Спиритизм

Кириллов В.В.
                E-mail: himmera@rambler.ru






«Спиритизм»

(Рассказ)



                Блок 1.
’’Каждый вдох и выдох – это чистое везение, сынок…’’
                Дэнис Лихэйн «Ночь – мой дом»
                ”Человеку свойственно принимать границы собственного кругозора за границы мира…”
                Шопенгауэр

                *  *  *

Что на него нашло?! Пришёл домой, было ещё не очень поздно. Принял душ, собрал ужин… Разогрел в микроволновке керамическую плошку супа, разрезал на блюдце помидор на четыре части, посолил, поперчил, облил растительным маслом, капнул уксус, нарезал хлеб. Сразу разбил три яйца на уже растопившееся в пену сливочное масло, посолил, поперчил. Зажёг газ под сковородой и обсыпал вялым  укропом с разделочной доски. Накрыл крышкой. Взял с верхней полки бутылку, налил в стопку почти до края… Потом, включил маленький переносной приёмник. Сел за стол.
Радио гоняло новости. Одни и те же. Плохие. Оно хорошо ловило только в одном положении, когда стояло определённым образом на старой клеёнке, покрывавшей столешницу. Ориентировать было не трудно, - поставил поперёк третьего кота в сапогах, если считать от окна, вытянул хвостик – шнурок антенны перпендикулярно левой башенки второй крепости и всё…
Никуда завтра было не надо. Что на него нашло?
Пока ел, смотрел на разделочную доску. Деревянная. Из пятислойной фанеры без покрытия. Немного изрезана в центе… Помыл посуду, помыл доску.
Чемоданы с инструментом были убраны так далеко, что в обычное время лезть за ними в шкаф не пришло бы в голову. Что на него нашло? Достал оба. Не смог вспомнить наверняка в каком именно чемодане мог лежать. Но почти сразу нашёл. Только после того, как вытащил, пришёл в ужас от того, как всё это будет убираться назад. Чемоданы были тяжёлыми, закрывались очень плотно, инструментов было много. Так его учили… Когда их убирали в шкаф они царапали стенки.
Застелил ковёр в зале газетами, поставил в центр бумаг табурет, понял, что будет низко. Поглядел на детский складной столик, но тот был завален бельём, книжками, рисунками и фигурками из бумаги, напоминавшими (а сразу и не поймёшь) динозавров. Не решился. Пошёл туда, где ел…
Винт чуть отдал, подпружинил рамку, прижав к столешнице. (останется след на клеёнке… может быть не до дыры). Установил пилку рабочим ходом зубьев вниз. Как учили… Лобзик был заводским, неуклюжим. В своё время он делал себе лобзики сам. Три штуки. Под размер наломанных полотен. Собрал все обломки, разложил на три кучки. Три размера – три кучки, мал – мала – меньше… Те пилки стоили бы ужасно дорого будь они целыми, ни их было много и достались даром, так что работа с лихвой окупалась. Сделать один лобзик всеразмерным с регулируемой рамой он бы мог, но это требовало большего времени, средств и усилий. К тому же, как известно, универсального инструмента не бывает. Так его учили…
Получалось, что нет ничего сложного. Отпилил ручку с отверстием для подвески на гвоздь без шляпки (это чтобы не царапал). Снял с торца фаски, пошкурил до белого и всё… Из отпиленной ручки разметил каплевидный челночок и, прижав к столу струбциной, в несколько приёмов выпилил. Теперь клеёнка была загублена безвозвратно. Он ещё робко надеялся, что подклеит скотчем с изнаночной стороны и спрячет видимую часть, сделав её невидимой, но… Что на него нашло?
Старый выжигатель оказался рабочим. Буквы получались ровными, псевдоготическими…Как учили…Производил расчёты задолго  до того, как задымилось жало и вкусно запахло костром. Это важно. Буквы разбил на две группы. Вторая группа требовала половины ширины размеченной первой. Расстояния между ними были одинаковыми, одинаковыми были и отступы от краёв… Вспомнил, как рассчитывал (очень давно) буквы для вырезания печати. Круглой. Триста шестьдесят градусов делил на сумму допусков на буквы из первой и второй группы, учитывая заглавные, плюс пробелы между словами. Расчерчивал острым мягким карандашом на забеленном куске толстой резины, прибитой к деревянному бруску мелкими гвоздиками… со шляпками (чтобы не царапали). Главное, чтобы в негатив, а то… Что на него нашло?

