Палач

Глава 1- Казнь.

Мою душу переполняла радость от возвращения в родное княжество Урикон. Наконец я еду домой. Мое имя Арн, я торговец и житель столицы княжества, славного города Мирт.
Полгода назад торговая гильдия княжества созвала на совет крупных дельцов. На этом совете было избрано десять представителей для ведения торговых переговоров с соседним княжеством Даури. В эту группу был избран и я.
За время пребывания в княжестве было заключено множество взаимовыгодных соглашений. Обе стороны были удовлетворены итогами совместной работой. Мы тепло простились с соседями и выехали в обратный путь. И вот к середине лета мы вернулись в свое княжество.
К полудню мы достигли окрестностей деревни Аки. Я отметил, что за последнее время эта деревня очень разрослась. В прошлом эта некогда процветающая деревня из-за постоянных междоусобных войн между княжествами пришла в упадок. Ситуация еще более ухудшилась с появлением в окрестностях монстров, гоблинов и троллей.
На счастье деревни Герой уничтожил монстров. Отношения между княжествами также наладились. Ныне деревня получила свой второй шанс и, судя по виду, активно использует его. В деревне виднеются новенькие дома, в полях зеленеют посевы.
Спустя день прибываем в степи княжества. В отдалении виднеются села и деревни, разбросанные друг от друга на большое расстояние. Одинокая жизнь кочевников… Степной ветер навевает воспоминания о печальных историях прошлого. В этих историях описана горькая и трагичная участь жителей деревни Миоль, ставших жертвами внезапного нападения гоблинов. Отгоняю эти грустные мысли, всматриваюсь в бескрайние степи. Вижу, вокруг зеленеют сельские угодья, на отдалении пасутся огромные стада домашних животных. Вновь обретаю радость!
В очередной раз воздаю хвалу и славу Герою, избавившему степи от наводнивших княжество монстров!
Спустя еще три дня достигаем пределов Великого леса. Это огромное чудо, созданное матерью Природой. Сотни поселений разбросаны по лесу и у его границ. Тысячи существ живут его дарами…
И здесь, благодаря стараниям Героя, жизнь людей пошла на лад. Он уничтожил древнего свирепого монстра, разгромил поселения злобных зверолюдов, поселившихся в лесу.
Но сколько еще тайн хранит в себе Великий лес? Неведомо никому…

Спустя еще день мы достигли столицы княжества - города Мирт.
Я томился ожиданием встречи с дочерьми Ярой и Милой, с женой Варной. В прошлом мне, 30 летнему торговцу, который с утра до ночи занят делами, казалось несбыточным чудом встретить прекрасную девушку, с которой я мог бы создать семью. Потому я с большой неохотой отнесся к предложению родителей встретиться с подобранной ими невестой. Но как сильно я тогда ошибался. Благодаря сватовству родителей я познакомился с самой прекрасной девушкой на свете.
Моя любимая Варна прекрасна лицом и телом. У нее кроткий нрав, и она очень душевна. Меж нами возникло чувство, и мы без промедления скрепили наш союз. Спустя год на свет появилась дочь Яра и следом за ней Мила. Сейчас дочерям 9 и 8 лет. Я везу семье дивные подарки из княжества Даури. Уверен они будут очень рады.
Прибыв в торговую гильдию, прощаюсь с товарищами. Направляюсь домой пешком. Хочу пройтись по родным площадям и улицам города…
На подходе к центральной площади я увидел большое скопление людей и услышал шум, оживленный гул толпы. Меня заинтересовало происходящее, и я подошел ближе. На площади глашатай призывал к порядку. Он вешал о том, что сейчас состоится казнь отступника. И этим отступником был один из бывших, княжеских палачей.
Я оглядел эшафот и увидел на нем детину палача, державшего в руках огромный топор. Рядом с ним на коленях сидел такой же детина - отступник.
Смертник сидел с непокрытой головой и отрешенно поглядывал на собравшуюся толпу. На вид этому человеку было около 40 лет. Он был крупного, крепкого телосложения. Лицо отличалось ярко выраженными мужественными чертами. Чистой воды былинный воин, если бы не изъян на его теле. У этого человека - отступника и в прошлом палача не было правой руки. Точнее его правая рука была лишена предплечья и кисти…
Глашатай продолжал вешать о том, что этот человек по имени Ванд был доставлен из города Мид. Ванд нарушил волю князя, за что и был схвачен. В столице его судили. Суд признал Ванда виновным и приговорил к смертной казни.
Новость об очередной казни какого-то человека не вызывала особого удивления. После того, как Герой уничтожил сильнейших чудовищ княжества, оставшиеся слабые монстры перестали быть ежеминутной угрозой. Теперь поселения могли самостоятельно обеспечить сою безопасность. У князя появилось возможность, забыв о монстрах, заняться уничтожением внутренних врагов и отступников, попирающих власть или попросту неугодных…
Людей, недовольных властью, было немало, потому казни случались часто. Народ успел свыкнуться с ними. Однако эта казнь была поистине удивительной!
Дело в том, что палачи назначались исключительно волей самого князя. При этом претендентом на роль палача мог быть только представитель соответствующей династии. Это ужасное ремесло передавалось от отца к сыну из поколения в поколение. Любой желающий не мог стать палачом, поскольку он должен был принадлежать к династии, быть прямым или усыновленным родственником.
Палачи подчинялись только князю, неукоснительно исполняли его волю. Взамен князь обеспечивал их защиту и достаток. Любому посягнувшему на жизнь или здоровье палача и его семьи грозило самое страшное наказание в виде мучительной смерти. При этом мог пострадать не только виновник, но его семья. Эта протекция наделяла палачей особым статусом. Люди боялись и с почтением относились к палачам и их семьям.
Никто не казнил палачей публично!
В нашей истории, конечно, были случаи, когда князья избавлялись от неугодных им палачей. Но все эти события происходили тихо, тайно, без многочисленного людского внимания и становились явными лишь спустя большое время. В этих случаях палачей и их семьи либо изгоняли из княжества, либо тайно вырезали всю династию, включая стариков, женщин и детей.
Но, к удивлению, здесь и сейчас глашатай объявлял народу о казни именно палача. Это вызывало недоумение и стало причиной скопления большого количества людей. При каждом слове глашатая, при каждом движении участников казни толпа колыхалась, чувствовалось витающее в воздухе напряжение от ожидания близкой насильственной смерти человека.
Я в последний раз взглянул на эшафот…
Там сидящему на коленях Ванду предоставили последнее слово. Было заметно появившееся на его лице волнение. Толпа резко смолкла, ожидая слов приговоренного…
Однако Ванд не произнес вслух ни одного слова. При этом он украдкой, время от времени поворачивал голову влево и беззвучно шевелил губами, будто шептался с кем-то хотя рядом с ним никого не было.
На эшафот взобрались двое помощников палача. Они подняли Ванда, связали его заведенные за спину руки и подвели к месту казни. Ванд покорно сел на колени и положил голову на плаху. Помощники оттянули его руки до упора вверх, зафиксировали положение смертника. Палач, примеряясь, поднял топор…
Эти холодные механические движения участников казни вызвали во мне ужас и отвращение. Я отвернулся и, ускоряя шаг, пошел к своему дому, подальше от места казни.
Спустя минуту за спиной я услышал свинцовый гул толпы, похожий на единый сочувствующий выдох. Этот звук служил сигналом окончания казни, окончания человеческой жизни…
Картина казни моего соплеменника наполнила меня печалью. Но мое настроение вернулось в веселое русло, и я забыл увиденное сразу же, как только вернулся домой, где меня встретила любимая семья. Дочери с порога кинулись мне на шею. Я подхватил детей на руки, подошел к жене, расцеловал ее. Радость вновь наполнила мое сердце!
Последующие дни я провел в праздности вместе со своей семьей. Ну а затем с новыми силами взялся за торговые дела.

