рассказали, приверженцы “природного обаяния”. И хоть сейчас он был покрыт снегом, его очарование не могло оставить равнодушным. Прохожие то и дело, фотографировали его.
 Морозное утро выдалось чрезвычайно любопытным. Да! Настолько интересным, что я не заметил как сам вышел к Николаю Петровичу в домашней одежде. Треники, тапочки, меховая шапка и рубаха. Полный набор.
 Возле меня прошел ребенок и прокричал:
- Мама, смотри это олененок Рудольф!
Женщина посмотрела на меня и быстро выдала:
- Нет. Это просто алкаш. Пойдем, отсюда!
Ох, времена! О, нравы! Да у меня просто нос от мороза покраснел. Впрочем, что мне объяснять ей? Надо заняться документом, который оставил Николай Петрович.
 Я прошел в подъезд и, усевшись на ступеньки, принялся изучать эту бумагу. Без очков я видел, довольно неплохо, но в последнее время все, же зрение стало падать… Возраст дает знать о себе. Как же сложно стареть в 35! Поднес бумагу поближе к глазам, прищурился и принялся за чтение.

Бумага гласила следующее:

Председателю Могилевского Горисполкома Начальнику ПОЖИКХ от Евлампии Федоровны Закурской.

Уважаемый председатель! 

Прошу принять срочные меры по выселению с жилого дома района Ярославский бульвар д.25 и в частности со второго подъезда следующих жильцов!

КВ. 25 – постоянно меняются жильцы; и все страшные; кричат запрещенные песни ночами;

КВ. 28 – блюют с балкона; читают запрещенные книги; разводят муравьев; несут чушь;

КВ. 30 – пьяницы и развратники и вообще черт знает что!

КВ. 26 – это вообще не люди!

КВ. 31 – слишком гордые, хотя на самом деле они кал;

КВ. 35 – очень странная компания. Ни с кем не общаются. Из дома не выходят;      


КВ. 38 – воняют; орут; рыгают; пердят; бесят; 

КВ. 30 – мнительные и страшные бесы;

КВ. 39 – обсуждают запрещенные вещи; слишком борзые; пьют;

КВ. 41 – тупые как пробки; пьют; курят;

Очень прошу вас срочно выселить этих людей с нашего подъезда и заселить хорошими людьми по моей рекомендации! Только по моей!

С уважением, Закурская Е.Ф.


Закончив читать я вздохнул. Отпил чаю. Посмотрел на стену. Опять почитал. Вновь вздохнул. Опять почитал. Вздохнул. Чай. Выпил. Вздохнул. Читаю. Вздыхаю…

Что же это за нелепица то такая? Что случилось с моей любимой бабушкой? Что ни день, то скандал с жильцами! И стоило ли ее перевозить сюда. Почему батенька так настаивал на этом.… Почем знать. Возможно, бабуля его тоже запугала как-то или просто измучила своим нытьем. С этим в семье все были хорошо знакомы. Она крайне капризная дама, и могла вынести мозг буквально парой фраз, где она, как правило, любила делать акцент на звонких гласных и так уныло мычать. Я бы даже сказал мерзко. Специально протягивала слова, делая интонации просто невыносимыми на слух. Хотелось, прям, взять и заткнуть ее! А уж когда она голос повышала! Вообщем женщина с богатым арсеналом, по нытью.

Я смял листочек в трубочку, поднялся и решительно пошел домой. Нужно высказать ей все! Сколько же можно! Уже перед Николаем Петровичем стыдно! А он ого-ого личность! Из высших кругов что называется.
Грозным шагом я подымался выше и выше продумывая в голове аргументы и злостные ругательства, чтобы наконец-то поставить на место эту мерзкую бабульку! Она перешла все грани! Пользуется привилегиями семьи! Пользуется мной! Моей супругой! Все! Этому пришел конец! Да! Да! Да!

Дойдя до квартирки, аккуратно открыл дверь и зашел внутрь. Сняв шапку я пошел по узкому коридору прямо на кухню. Оттуда слышались голоса.

И что же случилось?!

Сидит Николай Петрович и радостный разговаривает с моей бабулей.

