Предназначенный. Необъяснимое

"Я буду сидеть на песке, ты будешь ходить по волнам,

Я буду бежать по траве, ты ветром скользить по щекам,

Я буду скучать у окна, ты дождиком плакать со мной.

И в этой я жизни одна... Одна, но как будто с тобой..."

("Песни о нас")

----------------------------------

"Не смотри в его сторону, не смотри, дурочка, дурочка, дурочка!"- Татьяна мысленно ругалась на себя за то, что не может отвести глаз от незнакомого ей человека. Он был немного старше её, седой была даже небольшая небритость на его лице, морщины под глазами выдавали какую-то вселенскую усталость от жизни, от безысходности или...от боли.

Но вот его взгляд! Когда вдруг их глаза, Танины и незнакомца, встретились, женщина почувствовала странное тепло во всём теле. Её словно накрыло чем-то неведомым до селе, необыкновенным, нежным, но одновременно таким слегка пугающим чувством чего-то необъятного, большого, чистого. Она точно никогда не испытывала такого. На мгновение ей показалось, что этот незнакомец и она единственные живые в пространстве, которое было ограничено вагоном поезда метро.

Из динамика донеслось объявление о предстоящей остановке. Татьяна, пытаясь не смотреть в сторону незнакомца, всё же краем глаза заметила движение в той стороне, где он сидел. Голова сама стала поворачиваться, точно бы в эту секунду там происходило что-то действительно важное, что-то, что глаза должны были снова оценить.

Опять встреча взглядов, тёплая волна по всему телу, затаённое дыхание и удивительная лёгкость в животе. Он подошёл к дверям вагона, рядом с ними сидела Таня и смотрела, не отрываясь, снизу вверх в его серо-голубые грустные глаза. И он смотрел, нахмурив брови, так, как если бы пытался сильно напрячь память и что-то вспомнить.

--------------------------------------------------

-Ничего, солдатик, терпи, выдюжим, ты только не разговаривай, слышишь, силы береги! Мы сейчас...Нам бы только вон до той сопочки, я справлюсь...

Девушка, лёжа в грязной жиже из крови, дождевой воды и земли, держа одной рукой раненного молодого бойца за ворот окровавленной гимнастёрки, другой цепляясь за комья грязи, пыталась ползти. Какое-то время ей это удавалось, она уже даже воспряла духом, уговаривая себя, или его, что всё будет хорошо, что ей хватит сил, что осталось самая малость, всего каких-то сто-двести метров под нескончаемым потоком дождевых капель и пуль осатаневшего врага, пришедшего на их землю.

-Где же ты раньше была, почему я не встретил тебя до войны...Ты такая...Это же ты...

Шептал, словно бредил, раненый боец. Но девушка сквозь грохот непрекращающегося боя расслышала его. Остановилась и уткнулась лбом в землю, переводя дыхание и чтобы найти силы для ответа:

-Ничего-ничего, будет ещё наше время, вот победим и тогда...Заживём. Найдёмся, обязательно найдёмся, не такая уж большая наша планета, чтобы не найтись, солдатик!

-Найдёмся...

Шёпотом ответил ей парень, а девушка подняла голову и посмотрела на него. Из его рта уже текла струйкой кровь, он откашлялся и продолжил говорить, превозмогая боль и муки:

-Не в этой жизни...Опять слишком поздно...Не в этой жизни, но когда-нибудь это обязательно случится...

В эту минуту прямо рядом с ними просвистел снаряд, ударился о землю и разлетелся на мелкие осколки, которые смешались с ней, став одним целым. Девушка рванулась всем телом назад и накрыла собой раненного бойца. Спиной почувствовала мгновенную точечную боль, как если бы сотня иголок одновременно впились в неё, глубоко-глубоко вошли в кожу и остались там...

А потом...только небо, облака и они, и небо и облака, становились всё ближе и ближе, вот она уже может коснуться облаков пальцами руки и...Сколько тепла и света внутри этих облаков. Сейчас-сейчас, она только немного отогреется в этом тёплом свете и...

----------------

Сегодня её очередь нести обед на пастбище пастуху. Была бы её воля, так она бы каждый Божий день исполняла эту роль. Ведь там, на огромном зелёном лугу с клевером, куда каждое утро сгоняются коровы сразу с двух близстоящих деревень, есть ОН. Тот, от взгляда которого у неё захватывает дух, кружится голова и теряется дар речи. Каждая встреча с ним мука, но какая же это необыкновенно приятная и долгожданная для неё мука!

