Зима... Сугробы детства моего...

     Я вышел на улицу и осмотрелся. Бело кругом. Невысокие сугробы едва замели тропинку до бани и калитки, слегка приодели в пушистые меховые одежды тую и немного прикрыли голые веточки фруктовых деревьев. Красиво. Да только разве это сугробы, разве это снегопад прошёлся ночью по станице? Вовсе нет, вот в наше время бывало, снег так снег...

     Зимние каникулы года так 1978 или 79. Не суть важно. Я сижу дома и с нетерпением жду субботы, когда дружной толпой двух семей мы отправимся за Тёплое озеро к бабушке Маше и дедушке Коле в баню. Война войной, снега снегами, солнце солнцем, дожди дождями, а баня у них каждую субботу. Традиция, однако, расписание жизни, которое установили предки и с превеликим удовольствием  продолжают потомки. За окном второго этажа советской кирпичной четырехэтажки красивые белоснежные картинки января. Голые ветви тополей и березок, красные гроздья ягод рябины и кусты "свистулек", лавочки и детская площадка, всё, всё без исключения в шикарных пуховых накидках и манто, воротничках и шарфиках, щедро подаренных прошедшей ночью обильным хлопьеобразным снегопадом...

     - Мам, а можно я останусь у дедушки после бани? У меня же ещё неделя каникул, в школу не скоро! - кричу я из нашей с сестренкой спальни, подперев маленькими кулачками свои худые щеки и с искорками задора в глазах.
     - А что ты там будешь делать целую неделю? Мы, ведь, только в следующую субботу придём снова в баню, - парировала мама, заходя в спальню из кухни, прекрасно понимая, что мне нравится оставаться у дедушки, ведь, он разрешает старшему внуку всё, что только заблагорассудится.
     - Ну, там же будут Андрюха с Аней, Серёжка с Димкой. Ленка, наверное, останется с нами.
     - Не знаю, может, и останутся, - ответила мама, зная, что дед всегда доволен, когда полон дом внуков...

     Субботняя баня большого семейства дедушки и бабушки Савиновых прошла в обычном режиме и взрослые ушли вечером по домам счастливые. Все семьи намылись и напарились в деревенской баньке "по-черному", объелись бабушкиными соленьями и пирогами, напились дедушкиной самогонки, оставив нас, пятерых внуков и внучек под пригляд стариков. Кто школьник, у того каникулы, кто дошколенок, того просто оставили без детского садика на неделю, пусть побудут в родительском доме, а папы и мамы от них отдохнут...

     Воскресное январское солнышко поверх короткой, в полокна,  кружевной занавески на рыболовный леске заглянуло в окошко спальни, разбудив нас. Бабушка Маша в торфяной печи уже сварганила блины и аромат любимой всей её внучатообразной  детворой вкуснятины со сметаной, молоком, вареньем и маслом разлетелся по дому. Наши носы потянули знакомый запах и руки начали интенсивно продирать глаза. Любимую поговорку дедушки Коли "в большой семье не спят подолгу" с самого малого детства знаем все и через несколько минут к рукомойнику в углу у печки выстроилась очередь полусонной детворы. Кто постарше, побежал "на двор", кому поменьше, разрешено ходить "по малой нужде" прямо в ведро под рукомойником. Главное, надо умыться и успеть за стол. Бабушка заранее залила в рукомойник тёплой воды...

     Любимые всеми блины уплелись "за обе щеки" в несколько минут, прихлебывая, кто скипяченым молоком, не забывая убирать ненавистную пенку, кто тёплым чаем с сахаром, вареньем и маслом. Все мы разные и любим разное. Дедушка во главе стола и хорошо помнит вкусы каждого, при этом иногда забывая наши имена и произнося всех скороговоркой, плюется в сердцах:
     - Стаська, Ленка, Андрюшка, Димка, тьфу ты, Анютку с Сережкой забыл, - и это хорошо, что с нами нет старших сестёр, Иринки и Светы, - все поели?!
     - Да, деда! - за всех отвечаю я, на правах старшего.
     - Тогда бегом из-за стола, бабка убирать будет.
     Мы довольные и сытые сползаем с табуреток, начинаем тепло одеваться.
     - Бабушка, мы пойдём в огород, - опять же на правах старшего всей честной компании то ли спрашиваю разрешения, то ли просто говорю бабушке, убирающей со стола.
     - А че вы там делать будете, оглоеды? Холодно же! - насторожилась баба Маша.
     - Так, походим по тропинкам, посмотрим на деревья, солнышко же вылезло, - вру, не моргнув глазом я.
    - Бабка, не трогай их, пусть идут, - махнул на жену дед, присаживаясь на нижней ступеньке лесенки к печке и доставая свой серебристый портсигар, где лежит сложенная для "козьих ножек" страничка газеты "Правда" и кисет с домашним самосадом, выращенным в том самом огороде.
     Бабушка не перечит деду и отмахивается от нас рукой, словно от назойливых мух, тихонько ворча себе под нос:
     - Идите, чего уж там...