Тут то меня и сразил жар. Как?! Почему?! Ведь только минут двадцать назад он жаловался на нее, исходил в гневе, кричал. А сейчас?! А сейчас смотрю и плюшки ему нравится с ней лопать, и чай заливает как бешеный и смеется как гиена над ее остротами.

Я стоял с бумагой в недоумении. На моем лице возникло выражение полного непонимания.

- О, Сашка! Садись с нами, голубчик! Налейте-ка ему чайку! Ты не стой, проходи к нам! – сказал радостный Николай Петрович.

Он жестом позвал меня к столу, но я стоял как вкопанный и прижимал к своей груди недавно прочитанный документ.

Бабуля в этот момент стояла возле плиты и похихикивала. Во мне возникло острое желание высказаться. Я весь горел внутри. К голове поступило острое ощущение, словно бы по ней прошлись лезвием. Но стоило бабуле обернуться…

Боже, какой же она ангел! Такая милая, такая добрая! А какие у нее зеленые глаза!

И весь мой гнев, вся моя злость улетучилась.

Что же случилось? Как?!

Я сижу и пью чай с уважаемым профессором Николаем Петровичем, моей бабулей, и своей женой. Сидим, смеемся, обсуждаем насущные проблемы, и я уже сам не замечаю, как бабушка начинает вновь ныть. Это словно бы растворяется в общей канве обсуждения.

- В подъезде, живут такие страшные люди. Такие гадкие. Вы, Николай Петрович приглядывайте за ними! Лучше бы их выселить всех! – со смехом ныла бабушка.

Профессор лишь смотрел на нее и улыбался.

- Да, конечно. Я буду внимателен! Саша! И вы тоже смотрите в оба! Такое ощущение, что вы не руководите подъездом, а…

- Все будет в лучшем виде! – крикнул я.

И мы продолжали смеяться.

- А еще следите, чтобы ночью никто не шумел. И привозите мне новые одежды каждый вторник… - продолжала бабуля.

Вот оно! Началось! Никто точно не знает, как она это делала. Но в какой-то момент она словно бы начинала владеть душами своих собеседников. При том те могли ее ненавидеть, презирать.… А она пленила их своим обаянием… Нежно похлопывала глазками, улыбалась.… И человек сам не замечал, что стал ее рабом. 

- Я думается, совсем позабыла кто такие приличные люди. Тут ведь живет один смрад. И вы Николай Петрович не подарок. Ах! Какая же у меня семья хорошая! А вы Николай Петрович только умничаете! Да и других тоже поучаете! Сашка мой хороший! Дурачок и лентяй. Но хороший. Следите лучше за собой, неугодный профессор-агрессор! – смеясь, говорила бабушка.

Николай Петрович принялся целовать ей руки.

- Простите меня… Я никогда бы не допустил дурной мысли о вас. Что вы! Что вы! Сашка… Он… Я никогда его не трону,… Вы вся в моем сердце… Мы же вас всем подъездом любим… - говорил профессор, целуя ей руки.

- Бабуль! Хочешь купим тебе путевку куда-нибудь? – спросил, смеясь, я.

- Ой, да пошли вы нахер все! Налей-ка еще чайку! – крикнула с улыбкой бабушка.

Черт! Черт! В моей голове столько ненависти! Что происходит?! Я должен сопротивляться! Нельзя поддаваться ее чарам… Я… Я….

И вот я, уже не контролируя свое тело, иду наливать чай, и подаю на стол конфеты. А потом бабуля просит, чтобы мы все пели хором ее любимые песни… Ужасные эстрадные шлягеры.

И мы все как вкопанные начали голосить на всю квартиру. И даже Николай Петрович, не зная слов подпевал. Ведь он боготворил бабулю…

Страшная бабуля. Под наше пение она радостно похлопывала в ладоши и периодически ныла, о том, как болит ее спина, и Николай Петрович тут же принимался делать ей массаж.

Розовый свитер, седые волосы, голубые бусы, и ярко накрашенные губы.… И точно такая же квартира. С ее приездом изменилось все.

Мы с женой придерживались темных оттенков в интерьере, но стоило только ей заявиться на порог квартиры… Мы изменили весь дизайн. Надо было слышать ее недовольное ворчание! Это было просто невыносимо!

