Пропавший Берести и другие объекты - 9

Часть 11. НАДЕЖНЫЙ ЩИТ ДЛЯ ЗАПАДНОЙ РУСИ. ВНУТРИСЕМЕЙНАЯ ССОРА ?

Однако, неисповедимы пути Господни: именно этот литовский князь, нападавший на Москву и тульский анклав в 1368, в 1370 и 1372 годах,  князь Ольгерд, названный  Филофеем "нечестивым князем" и  "последователем врагов креста",  его брат  - Кейстут и сын Кейстуда - Витовт (все они увековечены на памятнике "Тысячелетие России" в Великом Новгороде), также как их предки, неоднократно вставали совместно с русскими людьми  на защиту своих рубежей и Руси от серьезной напасти -  немецких рыцарей - крестоносцев, захватчиков, насаждавших католицизм в Восточной Европе. Более того, князь Витовт, фактически сыграл главнейшую роль в объединении ряда княжеств Руси вокруг православной Москвы: свою дочь Софию он отдал замуж за великого князя московского Василия, сына Дмитрия Донского. В своем завещании Василий отдавал жену и сыновей под защиту Витовта. В 1425 году великий князь Василий умер, после чего в 1427 году Софья официально передала Московское княжество под руку Витовта, ставшего на несколько лет регентом (правителем) Московского княжества при малолетнем Василие Васильевиче, своём внуке. Примерно в это же время Витовт заключил договоры с князьями тверским (1427), рязанским (1430) и пронским (1430), согласно которым они становились его вассалами.

Римские папы, стремившиеся к мировому господству, еще с начала 13 века нацелились на манившую их Русь с её неисчислимыми богатствами, и, для начала, с помощью Тевтонского ордена, подчинили себе прибалтийские народы - ливов, эстов и пруссов (впрочем, в истории часто бывают повторения, что подтверждает  ситуация современного времени).
"Вступив в союз со шведскими феодалами, Тевтонский орден стал угрожать Пскову и Новгороду. «Укорим словенский язык» — таков, по словам летописца, был лозунг тевтонцев. " - сообщает Макарова Наталья Ивановна в статье " ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА И СЕКТЫ (КУЛЬТОВЫЕ УБИЙЦЫЮ МАСОНЫ, РЕЛИГИОЗНЫЕ СОЮЗЫ И ОРДЕНА, САТАНИСТЫ И ФАНАТИКИ"

Что представлял собой Тевтонский орден?
 Его полное латинское название — «Ordo domus Sanctae Mariae Teutonicorum» («Орден дома святой Марии Тевтонской»), немецкое — «Deutscher Order» — «Немецкий орден». Члены этого немецкого католического духовно-рыцарского ордена считались одновременно монахами и рыцарями и давали три традиционных монашеских обета: целомудрия, бедности и послушания. В то время члены ордена полностью зависели от папы римского, являясь его мощным орудием и не подчиняясь власти тех государей, на территории которых находились их владения.
  Словами Протоиерея Георгия Бирюкова из  статьи "К 650-ЛЕТИЮ БИТВЫ ПРИ РУДАУ"  это сообщество характеризуется так:
"Тевтонский военно-монашеский орден изначально представлял из себя идеальную организацию для осуществления экспансии немцев в Восточную Европу. Дисциплинированные, высокомотивированные рыцари-монахи последовательно выполняли главную задачу своего существования: уничтожение «огнем и мечом» язычников и схизматиков, крещение уцелевших в католичество (перекрещивание православных), захват и закрепление за Орденом территории. Тевтонский орден представлял собою националистическую организацию. На руководящих постах могли находиться только немцы. Даже среди рядовых рыцарей-монахов представители других национальностей были редкостью. Единственное, что сдерживало наступление Тевтонского ордена на восток – его сравнительная малочисленность. Поэтому для ведения наступательных действий привлекались на временной основе «паломники», то есть желающие развлечься охотой на дикарей феодалы Западной Европы, иногда в королевском или герцогском сане. У Ордена были интересы, поэтому союзников и врагов он мог чередовать. Дипломатия Ордена была изощренной. Дважды Орден предоставлял убежище своему врагу князю Витовту, исходя из своих интересов, и, естественно, оказывал Витовту помощь в борьбе против другого своего врага – его двоюродного брата Ягайло. Но Орден и с Ягайлой заключал кое-какие договоры. Для достижения своих целей Орден мог заключать временный союз с православными против язычников, с язычниками против православных, мог воевать даже против католиков (против польских князей воевал неоднократно). И рядовые рыцари, и их магистры принимали монашеские обеты. Поэтому ни с главой Ордена, ни с кем либо ещё из его руководства невозможно было завести семейные связи. Монах не может жениться на княжеской или королевской дочери, или племяннице, или сестре. Зато Орден брал заложников. Политика Ордена мало завесила от личных взглядов и убеждений его магистра. Она была неизменна на протяжении десятилетий. Так в XIII веке в Прибалтике образовался фронтир, отрезавший древнерусские земли от Балтийского моря и неуклонно надвигающийся на Единое культурно-политическое пространство Восточной Европы, поглощающий всё новые земли, огнём и мечом уничтожающий культуру, религию, цивилизацию живших здесь племен и народов, да и сами эти племена и народы. Орден был абсолютно чужд Единому культурно-политическому пространству Восточной Европы."

