Мой друг Антониу

Рассказ из сборника "Маршал... и другие"              
               
Мой друг Антониу держит бар. Требуются пояснения, почему он мой друг и почему держит бар. Сейчас объясню. У меня в славном мадейранском городе Машику несколько друзей, один из них  —  Саша из Винницы, это отдельная история, я о ней уже писал (рассказы «Украинцы на Мадейре»). Есть ещё трое  —  все хозяева ресторанов, где мы любим перекусить, так сказать. Там дружба, видимо, имеет меркантильные корни: когда оставляешь в заведении от пятидесяти до ста и больше евро, владельцы иных общепитов готовы целовать тебя в засос целый день, устать можно от такой любви. В общем смысл один—только бы ещё пришёл, он и ещё раз поцелует, но я целоваться с мужиками не очень люблю, а посему приходится чередовать. Тем более, что здесь ресторанов—баров—изобилие. Но у Антониу всё не так, мы подружились как—то сразу, не доводя счёт до заветной зелёной евробумажки с цифрой «100», просто в один предновогодний день Антониу назвал меня другом и даже угостил нас с женой мадерой, не прося ничего взамен. Я у него вообще больше трёх евро практически никогда не платил  —  две рюмки мадеры, пожалуйста, сухой и полусухой (первая супруге). Всякий раз, когда я захожу, один ли, с женой ли, неважно, мой друг отрывается от своей традиционной карточной игры с друзьями, опуская высоко поднятую руку с картой, готовой побить валет соперника и бежит за стойку меня (нас) обслуживать. Со всенепременной улыбкой, занимающей большую часть его широкого, загорелого лица он приносит нам заказанное да ещё насыплет в маленькую тарелочку орешков на закусон.
Нет, вначале мы даже мадеру пили на первой линии, по четыре евро за вытянутую, тоненькую рюмку, но при магазинной цене пять пятьдесят за семисотпятидесятиграммовую бутылку это казалось, мягко говоря, дороговато. Наконец, каким—то чудом мы нашли Антониу, не на парадной линии, прямо вдоль пляжа, а на параллельной улице. Немного далековато, конечно, целых метров сто от общей купальни, но всего полтора евро за ту же самую мадеру. К слову сказать, в городе, особенно выше, на горе, можно найти ещё дешевле, даже за евро всего, но дотуда далеко идти  —  совсем замёрзнешь после освежающего январского купания.
С тех пор, всякий раз возвращаясь с пляжа, мы старались заглянуть к Антониу, особенно в непляжную погоду, потому что такие придурки, как мы, плавают каждый день по полчаса в прохладной воде и даже под дождём  —  море холоднее не становится. В таких случаях главное—хорошо прикрыть моей непромокаемой курткой всю нашу одежду, чтобы потом не влезать в мокрые, ненадевающиеся джинсы. Накупавшись, заходим к моему другу Антониу пропустить по стаканчику.
Антониу сразу выделил меня. Меня, не жену, потому что здесь, на Мадейре, всё очень чётко делится по гендерному признаку. Женщинам тоже можно сидеть в кафе, но, как правило, днём. Они пьют кофе с другими женщинами, долго, часа по два обсуждают свои женские проблемы, а мужчины точат лясы целыми днями и вечерами угадайте с кем? Ну не с бабами, конечно! Так и у Антониу, если бы Юля брала у него в три раза больше мадеры, это было бы только медицинским фактом, не больше. «Ну и пьют эти туристки,—подумал бы мой друг,—куда катится наша Европа (пояснение  —  Мадейра географически  —  не Европа вовсе, а, скорее, Африка)? Вот моя жена дома, уборку делает, внуков в колыбели качает». И вправду, ни разу в баре Антониу мы не видели ни одной женщины, ни жены Антониу, ни какой другой, ну никого, кроме Юли, она в нём  —  какое—то по счёту, не помню, чудо света.
Вот я заказал Антониу немного мадеры и стал другом. Правда у него таких много. Ещё бы  —  он держит бар для себя, чтобы можно было рубиться в карты или в домино с друзьями. Дома ведь может супруга возмутиться, и вообще у мадейранцев не принято ходить в гости, тем более, чтобы играть в азартные игры. А тут к нему регулярно заходит длинноволосый с совсем не чёрной пигментацией причёски (и то, и другое в маленькой Машику редко увидишь) иностранец, к тому же из довольно неординарной страны—из России. Что там, верблюды или медведи бегают по улицам, кто вспомнит, ребята? Каждый раз Антониу спрашивает меня: «А не холодна ли девятнадцатиградусная водичка?» Я отвечаю ему с улыбкой: «да нет, вода холодна, когда минус двадцать, смотри телевизор, даже ваш португальский ящик, которому ничего не интересно, кроме футбола, показал крещенские купания в России и Путина, вылезавшего из проруби (вот это подвиг, на самом деле, честное слово, не могу понять, как такое возможно!)».