Теперь это была не квартира, а долбаный домик Барби.

Мы все изменили во имя Бабули. Все во имя Закурской Евлампии Федоровны!


Закончив посиделки, я и Николай Петрович вышли в подъезд. И когда дверь захлопнулась, мы резко выдохнули.… И у обоих начала резко болеть голова. Мы перестали что-то понимать.

Мои руки тряслись.

- Александр… Что сейчас было? Я же шел домой… Что случилось?

- Я сам не понял. Вы же просили разобраться с моей бабулей, злились на нее.… У нас же весь подъезд ее обругивает. Она же вечно жалуется и ругается на всех.

- Ах,… Чудная женщина…. Чудн…. – пробубнил Николай Петрович и резко умолк.

Он словно бы стал копошиться в своей памяти. Для него это было неестественное состояние.

- Черт! Я просто шел домой! Встретил вашу бабушку! И что было дальше то! Как я здесь очутился! Мы с ней всего пару минут то поговорили! – крикнул Николай Петрович.

Вот сейчас вернулся старый добрый грозный профессор. Но что, же с ним было у бабули? Неужто правду про нее в семье говорят, что она ведьма…

- Разберитесь с ней! Это уже ни в какие ворота не лезет! Она безумна! – крикнул Николай Петрович и пошел вниз в свою квартирку.

- Да, конечно – твердо ответил я, смотря ему вслед.

Немного отдышавшись, я зашел обратно. И пройдя на кухню.… Выкинул документ в мусорное ведро.

- Что там, дорогой? – спросила с улыбкой бабушка.

- Да ничего, бабуль. Будешь суп?

- Конечно. Но если опять будет, то, же говно что и вчера. То я его есть не буду! И скажи своей жене сучке… чтобы прекратила готовить такой плохой салат! Его жрать невозможно!

Мы засмеялись.

- Все будет, как ты хочешь! – радостно воскликнул я.

И вот я снова в ее когтях. Это замкнутый круг. Мы все в ее когтях. Это навечно.


Близилась новогодняя ночь.

В нашу квартиру набилось куча народу. Почти все жильцы пришли к бабуле, чтобы отведать оливье и, разумеется, подарить пожилой даме прекрасные подарки. Хотя в глубине души они все ее ненавидели.… Но стоило им только посмотреть ей в глаза, они все разом менялись.
 Народ мотался туда-сюда. Кто-то помогал готовить, кто-то просто маялся без дела… Но большинство сидели около бабушки и сыпали ей комплименты.
 Эта квартира еще пару недель назад была оформлена преимущественно темными оттенками и в минималистичном стиле. Теперь же она пестрила абсолютном яркими оттенками! Повсюду были развешаны безвкусные картинки с котиками и цветами.
Разноцветные рамки вообще могли довести до приступа! И что уж говорить… Бабуля перекрасила и поменяла все что можно. Теперь это цветастый хаос! Ее царство.
 По телевизору шел праздничный концерт, и в суете не было слышно абсолютно ничего что там происходит. Я пытался не обращать внимание на происходящее. Но все попытки прийти в себя были тщетны. Через пару минут я просто забился на кресло стоящее в дали комнаты и наблюдал за происходящим.
 Мне это напомнило “Тайную вечерю”. По середине бабуля, одетая в розовые одеяния, с красными бусами и багровыми губами. Радостная, попивающая шампанское, и то и дело поедающая салатики. Ее седые кудри… Они ожили. Растянулись по всей комнате и обхватили шею каждого из гостей. И черт поймет.… Насколько это было реально. Но бабуля захватила их.
А по бокам гости, которые сыпят бабушке комплименты, рассказывают истории, ерничают, и ведут себя как ее послушные рабы. На любой ее каприз и просьбу, они тут же бросались на помощь.
На заднем плане характерный ковер с ляпистыми узорами. Иногда я посматривал на жену, в надежде, что она первой очнется от ее чар. Но она тоже была полностью ей поглощена.
В отчаянии я пошел есть оливье. Чтобы хоть как-то заесть свое негодование и злобу.
Бабуля мне улыбнулась и подмигнула.
- Приятного аппетита! Давайте все есть! – громогласно объявила бабушка.
И в тот же миг все резко пересели по своим местам, и принялись поглощать вкусные кушанья.