Наступила ночь. Всё было убрано, отпылесошено и вытерто. В минус ушла  только клеёнка. Ну, и, немножко, стол. Чуть – чуть. Пару царапин  и несколько запилов на торце. Маленьких…
Можно было гордиться. Доска получилась двусторонней. Универсальной (это же не инструмент). На одной стороне буквы были выжжены в алфавитном порядке по большому радиусу. Заглавные. Кириллица. Буквицы…
Вспомнил, как гравировал на шильде, вырезанной из пластины от фотоглянцевателя. После всех вензелей и выкрутасов  получилось такое, что обыденное «Поздравляем с Днём рождения!», можно было прочесть только если хорошо приглядеться. Отыскать текст в джунглях из букв и растительного безумия… Ещё эти точки между буквами … Что бы слова казались ровными (считать надо было лучше!) Что на него нашло?
На оборотной стороне доски буквы располагались как клавиши на печатной машинке. Ну, или на клавиатуре компьютера. «Йцукеновая» раскладка. Так, на всякий случай.… Зато секторов «Да» и «Нет» вовсе не было. Чтобы не было никакого выбора. Сплошная алеаторика… (как с игральными костями Моцарта)… Делаешь музыкальную «рыбу» из ступеней, заготовку – шампур… А потом получается шашлык из больших запечённых кусков сочного мяса (мариновавшегося целую ночь в минеральной воде (с газом!), семи луковицах, кориандром, зирой. Плюс три – четыре лимона (уксуса не надо!), соль – перец по вкусу…) … с прослойками из луковых колец из маринада же… Как учили… Или ничего не получиться. Ну, или люля…
Вспомнил, как на синтезаторе – «самоиграйке» пытался забить в переполненную память некое подобие канона. А сохраняться могло только пока было сетевое питание… А блок питания не родной… пришлось записывать единым потоком прямо в кассету, играя «вживую»… Триллионы попыток, а на выходе пшик и подорванное здоровье… У «Битлов»  как то получалось… на двух катушечных магнитофонах… внакладку… Что на него нашло?

Было темно и тихо. Теперь только он и доска. Остриё челнока смотрит на север. Так получилось совсем случайно… стол на кухню встал  только узким концом вперёд. Это то же могло сыграть свою роль… Ещё  была нужна свеча, но, её не было…Пришлось открыть дверцу микроволновки. Стало похоже… Что на него нашло?
При помощи сталистой проволоки и изоленты, удалось сфокусировать старый цифровой фотоаппарат на доску. Открыл шторку объектива, перешёл в режим камеры и нажал красную кнопку записи.

Он положил обе руки на челнок, глубоко вздохнул и закрыл глаза…


         "Полярник"


Берёзовым соком рождённый,
Где с издавна правил злодей
Причалил волной повреждённый
Спасательный плот без людей.

Кто знает, попрятались люди,
Иль канула в Лету баржа.
Всё кончено, лета не будет
На крае  земного коржа

Где  вьюга кружится распятьем
Из разносторонних ветров,
Таёжным  отбеленным   платьем,            
Курганами   снежных    шатров

В унтах из собачей упряжки
Полярник, усталый как конь
В костюме, в пенсне, без рубашки
Стоит, добывает огонь.

На лацканах бурые пятна,
И нож в голенище штиблет.
Как выжил он здесь непонятно
В забвенье отсуженных лет.

Рождаются сны на чужбине…
На корточках ходят слоны
По  просеке, в  лунной ложбине
Невиданно, с той  стороны.

Вулкан в ископаемой дрёме
Разинул беззубую пасть.
Прохожие, будьте  на стрёме,
Полярник не должен упасть.





                Блок 2.   


”Если слёг отец, то где гарантия того, что завтра солнце не упадёт в                море…’’
                Рик Янси  ”Ученик монстролога”
”Пока жизнь не кончена, смысл её не ясен”
                Д. Быков  ”Истребитель”