Глава 2 – Последствия.

Благодаря поддержке семьи, помощи верных соратников, собственному упорству и при содействии удачи мне удалось достичь значительных успехов в торговом деле. Производимые мной товары успешно продавались как в княжестве, так и за его пределами. В конечном итоге за мои успехи меня избрали главой торговой гильдии. К тому моменту мне уже исполнилось 55 лет.
Я как глава задал новый курс работы гильдии. Этот курс был направлен на создание единой системы торговли во всем княжестве. Создание такой системы позволит каждому продавцу найти своего покупателя, увеличит разнообразие товаров на рынках, сократит напрасную гибель выращенного продукта.
Гильдия и все ее представительства активно и с упорством работали над созданием системы. Однако для достижения конечной цели нам не хватало помощи властей. Ведь именно в их руках находилось издание указов, контроль над податями и богатая казна.
К сожалению, нам долгое время не удавалось найти понимания со стороны властей, и мы не получали поддержки.

Но однажды ситуация изменилась!
В свите князя появился молодой советник…
Того советника звали Тиу. Ему было 27 лет.
Тиу - рослый, крепкий, светловолосый парень. Его отличало не по годам мужественное лицо с ярко выраженными чертами. Он походил на великого воина из прошлого. Однако образ война омрачался отсутствием у молодого, красивого и мужественного парня правого предплечья.
Во время публичных выступлений на совете князя Тиу часто взмахивал на половину обрубленной рукой в попытке жестикуляции. От того каждый в княжестве знал о физической особенности нового советника.
В мире, полном опасностей, где ежечасно нужно быть готовым к бою, люди не брали в услужении работников, лишенных какой-либо конечности. В этом суровом мире человек с ограничениями мог рассчитывать лишь на себя и свою семью.
От того призыв князя на службу в совет однорукого Тиу вызывал в народе удивление и даже ропот.
Однако предубеждения насчет Тиу были напрасны. Вопреки мнению о его беспомощности и слабости, он был прекрасным воином. Он мастерски орудовал длинным и легким боевым топором. Это умение он продемонстрировал на княжеском боевом турнире, устроенном в честь его посвящения в советники.
На том турнире он одолел множество соперников, проиграл лишь один бой первому мечнику княжества. Тот турнир впервые за долгие годы посетил, как зритель, сам Герой. Выступая с краткой речью, он оценил боевой дух и умения нового советника князя.
Но не в боевых способностях крылись таланты Тиу. Этот молодой человек был очень умен и прозорлив. Он с легкостью находил общий язык с любым разумным существом, прекрасно выступал с публичной речью, разрабатывал решения по самым сложным вопросам, всегда действовал стремительно и с полной самоотдачей.          
В его ведение были отданы вопросы развития торговли, пополнения казны, установления податей, землеустройства, ведение переговоров с представителями иных рас.   
Благодаря его усилиям многие деревни получили дополнительные наделы плодородных земель в угодьях эльфов. Степные племена получили новый скот из лесных районов. Местные главы получили право на выдачу отсрочек по уплате пошлин и многое другое. Все эти действия вели к процветанию торговли, росту казны и благосостоянию народа и княжества…
Как главе гильдии торговцев, мне часто приходилось работать с советником Тиу. Большую часть времени мы трудились в зале советника, расположенной в княжеском дворце. Реже проводили работу у меня в гильдии, в основном в тех случаях, когда под рукой нужны были торговые архивы.   
За это время мы очень сильно сблизились. Я начал воспринимать Тиу не просто как советника князя, а как своего друга, как сына, который мог бы у меня быть. У меня были две прекрасные, к тому времени уже взрослые дочери, но я бы хотел иметь такого умного, упорного, талантливого наследника. Уверен, и Тиу испытывал ко мне теплые, дружеские чувства. Он часто обращался ко мне за советом как по торговым, так и по житейским делам.
В итоге мы очень сдружились. Я познакомил его со своей семье. Тиу часто гостил у меня…
Однажды за ужином моя жена, желая побольше узнать о потенциальном зяте, стала расспрашивать Тиу о его семье и родственниках.
Тиу спокойно отвечал, что рассказывать ему особо нечего…
Его родители были уроженцами небольшой деревни, расположенной в окрестностях города Мид. Его отец погиб, когда ему было 9 лет. В поисках лучшей доли они объездили и обошли множество городов и деревень, но в конечном итоге судьба забросила их на чужбину, в княжество Даури. Они добрались до столицы княжества и осели там.
Жили бедно и трудно. Его мать часто болела…
По счастью, однажды на него обратил внимание мальчишка из богатой семьи, которые взял его в свое услужение. Оказалось, что это богатенький мальчик, погодка был сыном советника князя.
Маленький хозяин и его слуга проводили вместе очень много времени. Практически вместе росли, отчего очень сдружились…
Отец хозяйского семейства был очень мудрым человеком. Он отметил стремление Тиу к знаниям и стал обучать его вместе со своим сыном.
Тиу заботился о своей матери, обеспечивал ее. Но однажды она сильно заболела. Ее не смогли излечить лучшие врачи. Когда Тиу исполнилось 20 лет, матушка умерла.
Все хозяйское семейство прикипело к порядочному, работящему Тиу. Они горевали вместе с ним, оплакивая его утрату. Когда боль немного утихла, советник вызвал к себе своего сына вместе с Тиу.
В ходе неспешной беседы советник сказал о том, что видит в Тиу большой потенциал, который пророчит ему большое будущее!
Однако в княжестве Даури Тиу не сможет преуспеть, поскольку в глазах здешних властителей он всегда будет всего лишь слугой, чужеземцем. Потому советник рекомендовал Тиу покинуть пределы княжества и вернуться на родину. Советник просил своего друга из княжества Урикон взять на службу Тиу. Друг согласился, и теперь Тиу надо было сделать выбор, определяющий его дальнейшую судьбу…
Тиу был безмерно благодарен семейству, приютившему его, и высоко ценил все, что они для него сделали. Потому ради их веры в его успешное будущее он согласился с предложением.
Вернувшись в Урикон, Тиу начал работать помощником советника князя. Его работа была высоко оценена советом, и в конечном итоге о его успехах стало известно князю. Князь, желая процветания своей вотчине, назначил Тиу одним из своих советников.
Такую историю поведал Тиу в тот вечер, отвечая на вопрос моей жены. После его рассказа возникало множество вопросов, но, видя его скромность и стеснение, никто из нас не решился задать их. Мы сменили тему разговора и продолжили вечер, наполняя его шутками, былинами прошлого, моими рассказами о детских чудачествах дочерей, что приносили им огромную долю смущения. Более ни мы, ни сам Тиу к теме его прошлого не возвращались.