И тут меня словно озарила яркая вспышка. Я зажмурил глаза и погрузился куда-то в прошлое. Я вспомнил тот летний денек…

 Жаркий июньский день. Лес, рядом плещется речка. Я счастлив и мне одиннадцать лет. Сейчас я сошелся в поединке с девочкой по имени Наташа. Разумеется… на палках. И победу как водится, одерживала она.
Так я проявлял свою симпатию, а ей скорей всего просто было весело. Но поддавался я ей вполне себе успешно.
 Большая часть взрослых толпилась около длинного деревянного столика, который был заставлен напитками, разной закуской, нарезанными овощами, и, конечно же, невероятно вкусным шашлычком.
 К слову, мой кусочек этого сочного лакомства к этому моменту уже успешно переваривался, и я был полноценно сыт. А Наташке все надо было двигаться, да прыгать! Ну, вот она меня, схватив за руку и вытащила из-за стола и пошли с ней на палках драться. Эх,… Детство! А сейчас только деремся за деньги, внимание, ипотеку.
 Сидеть на таких мероприятиях крайне некомфортно. Особенно когда ты настолько юн. Ведь хочется приключений, движения!  А тут какие-то странные разговоры на серьезные темы, которые ты вообще не понимаешь. Обсуждения каких-то людей, споры, пение песен…
 Это была давняя встреча друзей. На пикник собрались буквально все. Люди, о которых я вообще ничего не знал.… И, тем не менее, они каким-то образом знали все обо мне и моих увлечениях. Ох, уж эти люди!
 И в один момент явилась она. Любимая бабуля. К ее визиту меня подготовила Наташка. Я с бабулей до этого ни разу не виделся, как-то не приходилось. Только истории слышал о том какая она плохая, как людей не любит, и что в целом надо ее избегать. Родители меня держали подальше от нее. Но сегодня она видимо как-то узнала о торжестве, и решила явить себя.
- Она странная. Не смотри ей в глаза – сказала мне на ухо Наташа.
- Почему?
- Увидишь.

Бабуля тогда была моложе, но одевалась примерно так же. Яркая одежда, вызывающий макияж и невероятные густые кудри. Времена меняются, но человек не изменяет себе.
А родственники все в один голос начали твердить:
- Ох, сейчас опять явится эта заноза!
- Поскорей бы это время прошло!
- Не хочу ее видеть!
- Противная женщина!
- Не люблю ее!
- Фу!
- Гадость!
- Ох…
- Ах…

Мы закончили драться на палках и побежали к столу. Все расселись по своим местам.

 Мне на тарелку вывалили здоровенный кусок шашлыка, и я принялся поглощать его. Наташка в этот момент пила сок. Но меня терзало любопытство.
- А кто она вообще? – спросил я.
- В смысле?
- Я ее совсем не знаю.
Наташка рассмеялась.
- Ну, ты даешь! Она успешная дизайнер, обладает множеством наград. Богатая.
- А почему ее все так не любят?
- Потому что она… странная.
- Она странная?
- Очень многим она помогает деньгами.… Ну как мне мама рассказывала. У нее много знакомых важных людей. Поэтому многие ее терпят. Мама говорит, что родственников не выбирают и надо их терпеть.
- Странно.… Зачем так.… Это глупо.
- Тсс-ссс! Она пришла!

