Страшнее кошки зверя нет

 (житейские истории)

   Мы возвращались с дочкой и сыном из загородной вылазки. В вагоне электрички было не тесно, всем пассажирам хватило сидячих мест.
Через проход от нас устроились мама с девочкой, лет 10-11. В обычной плетеной корзинке девчушка везла рыжего котенка.  Он явно волновался, сидел прижав уши и сжавшись в комок.
 
   На следующей станции в вагон зашел мужчина с огромной овчаркой на поводке. Собака с лаем бросилась к коту. Кот выпрыгнул из корзинки, в кровь исцарапав девчушку, пытавшуюся его удержать.
 
   Мужчина, в спешке, прошел с собакой в следующий вагон.
 
   Еще несколько человек, пытавшихся помочь с поимкой обезумевшего кота, тоже оказались с кровавыми ранами. Кот носился под лавками. Народ верещал.
 
   Пришлось срочно разорвать на полоски байковую рубашку сына, которая на всякий случай лежала в рюкзаке. Шестилетний сын был явно расстроен (жадность в таком возрасте не на последнем месте). Но, тоже присоединился к оказанию помощи. Я перебинтовала раны девчушки, а сын и дочка стали разносить импровизированные бинты другим пострадавшим.

   Котенка общими усилиями удалось поймать к радости хозяйки и пассажиров.

   Уже на подъезде к станции «Дема» резкий гудок маневрового тепловоза снова напугал котенка. Он вырвался и начал носиться по вагону, на сей раз по верхам, то есть – по спинам и головам пассажиров, которые, своим воплем еще больше пугали кота. И он на огромной скорости выскочил на ходу из фрамуги окна, в очередной раз исцарапав нескольких отмахивавшихся.

   На станции, подхватив свои тяжелые сумки, мама с плачущей дочкой сошли, в надежде найти беглеца. В вагоне долго обсуждали сложившуюся ситуацию. Одни говорили, что шансов найти котенка, тем более, если он выжил, нет. Другие считали, что это не главное. Важнее, что в ребенке будет воспитываться не равнодушие, а сострадание. И стресс ребенку от потери пережить легче, чем осознание собственного предательства.

   Страсти в вагоне постепенно улеглись. До города оставалось несколько минут езды. И вот, на последней промежуточной станции «правая Белая» в вагон зашла женщина с обувной коробкой и, проходя по вагону, громогласно объявила: 
– Котята никому не нужны? Пушистые, почти бухарские…

  В притихшем вагоне какой-то остряк, потрясая клетчатым бинтом, с деланным страхом выкрикнул:
– Нет! Нет! Страшнее кошки зверя нет!

   Один за другим послышались отдельные смешки. А потом, заражаясь друг от друга и указывая на лицо удивлённой и обескураженной женщины, все пассажиры стали просто заходиться от смеха. В этом смехе утонуло даже объявление о том, что следующая станция Уфа – конечная.

   Электричка остановилась. Народ, продолжая смеяться, потянулся к выходу. Некоторые как флагами размахивали клетчатыми повязками и повторяли, непонятное для тех, кто стоял на перроне, предупреждение, что страшнее кошки зверя нет.

  От гнетущего настроения не осталось и следа.

– Разбежалась моя рубашка на все четыре стороны, – выдал со вздохом сын, – я из нее все-равно бы скоро вырос. Да?