Радужный змей

~ *** ~
Тёплый сентябрьский воздух совершенно не освежал Яромира. Капельки пота стекали по лицу семнадцатилетнего юноши. Он нёс вязанку валежника на правом плече и держал топор в левой, спускаясь по склону невысокой горы. Местность западных отрогов Кавказа изобиловала лесами, реками, речушками, ручьями и озёрами.

Погода в сентябре стояла тёплая и об осени напоминал только свежий утренний бриз, однако южное солнышко пока что легко справлялось с первыми её признаками. Пение лесных птиц уносило мысли прочь от цивилизации и от шумных городов.

Яромиру задали урок собрать дров и валежника для большого костра. Он прибыл в Урочище заранее, в семь утра. К десяти часам нужен был большой запас валежника. Работа быстро согрела Яромира в ранние прохладные часы, но теперь тепло оказалось избыточным, и он стал мокрым. Рюкзак Яромир оставил у Каменного брода внизу. До Урочища он добирался сначала на попутках, потом шагал пешком от трассы около тридцати трёх километров.
Вязанка зацепилась за переплетение ветвей подлеска, камни высохшего русла ручья выскользнули из-под подошвы кроссовка и Яромир потерял равновесие. Перед падением он отбросил топор, сгруппировался и отпустил вязанку. Падение оказалось удачным, если не считать, что валежник упал на ногу Яромиру. Почесав ушибленное место, Ярик улыбнулся - будет внушительный синяк, а так всё цело.
До Каменного брода оставалось около полукилометра. Он услышал звук двигателей, мужские и женские голоса. В звенящей тишине звуки распространялись хорошо и были отчётливо слышны: трое мужчин, две женщины, и дети, чьё звонкое щебетание могло составить конкуренцию лесным птицам. "Интересно, это "Они" или просто туристы на пикник приехали?" - подумал Яромир.
Снова скрепив вязанку верёвкой, Ярик, отработанным рывком штангиста взвалил валежник на плечо, подсев под груз, потом подобрал топор, встал и зашагал вниз по руслу.
Отец предупредил Яромира не задавать много лишних вопросов, только самые нужные и больше слушать. Этого дня Яромир ждал долго, волновался, но теперь, когда время настало, всё волнение куда-то делось. Наступающие события почему-то казались юноше обыденными, как будто приехать за пять сотен вёрст, прошагать тридцать из них пешком и собрать небольшой воз хвороста, валежника и дров, были его обычным ритуалом, вроде утренней пробежки. Он вышел, наконец, на прогалину возле Каменного брода. Брод назвали Каменным потому, что русло горной реки было сплошь покрыто каменной россыпью окрестных скал и дорога пересекала русло реки поперёк. Вода журчала между камнями на перекатах и на машине легко можно было пересечь это неглубокое место, чуть замочив колёса. Стройное мускулистое тело пловца и штангиста блестело от пота и было покрыто грязью от падения. Из футболки Яромир скрутил бандану. Топор добавлял диковатости этому зрелищу.
У Брода стояли три машины: две Тойоты, внедорожник и вместительный седан, и рядом с ними потрёпанная Нива. Возле "Тойоты", большого старенького внедорожника, бегали дети, на них покрикивала из салона женщина, наверное их мама или бабушка. Двое мужчин, тридцати-сорока лет, набирали большие охапки валежника из той кучи, которую собрал Яромир.
Среднего роста, но богатырского телосложения мужчина примерно шестидесяти пяти лет на вид, слегка ссутулившись, как бы подобравшись для прыжка, смерил Ярика взглядом изподлобья. Потом, заметив возле кучи хвороста рюкзак Яромира, и оценив его, как не опасного, мужчина широко улыбнулся и приблизился. Ярик с облегчением бросил вязанку в общую кучу, положил топор и стал развязывать верёвку.
Мужчина протянул руку, Яромир ответным жестом протянул свою, но вместо рукопожатия ладоней, мужчина взялся кистью выше запястья за предплечье юноши, подставив для пожатия своё правое предплечье. "Приветствие воев" - определил Ярик, вспомнив, что ему рассказывал об этом отец, - "Это Они!"
- Здравия! Я - Беловой! - с достоинством и в то же время приветливо представился мужчина.
Он был не очень высокого роста, но настолько широк в плечах и с такой мощной шеей, что высокий Ярик ощутил себя рядом с ним совсем маленьким, словно щенок-подросток возле матёрого волка. Беловой был одет в зелёный военный камуфляж, обут в обычные стоптанные кроссовки, на шее висела толстая кожаная перевязь с оберегом, каким именно, не было видно, так как тяжёлый оберег покоился на мощном торсе под чёрной футболкой. Образ дополняли недлинная, аккуратно подстриженная борода с усами, бритые виски и длинные волосы, заплетённые в косицу на затылке. На поясе мужчины были два ножа в ножнах.
- Яромир! - ответил юноша.
- Наречённый уже?! - брови мужчины невольно поползли вверх, - Я не помню тебя. Ты верно издалека?
- Нет. Я ещё не нарекался. Это имя мне дал отец.
- Доброе имя! - похвалил Беловой, - А кто отец твой?
- Из Строгановых я, - уклончиво сказал Ярик.
- А!.. Ты сын Лютояра? - улыбнулся Беловой, - Знаю-знаю: достойный муж, воин, ведающий...
Яромир впервые слышал родовое имя отца. Толи само звучание имени, толи та уважительная интонация, с которой Беловой отозвался об отце, привели юношу в трепет. Яромир, наконец, дал выход своему волнению, которое долго усилием воли подавлял, хотя и опрометчиво думал, что спокоен.
- Обмойся в реке и оденься, а то застынешь, - Беловой обратился к Ярику уже повернувшись к трём мальчуганам семи, девяти и одиннадцати лет, - Эй, орлята! А нука, летите к деду! Быстро!
Мальчики, как стайка воробушков на хлебушек, припорхнули к дедушке.
- Лютоярович как искупается, возьмёте по дрыняке, - дед указал на кучу хвороста - И поможете ему отнести всё к Урочищу. Дорогу помните?
- Да!.. Я помню, деда!.. Я покажу!.. - наперебой зазвенели детские голоса...