Однажды я задал вопрос насчёт часов работы его бара  —  уж больно не хотелось платить четыре евро за то, что можно взять за полтора, а порой, наталкивались на закрытые окна и двери у моего нового друга, приходилось снова пить мадеру по страшной цене. Антониу, как всегда, широко улыбаясь, со всенепременным amigo, можно сказать, писая от счастья, услышав мой вопрос, ответил, что не знает… Да, не знает, потому что работает, когда хочет. Ему ничего не надо, у него уже всё есть  —  бар, это только маленькая часть большого дома в самом дорогом районе города—четыре спальни, три ванные комнаты, кухня, большая гостиная, ещё какие—то помещения. Работает тоже, когда друзья приходят, ведь они ему звонят и спрашивают: «Ну ты откроешься сегодня после обеда, например?» Потому что с часу до трёх Антониу всегда закрыт, всегда, надо покушать, а потом чуток поспать, иначе зачем вообще работать, если отдохнуть после обеда нельзя? Вечером тоже закрывается рано, часов в шесть—семь, да и в другое время может в любой момент закрыть заведение.
Рассказ из сборника "Маршал и другие"
Антониу шестнадцать лет ловил рыбу в Панаме и Калифорнии, и, когда вернулся из тех жарких, по местным меркам, краёв в далёком девяностом году, смог позволить себе построить это «маленькое семейное гнездо». А как же? У него ведь трое детей, он дедушка, старшему сыну уже сорок четыре года. Самому Антониу под семьдесят лет, но он просто брызжет здоровьем и энтузиазмом, все его потребности удовлетворены: пенсия есть, бар, наверняка, оформленный на кого—нибудь из семьи, приносит хоть маленький, но какой—никакой доход. Что ещё желать? На Канары ему ездить ни к чему, хоть это всего километров пятьсот—шестьсот от дома, но здесь, на Мадейре, не хуже, на пару градусов холоднее. Кто же ездит зимой из Рязани в Воронеж, потому что там не минус двадцать, а минус восемнадцать? В общем всё хорошо, что ещё надо человеку, чтобы встретить старость?
Бар Антониу  —  это особая статья нашего рассказа. Когда попросишь не мадеру, а местную подслащённую, но крепкую масию, Антониу нальёт её не из магазинной, а из своей, домашней, бутылки, предварительно крепко встряхнув её. Напиток оригинальный, что называется, на любителя, но после купания в зимней, мадейранской, воде, бодрит. Даже беганье по песчаному пляжу не помогает так согреться, как масия от Антониу, и всего за один евро. Кроме всенепременного на Мадейре кофе, пива в малюсеньких, двухсотраммовых, бутылках и мадеры Антониу наливает свою сладкую самогонку и кассу при этом не всегда включает. Впрочем, даже, если он её и включает, этот аппарат тридцатилетней давности, чем—то напоминающий наши, советские, кассы, выдаёт чеки, годные, думаю, лишь для помойки. А и в правду, зачем? Видимо, платит государству что—то вроде вменённого налога, и то хорошо.
Кроме своей самогонки Антониу держит десятка три открытых и закупоренных бутылок самых разнообразных напитков, крепостью свыше десяти градусов, но не они дают доход его заведению. Вот местный ром  —  агварденте (жгучая вода в переводе на русский, верно замечено, между прочим) у него стоит с растрёпанной, наверное, ещё лет десять назад этикеткой, там, видимо, уже спирт весь выветрился. Кофе, пиво и самогонка от Антониу  —  основные напитки бара. Еду Антониу не подаёт  —  «Дома есть надо, что жрать сюда пришли что ли, мужики?».
Вообще вся обстановка бара очень и очень проста  —  начиная от радиоприёмника «Philips» восьмидесятых, примерно, годов (работает, зачем выбрасывать!) и заканчивая непривычно примитивным для нас, жителей Северной столицы, но таким обыденным на Мадейре туалетом с унитазом без стульчака («ты чё ср..ь сюда припёрся?»). Всё просто и в то же время мило, как и сам Антониу, мой почти совсем бескорыстный, в отличие от других, мадейранский друг. Ну разве три евро за две мадеры с порцией орешек считаются? Или два за пару малюсеньких стаканчиков его собственной, домашней самогонки? Они ему не нужны вовсе. Это благотворительность. Ему надо лишь в карты с друзьями сыграть да похлопать по плечам друга из далёкой, засыпанной снегом России, где сколько? Минус четырнадцать? А это как? Что это такое, минус четырнадцать? А главное: «Amigo, tudo bem?» (Дружище, всё хорошо?). А я ему отвечаю: «Sim, tudo bem!»—Да, всё хорошо! Да и как может быть иначе? Всё хорошо!
   
Рассказ из сборника "Маршал... и другие". Его можно найти на платформе "Литрес".