Встреча на кладбище

Глава 1
Встреча на кладбище

Я двигался по главной аллее по схеме, которую сфотографировал на телефон перед входом на кладбище, в сторону сто тридцать восьмого участка. Солнечные лучи дневного майского солнца, пробиваясь сквозь ветви многолетних лип, чертили на асфальте кружевную тень. Рядом со мной бежали две миролюбивые дворняги: черная, с большими ушами, и рыжая, с лисьей мордочкой. "Зачем я здесь?" - стучало в моём сознании. Рассказ Анатолия Борисовича про самоубийство его друга на могиле отца подогрел мое воображение: а вдруг с ней, правда, случилось что-то страшное?

Под шалашом из искусственных венков пряталась недавняя могила, ветер колыхал черные широкие ленты с золотыми буквами: "Любимому мужу Коле и отцу. Скорбим". В песок врыт одноногий металлический столик, на нем - граненый стакан с водкой и шоколадные конфеты «Мишка на Севере», вокруг них крутится белка. Я засмотрелся на нее и подумал, что мама сейчас бы непременно сказала, что "это наша бабушка-сластена за конфетами пришла". И невозможно понять, мама шутит, когда гонит подобный «булшит», или нет. Когда много лет назад на нашей даче умерла сторожиха и в её вагончике не могли найти "общественную кассу", которую она по просьбе председательши СНТ хранила у себя, мама сказала, что покойница на следующий день приснилась ей в облике лягушки, долго на неё смотрела и наконец проквакала: плохо ищете, повнимательнее. Председательша тогда вернулась в сторожку, отодвинула холодильник и под ним обнаружила сверток из газет, а в нем спрятанные купюры.

Я прошел мимо черного мраморного надгробия с гигантской фотографией красивого цыганского барона и эпитафией: “Абдулле от любящих сердец” и чуть не пропустил указатель на наш участок, но успел сориентироваться и повернул направо в узкий проход между коваными оградами могил.
   
Было тихо, ни души. Я уже стал думать о бесполезности моего приезда сюда, как вдруг за берёзами показалась женщина. Она то исчезала, над чем-то склоняясь, то появлялась, выпрямляясь. Я не мог поверить, но ее рост, фигура, движения, все напоминало маму.  Я понесся к ней, перепрыгивая ограды могил, как арабский скакун на барьерных скачках.
 
Я никогда не верил в сверхъестественные силы, но мираж рассеялся, и вместо мамы
передо мной появилась незнакомая женщина с длинным носом, рыжей челкой и тусклыми глазами, да ещё и в шутовском наряде: укороченные по щиколотку песочные брюки в голубую полоску, зеленая трикотажная кофта с блестящими медными пуговицами и вязаный розовый берет. Я, видно, совсем спятил - наскочил на незнакомую женщину и чуть до смерти ее не напугал.


Мой беглый взгляд  на надгробие, рядом с которым она стояла, выхватил эмалированные медальоны с фотографиями пожилой пары, я пригляделся и чуть не остолбенел: это были они, мои бабушка с дедушкой. В моей голове тут же возник вопрос: что это за женщина? Я уже собрался заговорить с ней, как вдруг меня осенило: я понял, кто это. «Простите», - только сказал я и быстро ретировался.

Это была Марка, моя тётка. Я её никогда не видел, потому что мама была с ней в пожизненной ссоре. Марка прикарманила их общее с братом наследство: квартиру, дачу и рояль “Блютнер”, который был куплен бабушкой в комиссионном магазине Потсдама. Когда Марка вышла замуж и переехала в новую квартиру, она прихватила этот рояль, чтобы на нём играли её дочки. По рассказам бабушки, которая в то время жила уже “со злющей как собака” Маркой, никто у них музыкой не занимался, а на рояле гладили белье.  И еще на Новый год его укрывали зеленым шерстяным ковром с желтыми цветами, который спускался со стены, а на него ставили ёлку, украшенную гирляндами и рождественскими немецкими игрушками, которые тоже привезла бабушка из Потсдама.      
 
Я думал обо всем этом, когда шел по липовой аллее кладбища к выходу. Моросил теплый дождь, его мерный звук, приглушенный листвой деревьев, успокаивал. На мгновение я даже потерял ощущение времени и пространства, казалось, что нахожусь в какой-то космической капсуле высоко над землей, и внутри меня все сбалансировано. Чувство невесомости мне показалось знакомым, и я вспомнил, что сегодня в такси, по дороге на кладбище, мне приснилась мама, она обняла меня и сказала: “Мальчик, как я рада”, и мы повисли с ней в воздухе. Я пытался поймать состояние полета в моем сне, как вдруг в спину мне вонзился резкий женский голос:

- Мальчик, а где мама?

Я повернулся и увидел Марку. На могиле она, видно, засекла наше общее с мамой выражение глаз.

- Плохо себя чувствует, - машинально ответил я.
- Вот так и передай ей, чтобы она к могиле не присматривалась, здесь ее места нет. Всё понял?
- Понял, - быстро ответил я и рванул от Марки по аллее галопом, не оглядываясь.