Яромир с удовольствием погрузился в прохладные воды горной речки, смывая пот, грязь, а заодно и лёгкую усталость. Обряд имянаречения, который предстояло пройти, Яромир ждал давно, с двенадцати лет. Отец не допускал его к наречению пока Ярик не выздоровел, сначала от падения, потом от ножевого ранения, и пока сын не прошёл другие, более важные уроки.

В сердце Урочища добрались по тропам вдоль реки. Все полтора километра пути мальчишки не умолкая спорили, чей черёд сегодня "держать посох", видимо это была особо почётная миссия.
Примерно к одиннадцати часам народу прибавилось в разы. От мала до велика. Внушительные мужчины в рубахах, расшитых красными узорами у горловины и на рукавах, все при ножах. Статные женщины в длинных платьях, тоже украшенных старинным шитьём и перепоясанные красными поясами. Стройные и лёгкие, как лебедицы, девушки с длинными волосами, в белых платьях с рукавами-крыльями. Молодёжь, подростки, дети, пожилые мужчины и женщины.
К пожилой светловолосой с проседью женщине все относились особо уважительно. Она была одета в просторное синее платье с длинными рукавами, расшитое золотой рунической вязью, к кожаному ремню приторочены длинные явно мужские ножны. Рукоять длинного ножа была сделана из оленьего рога с вырезанной оскаленной медвежьей головой на навершии. Голубые глаза её смотрели очень мягко и тепло, и, в то же время, пристально, как будто до самой глубины души.
- Подойди ко мне, Лютоярович! - тихо попросила она.
Яромир приблизился и стал смотреть сверху вниз на невысокую женщину. "Смотри прямо в глаза и другу, и врагу" - наставлял его отец в своё время.
- Хороший у тебя взгляд! Ярый и добрый. - похвалила она, - Я - Веста!
Немного погодя Веста спросила:
- Отец тебе передал два меча?
- Да. У меня есть два клинка.
Яромир вытащил из-за пояса два ножа и протянул их рукоятью вперёд.
- Добрые мечи! Вижу. Межибор ковал.
Веста взяла ножи, на удивление ловко покрутила их в ладонях, приноравливаясь к балансу и также вперёд рукоятями протянула их Яромиру.
- Возьми. Сегодня после треб освятишь клинки. Знаешь как?
- Нет - честно ответил Яромир.
- Когда от требного костра останутся угли, преклони одно колено, прикоснись клинком к челу, скажи "Освящаю Тебя, как мой боевой меч!" Или "Освящаю  тебя, как мой ритуальный меч!" После этого на три секунды воткни лезвие в угли и вынимай. С того мгновения смотри, чтобы ничьи руки не касались твоих мечей. Ясно?
- Ясно. Благодарю за науку!
- Во благо!..

