Арктика

АРКТИКА

1.Чумработницы

В июне 1978 года я прилетел в Певек. Добирался самолётом из Черского, где работал гравиметристом от Верхне-Индигирской экспедиции. Романтично тянул Певек. Казалось совсем рядом на самолете. Уволился из ВИГРЭ и прилетел в Чаунскую ГРЭ в Певек. Да - это время Олега Куваева. Роман "Территория" грезился геологам Северо-Востока и Чукотки. Писатель Олег Куваев работал геологом в Чаунской ГРЭ. В эти годы Олег Куваев жил под Москвой на даче и писал роман "Правила бегства". Замечательное произведение о Чукотке, увы, которое писатель не успел закончить. Техники- геофизики были востребованы, некому топтать полноводную тундру с гравиметром за плечами. Геофизический отряд Валерия Долгорукова базировался на реке Паляваам. Забросили меня вертолетом. Дали мне помощником рабочего Сашку из Певека, паренька из местных. Очень важный фактор при работе гравиметром на профиле: идешь по времени. И чтобы избежать "брака" обязан укладываться в нормативы. Короткий отдых позволителен на "опорной точке". Такая "опорная точка" оказалась на пути гравиметрического профиля в десяти шагах от яранги чукотских оленеводов. Из светлых оленьих шкур яранга виделась далеко в тундре высоким своим навершием. Оленей не видно.
---Далеко, однако, стадо, - пояснил рабочий Сашка. Родился он в Певеке, вырос среди чукчей, одно время жил с чукчанкой, работая пастухом в оленеводческой бригаде. Знал Сашка и родной язык чукчей.
- Передохнем, попросил Сашка. - Чумработница обязательно в яранге есть.

И верно, две молодые женщины занимались выделкой оленьих шкур: "ровдуга" зовется такая "бритая" острым ножом от ворса оленья шкура. Из ровдуги шьют кухлянки, детские "комбинезоны" летние. Ровдуга идет и на пошив обуви - летних "торбасов".
Сашка разговорился с "чумработницами". Женщины отмыли руки от оленьего помета, настоянного на человеческой моче, которым смазывали шкуры, и жирная мездра потом легко снималась ножем. Костерок посреди яранги чадил сивым дымком. В казане холодное вареное мясо в бульоне. Над камельком свисает от верхней перекладины цепь. Крючок из проволоки цепляется за дужку котла над огнем камелька. Смеются чукчанки, щебечут, зыркая в мою сторону. А я посматриваю на часы. Время хватает на отдых на "опорном пункте". Июнь. Белые ночи. Чумработница принесла в большой бутыли брагу. Сашка и женщины выпили по кружке браги. Я отказался пить хмельной напиток, потом уже будет не работа с гравиметром, а "порнография", как я выразился, отказываясь. Чукчанка не поняла значения слова "порнография". Сашка, смеясь, объяснил ей.

- О-о, это хоросо, однако! - на русском заговорила чукчанка.
- Однака, посли со мной в полог.

Спальный полог из оленьих шкур для европейца в диковинку. Спит в пологе и зимой и летом вся семья, раздевшись до нага, накрываясь оленьими шкурами.
- Иди с ней, - смеётся Сашка. - Она тебя хочет.
Я потянулся за офицерской полевой сумкой, в которой хранился журнал показаний гравиметра на точках профиля.
- Ты оставайся, а я пойду, - смущенно сказал Сашке. - Время, - показал на часы.
- А иначе вся работа за день насмарку пойдет. Ты оставайся, а мне работать и одному привычно.

Одет я был в брезентовую геологическую робу, в "штормовку". Поднялся, поблагодарил за гостеприимство чукчанок и вышел из яранги к гравиметру. Работать в тундре с гравиметром не так просто. Метровой высоты подставка из металлических прутьев, обычно, добивается до мерзлоты пяткой резинового болотного сапога – в которые ты обут. После чего устанавливается гравиметр в "гаечные" отверстия - чтобы не съезжал. Ну а дальше - дело техники взять отчет. Я быстро уходил по гравиметрическому профилю от яранги. Тундра на месте стойбища оленеводов без воды и цветет во всю белыми цветами ягоды морошки. Как по брачному покрывалу идешь, переваливаясь. Привычка ходить, переваливаясь по тундре, потом и в городских условиях сохраняется некоторое время. Тундра мягкая, прогибается под ногами. Подо мхами вечный лед.
Я отстранился от окуляра гравиметра, стал записывать карандашом в журнал цифры, снятые с прибора. И скорее интуитивно, чем от страха, выгнулся от глухого выстрела из карабина за спиной. Пуля, показалось, угодила в блестящий серебром на вечернем солнце гравиметр. Прибор, как солдат на войне в бою при атаке, как шел, так и молча, свалился лицом вниз, так и мой гравиметр упал неслышно с подставки в мох. Подумал, пуля попала в прибор: нет, испугавшись все-таки, резко поворачиваясь на выстрел, локтем сшиб прибор с подставки.
От яранги я отошел на три точки, каждая через пятьдесят метров. Я делал заверку "брака" прошлогодней работы гравиметриста. И за сто пятьдесят метров я отчетливо видел чукчанку с задранным к небу стволом карабином, и Сашку, который успел отвести карабин при выстреле в меня.
Сашка пришел на другой день на базу отряда.

- Обиделась чукчанка, решила, что побрезговал ты с ней переспать. Вот и решила тебя убить за унижение. Хорошо, не совсем еще опьянел от браги, вовремя отобрал карабин.
И добавил с мудростью северного человека: «Никогда не отказывайся от женщины».

2."Оленные люди"
В сентябре 1980-го года я работал в Шмидтовской тундре в геофизическом отряде на реке Кувейт. В километре от базы геологической партии стояло стойбище "оленных чукчей". Это не самоназвание. У Тан-Богораза впервые я встретил это определение чукчей, живущих далеко от побережья, оленеводы. Я познакомился с Эдиком, чукча-пастух оленьего стада. Он пригласил в гости в стойбище, на праздник "Молодого олененка". Жилище у "оленных чукчей" - яранга, собирается "костром" из жердей, накрывается шкурами. Внутри яранги полог из шкур для сна всей семьи. В центре место для костра, с верха свисает тонкая цепь, за звенья которой удобно крюками из проволоки цеплять за дужку чайник и кастрюлю. Праздник "Молодого олененка" проводится осенью для забоя молодых оленей на шкуры для шитья одежды. Главным ритуалом празднества - это камлание шамана. Мне, гостю, старик Омрыят подарил молодого оленя. Его сын Эдик этого оленя выбрал в стаде, которое на ночёвку всегда пригоняется пастухами к стойбищу. Оленьи рога и ныне у меня в прихожей на стене, как память о Чукотке, служат вешалкой для шапок и шляп. В ноябре я вернулся в поселок Мыс Шмидта и в деталях описал праздник, действа шамана, красоту осенней тундры. Отослал статью в "Магаданскую правду". Редактор даже и не слышал о таком празднике, попросил прокомментировать мою статью Антонину Комытваль, гениальную чукотскую поэтессу. Статья называлась "Чукотка - птица ты моя синяя". Увы, прошло 42 года, не сохранилась у меня публикация в архиве. Но память цепко держит цельной картиной ярангу, дым от костерка, шамана с бубном.
8 февраля 2023 г.