                *  *  *

Я снова закурил? Наверное, в этом был весь смысл… Интересно, что в самые поворотные моменты своей жизни, это так или иначе случалось… Снова и снова… Надеюсь, это только психическая зависимость, мелкая моторика, как у новорожденного… Красивая пачка, снятая за козырёк слюда, вынутая золотинка,  из которой дети раньше делали секретики в земле… С волшебной тайной из зелёного бутылочного перелива и блеска… А запах свежего табака… А искры от зажигалки, или трепещущий огонёк в горсти правильно сложенных ладоней… Все эти внешние эффекты стары как сам мир… Как мясо, шипящее на раскалённом камне… как два клинка в одних ножнах… масонская комната для раздумий… кабинет редкостей зажиточного хозяина… Но всё это так притягательно! Пропади оно всё пропадом…
В клубах каминного дыма,  болотном сплине… в горящем свечном огарке, в её качающимся пламени становится видимым всё то, во что погружаешься с головой, утопаешь, мечешься, пытаясь выплыть на что то  твёрдое, осязаемое, приносящее опору… Могу себе представить как изменился в лице тот, кто первым взглянул на Луну сквозь туман увеличивающих линз… Как бешено затрепетало сердце у того, кому первому пришло в голову заглянуть через крохотный стеклянный шарик на каплю дождевой воды, разместив её на острие иглы… А потом он посмотрел на каплю из ближайшей лужи… Тернист выдался путь от табакокурения  до цветного телевидения, но и он с чего то начинался…
Курить совершенно не хотелось. Хотелось на воздух. Почему то я  вытащил  сигарету из пачки, взял зажигалку и вышел из дома, плотно прикрыв за собой дверь.  Сигареты были не мои. Просто лежали на холодильнике, который был то же не мой. Не была моей и дача, на которой жил этим летом. Здесь всё кругом было чужим… Снаружи было приятно. Дневной зной сменила ночная прохлада. Большие южные звёзды, звуки издаваемые цикадами, и, непроглядная мгла. Постояв на крыльце, я подтянул трусы и наощупь отправился в стороны веранды. Там, с наступлением темноты начиналась своя жизнь. Все соседские кошки бродили по большому столу, позванивая оставленной там посудой. Сам видел.
Я сел на лавку, нащупал голой спиной выключатель и зажёг свет. Жёлтый и тусклый… Из жестяного конического отражателя гаражной переноски он освещал веранду, проникая сквозь щели между досок и привлекал к себе мелкую летающую живность. Перевернув стакан, я стряхнул на его  донце столбик пепла. Спать не хотелось…  Сняв с гвоздя маленький переносной приёмник, я поставил его перед собой и включил.  Сначала был только треск. Пришлось вытянуть антенну и покрутить колёсико настройки. Запел «Старый приятель» с середины второго куплета «Московскую любовь».  Дослушал песню до конца, и на первых словах ночного ведущего, стал крутить дальше. Треск сменился пронзительным свистом, а потом появился он… Я прокрутил настройку чуть дальше… и он исчез. Плавно вернул колёсико как было … и я снова его увидел…
Он сидел напротив меня. Я видел его нечёткий размытый силуэт, будто смотришь в чужих очках… сквозь сизый табачный дым… Но это был он… Этого не могло быть, но было… Мы сидели друг против друга и молчали. И не мудрено. О чём могут говорить незнакомые люди…
Его фотография, маленькая, с уголком, от какого то пропуска или удостоверения, с выцветшей от времени печатью, висела над зеркалом, пришпиленная швейной иголкой с чёрными нитками… Это был его дом… его зеркало… Даже нитки в иголке были то же его… Я в его зеркале брился. Не часто, но бывало. Не люблю бороду, но быть чисто выбритым мне то же не нравиться. А так, когда уже совсем мешает, берусь за станок. Свою бритву я оставил в городе, не планировал бриться на этой неделе, а тут, вдруг, появился прыщ на губе. Выскочил посреди лета. Жара на улице, а у меня простуда… Сунулся в шкаф, и нашёл в верхнем ящике начатую кассету с одноразовыми лезвиями, и не новую ручку с лапками для удерживания лезвий. Были ещё не полный флакон одеколона, который пах лавровым листом и цветами, и помазок. Но то же не новый и им я побрезговал, отведя ему в будущем роль молярной кисти. За то взял ещё не распечатанную пачку сигарет и небольшую зажигалку, которая зажглась с первой попытки.  Сигареты  вместе с зажигалкой я убрал на холодильник, подальше от детей. Потом побрился чужим станком и сильно порезал больную губу. Это было утром, а ночью я проснулся…
Он смотрел на меня сквозь дым… Когда я потушил сигарету, его лицо померкло, а когда выключил приёмник – вообще исчез, растворился в ночном воздухе… Взяв со стола вилку, я нацарапал на пластмассовом стекле шкалы приёмника глубокую борозду, отмечая приблизительную частоту… Я испортил чужой приёмник. Завтра надо будет извиниться... И не забыть поздороваться… Плохой всё-таки пример курить при детях, но пусть внуки познакомятся со своим  дедом…



                Санкт – Петербург. 29.01.2023 г.