Нарекаемых было шестнадцать человек: отроки, девицы, мужчины, женщины и даже одна в поздних летах женщина. Их выкликали по старым именам. Подручный Весты, Яробор - статный, с суровым "волчьим" взглядом мужчина сорока лет, жилистый, с пружинистыми движениями, зычным голосом позвал:
- Строганов Яромир!
Яромир отделился от общей группы людей, в которой были наречённые давно, двое вновь наречённых и ожидающие наречения сейчас. Он был сегодня третьим по счёту нарекаемым. Юноша двинулся по камням русла реки. Весной такая прогулка была бы невозможна, поскольку река была бы полноводной, но сентябрьский уровень вод оставил лишь узкие участки  речного потока, заводи и старицы. Остальная часть речного дна обнажилась. Полуденное солнце пригревало почти по-летнему, обнажённая кожа испытывала удовольствие от ласковых лучей светила и прохладного горного ветерка.
Дойдя до большой заводи речной старицы, Яромир остановился напротив Весты. Теперь она нисколько не походила на ту добрую бабушку из киносказок, что в резном окошке начинает и завершает сказку для детей. Сейчас её глаза горели невероятным синим огнём, видным даже в ярком полуденном солнечном свете.
- Протяни светоч! - глубоким голосом произнесла Веста.
Яромир протянул восковую свечу. Веста зажгла её.
- Повернись к воде!
Веста вынула свой "медвежий" нож и длинным клинком провела над головой Яромира.
-...всё, что отжило, всё, что отбыло... - услышал Яромир обрывки фраз, произносимых Вестой в трансе.
Затем клинок пропорхал близ ладоней и пяток Яромира, у поясницы, у сердца и плечей.
- ...Роду чадо передаю... да возжётся пламя... да пребудет... - продолжала Веста.
- Заходи в воду! - сказала она Яромиру.
Когда он вошёл в воду по грудь, она сказала:
- Повернись! Теперь погрузись в воду полностью! Светоч, смотри не утопи!
Яромир присел в воде трижды.
- Ещё! - требовала Веста, - Слушай и чувствуй!
Погрузившись в четвёртый раз, Яромир услышал звуки, которые сначала принял за тихую музыку и щебетание птиц. Он вынырнул, прислушался и понял, что гомон лесных птиц, сопровождавший его всё утро, смолк. На берегу реки царила тишина, был слышен даже треск пламени свечи. Яромир погрузился в пятый раз, он решил остаться в воде подольше...
...Мощными движениями хвостовых плавников, юный кит боролся с океанским течением и штормом. Его переполнял и страх, и, одновременно, боевой азарт и удовольствие. Несколько чувствительных ран от стальных гарпунов, напоминали киту о том, что пыл боя ещё не прошёл.
Его враги испытывали страх. Они пахли дымом, салом и ещё чем-то неприятным. Несколько двуногих на шлюпке пытались загарпунить молодого кита, но он каждый раз вырывался, не обращая внимания на раны. Его переполняла жажда мести. Не за себя. Ненависть к тем, кто убил его родителей и его стаю, перекрывала разум.
Разогнавшись в надвигавшейся на шлюпку волне, кит взвился над двуногими и обрушился вместе с волной всей массой своего тела, вдребезги разбив шлюпку. Волна накрыла двуногих. Он услышал долгий крик своего отца: "Уходи!" Дальше была долгая борьба раненого, слабеющего кита с усиливающимся штромом. Казалось, шторм продолжается не часы, а долгие дни...
...Краски вдруг стали приглушёнными и, одновременно, тени и свет стали видны чётче. Обоняние и слух обострились до таких пределов, что человеческий разум переставал их понимать, а его звериное чутьё воспринимало это как обыденную ситуацию. Он бежал по лесу, быстро и легко. Ночной лес не был полностью тёмным. Яромир воспринимал его иначе. Серые полутени сменялись почти светящимися в темноте прогалинами. Он с собратьями шёл по следу добычи - раненый олень начал терять силы, это было понятно по изменившемуся запаху крови и по менее аккуратному выбору тропы. Стая уже чувствовала сладкий мускусный запах добычи, её страх и надежду на избавление. К этому моменту стая превращалась в единый организм, с общими рефлексами, жаждой крови, голодом, с общей, слаженной волей. Преодолевая гребень невысокого кряжа, стая заперла оленя в долине. Добыча почуяла свои последние мгновения и приготовилась отбивать атаку. Яромир стремительно приближался к левому боку оленя. Сделав короткий точный бросок вперёд, он вонзил клыки в левое подбрюшье добычи...
...белое марево облаков скрывало то, что находится внизу. Он парил в вышине, чуть-чуть регулируя высоту и направление полёта кончиками перьев. Облачная пелена сияла сверху, там светило солнце. Он неспешно спускался сквозь толщу белых облаков. Наконец, туман рассеялся, и его взору предстала прекрасная горная панорама...
...Яромир вынырнул. По своим ощущениям он пробыл под водой долгие часы. Однако, солнце всё ещё светило высоко. Судя по всему он был под водой несколько десятков секунд.
- Выходи! То, что ты видел, оставь себе. - Веста пресекла готовый сорваться с уст вопрос, - Это предназначалось только тебе. Послание от Рода.
- Я нарекаю тебя Лютояром, это будет твоё имя перед Родом. У людей всегда есть отмеренный им предел сил, выше которого они пересилить не могут. Лют, древний бог Стари, даёт тем, кто носит его имя в своём, ту недостающую частицу Силы, которая поможет преодолеть этот предел. Тебе дано больше сил и мощи, чем обычным людям, для тебя не существует пределов. Ты - Выходящий за пределы. С тебя и спрос больше. Используй это во благо. Я вижу твой путь. Иди!..