Мы продолжали совместную работу. С течением времени, как это часто бывает, талант и старательность Тиу привели к небывалому росту его обязанностей. Менее одаренные, но хитрые советники, видя трудолюбие и безотказность молодого Тиу, старались взвалить на него часть своих обязанностей. Князь, загруженный делами, не особо вслушивался в просьбы советников. Он полагался на их разумность, потому зачастую отвечал согласием на их бестолковые просьбы.
С каждым днем на Тиу наваливалось все больше и больше обязанностей. Я часто уговаривал его обратиться с жалобой к князю, дабы тот разобрался в ситуации и поставил на место нерадивых советников. Но Тиу, заботясь о князе, все время откладывал этот разговор. Мне оставалось только одно - всячески помогать другу в его нелегком деле.
Однажды на порог залы Тиу с поручением явился гонец одного из советников, отвечающего за работу глав городов и деревень. Я находился в той же зале и, помогая другу, взял на себя роль его помощника. Подойдя к гонцу, я взял из его рук свиток с поручением и прочел его. Я с гневом обругал посланника, который принес очередное поручение, не имеющее отношение к Тиу. Мои слова привлекли внимание друга, он оторвался от дел. Не вставая со своего кресла, Тиу оглядел гонца и попросил меня передать ему свиток. Я не мог сдержать возмущения и на ходу стал озвучивать поручение князя. В нем значилось, что Тиу надлежит организовать назначение нового палача в город Рекот…
Подойдя к Тиу, я передал ему свиток. Тиу развернул его и начал читать…
Неожиданно он пошатнулся в своем кресле, выронил свиток, обмяк. Его тело поддалось вперед, и он, словно тряпичная кукла, рухнул лицом на стол. Был слышен хруст сломанных хрящей. По бумагам, разложенным на столе, растекалась алая кровь.
Я схватил его за плечи, оторвал от стола и облокотил на спинку кресла. Затем аккуратно запрокинул назад его голову, осмотрел ротовую полость, боясь, чтоб он не задохнулся, и громко воззвал к помощи. На зов прибежали слуги, я послал их за лекарем. После мы погрузили Тиу в повозку и отвезли в мой дом. Все это время Тиу находился без сознания…
Вся моя семья посменно в течение трех дней дежурила у кровати моего друга. Мы выплакали все глаза, несмотря на заверения лекаря о том, что с Тиу все в порядке, просто сказалось сильное переутомление…
К концу третьего дня поздним вечером Тиу пришел в себя. Открыв свои обрамленные синяками глаза, он со слабой улыбкой поприветствовал меня. Я легонько потрепал его по плечу и поприветствовал в ответ.
На мой зов прибежали мои любимые женщины и с веселым шумом занялись больным. Благодаря женской заботе еще через два дня Тиу полностью пришел в себя. Теперь он выглядел отдохнувшим и полным сил. Лишь следы еще не спавших до конца синяков вокруг глаз напоминали о недавнем происшествии…
Князь был сильно обеспокоен случившимся. Он лично посетил мой дом, навестил Тиу, пока тот был без сознания. Направил к нам лучших лекарей столицы, наказал, чтобы Тиу лечился и отдохнул у меня, сколько потребуется…
Я передал княжеский наказ Тиу и просил его остаться в моем доме до полного восстановления. Он сопротивлялся, но под напором моих женщин все же сдался и пообещал погостить у нас как можно дольше…

Меня очень беспокоили произошедшие с Тиу события. Я подозревал, что его резкое недомогание как-то связано с поручением князя. Меня преследовало ощущение, что в том свитке было что-то знакомое мне, но что именно, я понять не смог…
Очередным вечером мы сытно поужинали. Женщины немного поговорили с нами и поднялись к себе. Мы с Тиу остались одни, наблюдая за тлеющими в печи углями…

Нарушая ночную тишину, я заговорил с Тиу:
- Друг мой… Меня не отпускает мысль о том, что тот свиток с поручением князя стал причиной твоего приступа. О том, что ты увидел в нем нечто, причиняющее тебе сильную боль. Прошу тебя, развей мои сомнения…

Тиу продолжительно молчал, всматриваясь в пламя огня. Он несколько раз переводил взгляд на меня, затем на лестницу, по которой недавно поднялись к себе мои женщины, решаясь что-то сказать, но так и не вымолвил ни слова…

Спустя время он все-таки заговорил:
- Арн. Я благодарен судьбе за дарованную возможность дружить с тобой. Ты мой самый близкий старший товарищ… Ты ток, кто, поверив в меня, раскрыл двери своего дома …, кто пожелал впустить в свою семью, как зятя…
Я безмерно благодарен тебе за все это! Но, друг мой, ты не знаешь моего прошлого, а я стараюсь не открывать его никому. В этом мире лишь князю ведомо, из какой я династии, но он также не стал раскрывать эту тайну советникам и народу. Но я более не могу скрывать все это от тебя, оставляя за тобой право судить обо мне…
В тот день ты передал мне свиток с наказом князя, в котором говорилось о необходимости организовать назначение нового палач в город Рекот. Палачом назначался человек по имени Ванд… Это имя знакомо мне. Это имя я не способен забыть. Это имя моего отца, палача…

Глава 3 – Мотив (ремесло, Ванд).

