Французское платье

- Эта история случилась много лет назад, - проговорила Мария Григорьевна, откидываясь на спинку кресла. - Зачем вы ворошите ее сейчас?
- Я – психолог. Пишу диссертацию на тему - психические расстройства у подростков пубертатного периода.
- Расстройства, говорите, - Мария Григорьевна горько усмехнулась. – А что же так глубоко копаете? Не ищете в нынешнем поколении?
- Это уже следствие, а я ищу причины. В одной из газет прошлых лет я нашла статью «Французское платье» и, по счастью, сумела разыскать вас, хотя имена в статье были изменены.
- Вы думаете, истоки – там, полвека назад? – улыбнулась Мария Григорьевна. – О семи смертных грехах знаете? Конечно, знаете. Они были всегда. Ими все объясняется. Понимаю, у вас научная работа, а я вам – о человеческих пороках.  Хорошо, расскажу вам эту историю.


- Ух, ты! А цвет какой красивый! Цвет неба… Небесно-голубой…
- Папа из Франции привез, - похвасталась Наташа. – Настоящее французское платье!
Она медленно поворачивалась перед Ларисой, показывая достоинства платья со всех сторон.
- Боже мой! А ткань!... – Лариса благоговейно касалась кончиками пальцев поверхности тончайшего шелковистого трикотажа. – У нас такого, наверное, никогда не будет.
- Да куда нам! - поддакнула Наташа. – Нам до Франции тянуться и не достать.
Глядя в зеркало, она любовалась тем, как ладно облегает платье ее фигуру, как красиво ложится волнами низ юбки. На груди вставочка из другого, прозрачного материала, такого же цвета, что и платье, украшена бархатными точками и тонкой рюшей по краю. Длинные рукава тоже прозрачные, схваченные сборкой на запястье. Но цвет! Божественный! Небесно-голубой…
- А можно мне примерить? – вернул ее из сладких грез голос подруги.
У Наташи сделалось недовольное лицо.
- Не бойся, не растяну, - заверила ее Лариса. – У нас с тобой один размер.
Подруга не отвечала.
- Ну, пожалуйста, - умоляла Лариса, - хоть разочек посмотреть на себя в настоящем французском платье.
Наташа, скрывая недовольство, сняла платье и, молча, протянула подруге. Та быстро сбросила вельветовую юбку и водолазку и, облачившись в платье, ахнула – оно было не только ей впору, но и смотрелось лучше, чем на хозяйке. И цвет глаз при этом становился тоже небесно-голубым. Лариса распустила волосы, стащив резиночку, стягивавшую их в хвост на макушке, и девочки некоторое время ошеломленно молчали. Первой очнулась Наташа.
- Ну, все, давай, снимай! – засуетилась она, радуясь про себя, что это чудесное платье принадлежит ей.

Лариса с сожалением сняла платье и, надев свою одежду, повернулась к подруге:
- Наташ, а можно мне надеть твое платье на мой день рождения? Я клянусь, буду очень аккуратной!
- С ума сошла?! – возмутилась Наташа. – Папа привез мне его для выпускного. Я его даже не надену заранее, чтобы в первый раз - на выпускной.
- Надеешься Сашке понравиться? – злорадно усмехнулась Лариса. – Так это зря. Платье тебе не поможет. Он в Таньку Белову влюблен. Я тебе больше скажу: все у них уже было, и после школы они поженятся! – выпалила она, словно не замечая, как порозовели щеки Наташи и задрожали губы.

Подруга спрятала платье в шкаф.
- Иди домой, Лара, - каким-то неживым голосом произнесла она.
Испугавшись, Лариса стала извиняться:
- Нат, прости меня, - заискивающе заглядывая подруге в глаза, - говорила она. – Я тебе все наврала. Сашка никого не любит, а с Танькой только из-за контрольных, которые она за него решает. Ему аттестат хороший нужен, он в университет поступает. Прости меня, а?
- Ладно, проехали, - смягчилась Наташа. – Иди домой, мне уже пора заниматься.


Лариса шла по улице, не замечая моросившего легкого дождика. Ей такого платья никогда не видать. Кто ее родители: отец- каменщик, мать - вязальщица на чулочной фабрике. Если даже деньги будут, где его купить? Почему одним - все, другим – ничего? Она красивее Наташи, и могла бы сама понравиться Сашке, если бы он увидел ее в этом платье. «А как она обомлела, когда я его надела! Она ведь сразу увидела, что я лучше, лучше ее!»

