Калино или Потревоженные тени -4 Любовь

        Предыдущая глава  http://proza.ru/2023/02/04/392

               СПАСИТЕЛЬНАЯ МОЛИТВА

 Жена Ивана Карловича Елизавета Ивановна страдала одной из самых распространённых и неизлечимых болезней ХIХ века - чахоткой, которая не щадила ни убогих и бедных, ни богатых и знаменитых. При сватовстве родители скрыли болезнь дочери от достойного жениха. По молодости лет болезнь у Елизаветы протекала незаметно. После рождения третьего ребёнка болезнь стала прогрессировать. Иван Карлович лелеял в себе мечту на счастливое выздоровление Лизоньки.  На летний период они выезжали из города в своё имение село Гурово, где для семьи была неограниченная свобода, и чистый воздух, насыщенный запахами всевозможных полевых цветов и трав. Иван Карлович делал всё возможное, чтобы вылечить жену. Частое пребывание на море не помогало, а  только усугубляло течение болезни. При возвращении домой ей становилось хуже и лечение проходило с переменным успехом. Отец Елизаветы Иван Иванович Шрейдер в отсутствии мужа всё свободное время проводил возле любимой дочери, выполняя её малейшие капризы, предвидя скоротечность её жизни.

  Слабое здоровье жены, которая по всякому поводу проявляла беспокойство и страстную любовь к  детям, а их было уже четверо: Надежда, Владимир, Ольга и Софья, несказанно тревожило Ивана Карловича и в этот 1831 год, ходя на сносях пятым ребёнком, она слегла совсем.

Иван Карлович был в отчаянии. Жене день ото дня становилось всё хуже и хуже. Пригласили доктора. Он осмотрел больную, но помощь оказать страдалице было не в его силах. Нянька посоветовала  Ивану Карловичу пригласить священника: пусть почитает спасительные молитвы. Он, не задумываясь,  сам побежал к батюшке, несмотря на непогоду и тёмную ночь.

Стояла пасмурная осенняя погода. Днем моросил дождь; к вечеру стало туманно, и наполненный сыростью воздух, смешанный с мельчайшими дождинками, не  обещал ясной погоды.  Окончив обыденные занятия, батюшка вышел в кухню к прислуге, чтобы распорядиться работами на следующий день и вдруг кто-то  шибко крепко застучал в сенцы. Через минуту вошёл в комнату  расстроенный прихожанин, барин Иван Карлович.
                Священник крайне был изумлён, взглянув на него. Он был весь забрызган грязью, с бледным перепуганным лицом и с какими-то лихорадочными глазами.
— Что с вами, Иван Карлович? - спросил он.                -   Батюшка, - проговорил он дрожащим и прерывающимся от волнения голосом, - поторопитесь, напутствовать больную святыми тайнами.               
— Кто - же у вас болен, что вы так перепуганы? – спросил батюшка.               — Жена моя! - отвечал он. Зная, в каком она находилась положении за несколько дней пред сим днём (она была беременна), батюшка  поспешно взял дарохранительницу, и они ушли.                — Давно ли с нею такое сделалось? - спросил он барина дорогою.                — Со вчерашнего вечера начала сильно страдать и досель страдает. В ночь привезена акушерка;  приехал доктор, и сейчас послали за другим доктором для консультации. Надежды мало.  Жена просила  пригласить Вас, и хочет приобщиться святых таинств.
                — Не отчаивайтесь, Бог не без милости...  - проговорил  священник.                Они замолчали, погрузившись каждый в раздумье, а между тем подошли к дому. Семейство было безутешно. В зале их встретил  доктор.                -  Что? - спросил батюшка.                — Надежды мало,-  отвечал он тихо. Батюшка вошел в покои больной. Она была в совершенной памяти, но в страшных муках и сильно боролась с явной смертью. При виде этого цветущего, но полуживого и умирающего существа, слезы невольно брызнули у батюшки из глаз. Иван Карлович упал на колени перед кроватью жены и только шептал: «Лизонька, душа моя, любовь моя, я не смогу жить бес тебя! Очнись, милая!»
                Батюшка отвернулся, чтобы овладеть собою и начал приготовляться к совершению таинства. Иван Карлович по настоянию батюшки вышел из комнаты.  Успокоившись и совершив над больной таинство причащения, он батюшка, сколько мог, старался успокоить больную. В короткой беседе расположил ее предаться во всём воле Царицы Небесной, не отчаиваться и веровать в её помощь, которую Она посылает всем скорбящим и ищущим Её покровительства.
                С очень глубокой грустью и печальными думами батюшка вернулся домой. Зная семейство, как людей богобоязненных, и привыкши видеть в больной усердную, прихожанку, добрую и ласковую помещицу ко всем, которая многим полезностями содействовала и помогала в пастырском служении, он из глубины души желал благополучного исхода её болезни и мысленно просил Бога укрепить телесные силы в её страданиях.
 