Она несётся босиком по пыльной дороге, перескакивает на мягкую влажную траву, завязанная платочком корзина с едой качается из стороны в сторону в её руке.

Вон оно стадо, вон оно. И он...Сидит на невысокой кочке в высоких чёрных резиновых сапогах и смотрит вверх. А что там наверху? Девушка замедляется, чтобы отдышаться и тоже посмотреть наверх. Грозовые тучи плотной подушкой повисли над лугом. Вокруг резко потемнело, вот-вот польёт дождь или разразится гроза...

Она снова припустила бежать. Он теперь повернулся в её сторону и что-то кричит или это провода линии электропередач над её головой так громко "разговаривают", пропуская через себя всю мощь тока. Несколько массивных столбов словно бы шагают по лугу в отдалении друг от друга. Толстые провода непрестанно жужжат о чём-то о своём.

-Стой!

Он уже стоит, кричит ей и машет руками над своей головой. Несколько ярких кривых вспышек разрывают собой серые облака. Она, даже если бы захотела сейчас остановиться и оценить окружающую обстановку, уже бы не смогла. Потому что он всё ближе и ближе, уже совсем рядом, каких-то десять-двадцать метров.

Она не видит, как сзади один из провисших немного проводов отделился после удара молнии от столба, ненадолго завис, планируя в воздухе и с яркими искрами упал на влажную траву. Одна из коров, пасущаяся подальше от стада, но поближе к тому месту, где бежит девушка, дёргается и замертво падает на землю.

Девушка ещё парит в воздухе, потому что бег её лёгок, потому что она может бежать выше травы, не задевая её какое-то время. Может-может! Но совсем недолго! Нужно же оттолкнуться для нового прыжка, оттолкнуться от земли, от травы... Которые сейчас почему-то стали горячими и этот жар проходит через всё тело девушки, обжигая её изнутри и снаружи, как только босые ноги касаются поверхности под собой.

А потом...только небо, облака и они, и небо и облака, становились всё ближе и ближе, вот она уже может коснуться облаков пальцами руки и...Сколько тепла и света внутри этих облаков. Сейчас-сейчас, она только немного отогреется в этом тёплом свете и...

---------------------

Доктор зашёл в хату, снял с себя мокрый от дождя чёрный поношенный плащ. Пожилой хозяин с белым рушником на плече встретил его и подвёл к деревянной табуретке в углу, на которой стояли пустой таз и кувшин с водой. Доктор поставил саквояж на пол и протянул руки над тазом.

-Как она? Я не смог раньше, прошу покорнейше простить.

-Плохо, жар вторые сутки, мечется бедная по кровати, места себе не находит, бредит, говорит что-то неразборчивое...Вы уж спасите её, доктор, дочку мою, Олесю, а я вам и яичек, и сметанки, и сало у меня припасено...

Доктор вытер руки о полотенце на плече пожилого хозяина, достал из кармана маленькие очки с круглыми линзами в тоненькой оправе и надел их, заправляя дужки за ушами. Потом он поднял с пола саквояж и направился за хозяином в другую комнату, которая была отделена от этой лишь выцветшим куском ткани.

Глаза её были закрыты, рот же наоборот - приоткрыт, тяжёлое дыхание вырывалось из него и ещё какие-то отрывки слов, которые, как показалось доктору, имели для больной важное значение.

-Ну-ну, успокойтесь...

Доктор приложил руку тыльной стороной ладони к мокрому лбу девушки. От неожиданности или от прохлады в его руке, она вдруг открыла широко глаза и впилась взглядом в его лицо, точно бы изучая каждую чёрточку на нём, родинку на виске, еле заметные морщинки в уголках губ.

-Ты...Ты...Пришёл...Нашёл...Почему опять так поздно?

Доктор непонимающе смотрел на больную, но только до того момента, как не посмотрел в её карие глаза. Это мгновение разделило жизнь доктора на до и после. И ему показалось, что всё, что случилось с ним в жизни до этой минуты, было неважным, что вся его жизнь была лишь подготовкой к этой встрече с ней. С ней! Которую, он был в этом сейчас твёрдо уверен, искал и не находил по какой-то закономерной случайности.

Он ничего не мог ответить ей, слёзы заблестели и хлынули из глаз, он прекрасно понимал что с ней, эта болезнь косит в этот год всех подряд, без разбору, молодых и старых, бедных и богатых. И нет ещё лекарства от неё, не придумали, не применили. Этой красивой, даже в болезни, молодой женщине осталось совсем немного, всего несколько дней, а может и часов.