И вот как только мой отец разошелся в гневной тираде о бабулиной прическе, та медленным шагом подошла к нему и положила руку на правое плечо. Отец вздрогнул.
- Всем привет, глиняные отбросы! – крикнула громко бабуля.
И на лицах всех тут же появились улыбки. Они стали поглощены ей. Бабуля вновь в центре внимания. Куда же улетучилась былая ненависть?
Почему-то она присела рядом со мной. Я изо всех сил старался не смотреть ей в глаза. Но не выдержал,… и посмотрел. 
- Ты уже решил вопрос с квартирой? – спросила бабуля у отца.
- Конечно, она остается в наследство сыну. Тебе же всегда есть, где жить. Ты успешна. А у сына неясно как судьба сложится – ответил отец.
- Бабушка будет жить с нами? – спросил я.
- Нет, нет. Жить будешь один.
Бабуля устремила взгляд на отца и стала непрерывно вглядываться. Он сопротивлялся, отводил взгляд, но ее глаза стали становится все крупней, а рот изошелся в улыбке.
- Но это ведь квартира моего отца! Там должна жить только я! И все мои кошки! Я против! – крикнула истерично бабушка, протягивая каждую букву.
Все принялись ее успокаивать. Кусочек мяса застрял  у меня в горле, и я резко выхватил у Наташи сок. К счастью это помогло!
- Хорошо, хорошо! Будете жить вместе! – сказал твердо отец.
- Но я не хочу жить с бабушкой… - пробормотал я.
И она тут же устремила свой лик на меня. Я побагровел. Следом и Наташка. Ее глаза налились оранжевым оттенком и буквально горели.
- Как же так, ребятки?! Неужели вы не любите бабулю? – с жутким голосом сказала она.
Она стала скрести по деревянному столику своими длинными ногтями, которые были накрашены разными цветами. Она скребла и скребла ими… И на миг показалось что из каждого ноготка стал исходить яркий сияющий свет. Оттенки переливались, гипнотизировали и в этой палитре буквально хотелось утонуть.
- Неужели, ты бросишь родную бабушку, сынок? – продолжала она.
Я отвел взгляд от бабушки и принялся дальше есть. Но она продолжила скрести по столу ногтями и смотрела пристально в мою сторону.

Скрррр-скрррр… Противный звук. Под него кушать было практически невозможно! Но я пытался!

После трапезы взрослые начали петь песни, кричать и вести себя ну совсем неприглядно. Наташка опять схватила меня за руку и повела к речке. Уходя я наблюдал как мой отец стоял около костра и протирал свой лоб. Словно бы батенька пытался прийти в себя… А бабуля сидела и попивала вино… с улыбкой смотря на окружающих. И ноготки ее продолжали так же ярко светиться.

Мы уселись с Наташей около речки и стали из грязюки мастерить разные сооружения. Развлекали себя как могли! И вот к нам подплыла маленькая беленькая уточка. Очаровательная птичка. В этот момент бабуля подошла к нам.

- Детоньки, чем это вы занимаетесь? – послышался ее жутковатый голос.

- Эм, просто сидим. – пробурчал я.

- Наташа, смотри какая уточка плывет. Поймай бабушке уточку. Будь так добра. – нежно сказала бабуля.

Мы продолжали сидеть спиной к бабушке.

- Ну… Натааааааашшшшааааааа… - мерзко стонала бабуля.

Не выдержав Наташка повернулась и тут же попала под ее чары. И не замечая как резко взяла подплывшую уточку в руки. Подняв ее из воды, она поднесла ее бабушке.

- Да. Хорошо, девочка. А теперь, вон туда! Угощенья заканчиваются... Надо бы пополнить – сказала бабушка и указала на костер.

Она крепко сдерживала ее в руках, пока уточка ворочалась, пыталась убежать и дергала лапками. Все во имя бабули!

Отец продолжал стоять около огня и протирал лоб. Взрослые стали петь еще громче.

- Наташа, не слушай ее – тихо я обратился к ней.

Но она послушно поднялась с уточкой и пошла прямо к костру. Она протянула руки вперед и медленно брела к огню. Глаза ее налились белесым оттенком. Подойдя, Наташа обернулась и посмотрела на бабулю. Та улыбалась и смотрела на нее. Она хотела удостовериться... все ли она делает верно. Чтобы бабуля была довольна!

И указательным пальцем бабушка сделала движение вниз. Наташа поняв приказ тоже улыбнулась и кинула утенка прямо в костер. Маленький утенок упал прямо на угольки и стал ворочаться туда-сюда. Он начала кричать от боли в пламени.
Отец завидев происходящий ужас, успел перехватить утенка и выкинул на траву.
Тот выпрыгнул и горящий побежал к воде, но не успел и помер на месте.
Отец получил сильнейший ожог и с криком упал в сторону. Утенок умер.

Бабуля продолжала улыбаться. И глаза ее налились ярким янтарным оттенком.