- Ванд, иди, помоги мне развесить белье. Не могу дотянуться до веревки. Живот слишком большой…
- Уже иду! Лайз, я сотню раз говорил тебе не таскать тяжести и не лезть к бельевой веревке. Отчего ты никогда не слушаешь меня.

Меня зовут Ванд. Я житель города Мид, и я палач.
Я женат на прекрасной женщине по имени Лайз. Она со дня на день должна родить нашего ребенка. Я ожидаю рождения первенца - сына…

Нашу династию палачей возглавлял мой дед Бернт. Еще младенцем дед забрал меня от отца с матерью. Его дети выросли и покинули отчий дом. Он был зажиточен, но одинок. Несмотря на преклонный возраст, он был крепок и силен. Он желал вырастить еще одного - лучшего палача своей династии.
Мой дед был очень суровым человеком. Однако сейчас я понимаю, что он любил и заботился обо мне. Его ныне нет на этом свете, но я помню его, как вчера.         
В мои восемь лет он вложил в мою руку первый топор, велел всегда носить его при себе. Этот топорик был выполнен мастерами по специальному заказу деда под мою детскую руку. Но топор был настоящим…
Каждый день по несколько часов он обучал меня обращению с топором. Но, несмотря на обучение, я часто ранился собственным топориком, резался, рассекал себе голову. Но, к счастью, серьезных увечий сам себе не причинял…

Второй топор я получил в 15 лет. К этому возрасту я уже хорошо владел этим орудием. Мастерски выполненный топор срастался с моей рукой, был ее продолжением.
Мои тренировки изменились…
Прежде я рубил головы исключительно домашнего скота, но теперь в лагерь деда привозили иных существ - монстров.
Дед никогда не скрывал от меня мое предстоящее ремесло. Напротив, он с детства рассказывал мне о нашей династии палачей, о том, что все мужчины рода занимались одним ремеслом - отрубанием человеческих голов. Поначалу мой детский рассудок отказывался принять это как данность. Я смотрел на своих друзей и не мог поверить, что когда-нибудь я должен буду отрубить голову кому-нибудь из них. Но со временем, ежедневно слушая рассказы и поучения деда о нашем ремесле, я свыкся с мыслью о том, что рубить головы - это наш родовой удел. Как и прежде, я не мог представить, что мне придется рубить головы своим близким и друзьям. Но в целом я смирился с мыслью о том, что это мое ремесло.
Помню, что первое убийство человекоподобного существа путем отрубания головы далось мне тяжело. Далось тяжело как технически, так и морально…
Животное размещалось на плахе и вело себя совсем по иному, нежели человекоподобный монстр. Полностью обездвиженное животное, не понимая происходящих событий, а именно предстоящего насильственного убийства, лежало смирно либо кратко брыкалось, испытывая животный дискомфорт.
С монстрами ситуация была совсем иной. Они четко и ясно понимали происходящее. Все их существо передавало окружающим ощутимую вибрацию. Они вырывались до последнего, даже находясь зажатыми, словно в тиски.
Мне было сложно справиться с передаваемым жертвой волнением, но, используя полученную за время обучения сноровку, я отрубал. Рубил неуверенно, неправильно, криво, принося ужасные предсмертные страдания своим жертвам.
Дед был недоволен, ругал, наставлял, изредка бил. Моя неумелость приносила страдания, и дед указывал на это. Он говорил мне, чтоб я тщательней выбирал момент для удара, лучше балансировал стойку, контролировал замах, действовал резко и без сомнений…

С топором, полученным в 30 лет, я уже управлялся мастерски, за что и был назначен великим князем на роль палача города Мид.
Город и окрестности населяло много людей, потому работы у меня было предостаточно. Я был мастером дела. Все заканчивалось быстро и без боли…

- Ванд, у меня начались схватки. Беги, позови повитуху! Скорее, прошу тебя…
- Бегу, Лайз!
У меня родился сын. Нарек его именем Тиу. Красивый, крепкий малыш. Не можем нарадоваться рождению сына! Малыш растет умным и здоровым. По примеру деда начну его обучение с восьми лет. 

Несмотря на мое ремесло, люди с почтением и пониманиям относятся ко мне и моей семье. В этом большая заслуга князя. Согласно указам, любые просьбы о помощи приговоренному человеку, а также посягательство на жизнь и здоровье палача и его семьи карается очень сурово, в том числе и смертной казнью. Люди бояться суровых наказаний. Однако мне кажется, что порой запреты и наказания были слишком суровы…

По законам княжества за убийство соседа был осужден житель одной из деревень пригорода. Суд приговорил его к смертной казни. Я быстро и безболезненно привел приговор в исполнение.
Через несколько дней сын казненного с товарищами подбросили под двери моего дома отрубленные собачьи головы. Я собрал головы и без лишнего шума закопал их на заднем дворе. Но городская стража прознала про это событие, нашла и поймала виновных ребят. Всем им было около 17 лет. Ребят осудили и назначили суровое наказание. Мне пришлось исполнить приговор - отрубить им кисти левых рук. По мне, это слишком суровое наказание за их проделку. Ведь никто не пострадал. Мои жена и сын даже испугаться не успели, потому что до их пробуждения я все убрал и закопал.

В зиму, в самые морозы, была назначена казнь городского жителя. Он был слаб здоровьем, содержался в городской темнице. Темница была холодной, не топилась. За пару дней до казни, вопреки существующему запрету, ко мне пришла его сестра с просьбой… Она принесла с собой меховой подстил, одеяло, теплую меховую одежду, мучную еду, фрукты для передачи заключенному. Она просила меня передать ему все эти вещи, зная о моем праве на посещение смертника до казни. Это право было дано палачу для того, чтобы он мог оценить состояние приговоренного и избрать наилучший способ казни.
Я вместо ответа той женщине недоуменно посмотрел на нее и сказал о том, что заключенному все эти вещи не нужны. Через пару дней он умрет. Эти вещи не избавят его от неминуемой смерти. Возможно, для нее было бы лучше, чтоб он умер естественной смертью от болезни, чем от рук палача.
Услышав мои слова, женщина горько заплакала. Сказала, что при жизни мало заботилась о брате, потому желала хотя бы сейчас облегчить его страдания. Я не стал далее говорить с той женщиной. Княжеский запрет есть запрет. Я просто вернулся в дом и закрыл за собой дверь. Ведь не мог же я запретить ей оставить все эти вещи пред моим домом.
Через два дня я быстро и без боли казнил того человека, укутанного в меховой тулуп…

