Здравствуй, земля навозная!

     Прошло лето, пролетела осень… Я с удивлением и интересом познавал новое, в том числе, что бабушка это ещё и тёща и о них существуют различные мнения. Живя в одной комнате, даже не подслушивая специально, я просто слышал все разговоры, и что-то откладывалось в подсознании.
И однажды я продемонстрировал свою наблюдательность и ассоциативность мышления.

     Мама с папой были дома. Отец мешал маме готовить ужин, а я, протаяв теплой монеткой во льду на оконном стекле кружок, смотрел на заснеженный двор, ожидая появления бабушки с работы. И как только она показалась на ступенях лестницы, этак флегматично произнес: – А вот и бабушку черти несут, – подчеркивая свою осведомленность в семейных отношениях. Мама прыснула, конечно, пристыдила, и предупредила, чтоб я такое не ляпнул при бабушке, а папа почему-то довольно хмыкнул. Родители стали осторожней и заранее говорили, что можно и чего не нужно говорить. Предупреждение запомнилось, я стал тот ещё партизан – секреты хранил надежно, чаще оттого что просто забывал ненужную информацию.

     Но в свете крамольной фразы, читателю станет немного понятней, почему в ноябре 55-го куда-то уехал отец, вернулся в канун Нового года и сразу после встречи, увёз меня и маму «на Целину», которую бабушка Шура упорно называла – Хохляндия.
(Первая группа молодежи на освоение целинных и залежных земель отправилась из Таганрога в Барнаул ещё 3 марта 1954 года.)

     Что же и как всё произошло?
Действительно, в середине марта 55-го оба уволились с «номерных» заводов «в связи с выездом на Целинные земли». Это было уважительной причиной, так как с военизированных предприятий просто так уволиться было невозможно. Наверно молодые хотели пожить самостоятельно, отдельно от тёщи. Однако, ни на какую целину мы не поехали…

     Отец через две недели, с 31 марта пошел работать на ту же мебельную фабрику, отциклевал и покрыл новым лаком потемневший от солнца шифоньер. Сбил в сарае ларь для угля, сделал верстак, укомплектовался столярным инструментом. Из некондиции мебельного производства сделал складывающуюся шахматную доску и фигурки и научил, как ходят фигуры и в чем смысл игры, и когда я сильно приставал к нему, быстро выигрывал у меня 2-3 партии, после чего я расстраивался до слез, а бабушка с мамой ругали его, за то что не хочет поддаться.

     Тогда я научил тому, что знал, Юрку Рудкина (не раскрывая тактики и стратегии) и, пользуясь некоторым опытом, какое-то время обыгрывал его. Он рассказал своему отцу, тот показал ему «детский мат» и еще кое-какие премудрости и я получил несколько быстрых обидных проигрышей. Пришлось подключить своего родителя. Так мы постигали сложности шахмат и, кажется, с этого единоборства началось наше негласное соревнование с Юркой за лидерство во дворе в части культурного развития.
Мама устроилась клепальщиком на Завод «Прибой» только в июле 55-го. Оба уже не как мобилизованные после учёбы в РУ, а со статусом – вольнонаёмные. Похоже, что в это время и произошло событие, которое на всю жизнь отбило у мамы охоту обращаться к врачам в поликлиниках.

     Уставала она очень сильно и после смены, дома, хоть немного давала отдых ногам. Нормативы в цехе были высокие, работа тяжелая, стоячая и в какой-то момент помороженные в годы войны ноги отказали прямо у пресса во время смены. Добраться до заводской поликлиники ей помогли, а дальше сама-сама. Дождавшись очереди, вползла в кабинет. Врачиха, на секунду оторвав взгляд от стола с бумажками – не здрасьте-садитесь, – Что случилось?
Мама сквозь боль прошептала: – Ноги заболели. Стоять не могу.
И в ответ получила злобное: – Меньше нужно на танцульки бегать.

     Мама молча развернулась, с трудом вышла в коридор и тут же у порога сползла по стенке на пол, заливаясь слезами. Все кто был рядом, кинулись на помощь, на шум появилась зав. отделением. Быстро осмотрев маму, отдала необходимые распоряжения и вошла в кабинет. Больше ту врачиху в заводской поликлинике не видели.

     Маме долго лечили ноги мазями, ваннами и физиотерапевтическими процедурами. Молодой организм справился на какое-то время с недугом. Тому ГОСУДАРСТВУ рабочие-профессионалы ещё были нужны. Маме даже дали путевку в заводской профилакторий в Поляковке. Профилакторий я запомнил только потому, что там впервые увидел и с восторгом распинал большущие белые шары грибов-дождевиков, которые взрывались при этом десятками белых разновеликих брызг.
Вышла ли мама с больничного я не узнал, но уволилась «по собственному желанию» 31 декабря 1955 года перед самым отъездом.

     И в январе 1956 года началась наша «целина» в совхозе «Металлист» Амвросиевского района Сталинской (Донецкой, Украина) области, где отец, уволенный по сокращению штатов с мебельной фабрики, с 3 ноября 1955 года числился столяром 6-разряда. В той самой Хохляндии.

     Сборов и дороги не помню абсолютно. Палаток и каких-то страстей – тоже. Четко помню в небольшом двухэтажном доме секцию без водопровода – все удобства на улице. Вход прямо из коридора в большую комнату, справа – печка (уголь-дрова), прямо – окно и глухая дверь на балкон. Когда я попытался выйти на него, чуть не свалился со второго этажа – торчала голая плита без ограждения. Отец эту дверь сразу забил от греха. Не было и межкомнатной двери в спаленку – мама повесила занавесочку. Работы для мамы не нашлось, садика для меня тоже. Была сплошная зима, холодно, очень снежно, и маленький световой день. Электричество было.
На всю жизнь врезалась в память ежедневная песня из черной тарелки репродуктора:
     Ой, ты, зима морозная, ноченька яснозвездная,
     Скоро ли я увижу свою любимую в степном краю.
     Вьется дорога длинная, здравствуй, земля целинная,
     Здравствуй, простор широкий,
     Весну и молодость встречай свою!

     Линейный репродуктор оживал два раза в день, ненадолго. Еще остались в памяти картинки трех эпизодов:
1. При попытке помочь маме с растопкой печи утром, схватил голыми руками уже потемневшие, но еще не остывшие с ночи чугунные круги. Узнал народное средство от ожогов – свежие картофельные очистки, а еще лучше – сопли из носа.
2. Когда большая стрелка будильника на 12, а маленькая на 8 – к сожалению, надо идти спать. А так не хотелось.
3. Походы за продуктами. Туда еду на санках, оттуда тянем их с мамой нагруженные всем, что привозили в магазин раз в неделю…

     Но и здесь что-то не сложилось – пробыли мы там с января до марта и вернулись к бабушке Шуре.
     Тема «Целины»  долго была популярна и процитированная выше песня получила пародийный текст:
     Едут новоселы, рожи не весёлы,
     Кто-то у кого-то свистнул (сп    ил) чемодан.
     В чемодане было два кусочка мыла,
     Рваные кальсоны и ещё какой-то хлам.
Припев: Здравствуй, земля навозная!
Сдохла свинья колхозная.
Скоро ли я увижу
Свою любимую в гнилом краю?

     А побывать на Казахстанской Целине, о которой в 1978 году так интересно написал генсек Брежнев, что все коммунисты мира изучали эту брошюру, как китайцы цитатник Мао, мне не удалось.