Радужный змей

~ *** ~
Айрис ехала по городу в стареньком потрёпанном Гольфе с местными номерами. Бюро обеспечивало сотрудников новым транспортом с корпоративным логотипом Компании, но местные жители неохотно шли на контакт, если приехать на такой машине. Таблички с надписью "Пресса" и "CNN" Айрис тоже пока спрятала, поэтому её машина мало чем отличалась от остальных. Это ей и было нужно. То, что она задумала, не понравится ни Филиппу, ни Нэвиллу.
История русского террориста с трудным для произношения именем - Яромира, не просто заинтересовала её. Журналистское чутьё подсказывало Айрис, что из этой истории выйдет сенсация. Правда, редакционная политика канала допускала сенсации только в одном направлении вектора. Это и было проблемой, которую собиралась решить Айрис, отправившись в соседний приграничный город.
То, что рассказал Яромир, буквально потрясло Айрис, но она сразу же поверила в эту историю без каких-либо дополнительных доказательств, опыт и внутреннее чувство подтверждали истинность каждого слова. Однако, доказательства потребуются всем остальным: Каналу, другой прессе, слушателям и читателям, наконец. И если она решится раскручивать эту историю, то нужно позаботиться о безопасности своей и источника, т.е. Яромира.
По дороге в город Айрис всё время прокручивала в голове интервью, словно пытаясь найти слабое место в этой истории и уличить рассказчика во лжи. Один из последних её вопросов был:
- Почему Вы мне это всё рассказали? В Вашем положении доверять первому попавшемуся человеку неблагоразумно.
- Ваши глаза... Мы из одной стаи, Айрис...

Она поздоровалась с пожилым македонцем, Борче Имери. Старый Борче напоминал узловатый кедр, росший на горных кряжах - плотный, мускулистый, грузный от возраста, но не потерявший былой силы и сноровки. Седые обвисшие усы местами отдавали желтизной, выдавая в нём заядлого курильщика. Остатки волос на голове Борче сбривал последние сорок лет, мало кто помнил, какого цвета были его волосы.
- Здравствуй, моя црвена ружица! - нажимая на "мОя" воскликнул Борче, обняв её по-отцовски. "Красной розой" он прозвал Айрис со дня их знакомства, три года назад, когда она готовила свой первый балканский сюжет.
- Кафу? - любое дело обсуждалось здесь не иначе, как за чашкой кофе, так что вопрос прозвучал скорее, как уточнение.
- Борче, мне нужна твоя машина - выпалила Айрис сразу, как только уселась за стол.
- Вот как? Ты решила открыть ресторанчик и составить конкуренцию старому Борче? - шутливо поинтересовался он.
- Конкуренцию твоему таланту повара? Шутишь?
Пока Борче "шаманил" с туркой, Айрис вспомнила свой первый сюжет. Беспорядки на улицах косовских городов, протесты против властей, погромы этнических меньшинств. Борче тоже был из "меньшинств", его корни и родственники были в Македонии. Напиравшая на съёмочную группу толпа футбольных фанатов, студентов и националистически настроенной молодёжи была готова смять и разметать журналистов, не глядя на их принадлежность. Зычный голос Борчи остановил толпу, как стена плотины волну. Невысокая коренастая фигура Борче, казалось, возвышалась над молодежью. Один из зачинщиков трепыхался в правой руке Борче, как нашкодивший щенок. Толпа, руководствовавшаяся, как зверь, инстинктом, сразу почувствовала его силу. Погромщики отступили с улицы...

- У тебя неприятности, мойа драга?
- Нет ещё - улыбнулась Айрис, - но я себе их хочу устроить.
- Расскажи всё как есть...