Также помню, приходил ко мне брат одного из осужденных. Он с исступлением просил меня провести казнь, используя в качестве орудия меч…
В прошлом приговоренный был воином. Он принял участие во множестве сражений на благо княжества и, будучи уже в преклонном возрасте, совершил непоправимое, за что и был приговорен к смерти.
Учитывая княжеский запрет на любые сношения с родственниками осужденных, я пинками погнал просящего со своего двора. Однако его просьба не шла из моей головы, и при этом я слышал, что приговоренный действительно в прошлом был великим воином. Мне пришлось приложить много усилий, дабы найти в городе подходящий меч для совершения казни. Я владел мечом, ведь казни вершились не только топором. Например, отступивших княжеских воинов казнили только мечом. Однако для таких случаев мечи привозили из специальной оружейной, принадлежащей столичному палачу.
Мне повезло, и я нашел в местной лавке подходящий, сбалансированный под мою руку меч. В день казни я использовал его. Старый воин возрадовался, увидев в моих руках меч. Я окончил его жизнь быстро и безболезненно.

Был еще случай, когда на порог моего дома явилась женщина, жена казненного мной человека. Я открыл дверь, и она с порога накинулась на меня, успела расцарапать мне лицо. Я скрутил ее, хотел выдать городско страже, но она разрыдалась.
На звук рыданий прибежала моя жена Лайз. Сочувствуя, она завела женщину в наш дом, умыла ее, усадила за стол. Затем накормила и выслушала. Та женщина поведал о том, что с казнью мужа она утратила своего кормильца. С ней осталось пятеро деток, дети болеют и скоро помрут с голоду. Моя добрая Лайз прониклась бедами той женщины и дала ей от нашей семьи монет в помощь.

И множество было еще подобных историй, но они стерлись из моей памяти.
Слышал я много стенаний людских о бедах, причиняемых моими казнями, да вот только не был я виновником их бед. Я был лишь топором в системе княжеского правосудия. Лиходеи по своей воле совершали ужасные деяния. Стража находила и хватала их. Суд выносил приговор, а я лишь рубил. По заветам деда, я никогда не узнавал о содеянном приговоренными, никогда не знал судьбы их семей. Дед учил, что эти знания палачу ни к чему, они лишь помеха нашему ремеслу…

Многих я казнил. Я был горд за то, что благодаря обретенному мастерству отправлял людей в иной мир быстро и без боли. Я не испытывал чувство стыда или сожаления за свое ремесло. У каждого в мире была своя роль, и мне была отведена роль палача…

Но однажды ко мне явились они…
- Приветствую тебя, княжеский палач Ванд! Имя мне Инде. Ты помнишь меня?
Ванд:
- Приветствую тебя, Инде! Я не помню тебя. Кто ты?
Инде:
- Я житель города Мид. Ты казнил меня, отрубив мне голову…
Ванд:
- Я казнил многих через отрубание головы. Это мое ремесло. Раз я казнил тебя, значит, ты мертв. Как же ты пришел ко мне и как говоришь со мной?
Инде:
- Ты казнил мое тело, но не смог казнить воспоминания обо мне в своей памяти. Это дало мне возможность прийти к тебе и говорить с тобой.
Ванд:
- Но я не помню тебя. Чего ты хочешь от меня?
Инде:
- Я хочу поговорить с тобой. Хочу, чтобы ты познал мое прошлое и будущее.
Ванд:
- Это противоречит заветам палачей нашей династии. Мне не следует ничего знать о приговоренном, ни о его жизни, ни о его деяниях, ни о его вине, ни о его мечтах и планах.  Эти знания мешают ремеслу палача.
Инде:
- Но Ванд, я уже мертв. Ты казнил меня, потому теперь знания обо мне никак не помешают тебе…
Ванд:
- Ты прав, ты уже мертв от моей руки, а это значит, что знания о тебе не мешают моему ремеслу. Я могу говорить с тобой, и ты можешь поведать мне о себе.
Инде:
- Я очень рад, что ты понял меня, что готов выслушать. Ванд, у тебя есть сын? Сколько ему?
Ванд:
- Да, у меня есть сын. Ему почти восемь. В скором времени я начну обучать его нашему ремеслу. Он умный и крепкий мальчик, думаю, он с легкостью справиться с предначертанным призванием.
Инде:
- Отрадно слышать, что у тебя есть сын, наследник рода. У меня тоже была дочь. После того, как ты казнил меня, я больше ее не видел. С того дня не знаю, что с ней стало.
Когда-то я работал на угольных рудниках. Из-за сырости и плохого воздуха я захворал, и никто не смог меня излечить. Мне пришлось оставить рудное дело и вернуться домой. Из-за хвори я не мог заниматься тяжелым трудом, оттого обучился плетению соломенных шляп, обуви, корзин. Мои соломенные изделия продавались в городе плохо. Я с трудом получал немного монет. Этих средств не хватало на прокорм семьи. С каждым днем наша жизнь становилась все хуже и хуже. Мы продали всю нашу мебель. Монеты от продажи нашего скарба в скором времени закончились, и нам вновь не на что было жить.
Жена с дочерью стали выходить за городские стены, бродили по окрестностям, собирали хворост, дикие травы. Они пытались продать собранное, однако мало кому был нужен такой товар. За свои труды им удавалось получать лишь мелочь.
Мы стали очень скудно питаться, сильно исхудали, моя хворь обострилась. Семья оказалась в тупике. Нас ожидала медленная, мучительная смерть от голода.
Я хотел продать дочь, как служанку, в дом какого-нибудь зажиточного горожанина, но жена на отрез отказалась. Говорила, что не отдаст свое дитя, что если суждено помереть, то мы покинем этот мир вместе, всей семьей.
Совсем отчаявшись, я подумывал о том, чтобы насильственно прекратить страдания семьи, но не смог на это решится.
И вдруг однажды от безвыходности мне в голову пришла мысль ограбить соседа торговца. Я был очень слаб здоровьем, но сосед был уже в преклонном возрасте, так что я мог справиться.
Я прокрался к нему в дом, нашел и сгреб имеющиеся у него монеты. Собирался уходить, но старик проснулся, поднял крик. Я испугался, что он выдаст меня, накинулся на него, ударил подвернувшейся чашей. Старик упал и больше не поднялся. Я убил его.
Страх за последствия содеянного обострили мои инстинкты. Хворь на время отступила, и я, словно зверь, бесшумно крадясь и озираясь, покинул дом старика. Вернувшись домой, я разбудил, заспанных, ничего не подозревавших жену и дочь, всучил им украденные монеты и велел ранним утром покинуть город и осесть в ближайшей деревне. Я планировал присоединиться к ним позже, после того, как продам наш дом.
Ранним утром жена и дочь покинули город. Я поплелся на городскую площадь, без труда отыскал покупателя на свой дом, который отдавал за бесценок. Покупатель явился ко мне, осмотрел дом, отсчитал мне оговоренное количество монет. Я быстро собрался и направился к городским воротам. Однако покинуть город мне так и не удалось. Меня схватила городская стража, доставила в темницу. Затем меня судили и приговорили к смерти. Через несколько дней ты исполнил приговор - отрубил мне голову.
Думаю, моя жена и дочь погибли без меня, от лишений…
Украденных мной монет, вряд ли хватило надолго…
Такова моя история. Я благодарен тебе, Ванд, за то, что внимательно выслушал. У меня есть к тебе вопрос: «не знаешь ли ты, что стало с моей семьей?». 
Ванд:
- Инде, я признателен тебе за рассказ. Мне не известно, что стало с твоей семьей.
Ванд хотел еще о чем-то спросить Инде, но тот, не прощаясь, отвернулся и ушел.
Ванд долго смотрел в след Инде. Он не понимал, зачем Инде приходил к нему и зачем рассказал свою историю?
Палач вернулся к повседневным делам и уже почти забыл об Инде, как вдруг, спустя три дня к нему явился следующий гость - Сиор.

