История как поэтизация реальности

История как поэтизация реальности
К 150-летию известного датского интеллектуала Вильгельма Грёнбека (Vilhelm Gr;nbech) (1873 – 1948)

Назар Шохин

В 1902 году Грёнбек, как явствует из скупых биографических справок в Сети, получил «докторскую степень за изучение фонетики турецкого языка… издал книгу стихов и исследование по диалекту бухарцев». Эта часть совсем не короткой научной биографии датчанина, – как, видимо, и другие периоды его исследовательской деятельности, – наталкивает на новые интересные версии, находки, серьезные выводы.

Начать, вероятно, следует с истории духовного датского наплыва в Центральную Азию конца XIX – начала XX веков, проследив это хотя бы на судьбах исследователя-путешественника, военного офицера, секретаря Королевского географического общества (Det Kongelige Danske Geografiske Selskab) Оле Олуфсена (Ole Olufsen) (1865 – 1929), ботаника Ове Паульсона (Ove Paulsen) (1874 – 1947) и многих других. Почему «духовного наплыва» и почему именно с круга партнеров упомянутого Олуфсена? Да потому что речь идет о позитивной экспансии ученых несколько иной, чем православная и католическая, христианской культуры (и не только североевропейской, ибо к этому времени здесь побывали и выпустившие позже свои путевые заметки американцы). Кроме того, Олуфсен, совершивший свои экспедиции в Бухарский эмират, судя по его книгам, был больше других связан с Грёнбеком общими научными интересами.

Датчане, датские путешественники называли Бухару и другие подобные города космополитическими – ведь на бухарских базарах звучало до 25 языков. Единомышленник Грёнбека Олуфсен стал сторонником и фактическим пропагандистом идеи о том, что некоторые народы Бухарского эмирата, в отличие от других, сумели сохранить явные черты авестийской культуры и что этот регион по-прежнему населен приверженцами зороастризма.

Одна из возможных заслуг самого Грёнбека применительно к рассматриваемому региону заключается в том, что он уловил связь между скандинавской и арабо-персидской мифологиями этих географически далеких народов (например, некоторую общность легенд о Сотворении мира, об Адской дороге). Это выглядит достаточно правдоподобно, учитывая найденные современными археологами артефакты, в частности саманидские монеты в северно-европейских странах.

Если брать шире, то Грёнбек считается представителем датской традиции философского размышления о жизни, которая до него включала таких интеллектуалов, как Пол Мартин Мёллер (Poul Martin M;ller) (1794 – 1838), Фредерик Сибберн (Frederik Sibbern) (1785 – 1872), Сёрен Кьеркегор (S;ren Kierkegaard) (1813 – 1855), Людвиг Фейлберг (Ludvig Feilberg) (1881 – 1957), Якоб Кнудсен (Jakob Knudsen) (1858 – 1917), Кнуд Легструп (Knud L;gstrup) (1905 – 1981) и других. Как правило, это не только философы, но и писатели, что соответствует фактическому европейскому правилу благостного сочетания двух указанных духовных ремесел, правилу, благополучно переданному Новой Турции, странам либерального Ислама (до туркестанских интеллигентов труды европейских философов доходили в турецких переводах). (Сам Грёнбек одиннадцать /!/ раз номинировался на Нобелевскую премию по литературе – факт, подтверждающий значимость этой фигуры в евразийской духовной жизни).

Но среди прочих специализаций Грёнбека значится ещё и музыка: наш датчанин работал церковным органистом. Так вот, в Коллекции Рубена (Ruben-samlingen), – старейшей из сохранившихся коллекций звукозаписей Дании, – есть записи органиста, композитора, художника Ханса Маттисон-Хансена  (Hans Matthison-Hansen) (1807 – 1890) в исполнении, как полагают… самого Вильгельма Грёнбека. Это еще один довод в пользу провозглашенной грёнбекской «поэтизации фактов».