Между тем на дворе была уже ночь. Дождь крупными каплями с силой хлестал в окна  и тонкими стальными искрами дробился на стёклах. Ветер порывисто крутил на дворе и с каким-то воем, похожим на стон умирающего человека, колотился о крышу дома и рвался в ставни. Осенняя темная ночь со своею утомительно - унылою мелодией навевала какую-то безотчетную грусть на душу. У батюшки пред глазами рисовался образ больной, её страдания, то опасное положение, в котором он оставил ее. Он невольно погрузился в размышления о краткости нашей жизни, имея пред глазами столь живой пример.
                «Боже мой, - думал он, -  в руках Господних всегда жизнь наша. Ещё третьего дня  видел эту мать с двумя детьми и мужем, усердно молящуюся пред иконою Богоматери, в церкви; видел здоровую, полную жизненных сил, а быть может радостных надежд и ожиданий. И вот, теперь она лежит на одре смертном и с каждою минутою готовится расстаться с этим суетным миром, — с детьми, с родными и со всем, что дорого для неё здесь. Вчера она еще надеялась жить, а ныне, быть может, исполнится над ней приговор Божий.   Из земли  сотворён, и во землю отзыдешь. В руках Твоих жребий наш. Ты всех ведешь по Твоему благому усмотрению, проникая в тайны душ наших. Зачем ослабевая, человек при подобных обстоятельствах уповает на Бога?» -                размышления батюшки были  прерваны  слугой,  посланным из дома больной, который, сказал, что больная умирает.                -  Доктора после консилиума объявили, что она проживёт не более часа, по этому семейству хотелось бы особоровать ее маслом, –  сказал взволнованный слуга.  Захвативши, все нужное для совершения таинства елеосвящения, батюшка  снова прибыл в их дом.
                Появление его в доме, где почти обосновалась явная смерть, и приготовление к совершению таинства елеосвящения над больной, как будто  придало еще более печали присутствующим. Многие люди на таинство елеосвящения смотрят, как на явное приготовление больного к смерти. Начали обряд елеосвящения, последнее земное средство, предложенное верующим христианам  любящей матерью всех церквей,  молитвами испрашивается больному исцеление от врача душ и телес наших — Бога.
   
   Все молились: свечи, горевшие в руках пред ней стоящих людей, томное тихое пение, рыдание детей и окружающих и чтение молитв, — все это придавало  какую-то грустную торжественность и до глубины трогало душу. Больная лежала в полузабытье, и когда батюшка  подошёл ее помазывать елеем, она как-будто вдруг проснулась, взяла свечу, горящую пред нею, в руки и тихо повторяла молитвы, которые читал батюшка.  Увидев, это чудо, батюшка оживился. Подобная перемена в больной во время совершения таинства над нею, поселила в нём надежду на её выздоровление. Когда  кончили совершение таинства, все начали расходиться.
                Батюшка объял  больную крестом и мысленно почти прощался с нею навсегда... Выходя из дома, он столкнулся с доктором, и на вопрос ему - все ли кончено? Доктор отвечал, что, судя по ходу болезни, они удивляются еще её телесным силам; а если они  не совсем точно считали время смерти больной, то, в крайнем случае, она не проживёт долее получаса.  Вернувшись, домой батюшка не мог заснуть, и с часу на час ожидал к себе вестника о смерти своей прихожанки.
                Действительно, ровно в полночь прибежал посыльный. Едва он услыхал его голос, как бы невольно у него из груди вырвались слова  -  «должно быть, умерла».
Он вошёл и, к крайнему  удивлению батюшки, объявил, что больной, слава Богу, легче, и попросил его снова ехать в дом и дать молитву новорожденному, исполнить пастырскую обязанность над новорожденным!
 