Конкретные похождения Тевтонского ордена можно почерпнуть из
"Ливонской хроники Германа Вартберга". Герман Вартберг (von Wartberge - Вартбергский) был капелланом (священником) ливонского провинциального магистра, следовательно, был духовным братом Тевтонского ордена.   В хронологическом порядке он описывает экспансию прибалтийских земель, Ливонии и северо-запада Руси, в первую очередь, Псковской земли, с начала 12 века. Из данного литературного труда ( иной раз грешащего некоторыми преувеличениями "доблестных заслуг" тевтонцев и явным лукавством),  можно усмотреть, что католичество (так само, как на Русь несторианство), проникло  на эти территории, довольно вкрадчиво и даже с виду миролюбиво,  по древним торговым путям. 
Герман Вартберг процесс этот описывает так:
"Прежде всего, нужно знать, что в то время, когда в Ливонии господствовало еще языческое суеверие, по воле Божеского милосердия, в гавань р. Двины прибыли на кораблях с товарами купцы, с купцами прибыл и старый достопочтенный священник, по имени Мейнард. Он посвятил себя проповеди единственно ради вечной награды, и распространял слово Господа нашего Иисуса Христа между идолопоклонниками ливами. После с течением времени названные купцы основали, с позволения ливов, самую первую церковь в деревне Икескуле [Икшкиле]. Затем по их, ливов, просьбам они построили там же замок."

Однако, после того как тамошняя церковь была основана "для спасительного руководства ливов", "...папа Иннокентий III заметил, что духовный меч приносит слишком мало пользы у неверных, он присовокупил к нему также и видимый меч, а именно орден братьев рыцарства Христова [1202], которым он назначил третью часть земель всего епископства (епархии), видя что без помощи Ордена те страны не могут быть."
"Спасение" язычников, доверчиво приютивших на своих землях  "старого достопочтенного священника",  начавшееся с душеспасительных бесед, переросло в весьма бурную и агрессивную деятельность "волков в овечьей шкуре", полную трагических историй:
Основав город Ригу и построив здесь замок, братья рыцарства Христова с помощью пилигримов покорили огнем и мечом  ливов и леттов, построили монастырь и еще несколько замков, а именно:  Зегевольд [Сигулда], Венден [Цесис] и Ашераден [Айзкраукле].
При этом, "разрушили и уничтожили совершенно Кокенгузен [Кокнесе] и Герцеке [Ерсика], в которых тогда жили еретики" (русские православные люди).
По раздачу "спасителей" попадали и сами братья:
"Винно, магистр упомянутого рыцарства Христова, вместе с его капелланом (священником) Иоанном, ни в чем невиновные, были свирепо умерщвлены братом того же ордена Вигбертом [в начале 1209]. Этот Винно управлял своими братьями и страной 18 лет."
И в последующее время  магистры - "способные, благочестивые и честные мужи" - так характеризует их Герман Вартберг,  "мудро вели войны Господни" следующим образом: последовательно и методично "спасали" эстов и эзельцев, подчинив их христианской вере и наложили на них дань; построили из камня замок Феллин [Вильянди] и небольшой ревельский [Таллинн] замок, и другие постройки около Дерпта [Тарту] и Одемпе [Оденпяя].