Наташа начала громко кричать и плакать. Все взрослые тут же повыскакивали со своих мест и столпились возле девочки. Наташа сама не могла поверить в происходящее. Она словно бы вышла из длительного сновидения...

- Я не хотела! Я не хотела! Это не я! Это не я! Мама! Это не я! – в слезах кричала Наташа.

Наташу обняли ее родители и старались не подпустить никого другого. Они защищали ее от любопытных глаз. А бабуля продолжала наблюдать за происходящим хаосом. Крики, вопли, слезы…
Я с ужасом смотрел на происходящее и хотел тут же выкрикнуть что во всем виновата бабуля. Хотел справедливости! Но стоило только мне открыть рот как та повернулась ко мне, погладила волосы и потянулась к моему уху. Послышался жуткий шипящий голос. 

- Я никогда не покину тебя – шипящим тоном произнесла бабуля.

- Конечно, бабушка. Я люблю тебя! – крикнул я.

Ее красивые глаза манили меня… Какая же прекрасная женщина…

- Какой милый, мальчик! – сказала бабуля и провела по моей шее своими длинными разноцветными ногтями.

Позже мы все вместе пели песни и доедали остатки шашлыка.
И словно бы забыли о произошедшем. Все стали веселиться. Однако я запомнил этот день на всю жизнь.

Что же это было?

Что же случилось?

Так мы познакомились с моей женой Наташкой. И с тех пор бабуля никогда не уходила из нашей жизни. Так и продолжили с того дня мы с ней жить. И шли годы, мы менялись, взрослели, умнели… но ОНА никуда не уходила. Она стала частью нас всех. Она стала частью нашего разума.

Как вы уже поняли… Она успешная дама. И казалось бы все ее терпели сугубо поэтому, но… Нет. Не могло все так просто быть. И откуда ее успех? Что ОНА вообще такое?

Я постоянно пытался что-то разузнать о ее прошлом, копался в ее документах. Искал у нее какие-то книги о колдовстве, магии… Но ничего не находил. А те кто ее знали просто обругивали ее, и посылали меня подальше. Никто ничего не говорил. И никакой информации найти мне не удавалось.

Это была тайна.

И в какой-то момент я просто пришел к выводу… Что бабуля такая с рождения. И боже… Какие же у нее красивые глаза… Какие изящные черты лица… Ну просто ангел во плоти!

Надо ли принимать всех своих родственников такими какие они есть? Не знаю даже... Вроде они и родные, но всегда ли они хорошие? Всегда ли надо общаться со своими родственниками? А если они... странные? Извечный вопрос, который я ежедневно задавал себе. 

И вот вспышка прошла, и я вернулся обратно.

Обратно в новогоднюю ночь.


Концерт по телевизору закончился. И началась традиционная президентская речь. Опять одни и те же обещания, куча нелепости и откровенной лжи. Готовность раз… Готовность два… Готовность три…. Поехали! Мужчина в смокинге стоял на фоне красивой большой наряженной елки и начал говорить. Позади него виднелись красивые здания, вечернее небо и большая яркая луна. На лысеющую голову президента падали хлопья снега и сию же секунду таяли.

Однако!

- Дорогие граждане, этот год был непростым. Для насс… для….. нас… - начал говорить президент и тут же резко запнулся, словно бы забыв то о чем хотел сказать. 

Стоило только президенту начать говорить, как бабуля посмотрела на него, и тот тут же умолк и сосредоточил свое внимание на ней. Она ему улыбнулась, он ей в ответ.

Президент продолжил монолог.

- Дорогая, Закурская Евлампия Федоровна! От своего лица поздравляю вас с новым годом! Желаю здоровья! Успехов! И новых… жильцов.

Тут то мое сердечко екнуло не на шутку. Но я по-прежнему не контролировал себя. Любые попытки сопротивляться разрушались под влиянием ее магии. Никогда мне еще не было так плохо.

- Вы такая умная и красивая женщина! Вам нужны новые и хорошие жильцы! Потому как старые совсем износились и пропахли! Дорогая Евлампия Федоровна, все для вас! С праздником! – говорил в улыбке президент.

Оливье в моем рту, немедленно попросилось наружу.