Домушники

Глава 3
Домушники 


С кладбища я вернулся домой поздно, с одним единственным желанием: рухнуть на диван и заснуть. Но здесь меня ждал ещё один сюрприз. Входная дверь была приоткрыта, хотя я точно закрывал ее на ключ. «Наверное, мама», - подумал я и вбежал в квартиру. Но вместо нее обнаружил следы воровского налёта.

Все картины в гостиной были сняты и приставлены к стенам. Трехстворчатый книжный шкаф на мощных львиных лапах был открыт, а вся мировая классика лежала на паркете разноцветной горой. Я прошел в гардеробную, там мамины платья были сдвинуты в сторону. В спальне матрас с покрывалом лежали на полу, а в ванной технический шкаф со счетчиками горячей и холодной воды и барабан стиральной машины были открыты. Искали деньги… 
    
Я несколько минут стоял посреди гостиной и думал, что делать. Отец сказал, что в случае форс-мажора надо набирать 112. Полиция, протокол... Я все-таки решил позвонить отцу. Он сразу взял трубку:
- Да, Олег. Все в порядке?
- Здесь непредвиденные обстоятельства.
- Какие?
- Кто-то пытался обчистить квартиру. Сняли картины со стен, все книги перетрясли.
 - Включи мне видео-колл.
      
Отец говорил спокойным голосом генерала КГБ.
- Так, понятно, за картинами искали тайники с деньгами. И книги заодно проверили.
- Вызывать полицию?
- Не стоит. Зачем тебе лишний раз привлекать к себе внимание, у тебя призывной возраст.
- Тут еще интересная деталь: на журнальном столе лежит большой альбом с репродукциями икон, я его не доставал.
- Понятно, пока шестерки деньги искали, пахан книгу читал.
- Но альбом на грузинском языке, его мама когда-то в Тбилиси купила.
- Московские  домушники - в основном грузины.
- Иконы  все на месте.
- Они их не трогают - суеверные. А картины, наведи на них камеру еще раз.
      
Я показал отцу квартиру в режиме видео.

- Самое ценное на месте.
- Что ты имеешь в виду?
- Картины Абрамишвили. Они сейчас на “Сотбис” уходят за сорок тысяч
фунтов. Удивляюсь, что они до сих пор не проданы.
      
Меня всегда удивляла манера отца говорить о маме в безличной форме: ничего ценного, картины не проданы... Как будто ее нет и никогда не было.
 
- Как у тебя сегодня день прошел?
   
Я хотел ему рассказать, что был на кладбище, на могиле бабушки и дедушки, про встречу с Маркой, но передумал.
 
- Я в процессе, пока безрезультатно.
- Наведи порядок, - сказал отец и повесил трубку.   
   
Я стоял посреди гостиной и смотрел на гору книг. Она хорошо смотрелась, как разноцветная пирамида Хеопса. Я ее сфотографировал и выставил в Инстаграм с комментарием: "Welcome to criminal Moscow”.

Во дворе дома послышался звук полицейской сирены. Я подошел к панорамному окну эркера, где у мамы была устроена маленькая обеденная зона, и открыл узкую стеклянную створку, чтобы посмотреть вниз. Листья многовековых лип мирно подрагивали на ветру.  Полицейская машина проехала мимо. Я закрыл окно и перевел взгляд на небольшой квадратный столик на высоких ножках, за которым скрывался еще один не замеченный мной воровской след. У стены из белого кирпича стояла такого же, как и стол, темного полированного дерева скамья с высокой спинкой. Её сиденье было откинуто, как крышка рояля. А  я и забыл, что  там был паз. Опытные домушники все тайники проверили, где могли быть спрятаны деньги. В ворохе бумаг среди инструкций по использованию пылесоса, кухонной плиты и счетов за квартиру я нашел интересный документ: трудовой договор мамы с частной школой на ведение театральной студии. Я вбил в поисковую строку навигатора адрес, который был указан в шапке документа. Она была недалеко от нашего дома.

Мобильный телефон, как оркестр на репетиции, производил звуки разных  регистров: в Америке наступило утро и посыпались комментарии под моим постом в Инстаграме. Первыми, как всегда, отреагировали одноклассники: Томас и Орон, спрашивали, что случилось. На WhatsApp пришло сообщение от Рейчел: "I love you. Are you OK?" Я написал: не волнуйся, все под контролем, скоро увидимся. "Are you alone?" - последовал ее фирменный вопрос. Я ответил: "Me, myself, and I". И это была истинная правда: я был совершенно один в этом мире.