Сиор, так же как и Инде, поведал Ванду историю своей жизни.
Судьба толкнула Сиора на разбойничий путь, и он совместно с группой таких же лиходеев грабил обозы на большой дороге. У него была семья: жена и двое сыновей. Они жили в городе Мид.
Однажды Сиор со своей группой попал в засаду, утроенную городской стражей. Стража, договорившись с торговцами, снарядила караван из обозов, в которых прятались воины. Группа Сиора, поддавшись чувству небывалой наживы, напала на этот большой караван. Расставленная западня сработала. Стражники закололи пиками часть грабителей, остальных, в том числе и Сиора, схватили и поместили в темницу.
Разбойников из числа зверолюдов стражники направили в тренировочные лагеря палачей, где их без суда и следствия казнили.
Сиора судили и приговорили к казни. Ванд привел приговор в исполнение.
Сиор предположил, что с его смертью оставшийся без отцовского присмотра его старший сын Трог наверняка стал разбойником и погиб где-то на большой дороге. Он спросил у Ванда, не известно ли ему о дальнейшей судьбе его семьи?
Ванд вспомнил Сиора и его старшего сына, который после казни отца подбросил палачу отрубленные собачьи головы, за что был приговорен к отсечению кисти.
Ванд хотел рассказать эту историю Сиору, но тот, не дожидаясь ответа, отвернулся и, не прощаясь, ушел.
Палач не стал окликать гостя, проводил его взглядом и вернулся к своим срочным делам. В этот момент он как раз находился на эшафоте и должен был отрубить голову очередному приговоренному человеку…

С того дня подобные гости часто приходили к Ванду. В конечном итоге он практически совсем перестал оставаться один. Все они делились с ним своими историями, рассказывали о своих семьях и все как один задавали ему вопрос: «что сталось с их родными, женами, мужьями, детьми, стариками, родителями?»
Ванд не знал ответа на их вопрос, поскольку никогда не интересовался судьбами этих семей. Ему это было без надобности…

Поначалу Ванд удивлялся приходу незваных гостей. Ему не нужно было знать их истории. Он негодовал, они отвлекали его от дел. Однако со временем он перестал удивляться их появлению, приноровился слушать и говорить с ними, не отрываясь от дел.
Капля за каплей, но вопрос его новых товарищей все-таки пробудил в Ванде интерес к дальнейшей судьбе их семей. Он не предпринимал никаких действий для того, чтобы узнать, что случилось после казни человека с его родными. Однако это не мешало его разуму и воображению строить догадки…
Ненавязчиво для себя, он стал размышлять о том, что сталось с женой и дочерью Инде, что сталось с сыном Сиора и об участи многих других после казни их отцов и матерей.   
И сколько бы он не думал, он неминуемо приходил к мысли, что в этом жестоком мире потеря кормильца могла привести только к краху, к гибели осиротевших отпрысков. Эти неотступные мысли не давали покоя Ванду, и со временем его сердце стало наполняться печалью, болью от воображаемой страдальческой участи отпрысков казненных.
Однажды он не выдержал и решился на поиски жены и дочери Инде. Городской архив без промедления выдал княжескому палачу имеющуюся информацию. Ванд узнал, что, покинув город, жена и дочь Инде поселились в окрестной деревне.
Также в архивных данных значилось, что в городе живет его сестра.
Ванд решил посетить сестру Инде и расспросить ее о судьбе жены и дочери казненного…
 