     Что бы быстрее выбраться из дома, помогаю всем младшеньким братьям и сестренкам натягивать на себя кофты и тёплые штаны с начесом, шерстяные носки и варежки, связанные любимой бабушкой Машей, тёплые шапки с резинками, пальто и шубки, получше завязываю шарфы и напяливаю валенки. Одеваемся, как на северный полюс, что бы раньше времени кто-нибудь не захныкал от попавшего куда-нибудь снега и не запросился погреться домой. Тогда о прогулке на свежем воздухе на ближайший день можно будет забыть напрочь, а от бабушки попадёт самому старшему и до конца своих каникул я просижу на печке, охраняя эту "мелкотню" от простуды. Кроме меня первоклассница только Ленка, остальные ещё детсадовики.
     - Стаська, всех одел тепло? - кричит из кухни бабушка, позвякивая в тазу с водой стаканами, услышав звук открывающейся в сени двери, занесшей в дом поток холодного белого воздуха с улицы.
     - Да, баб, всех одел, мы ушли, - и хлопнул дверью так, что бы она услышала.

     Валенком распахиваю дощатую дверь дворовой пристройки в большой дедушкин огород с несколькими яблонями и грушами, кустами малины и вишни, терновника и сливы, с теплицами и парниками, покрытыми стеклянными крышами. А моему взгляду вместо огорода предстала нехоженная тайга с её вечными глубокими снегами под палящим круглым солнцем. Глаза мгновенно сощуриваются в узкие якутские шелочки от остроты разноцветия красиво блестящего радугой алмазного и хрустального накрахмаленного покрывала. Яркое улыбчивое солнышко скользит по белым сугробам своими лучиками и предвещает нам незабываемую прогулку по глубоким нехоженным  зимой местам огорода. И совсем её холодно! Я оглядываясь на вывалившую из-за моей спины малышню и бодро заговорщицки подмигиваю:
     - Ну что? Я первопроходец по северным снегам! - с широкой улыбкой предводителя оборачиваюсь к идущим за мной по очищенной от снега вчера, но занесенной сегодня, тропинке к бане и ступаю на нее. - Кто за мной?
     Малышня смотрит с воодушевлением, как вдруг провокатор шести лет отроду  Андрюха выдает:
     - Бабушка ругать будет, если в снегу все придём! Пошли домой.
     - А ты тогда зачем с нами пошёл? Сидел бы на печи да бабушку слушал, - парирую я, махнув рукой, - иди тогда сейчас домой, а остальные со мной, - махнул я предводительски рукой, предлагая следовать своему примеру и на всякий случай подальше от глаз бабушки иду по тропе за высокую теплицу.
     Весь отряд следует за мной, Андрюха поплелся следом. Пройдя за теплицу и оглянувшись на окна дома, успокоился, их не видно, значит, бабушка не увидит и нас. И...

     Ступил валенком в сугроб, моментально провалившись по "чуть ниже пупка".
     - Вот это сугроб! Кто за мной? Пошли по нехоженных местам, все первоппоходцами будем! - подбодрил малышню, слегка опешившую от такой глубины.
     Следом потащились в сугроб Ленка и Димка, Анютка просматривает то на родного братца на дорожке, то на меня. Но все же двинулась следом, утопая в сугробе. Андрюха опустил глаза и искоса следит, как все, девчонки и трёхлетний Димка сопя, преодолевая глубокие сугробы, пошли за мной. Последним, по глубокой проторенной дорожке, поплелся и он.
     Пройдя несколько шагов, я восторженно кричу, падая на спину в сугроб:
     - Я упал со снежной горы! Глубоко упал! - и с радостью катаюсь, как могу, по сугробу, а мое короткое  пальто мгновенно становится костюмом снеговика, облепляясь мягким липким снегом.          
      Холодный и влажный, он сразу попадает за воротник и в варежки, в валенки и под полу того же пальто, в штаны. Но это ничего, не холодно, пока просто весело и смешно. Девчонки сначала недоумевают, а потом повторяют за мной и через несколько минут сугроб под нами превращается в примятую площадку, приняв форму наших детских тел в зимних одеждах, а соответственно в те самые сугробы, толсто-белые, липкие и холодные...