Зайдя в дом, батюшка, прежде всего, обратился к мужу больной с вопросом о том, каким образом это случилось? Во время таинства елеосвящения, отвечал он, ей сделалось легче, и затем страдания её прекратились.                Вспомнивши то трудное положение больной, в котором он застал её до совершения над нею таинства елеосвящения, и приговор врачей, обещавших ей только полчаса жизни, он подумал: невозможное  бывает возможным и невольно убедился в спасительной силе таинства елеосвящения, припомнив слова, сказанные  апостолом Иаковом: «Болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковные, и да молитву сотворят над ним, помазавше его елеем во Имя Господне. И молитва веры спасет болящего, и  воздвигнет его Господь…».
 
Так появился на свет Божий  15 октября 1831 года  пятый ребёнок – это был долгожданный мальчик - Александр.
Елизавета, увидев сыночка, была счастлива. Её здоровье улучшилось. Муж, няньки, дети, окружили её заботой и любовью, исполнялась малейшая её прихоть. В семье воцарился покой.
Високосный 1832 год  внёс в семью Калино свои коррективы. Весна выдалась невероятно тёплая. В апреле начали распускаться почки на деревьях, люди скинули с себя тёплые одежды. Все радовались весеннему солнышку. Елизавета много времени проводила в саду, гуляя с детьми. Маленького Сашеньку не могли оторвать от матери, чтобы она немного отдохнула. Когда его брала на руки няня, он заливался слезами и тянул ручки к маме. У Елизаветы разрывалось сердце от его слёз. Она сама ухаживала за малышом и была с ним неразлучна.
                В мае началось цветение садов. Неожиданно для всех домочадцев Елизавета слегла с высокой температурой. Иван Карлович сходил с ума, он метался по дому, не находя себе места. Чем помочь Лизоньке, если врачи бессильны? – Этот вопрос он задавал себе постоянно, даже во сне и не находил ответа.   Больная туберкулезом Елизавета была обречена и увядала, в прямом смысле "чахла" на глазах у родных и близких.   Она стала бредить во сне, а через неделю уже никого не узнавала.                Перед смертью Елизавета Ивановна пришла в сознание. Иван Карлович сидел у её постели, держал её руку и, перебирая тонкие пальчики, целовал их.                - «Где дети?» - спросила она.                - «Дорогая, они гуляют на улице. Позвать?»                - « Нет! Я Сашеньку хочу видеть…»
                Няня принесли малыша. Он весь затрепетал на руках у няни, протягивая к матери свои маленькие ручонки. Она, улыбаясь, погладила его  по головке, поцеловала его светлые кудряшки, перекрестила и няня унесла его в детскую комнату. У Лизоньки потекли крупные слёзы по бледным щекам, когда она услышала за дверью надрывный плач сыночка. Прощаясь с мужем, она просила его беречь маленького Сашеньку. Она очень страдала.  Целуя свою любимую, Иван Карлович спросил её:                -  Лизонька, ты придёшь ко мне, когда я буду умирать?                - Приду! Я с тобой не прощаюсь, я буду ждать тебя! Ты только живи!  Не бросай детей! 
                - Обязательно приду, где бы я ни была, если в раю, то я и спрашивать никого не буду, если в аду, то я там всё разнесу, а приду. Ты только живи!  Не бросай детей!
                Умерла  Елизавета тихо 15 мая 1832 года               
Похоронили Елизавету Ивановну  на фамильном кладбище села Гурово рядом с храмом Николая Чудотворца.
На руках у Ивана Карловича остались малолетние дети: Надежда - 9 лет; Владимир – 7 лет; Ольга – 5 лет; Софья – 3 года и пятый ребёнок - младенец Александр.

Беда не ходит одна. Ровно через полгода 28 декабря 1832 года от тоски по матери умирает  младенец Александр. Никто не мог его уберечь. Он плохо ел, плохо спал, он всё время плакал, блуждая глазками, словно ищет кого-то. Ему нужна была мама, её он искал.                «Такова воля Божья», - говорили старики.


              Продолжение  http://proza.ru/2023/02/06/597