Из  еще одной немецкой хроники,    Генриха Латвийского, можно узнать некоторые дополнительные подробности о том, как проходила "борьба немцев за заблудшие души" в средневековой Прибалтике:
«Мы разделили свое войско по всем дорогам, деревням и областям, и стали все сжигать и опустошать. Мужского пола всех убили, женщин и детей брали в плен, угоняли много скота и коней. И возвратилось войско с большой добычей»… «Захватили эстов… и перебили их. Деревни, какие еще оставались, сожгли, и все, что прежде было недоделано, тщательно закончили».
Продвигаясь все дальше, на восток, "братья рыцарства Христова"  завоевали Изборск - русский замок [16 сентября 1209 г.].
Далее магистр  Вольквин [Фолквин] "построил у русских замок по имени Kaпopию [Копорье] и наложил в то же время дань на ватландских русских (1). [1211]" - сообщает Герман Вартберг.
 "Плесковские же русские (псковичи) подчинились им после того, как тамплиеры сожгли  их город. Для охраны замка, равно как и для увеличения числа обращенных, магистр рыцарства оставил здесь двух орденских братьев с небольшим числом людей. Но когда новгородцы узнали об этом, они захватили внезапно оставшихся братьев вместе с их людьми. [1212 март]"

  Псковская же летопись о нападении ливонских рыцарей на Псковщину свидетельствует: «В зиме изгониша Немци Плесковъ и много зла створиша: посадъ пожьженъ бысть, а по манастыремъ все чернци исекоша»… «и много зла бысть, и погореша церкы… много сёл попустиша около Пльскова»… «тогда убиенъ бысть…  и черньца, и черници, и убогыа, и жены, и малыа детки, а мужь богъ ублюдъ. Въ утрий же день погании немци оступиша град Псков, хотяще его пленити».

Первая запись о совместном организованном отражении русскими и литвинами  нашествия тевтонцев-католиков на Литву и Русь относится ко времени правления Александра Ярославича Невского (годы правления 1252 — 1263) — великого князя Киевского, Новгородского и Владимирского.
Со стороны Руси в битве участвовали дружины под руководством его сына -  Дмитрия Александровича — князя Переяславль-Залесского, Новгородского, а также великого князя Владимирского, княжившего  в 1250—1294. (Мать Дмитрия -  Александра,  была дочь полоцкого князя Брячислава Васильковича Полоцкого).
В 1262 году Дмитрий вместе со своим дядей Ярославом Ярославичем Тверским, в союзе с полочанами и  литвой, возглавляемыми  полоцким князем Товтивилом, был послан отцом против ливонских рыцарей на Дерпт. Город был захвачен и войско вернулось с большой добычей.
 В 1268 (или 1267 - по другому стилю) году Дмитрий участвовал в кровопролитной битве под Раковором, в Псковской летописи в «Сказание о благовернемь князи Домонте и храбрости его» это событие описано так:
«И паки же по томъ времени, в лето 6775-е (1267), великий князь Дмитрий Олександровичь съ зятемъ своимъ с Домонтомъ и с мужи с новогородци и со псковичи и иде к Раковору, и бысть сеча велика с погаными немци на поле чисте, и помощию святыа Софиа премудрости божиа и святыа Троици немецкиа полкы победиша февраля 18 суботу сыропуспую».