Доктор смог отвести взгляд от больной только, когда услышал за спиной рыдания её отца. Но и его ему нечем было успокоить, если только...

-Вы идите, отдохните, я побуду с ней...

Произнёс тихо доктор, повернувшись лицом к пожилому хозяину. Тот взглянул на него и понял всё без дополнительных слов, переступил порог и дёрнул выцветшую штору, прикрывая и уединяя доктора со своей смертельно больной дочерью.

-Олеся...

Прошептал доктор и подтянул тяжёлое пуховое одеяло к подбородку женщины.

Ночь была тяжёлой во всех смыслах. Олеся бредила, выкрикивая в бреду отрывки странных фраз, которые доктор, как не силился, не мог разобрать. Он постоянно менял ей мокрую тряпочку, предварительно прополоскав её в прохладной воде, на мгновение после этого ей как будто даже становилось легче, она ненадолго успокаивалась. Под утро она вдруг затихла, потом открыла глаза, совершенно осознанно осмотрелась, увидела прикорнувшего на стуле доктора, приподнялась и потянулась к его руке. Он словно бы почувствовал это её желание прикоснуться к нему, очнулся, встряхнул головой и протянул к ней затёкшую руку.

-Что? Как вы, Олеся?

-Всё хорошо. Мне теперь уже совсем лучше. Я вижу облака...

-Облака?

Доктор поднял глаза под потолок хаты. Нет, ничего ей не лучше, она всё также продолжает бредить. Он прерывисто вдохнул воздух полной грудью, выдохнул и хотел сказать больной что-то успокаивающее и подбадривающее её, но не успел. Олеся снова упала головой на подушку и внятно произнесла свои последние в этой жизни слова:

-Только небо, облака и они, и небо и облака, становятся всё ближе и ближе, вот я уже могу коснуться облаков пальцами руки и...Сколько тепла и света внутри этих облаков. Сейчас-сейчас, подожди, я только немного отогреюсь в этом тёплом свете и...

----------------------------------------------------

Он выходит на этой станции, а Татьяна не знает, как справиться с нахлынувшими на неё эмоциями. Побежать за ним, выйти в эти двери за ним в неизвестность? Почему голос её разума сейчас на стороне совершенно незнакомого ей человека? Или знакомого? Но откуда? Она точно видит это лицо впервые, вот только...Глаза...Она в них уже тонула, пропадала...Она знает его, нет, не его, не незнакомца, а что-то внутри него, что-то, во что многие не верят и называют мифическим и выдуманным, потому что не могут это увидеть и потрогать. Но это есть в глубине глаз...Любимых, единственных...

Татьяна чувствует, как всё её тело перестаёт сопротивляться неожиданному чувству, она вскакивает с места, поворачивается и натыкается на закрытые двери вагона. Но он стоит там, за стеклом дверей и смотрит на неё. Он как будто что-то вспомнил, брови его приподнялись, он удивлённо моргает, не отводя глаз от глаз Татьяны! Он что-то говорит ей, только она не слышит, поезд уже начал своё движение, а он, незнакомый знакомый продолжает стоять на месте. Женщина чувствует ничем необъяснимую боль в солнечном сплетении, точно бы наживую оттуда что-то пытаются вырвать, удалить...снова.

Она выходит на следующей станции, но не поднимается по ступенькам наверх, а садится на одну из пустых лавок, прижимается спиной к холодной плитке на стене. Осматривается, поднимает глаза, купол станции притягивает к себе её взгляд. Голубые облака кто-то мастерски нанёс на купол этой станции. Сердце бешено колотится, она слышит его учащающиеся стуки в своих ушах.

Только небо, облака и они, и небо и облака, становились всё ближе и ближе, вот Татьяна уже может коснуться облаков пальцами руки и...Сколько тепла и света внутри этих облаков. Сейчас-сейчас, она только немного отогреется в этом тёплом свете и...

Следующий поезд останавливается, двери открываются. Татьяна опускает глаза и смотрит перед собой. Он стоит перед ней, прямо перед ней и...улыбается. Неповторимой, загадочной, счастливой и такой знакомой улыбкой...

Сколько тепла и света внутри его красивых серо-голубых глаз. Сейчас-сейчас, она только немного отогреется в этом тёплом свете и...

Облака в этот раз подождут! Возможно недолго и в этой жизни, но...ПОДОЖДУТ!

Из цикла "Уйти на время, остаться навсегда"