Очень странное кино - сорок два

     - Под зёбры ему, братка, под зёбры.
     Барон Дрейден, отодвинув мешающие обозрению окружающего его пространства ветки ракитника, по - осеннему увитые змеистой лозой дикого винограда, осторожно выглянул, автоматически, по артиллерийской привычке, накрепко вбитой за четыре года Великой войны, отмечая ориентиры для залповой прицельной стрельбы, хотя и не было у него ни батареи гаубиц, ни подчиненных еще недавно непреклонной командирской воле солдатиков, даже родовую приставку  " фон " взбаломошный барон отринул, чудом выжив в деле под Перемышлем, но усвоенные однажды истины сами толкали наследника остзейских выродков Священного Рейха на кривую дорожку следования когда - то запомненным формулам и теоремам. " Слева триста, - отметил про себя Дрейден, беря на прицел полянку меж двух горбатых сопок Даурии, где он блукал, пробиваясь к китайской границе вторую неделю, - справа - сто ".
     На полянке - двое. Здоровый жох в овчиной шубе и косматой маньчжурской папахе. Стоит посреди поляны, вдумчиво шелушит куриное яйцо, вкрутую сыпя на его бледнеющий в наступающих таежных сумерках овал крупную соль. " Пеппер, - также автоматически отметил скрупулезный Дрейден, - немецких парашютистов соль - то ". Рыжий и носастый, судя по небрежно накинутой шубе - вчерашний то ли казак - семеновец, то ли дезертировавший от комиссаров промысловик, во всяком случае, местный. А вот второй, второй никак не может быть местным, хотя, может, и родился здесь, но служил явно на Балтике. " Ишь, - усмехнулся барон, пружиня ноги, - боцман ". На укрытой тельняшкой груди второго болталась на медной, уже позеленевшей цепочке дудка, ярая моряцкая татуировка лезла на шею, венчая круглую, крепкую голову хищным орлом, зажавшим в когтях дубовый венок с индуистским солнцеворотом, бабы голые, якоря.
     - Руки в гору ! - загремел Дрейден, выскакивая на полянку.
     - Да пошел ты, - отозвался жрущий яйцо, сплевывая под ноги Дрейдену, - ушлый какой нашелся. Нас уже раз десять расстреливали, мужик, какого хрена ?
     -  Барон, - поправил Дрейден здоровяка, пряча револьвер в карман запачканных зеленью кавалерийских галифе, - не мужик. А вы чего тут ?
     Съев яйцо и громко рыгнув, местный прошел к падубу и зашарил в лежащем у корней дерева вещмешке, нашарил фляжку, долго пил ледяную воду. Закурил.
     - Да сами не знаем, - сказал наконец овчиный, усаживаясь по - турецки возле боцмана, по - прежнему молча что - то рассматривавшего у себя на широченной ладони, - жизни тута не будет, это уже ясно, к китаёзам валить мало охоты, нам бы, барон, какой - никакой силы набраться да и свою тему замутить.
     На полянку вышел третий. В кожаной куртке, в кожаной фуражке, шоферских крагах, как есть комиссар, даже очки круглые над носом, только что не еврей, куда там, такая широкоскулая рожа с долгим носом лишь славянам может принадлежать.
     - Циклодол, товарищи, - жизнерадостно объявил кожаный, протягивая овчиному и боцману какие - то корешки, - сам не думал, что надыбаю, но возле заброшенного рудника, верите, нет, все ими усыпано.
     - Ништяк, - пробурчал моряк, сдувая с ладони какую - то живность. - Боцман Дидько, - представился он барону, усмехаясь, - комара вот рассматривал, этот, - мотнул бескозыркой в сторону здоровяка, - под зёбры ему советовал ножа вставить, я же животину отпустил, пусть мчит и жалит всякого двуногого гада, даруя лихорадочные состояния мятущейся душе вконец свихнувшегося народа. Это Плынь, - заулыбался боцман, приглашая жестом Дрейдена присесть рядом, - из казачишек семеновских, жидолюб, так сказать, даже лампасы у него были жолтые, а тот комиссар бывший, из разочаровавшихся.
     Дрейден сел, тоже поджав по - турецки под себя гудящие ноги, вынул пачку папирос и щедро пустил ее по кругу. Закурили, лишь комиссар, отрицательно покачав головой, зажевал корешок, тут же пустив слюну на подбородок и закатив вдруг ставшие оловянными глаза.
    - Нарик, - перехватил внимательный взгляд барона Дидько, форсисто пуская дым за пазуху, - то грибы жрет, то дичку курит, но так, вроде, человек основательный, все говорит, что бронепоезд нам нужен, без бронепоезда, говорит, товарищи, пропадем.
    - Это он правильно, - уважительно протянул Дрейден, поражаясь одинаковости приходящих в смутное время мыслей, надо же, вот и комиссара беглого, оказывается, та же самая идея посетила, действительно ж ведь, без бронепоезда и верного экипажа - пропадешь. -  Я как раз с Даурии на Халху пробиваюсь, там, по слухам, почти бесхозный бронепоезд стоит, еще от чехов Гайды остался.
     Боцман присвистнул и неожиданно вскочил. Забросил вещмешок на плечо и пошел в сторону левой сопки. Оглянулся.
     - Айда.
     Барон встал и пошел следом. Он боялся оглянуться, но через миг услышал, что здоровяк, глухо матерясь, взвалил себе на спину комиссара и попер за ними. Легендарный карательный отряд барона Дрейдена таким образом, граждане бандиты, обрел свои первоначальные очертания.