      Я ползу дальше, огибая теплицу, мелочь следом и тут мы находим старую яблоню, у которой осенью папа Андрюхи и Ани спилил один ствол. Теперь он имеет форму пенька с белым беретом на макушке, примостившимся у подножия второго ствола. В свою очередь, для нас, раскрасневшихся и слегка отяжелевших от прицепившихся лепешек таящего снега, он становится аэродромом для полётов в оставшиеся нетронутыми девственные сугробы вокруг дерева. Да ещё и папа мой, когда чистил тропинку в маленькую теплицу, специально снег под яблоню кидал, получился огромный сугроб. Самое то, определить, кто из нас не трус и может нырнуть туда с пенька...

     - Андрюха занял второе место после меня по нырянию в сугроб! - кричу я на весь огород, а Ленка с Анюткой пытаются взобраться на скользкий пенек и показать класс женского мастерства ныряния сверху.
     - Ура!!! - кричит Андрюшка, решив, что я забыл его недавнюю трусость и он реабилитирован.
     - Я тоже хочу в снег прыгнуть! - еле пробираясь в сугробе, гребет варежками Димка, похожий на колобок из снега, слегка стучащий от холода зубами, но не сдающийся старшим по возрасту.
     - Давай, помогу, - тащу его за руку и помогаю взобраться на пенек, когда девчонки по самые плечи нырнули с него в сугроб. Все довольные, все мокрые, замерзшие, но счастливые. Нагулялись...

     Розовощекие и продрогшие, промокшие до самых колготок и трусов, с повисшими на резинках тяжёлыми варежками-сосульками, мы заходим в сени и я всех по очереди пытаюсь отряхнуть от снега стоящим для этих целей у двери веником. Малышня, как может, стучит валенками по деревянному полу, скидывая с себя  снег. Мы-то отряхиваемся, да только сугроб подтаявшего снега у двери вырастает на глазах до приличных размеров и в это время открывается дверь в дом. Бабушка!
     - Стаська, да что это такое? Опять ты весь снег с огорода в сени принёс. Что же деревьям достанется!!! - ее возмущению нет предела.
     Она выхватывает у меня из рук веник и как-будто хочет им наказать непутевого внука, а сама начинает смахивать снег с пальто и шубок самых маленьких внуков, подгоняя их скорее в тёплый дом, с криками:
     - Разногишайтесь, живо! Заболеете, оглоеды!

     И вынесла же её нелёгкая в эту самую минуту пойти в чулан за мукой...

     Мы все прямо в коридоре раздеваемся почти догола, куча мокрой одежды растёт, как тот самый снежный ком. Тут же на всеобщее обозрение бабушки  выставляются наши раскрасневшиеся холодные коленки и локти, пальцы ног и рук. Но нас ничто не пугает и не удручает и самые счастливые на свете внуки и внучки по очереди залезают на печку под доброе и нежное бурчание бабы Маши:
     - Где же вам теперь батарей набраться одежку высушить, прямо и не знаю, - а сама бережно развешивает по ним наши мокрые колготки и варежки.
     - Не бурчи, старая, лучше торфа подкинь в печку, батареи теплее будут, - отвечает дед, покряхтывая, выходя из своей спальни и тут же  поднимает слеповатый взор в очках с толстенными линзами на нас, - и чайник поставь на печку, мы сейчас чаевничать с сахаром будем.
     А мы, в одних трусах, в несколько пар любопытных и очень проголодавшихся глаз, поглядываем сверху тёплой печи, из-за ситцевой линялой занавески, что же она нам приготовила на обед, не забывая наблюдать за дедом, нашим защитником. Он опять присел на нижней ступеньке лесенки и лихо закручивает "козью ножку", набивая ее рубленым листом табака, чиркает спичкой и тут же пыхает едким дымом. Запах же наваристых щей уже щекочет ноздри и ещё больше разыгрывает аппетит в пустых животиках. Есть-то жуть как хочется, нагулялись по огородным сугробам-то...

     - Да разве ж это сугробы, - помахав снеговой лопатой минут десять и промокнув варежкой едва вспотевший лоб, я освободил дорожки до бани и калитки, - разве здесь поныряешь первопроходцем...

То ли дело в нашем детстве...

05 февраля 2023 года