Вернувшись к нарекаемым и наречённым, Яромир остановился в десяти метрах от них.
- Как имя твоё перед Родом? - звонко произнесла женщина в красивом белом платье.
- Лютояр! - как боевой клич выкрикнул своё новое имя Яромир.
- Слава роду Лютояра! - хором крикнули все, приветствуя вновь наречённого.

Воинской науке юношей обучал Беловой. Трёхдневное Обретение Воинской Силы Духа проходило недалеко от Урочища в Сухом Логу.
Беловой рассказывал о внутреннем воинском огне - яри, которая даёт не только силу, укрепляет волю, но может даже поразить врага на расстоянии, подобно молнии или огню. А при правильной концентрации ярь может даже заживлять раны и восстанавливать силы воина прямо на поле боя, почти мгновенно. Это искусство требует большого расхода собственной энергии...

Яромир проснулся в полной темноте. Он чётко осознавал настоящий момент - это не сон, не воспоминание, не наваждение. Ощущение яви и настоящего момента - один из первых воинских навыков, которые осваивают молодые воины. Он находился здесь и сейчас, в комнате, где его оставила Айрис. Раны и боль от них служили одним из маячков, знаков, что он не грезит.
"Тело человека - не только физическая система, материя, но и система взаимодействия энергии и информации. Восстановить разрушенную целостность клеток возможно на энергоинформационном уровне. Регенерация тканей на материальном уровне тогда проходит в десятки и сотни раз быстрее. Для этого нужно..." - Яромир вспомнил урок Беловоя. Он, как и большинство юношей, пропускал слова мимо разума, спеша, наконец, приступить к "настоящим" занятиям - ножевой бой, рукопашный бой, стрельба, метание оружия, прикладные боевые навыки.
Яромир сделал глубокий вдох и сосредоточился на солнечном сплетении.