~ *** ~
Теуэль-Най танцевала на мелких камнях берега солёных вод. В эти дни никто из племени её не беспокоил - отвлекать мачи, молодую шаманку, от ритуального путешествия между мирами, считалось не просто невежливым, но и опасным делом.
Ритм, который задавал большой гулкий бубен, рождался где-то внутри земли и заставлял танцевать не только Теуэль, но и камни на берегу.
Теуэль-Най могла камлать многие часы, и даже дни, не питаясь ничем. Она пила только чистую родниковую воду и жгла в костре палочки святого дерева ибиокаи, вдыхая его аромат.
Обычно к ней приходили соплеменники, и даже люди из других племён, которым была нужна помощь в исцелении, в предсказании возможных исходов решений, привлечении удачи на охоте или хорошего урожая. Истинный же её дар знали немногие, те, кого Теуэль-Най вернула оттуда, откуда немногие возвращались. Заблудившиеся между мирами души нуждались в проводнике, таким Проводником была мачи, посредник между мирами, шаманка.

В этот раз никто не обращался к Теуэль-Най с просьбой, никому не требовалась помощь. Танец на границе миров, суши и океана, Теуэль начала по другой причине. Её зов был обращён в морскую даль.

Каждому шаману известно, что люди, которые делятся на народы, племена, колена, на самом деле объединены между собой по совершенно другому признаку, не имеющему отношения к языку, религии, крови. Эту общность образуют мудрые, знающие и стоящие на Пути люди всех племён. И эта общность является по сути чем-то, вроде отдельного племени, народа,.. или стаи. В народе теуэльча эту функцию выполняли мачи, шаманы.

Обращённый Теуэль-Най на запад зов, искал кого-то из другого племени. Возможно, заблудшая душа жила среди островных племён далеко в океанских просторах. По неясной, смутной, осознаваемой интуитивно причине молодая мачи чувствовала особую связь с той душой, к которой она обращалась в ритуальном камлании.

Чёрные длинные волосы Теуэль обычно были заплетены в несколько десятков косичек и покрыты головным убором из шерсти белах лам, но не в эти дни. Священный танец Призыва требовал полного единения. Волосы мачи распустила, надела на голову бронзовую диадему со звенящими кольцами и оберегами, отгоняющими злые силы. Свой плащ из шкур морского льва, согревающий от непогоды, она, несмотря на пронизывающий морской бриз, сменила на длинную шерстяную тонкую тунику. Обувь Теуэль сняла чтобы чувствовать мать-Землю.

Восход на западных склонах гор наступал внезапно, скрываясь поначалу среди скалистых вершин и горных цепей, и обрушиваясь вниз уже полноценным дневным светом. В неверном сумеречном свете светло-карие глаза Теуэль-Най отражали языки пламени костра и горели потусторонним зелёным блеском. Скрытое в тени лицо, казалось, состояло из тьмы и горящих глаз. Гортанный крик вторил ритму бубна, а иногда гудевшая мембрана смолкала, уступая место хрипловатому низкому женскому голосу.

Ускоряющийся бег танца заставлял подскакивать мелкие камушки морского берега и присовокуплять свой высокий звонкий стук к шаманской песне...
Волнение зародилось внутри, в животе. Дыхание молодой мачи стало глубоким и горячим. Теуэль закрыла глаза, но странным, внутренним зрением видела всё вокруг и чувствовала всё: прикосновение воздуха, запахи, форму камней под ногами. Камни, и всё вокруг двигалось в одном ритме, как одно целое.  В какой-то момент у камлающего шамана возникло понимание, что это всё: ты сам, весь мир в тебе, звуки, пение - это всё звук Пространства. И если бы мы могли его слышать всегда, то стало бы ясно, что этот звук никогда не смолкал, это постоянное звучание, фон, размеренный Пульс Вселенной...
Удар по мембране! Прикосновение пальцев к звенящему оберегу! - Звук! Волна!.. Волна, вибрирующая, упругая, пронизала пространство вокруг: лес, горы, берег, воду, воздух, соединяя всё вместе и заставляя их двигаться в едином ритме. Теуэль-Най двигалась в ритме, который было непонятно, задавала ли сама или сонастроилась с Пространством.
И Пространство принесло далёкий ответ на призыв - иной мотив и ритм, вплетающийся в мелодию и структуру танца, ответил ей. Он пришёл с запада, со стороны океана...