В хронике Германа Вартберга эта битва имеет некое, прямо скажем,  сказочное продолжение:  баталия, якобы, завершилась победой над русскими непонятно какого "народа", собранного в войско ,  "у какой то речки":
"В 1268 г. Дмитрий, русский король (князь), собрал многотысячное войско, и смело двинулся в Вирланд [Виру], опустошая его грабежами и пламенем. Бесстрашно и мужественно вышел против него преосвященный Александр, епископ дерптский, с вассалами своей церкви, орденскими братьями из Феллина [Вильянди], Виттенштейна [Пайде] и Леаля и их людьми и вассалами [1268 г., 18 февраля], равно как и с вассалами короля датского, между тем как магистр Оттон сражался у Двины с литовцами. В битве бывшей при Магольнской церкви пал преосвященный епископ Александр с двумя орденскими братьями; а народ, собранный в войско, разбил при вторичном столкновении у какой-то речки 5000 русских и обратил остальных в бегство (см, в конце прим. 3) [1268 г., 23 апреля]."
Другой "подвиг" рыцарей описывается несколько лаконичнее:
"В 1369 г., в субботу Reminiscere (24 февраля), магистр предпринял с ландмаршалом и жителями Сакке и Каркса поход против русских, именно против Варнаца [Воронец неподалёку от Пскова], где четыре ночи происходило большее кровопролитие, и уведено было в плен пятьдесят человек. В то же время, ревельский командор, брат Гельмих с обитателями Гарриена, Вирланда и Оберпалена, равно как с вассалами и бюргерами дерптского монастыря, опустошал также в течении четырех ночей страну тех же русских, причем не считая убитых, было взято в плен 301 человек."

Победы литовцев и русских  над немцами отражены у Германа Вартберга: 
1. или совсем кратко:
- "Магистр Оттон же был убит литовцами на льду с 52 орденскими братьями и 600 христианами, при Карусцене в Вике, в день св. Юлиании (16 февраля).
В 1270 г. после этой битвы некий брат Андрей [фон Вестфален] исполнял должность магистра в Ливонии. И он также пал вместе с 20 орденскими братьями в том же году в битве с литовцами. "
2. или описываются с душещипательными подробностями, как бы умаляющими достоинства победителей. Так, например, Ольгерд у Германа Вартберга представлен не в самом лучшем свете - как обидчик  монахинь, оставшихся без защиты,  и убийца мальчика орденского брата и самого брата:
- "Во время этих событий Альгерде (Ольгерд), король литовский, пока магистр и ландмаршал были в отсутствии, опустошил земли Ашерадена и Цизегаля, равно как и владения монахинь в Пефольте. Один орденский брат со своим мальчиком был также убит ими на дороге. Затем король возвратился домой с добычей и пленными.
В том же году, в день св. Пасхи (31-го марта) русские завоевали Киримпе, грабя и разоряя этот городок, и увели с собой добычу и пленных."

Но вернемся в конец 14 века и посмотрим на события реально. Итак, два года, последовавшие  после первого нашествия Ольгерда на Москву и тульские земли, т.е. 1369-70 гг.,  были для этого литовского князя и его брата Кейстута весьма напряженными -  они боролись против своего врага и заклятого врага православия - Тевтонского военно-монашеского ордена, который осуществлял   кровавую политику по захвату и окатоличиванию литовских земель и земель севера-запада Руси: Пскова, с перспективой захвата и Новгорода Великого.
 В августе 1369 года рыцари - католики совершили свой очередной "духовный подвиг" - сожгли литовский форт в устье реки Невежис (Нявежис - река в Литве, правый приток Немана); 109 человек погибли в огне.[7] Во время переговоров о перемирии Кейстут, брат и правая рука великого князя Ольгерда, предупредил прусского маршала Хеннинга Шиндекопа,  что он организует возмездие.[8] Это дало рыцарям время подготовиться к атаке, и они организовали свою армию в Кенигсберге.
В феврале 1370 году произошла битва, которая в истории названа "битва при Рудау", и о которой Герман Вартберг в своей «Ливонской хронике " пишет как о безусловной победе ордена, с огромными потерями русских, литовцев и "других союзных им народов" не только через сражение, но  даже от холода, при довольно несопоставимых потерях в три сотни братьев ордена:
«Когда в ту же зиму (1370) распространился слух о союзе литовцев и русских с другими союзными народами, великий магистр послал главного маршала на разведки. Последний встретил их, в Сретение (2 февраля), врасплох и разбил их на голову, причем в плен было взято 220 человек. Но пленные сообщили ему верное известие о сборе большаго литовскаго войска. Только одну ночь оставался он там и возвратился тотчас же к великому магистру, который вследствие этого собрал тотчас же в Кенигсберг земское ополчение из братьев и туземцев тех земель, однако не всё, так как ему было неизвестно, когда и где литовцы вторгнутся в страну. Они же пришли со всей силой со многими тысячами в воскресенье Ехurge domine, которое пришлось на 17 февраля, ранним утром в землю самаитов к замку Рудову. В полдень против них вышли великий магистр и главный маршал, и произошла битва, в которой пало около 5 500 храбрых мужей, большею частью РУССКИХ, не считая тех, кои, разсеявшись по пустыне, погибли от холода. Так Везевильте, благородный боярин, погиб от мороза. Из наших же пали главный маршал, командор и замковый командор Бранденбургский, командор реденский с двадцатью другими орденскими братьями и несколькими другими знатными людьми из Пруссии, из иностранцев пали три храбрых мужа, а именно Арнольд Лареттский с двумя другими рыцарями; общая потеря наших не превышала 300 человек.»

