Под солнцем Милана

     Пьяцца дель Дуомо торжественно и щедро осветилась полуденным зимним солнцем, наконец-то прорвавшимся сквозь плотную завесу из серых бесконечных облаков. Собор Рождества Девы Марии потянулся всеми своими шпилями, башнями, колоннами навстречу ярким небесным лучам, милостиво обрекая многочисленных туристов и местных прохожих на невольную остановку и захватывающее созерцание готического шедевра.
Серджио и Кьяра вольготно расположились на каменном бордюре напротив собора. Они сидели, вытянув  обтянутые потертой джинсой ноги, и умиротворенно бросали все новые и новые крошки жирным соборным голубям. В этот день миланским студентам несказанно повезло: профессура бастовала, и занятия в Политехническом университете были отменены. Молодежь потянулась к центру города, чтобы праздно побродить в толпе многочисленных туристов, посидеть в кафе или просто на  площадном холодном камне.
Серджио был худощав, темноволос, голубоглаз, а его подруга, наоборот, выделялась крупными формами, густыми светлыми прямыми волосами и глубоким взглядом темно-карих глаз. Студенческая пара наслаждалась неожиданно обретенной на несколько  дней свободой и легко плыла по волне своих спонтанных желаний. Покормив ненасытных пернатых, Серджио и Кьяра нырнули в людской поток, увлекающий их к крытой стеклом и металлом галерее Витторио Эмануэля. Пассаж жил своей неповторимой жизнью: мишленовские рестораны и бутики мировых брендов манили изысканными окнами и витринами, дородные матроны в белоснежных поварских колпаках на виду у всей честной публики за стеклом чинно раскатывали фирменное тесто на спагетти, статуи, арки, фрески, пол, покрытый эмалями с изображением гербов значимых итальянских столиц… Как счастливо и свободно вдыхали  молодые люди чистый миланский воздух, успевший прогреться на нежном зимнем солнце!
Напольный герб  Турина с быком на синем фоне традиционно был окружен толпой страждущих. По древнему поверью, прокрутившись три раза на правой пятке в области бычьих гениталий, человек обретал исполнение желаний. Кьяра с усмешкой наблюдала, как ее эмоциональный друг упорно отталкивается левой ногой и яростно держит равновесие, раскинув длинные худые руки, чтобы совершить требуемые действия. Вокруг, как обычно, стоял разноязычный гул, многочисленные группы людей хаотично двигались в ритме броуновских частиц, тут и там слышались восторженные возгласы туристов, не способных пережить в себе особую
изысканность признанных  красот. Кьяра на секунду отвлеклась, а когда вернула взгляд на прежнее место, Серджио там уже не было. Она оглянулась, еще раз пробежала глазами ближнее и дальнее пространство вокруг и около, но спутника своего так и не увидела. Кто-то тронул Кьяру сзади за локоть, она с надеждой повернула голову - это был случайный прохожий.
- Серджио, ты где? - громко
крикнула в толпу девушка.
- Я здесь! - со смехом
помахал ей в ответ незнакомый мужчина.
Едва сдерживая раздражение, Кьяра медленно двинулась в сторону выхода на Пьяцца делла Скала. Минуя одну из многочисленных арок, в узком проходе под ней девушка заметила странно мелькнувшую тень и почему-то направилась за ней. Эти арку и короткий проход она помнила с детства, но сейчас не понимала, отчего проход так вытянулся и казался просто бесконечным. Солнце опять скрылось в облаках, безучастно позволяя серому свету овладеть внезапно обезлюдевшему пространству. В одном из низко расположенных окон Кьяра увидела склонившуюся над столом мужскую спину и без особых раздумий толкнула ведущую в помещение массивную деревянную дверь. На приветствие Кьяры незнакомец, одетый в странную одежду в стиле средневековья, не только не ответил, но и не повернул головы в ее сторону. Он сосредоточенно орудовал какими-то металлическими предметами над столом, а на его одежде и полу явственно проступали бурые пятна.
- Кьяра! - на всякий случай
представилась девушка неприветливой мужской спине.
- Леонардо! - едва
расслышала она произнесенное со странным акцентом имя.
Кьяра нерешительно приблизилась к столу и едва не потеряла сознание: Леонардо со знанием дела препарировал мужской труп! Он аккуратно срезал кожу с тела и конечностей, а затем внимательно всматривался в расположение и строение органов и мышц. Голова у трупа отсутствовала, и девушка ошарашенно  оглянулась. Слева от нее, в заднем углу комнаты, на специальной подставке находилась… голова бедного Серджио, спокойно взирающего  на свою остолбеневшую подругу.
- Ты живой? - едва шевеля
побелевшими губами, выдавила из себя Кьяра.
- Как видишь, - с явным
сарказмом произнесла голова, без единой ноты боли или сожаления.
- Что случилось? - девушка
не знала, как взять себя в руки.
- Ты никогда не отличалась
неординарным мышлением, поэтому все твои студенческие архитектурные проекты были сплошным плоским недоразумением, а проходные баллы за представленные работы профессор Моретти тебе
ставил сама знаешь за что!..
Кьяра чуть не подавилась собственным языком:
- Да, придурок, и не только
мне, но и тебе по моим многочисленным просьбам, потому что ты со своим «неординарным мышлением» способен разве что на неполный двухминутный половой акт в промежутках между бесконечными  затяжками коксом!
- Зато теперь я обрету
бессмертие, и мои части тела послужат великому художнику для создания его шедевров!
Такой поворот событий не мог оставить обиженную Кьяру отстраненной и равнодушной. Она мысленно прокрутила в голове все годы своей непонятной жизни и не нашла там абсолютно никаких достойных гордости моментов и достижений. Постояв несколько минут в глубоком раздумье, девушка приняла решение и уверенно скинула пальто.
Леонардо, не оборачиваясь, жестко махнул ей рукой, приглашая на свой стол.
Через несколько часов два скелета в пальто и с говорящими головами неспешно направлялись в сторону Палаццо ди Брера, чтобы воочию убедиться в правильности своего решения и вдохновиться непреходящей красотой своих нетленных тел, мастерски изображенных рукой великого мастера.
Только потом они узнают, что в галерее Брера нет работ Леонардо, да и вообще, строение их мышц и органов интересовало да Винчи всего лишь обобщенно, чтобы потом применить эти навыки и знания для отображения более значительных при жизни фигур.
Как обманчив порой бывает зимний свет миланского солнца, как призрачны, надуманны и бесполезны бывают обуревающие  нас влечения, страсти, желания, как пусты бывают надежды на доброе и вечное…
Но как же хорош среди серого света и плотных облаков яркий луч истинного озарения и радости на фоне разного рода посредственности, невежества и всеобщей деградации!..