Узким специалистам известно, что датское Общество психических исследований (Selskabet for Psykisk Forskning) было основано 25 ноября 1905 года в Копенгагене и, таким образом, является третьим старейшим обществом такого рода в мире (Грёнбек определенное время руководил этим обществом). В заслугу нашему герою на этом поприще надо поставить продвижение междисциплинарных подходов в гуманитарных, в частности исторических, науках. (Грёнбек был и членом Датского королевского общества наук (Videnskabernes Selskab) – с мая 1918 года).

Вильгельм Грёнбек, судя по всему, уже в самом начале исследовательской деятельности отличался дотошностью в истолковании текстов, пониманием того, что смысл их может быть затемнён вследствие давности или недостаточной сохранности источников. Подобная скрупулезность выльется в будущем в солидные научные герменевтические наброски. Написание истории для датчанина – это ненавязчивая, неблизкая к метафоричности, сбивающая схематичность и догмы «поэтизация фактов», часто «заслуживающая доверия». Грёнбек исходит из природных устремлений такой поэтизации, его мысли зиждутся на здоровом стиле мышления.

В этой связи поражает тщательность Грёнбека в описании богатства тюркских диалектов в Бухарском эмирате (экземпляр именно этой книги находится в Нью-Йоркской публичной библиотеке). Только специалист поймет, сколько труда было вложено в создание транскрипций и осуществление переводов.

В целом подходы Грёнбека претендуют на гуманность. Датчанин требовал от себя и коллег по цеху отбросить во время научных изысканий «свою» человечность и, насколько это возможно, облечься на время в «иную», тихо и скромно постигая, что связывало души людей разных народов и делало их личностями.

Философы могут с упоением перечитывать изложенные в произведениях Грёнбека мысли о примитиве. Датчанин очень далек от традиционного понимания примитива, для него термин «примитивный» подразумевает «оригинальный», а не «простой», «банальный». Он допускал, что «примитивы» находились на более ранней стадии развития, чем люди на Западе. Ученый подчеркивал, что различия между «примитивами» бесчисленны от региона к региону.

Ждут своего исследователя и рассуждения нашего героя о мести как таковой, о некромантии, то есть гаданиях, вызове духа умершего или ясновидении с использованием костей и других частей тела…

Любопытно, что Грёнбек продвигает свои идеи о социальной ценности нордических подарков, свою интерпретацию этого культурного института. Для него и его единомышленников-антропологов обмен подарками идентифицирует дарителей (1), подарками обмениваются друзья (2), подарки ждут возврата (3). Уверены, что именно такие подходы использовались в Национальном музее Дании (Nationalmuseet) при составлении Этнографической коллекции Олуфсена (по результатам двух экспедиций), представляющей все восточное (бухарское) великолепие (бирюза, жемчуга, зеленый бархат, золотое и серебряное шитье), при этом социально градуированной и гендерно дифференцированной.

В прессе встречаются версии (находящиеся сегодня на грани конспирологии) о причастности императрицы Марии Федоровны к углубленному изучению датчанами среднеазиатского региона, об особой роли туркестанских датчан (Нильсенов, Шредеров) в культурной жизни Средней Азии, о пожалованном бухарскому эмиру датском рыцарском Ордене Данеброга (Dannebrogordenen)… являющиеся, возможно, лишь штрихами к портрету Грёнбека и других его земляков.

…Напомним, что Грёнбек родился в городе Аллинге-Сандвиг (Allinge-Sandvig) на острове Борнхольм (Bornholm). В 1915 году этот, вероятно, самый влиятельный датский историк религии всех времен, был назначен профессором истории религии в Копенгагенском университете. Умер он 21 апреля 1948 года. О кончине Грёнбека с глубоким прискорбием писали датские писатели Мартин Хансен (Martin A. Hansen), Торкильд Бьёрнвиг (Thorkild Bj;rnvig), Оле Вивель (Ole Wivel).