Надо отметить, что о потерях второй части войска тамплиеров -  "земского ополчения туземцев тех земель" хронист вообще предусмотрительно умалчивает, что наводит на мысль о предвзятости  и этого рассказа, о внедрении уже в те далекие времена методов психологической войны - пропаганды фиктивных побед, широко применяемой в современных нам условиях.

И Протоиерей Георгий Бирюков в своей статье уличает  Германа Вартберга в явном передергивании фактов  и открыто ставит под сомнение победу тевтонцев:
" На основании сведений, изложенных в немецких хрониках, победа в битве традиционно приписывается Тевтонскому ордену. Вроде бы так оно и есть: литовско-русское войско отступило, поле боя осталось за немцами. Однако, следует обратить внимание на то, что все вожди литовско-русского войска (Кейстут, Ольгерд, Ягайло, Витовт) остались живы и здоровы. Герман Вартберг упомянул одного-единственного погибшего боярина Всеволода (Везевильте), да и тот не погиб в битве, а замерз после неё. В то же время сами тевтонцы понесли тяжелейшие потери командного состава: погибли маршал Тевтонского ордена Хеннинг Шиндекопф, комтур Рагнита Бурхард фон Мансфельд, комтур Редена Печольд фон Корвитц, комтур Бранденбурга фон Хатцигетштейн, Из знатных «гостей» погибло трое: Арнольд Лареттский с двумя другими рыцарями, имена которых не сообщаются. Кроме того, литовско-русское войско захватило орденский обоз, который тевтонцы так и не смогли отбить.
Видится, что Кейстут с Ольгердом оставили поле боя не по причине поражения. Просто им стало ясно, что фактор внезапности их рейда перестал существовать. Ворота орденских замков и крепостей закрылись, штурмовать их или даже просто осаждать с наличными силами в условиях зимы было невозможно. Находиться в глубине вражеской территории рядом с тевтонским войском, сохранившим боеспособность, было неразумно. Поэтому Кейстут и Ольгерд ушли, увозя богатую добычу, в том числе обоз орденского войска. Преследовать их тевтонцы не могли: не было сил. Поэтому единственным основанием считать битву при Рудау победой Тевтонского ордена является факт оставления литовско-русским войском поля боя. Для Ольгерда и Кейстута потери в битве при Рудау были некритичны. В том же 1370 году они воевали с Великим княжеством Московским."
 
Обстоятельства, приведшие ко второму нашествию Ольгерда на Москву, Георгий Бирюков излагает так:
" В августе московский князь Дмитрий Иванович объявил войну тверскому князю Михаилу Александровичу. Тот бежал к Ольгерду, а Ольгерд-то был женат вторым браком на его сестре, Иулиании Александровне. За свояка следовало заступиться. В рождественский пост 1370 года к Москве подступило войско во главе с Ольгердом, Кейстутом, Михаилом Тверским и Святославом Смоленским. Несколько дней литовско-русское войско осаждало московский кремль. Затем было заключено перемирие. Внутрисемейная ссора…"

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)