Дэгни, сестра Инде, занималось стиркой у колодца, когда заметила приближение крупного плечистого человека. Она сразу же узнала его. Это был княжеский палач Ванд. При виде этого человека в ее памяти сразу же всплыли картины той холодной зимы, когда ей сообщили, что брата приговорили к смертной казни за убийство.
Еще в юности ее старший брат Инде покинул родную деревню. С той поры она его ни разу не видела. Время от времени вести о нем привозили соседи, которые посещали город Мид. Из этих скудных и редких весточек она знала, что брат женился и у него родилась дочь, что он работал на рудниках, но потом сильно захворал, и ему пришлось оставить это дело.
Последнее известие о том, что его приговорили к смертной казни за убийство, сильно опечалило ее. Она ничем не могла ему помочь. Покручинившись над судьбой брата, она вернулась к своим деревенским делам. Но той же ночью брат явился к ней во сне…
Он жаловался ей на свою хворь, на холод и голод и просил привести ему теплой одежды и еды. Этот сон сильно растревожил сердце Дэгни. Пусть и во сне, но брат выразил ей свою последнюю просьбу.
Наспех собравшись, она прибыла в город Мид обратилась к командиру городской стражи с просьбой увидеться с ожидающим казни Инде или передать ему теплые вещи и еду, привезенные ею.
Законы княжества запрещали любые свидания с приговоренным, потому командир стражи отказал в просьбе. Опечаленная Дэгни, не зная, что ей дальше делать, долго стояла под дверьми городско ратуши. Один из сочувствующих ей стражников шепнул, чтобы она, не привлекая внимания, тихонько обратилась к княжескому палачу. Он объяснил, что только палач сможет помочь ей, ведь только он имеет право видеться с заключенным.
Дэгни направилась к дому палача…
Палач долго и недоуменно смотрел на стоявшую на пороге женщину. Дэгни с волнением изложила ему свою просьбу. Палач ответил ей, что все эти вещи не нужны заключенному, ведь через пару дней он будет казнен, и, возможно, приговоренный предпочел бы смерть от болезни, нежели от рук палача.
Дэгни настаивала, но палач закрыл пред ней дверь своего дома. Она со слезами на глазах еще долго простояла на том же месте. Дэгни не знала, к кому еще она может обратиться. Немного подумав, она поняла, что палач, по сути, не дал ей своего окончательного ответа. Он не взял вещи, но и не ответил отказом. 
Был уже глубокий вечер. Она решила оставить все принесенные вещи на крыльце палача и вернуться к нему ранним утром, чтобы вновь просить его.
Подходя на рассвете к дому палача, она издалека увидела, как тот грузит оставленные ею вещи в свои сани и направляется в сторону городско темницы…
Радостное предположение озарило лицо Дэгни.
Она проследила за палачом и увидела, как он прибыл к городской темнице. На входе поговорил о чем-то со стражником. После чего тот распахнул по шире врата и палач, волоча сани, вошел на двор темницы. Ворота закрылись, и Дэгни более не могла ничего увидеть. Спустя время палач вышел со двора. Его сани были пусты.
Дэгни испытала глубокое успокоение от чувства выполненного долга.
Со спокойным сердцем она вернулась домой. Спустя пару лет она перебралась из степной деревни в город, где проживает и посей день.
И вот на пороге ее дома неожиданно появился тот самый палач. Дэгни была очень удивлена такому гостю.
Она никогда не питала к этому человеку ненависти, несмотря на то, что именно он привел в исполнение тот страшный приговор. Она понимала, что это его ремесло, и не он виновен в том, что случилось с ее братом. При этом она высоко ценила его человечность, которую он проявил, исполняя ее просьбу…

Ванд поприветствовал Дэгни и, не откладывая, перешел к делу. Он спросил ее о том, что сталось с семьей ее брата?
Немного поколебавшись, Дэгни ответила ему и сообщила, что жена Инде жива и здорова, а его дочь скончалась несколько лет назад…
Дэгни хотела продолжить и рассказать Ванду о том, что после казни Инде его семья осела в окрестной деревне. Вдова повторно вышла замуж. Новый муж очень любил вдову и ее дочь и достойно обеспечивал их. Они забыли о былом голоде и холоде и жили в достатке. Дочь Инде выросла прекрасным подростком, но сильно заболела. Ее не смогли излечить, и она покинула этот мир.
Но Ванд на словах Дэгни о смерти дочери Инде пошатнулся, сильно опечалился, невнятно попрощался и со словами: «Я так и знал», развернулся и зашагал прочь, не дослушав продолжение рассказа…   

После Ванд нашел и посетил вдову Сиора. От нее он узнал, что старший сын Сиора, несмотря на отсутствие левой кисти, примкнул к разбойникам и сгинул навеки где-то в лесах княжества.
Вновь недослушав рассказ, палач опечалился и пошел прочь. Он так и не узнал, что Трог вступил в банду разбойников задолго до смерти своего отца. Он с детства желал примкнуть к банде, следуя по стопам родителя.

Преследуя свою навязчивую цель, Ванд посетил многих родственников казненных. И везде его ожидала печальная история о гибели членов их семей. Причины гибели были разные, и не все из них были связаны с утратой кормильца.
Однако Ванд нашел то, что искал. Нашел подтверждение своих предположений о том, что совершенные им казни привели к гибели членов семьи убитого. В отсутствие отца семьи утрачивали кормильца, дети утрачивали человека, который мог наставить их на путь истинный, уберечь от ошибок и бед, защитить от лиходеев.
Палач ощутил глубокое чувство вины за последствия совершенных казней. Эти тлетворные мысли завладели Вандом. Они преследовали и губили его.
Он не знал, как рассказать Инде, Сиору и всем остальным о печальной участи их семей. Как сказать им о том, что его казни привели к трагичным последствиям, к смерти других безвинных людей…

Ванд продолжал разговоры со своими жертвами. Не желая расстраивать покойников и признаваться им в собственной виновности. Он придумывал различные счастливые истории, заверял их в том, что с их семьями все хорошо.
Ложь порождала другую ложь, и он сам начинал путаться в ней. Ванд ловил себя на собственной лжи, и чувство вины усиливалось еще более.
Все эти душевные страдания отразились на его внешнем облике. Он исхудал, черты  его лица заострились. В работе он стал допускать непростительные ошибки. Постоянные напряженные разговоры отвлекали его. В руках появилась неприсущая ему дрожь, нервозность. Теперь он не мог рубить быстро и без боли…
Он видел свои ошибки, и это тоже причиняло ему огромную душевную боль.

Глава 4- Преступление.               

- Отец, куда мы идем?   
- Мы идем в охотничий дом в лесу, - ответил Ванд сыну.
Ванд вел через лес своего сына Тиу. Мальчику исполнилось 8 лет. Пришла пора вложить в его руку первый топор. Ванд заметно нервничал, постоянно оборачивался и о чем-то говорил. Мальчик не мог понять, с кем говорит его отец. Он желал расспросить об этом, но, видя напряженное лицо родителя, не решался.
«Я знаю, Инде, и ты тоже прав, Сиор. Я врал вам. Я виновен. Я убил вас, и это привело к гибели других. Моя вина - это вина всего рода. Я не выбирал себе ремесло. С момента рождения оно было предначертано для меня. Вся моя династия виновна в смертях множества невинных. Необходимо с этим покончить, остановить это!» - говорил Ванд, оглядываясь по сторонам.
Ванд держал за руку сына, в другой руке нес свой рабочий топор, на плече висела большая сумка. Дойдя до охотничьего дома, он подвел сына к колоде для рубки дров, воткнул в нее топор, велел мальчику высоко закатать рукава рубахи и ждать его здесь. Сам направился в лом. Спустя несколько минут он вышел к сыну, переодетый в свою рабочую одежду палача, держал в руках длинный жгут…