Дома еще никого не было. Лариса небрежно швырнула сумку в угол прихожей. «Как же надоела эта ущербная жизнь! Эта тесная, неуютная квартира! И через месяц уже выпускные экзамены, а еще ни одного билета не выучила!».
Налив на кухне себе чаю и сделав бутерброд, Лариса открыла учебник по физике. «Темный лес, и ни одной звездочки!» Ничего не запоминалось из прочитанного, в голове мысли были только о французском платье, и больше - никаких.

Мучаясь бессонницей, Лариса ворочалась сбоку на бок, представляя, как она идет в этом платье под руку с Сашкой по набережной, и все оборачиваются им вслед. Девчонки завидуют, глядя на ее платье и красивого парня, придерживающего ее локоть. А мужчины оглядываются, сожалея, что не они идут рядом с Ларисой. «Хотя бы разочек пройтись в нем по набережной! Чтобы все увидели!»  Ей до смерти захотелось снова посмотреть на это платье и, может быть, еще раз надеть.

В день, когда прозвучал «последний звонок», Наташа и Лариса, возвращаясь домой, попали под проливной дождь.
- Бежим ко мне! – позвала Наташа.
И девочки, прыгая через лужи, устремились к Наташиному дому. Промокшую одежду развесили на веревках в ванной и сели пить горячий чай. Наташа с блестящими глазами, заговорщически сообщила, что Сашка уже провожал ее домой один раз, долго держал ее руку в своей и пообещал танцевать с ней на выпускном. «Это он ее еще в платье не видел. Увидит, окончательно влюбится!» Лариса ощутила, как ком подкатил к горлу, мешая дышать. Она глотнула чаю, закашлялась и, почувствовав приступ тошноты, бросилась в туалет. Вышла бледная и, опустившись на стул, тихо произнесла:
- Покажи платье.
- Зачем еще? - нахмурилась Наташа.
- Покажи, - хрипло, почти с угрозой, повторила Лариса.
- Не покажу. Хватит уже!
- Покажи, говорю!
- Отстань! Ты уже с ума сходишь! По тебе психушка плачет!
- Психушка плачет? Да? – Лариса, пошарив глазами, схватила металлический молоток для отбивания мяса и с силой ударила им Наташу по голове. – Ах, ты тварь!
Наташа закричала, одной рукой пытаясь закрыть голову, другой отмахиваясь от Ларисы. Но та, вскрикивая, продолжала наносить удары, остановившись только тогда, когда, обливаясь кровью, Наташа рухнула к ее ногам. Осознав, наконец, что натворила, Лариса испугалась. Взвизгнув, она уронила молоток и бросилась вон из квартиры, забыв про одежду.

Прохожие оборачивались вслед бегущей по улице полуголой девочке, недоуменно провожая ее глазами.

- Мне как несовершеннолетней семь лет дали за умышленное убийство, - вздохнула Мария Григорьевна. - Признали вменяемой, не обнаружив признаков состояния аффекта. Вышла по УДО через пять. Хотела уехать, но не получилось. Мать умерла от инфаркта, а отец запил так, что ослеп, и за ним нужен был уход. Жить здесь было вторым, более тяжким наказанием. Я тогда решила: землю грызть буду, но в тюрьму больше не попаду. А люди шарахались от меня, как от прокаженной. По собственной глупости, не одну подружкину, а сразу несколько жизней загубила, свою в том числе. Все тогда от меня отвернулись.
- А теперь?
- Теперь уже многих нет, столько лет прошло. В девяностые старшие поумирали, кто от болезней, кто от горя. Ровесники подались в другие города и края за лучшей долей. А из нынешних молодых никто не знает о моем прошлом. Но судьба меня наказала не только тюрьмой. Ни мужа, ни детей у меня так и не случилось.
- И все-таки это было психическое расстройство.
- Обыкновенная зависть – это психическое расстройство? – Мария Григорьевна задумалась. – Возможно, вы правы. В голове тогда темно было, до помутнения рассудка. Когда вспоминаю об этом, не могу себя понять, а еще больше – простить.

Февраль 2023