Для любой деревенской семьи было за счастье выдать замуж за палача свою дочь. Ведь это замужество означало достаток и стабильность. Семья обеспечивалась за счет казны, находилась под защитой самого князя. Родство с династией княжеских палачей само по себе возвышало семьи в глазах народа.
Однако отец и мать Лайз, вопреки этим выгодам, не раз отговаривали дочь от замужества с молодым палачом Вандом. Родители Лайз, по примеру верований эльфов, почитали все живое в этом мире, верили в силу духов. Потому они негативно относились к ремеслу палача, насильно вторгающегося в человеческие жизни по воле других людей, а не матери Природы или судьбы.   
Лайз не слушала родителей. Она очень сильно любила Ванда. Этот крепкий, серьезный, неразговорчивый парень, несмотря на свою нелюдимость, был очень нежен с ней, заботлив и надежен. Она была уверена, что Ванд будет любить ее всегда, никогда не предаст, сделает все для их счастья, для счастья будущих детей.
Она по собственному страстному желанию вышла за него замуж, родила сына и ни дня не пожалела о сделанном выборе.
Однако в последнее время Ванд очень сильно ее беспокоил…
Она заметила, что он чаще обычного обращается к духам. Он стал нервозен, суетлив, задумчив. На днях она встретила командира городской стражи, и он участливо поделился с ней тем, что Ванд, мастер своего дела, стал допускать ошибки в своем ремесле, которые уже заметили городские власти. Он просил Лайз поговорить с мужем, предупредить и образумить его. Лайз неоднократно пыталась поговорить с Вандом по душам, узнать, что тревожит и заботит его. Но Ванд лишь отмахивался и заверял ее, что с ним все в порядке, что он скоро все уладит и все будет как прежде.
Лайз старалась поверить мужу, уговаривала себя, что все наладится. Считала, что Ванду лишь нужно отдохнуть, восстановить силы, и тогда он станет прежним, сильным и уверенным. Но чувство тревоги, предчувствие надвигающейся беды, не возврата былого счастья и благополучия неотступно преследовали ее…
В то утро она сквозь сон, на мгновение пробудившись от шума, суетных движений собирающегося мужа, увидела, как Ванд укладывает в сумку свою рабочую одежду, жгуты, перевязочный материал и склянки с лекарственными мазями и снадобьями.       
Лайз машинально, привычно спросила мужа, куда он собирается? Ванд встрепенулся, но через секунду оправившись, ответил, что у него возникли срочные дела. Он заверил ее, что быстро управиться и вернется домой еще до ее пробуждения. Лайз закрыла глаза и погрузилась в свой прерванный сон. Однако яркий мерцающий блик на границе сознания призывал ее к пробуждению. Он все тревожней и тревожней бередил ее душу.
Она вскочила, задыхаясь от волнения. С каждой секундой внутренняя тревога все нарастала. Возбужденный мозг со скоростью молнии рождал мысли о том, что на сегодня нет никаких казней. Для казни палачу без надобности лекарские предметы…
Сотрясаясь всем телом от нарастающей тревоги, Лайз заглянула во все комнаты дома, выбежала во двор в поисках мужа и сына. Но она никого не нашла…
Ведомая материнским чутьем, она, наспех накинув поверх ночной рубахи подвернувшееся под руку платье, побежала на городскую площадь, прямиком к дому стражи. Прорвавшись к знакомому командиру стражников, она сухо и быстро изложила свои подозрения и просила немедленно организовать поиски ее мужа и сына. Командир, зная о странном поведении палача, тут же организовал поисковую операцию. Во все концы города были направлены группы стражников.

В это время Ванд говорил с сыном:
- Мой любимый сын, я сильно виноват пред людьми, пред духами. Мою вину уже не смыть, она плотно впиталась в меня, она сидит под моей кожей. Однако я могу помочь тебе избавить тебя от этой вины, от этого проклятья предков, от этого ужасного ремесла…
И, обернувшись вправо, он добавил:
- Не мешайте мне, Инде, Сиор. Я хочу защитить свое дитя, избавить его от душевных страданий, избавить его от проклятья!      
Напуганный Тиу, не выдержав, спросил отца:
- Отец, с кем ты говоришь? Я ведь здоров! Откуда у меня проклятье?
Ванд потрепал Тиу по голове, поцеловал его в лоб. Затем, взяв его правую руку, крепко перевязал ее жгутом выше локтя. Посадил сына на колени, немного придавил его сверху своим телом и положил его руку на колоду. Он вложил в рот Тиу деревянную щепу и сказал:
- Сын мой, крепко прикуси щепу и не выплевывай ее, покуда я тебе не скажу. Видишь там, у дома желоб с него капает вода. Смотри на эти капли, считай их и чтобы ни происходило, не отводи от них взгляд. Только так мы сможем снять с тебя проклятье.
Тиу очень любил и уважал отца. Отец был для него примером. Он безоговорочно верил его словам. Раз тот говорил о наложенном на него проклятии, значит, так оно и было. И лишь его любимый сильный отец сможет снять его.
Через пару секунд мальчик, даже не успев крикнуть, потерял сознание и безвольно упал на землю. В это время Ванд обрабатывал открытую рану ребенка, обильно поливал снадобьями, перевязывал. Затем Ванд взял сына на руки и отнес в охотничий дом.
После он вернулся к колоде, крепко перевязал свою правую руку жгутом выше локтя, сел на колени, тщательно примерился к деревянному срубу, выбирая позу, занес топор и нанес рубящий удар. Поза была неудобной, действовать приходилось левой рукой. Он допустил ошибку и не смог отрубить себе руку одним ударом. Однако он даже не вскрикнул, лишь до хруста прикусил щепу во рту и нанес еще один удар. Этот удар был точен, и его правое предплечье упало на землю рядом с маленьким обрубком руки его сына. Ванд обработал и перемотал свою рану и улегся на траве. На его лице читалась блаженная улыбка.
В это время по лесной тропе бежала стража, впереди которой неслась Лайз. Она еще издали увидела роковое движение мужа, рубящего свою руку. Нечеловеческий крик вырвался из ее груди …

Тиу пришел в себя через несколько дней. С ним была его измученная мать. Несмотря на опухшие от слез глаза, она старалась выглядеть веселой, говорила с ним, пела ему песни, рассказывала былины. И лишь при упоминании сыном отца она ожесточалась, отворачивалась, сухо отвечала, что отец там, где ему место, что отец преступил грань и утратил право на сына.
Тиу чувствовал боль, чувствовал произошедшие изменения, чувствовал ограниченность своих движений. Но он искренне не понимал, в чем вина его отца? Ведь отец избавил его от проклятья, которое жило в его руке. Теперь проклятья нет. Почему они не могут жить как прежде, счастливо?
Лишь повзрослев, Тиу понял, осознал все произошедшее, все содеянное его любимым отцом…

- Арн, такова моя история, таково мое прошлое. Я не берусь судить, было ли на мне проклятье или нет, прав ли мой отец или нет? Я лишь знаю, что это мое страшное прошлое, и я не могу изменить его. Но я могу изменить будущее…, и мне кажется, не только свое…