Мир нашего двора

        О незабываемый двор моего детства, ты – целый мир и рассказывать о тебе можно бесконечно! Мне кажется, такого двора не было во всём нашем цветущем микрорайоне, что уж говорить о других местах. В тебе было столько разнообразной жизни, что, обладай я достаточными мастерством и упорством, можно было бы смело браться за роман.
        ... Вот выхожу я утром в зелёный наш двор, мне лет десять-двенадцать, в лёгком коротком платьице. Никого здесь нет пока: взрослые уже на работе или заняты утренними делами, дети, возможно, ещё спят, наслаждаясь каникулами. Это ожидаемо, поэтому в руках моих интересная книга. Я направляюсь в сторону второго подъезда, переступаю через пробегающий вдоль двора арык и оказываюсь рядом со столом и скамеечкой, на которой ближе к вечеру соберутся поговорить и поиграть в лото некоторые взрослые. Пока же здесь тихо и скучно. Гораздо интереснее забраться на дерево рядом, там, довольно высоко, есть любимая, очень удобная, ветка. На ней я и располагаюсь со своей книжечкой. Здесь можно и читать, и посматривать вниз, и, заприметив кого-нибудь подходящего, окликнуть его, и он составит мне на ближайшей ветке компанию…
        Удивительно, как много всего помещалось на небольшом пространстве вдоль трёх подъездов. Под нижними окнами первого и второго расположились участки вроде огородов в окружении высокой изгороди, а около нашего подъезда просто росли кусты с золотыми шарами и кусты с красивыми сиреневыми цветами, не так давно я узнала, что они и есть каркаде. Между этим пространством и окнами пролегала асфальтовая дорожка, по которой можно было перебегать от подъезда к подъезду, или, расположившись поближе к стене дома, играть с мячом, по очереди кидая его в стену замысловатым, каждый раз новым, способом. Здесь же можно было начертить классики или натянуть резиночку и попрыгать на одной или двух ногах.
        С двух сторон дома у подъездов росли высокие черешни, жёлтая и красная. Ранней весной с нашего балкона я следила за их пышным белым цветением, а в конце весны густые ветви такими же охапками одаривали нас плодами. Собирать ягоды приглашали детей, ведь росли они не низко, просто так не достанешь. Мы откликались на призыв с радостью и быстро лезли наверх, у меня же, самой маленькой, была особая роль - пройти по длинной, усыпанной спелыми черешнями, ветке и, руками вцепившись в неё поближе к краю, спуститься на землю «парашютом», передав добычу ожидающим сборщикам.
        Чуть дальше от нашего подъезда, если проследовать мимо кустов с золотыми шарами и каркаде, а затем пересечь основную, пролегающую вдоль двора, дорогу и арык, можно было выйти на достаточно большую территорию, которая и являлась, собственно, главной частью двора. На ней тоже, разумеется, находилось много разного всего. Не только опоясанные могучими кустами ежевики огородики, но и бельевые верёвки, качели, место для игр, и, напротив каждого из подъездов, скамейки, столы, тапчан, ведь и дети, и взрослые столько времени проводили на улице!
        На этой территории, ближе к нашему подъезду, росла плакучая ива, листья её были так тонки и изящны, а сама она так стройна и так искренне клонилась к небольшому арыку с мутной водой, что невозможно было не сочувствовать её устремлённости. Надо ли говорить, что с тех пор ива – моё любимое дерево?
        Но было и другое растение, завладевшее не только моим вниманием. Это защитница огородов ежевика. Мало напоминает нашу ежевику продающаяся под этим названием ягода на здешних рынках, совсем не напоминает. И по виду, и по вкусу она больше похожа на тутовник, шелковицу. А наша была круглая, сочная, сладкая с кислинкой. Росла ежевика на высоких, широко разросшихся вокруг огородов кустах, плотно перевитых между собой и очень колючих. Ягод было много, очень много, но никогда они не улыбались нам снаружи и на виду. Достать их стоило немалого труда, сноровки и азарта, без этого никак, к тому же был риск изрядно исколоться, на моей руке и доныне виден след одной поспешности во время сбора ежевичного урожая. Во многом помогала делу шакалка – длинная алюминиевая проволочка с загнутыми с двух сторон концами: с дальней стороны – чтобы цеплять ветвь с ягодами, с ближней – чтобы удобней держать. Зацепив понравившуюся гроздь, нужно было аккуратно, не спеша тянуть её меж переплетённых ветвей и колючек, чтобы ягода, задевая их, не осыпалась. Кто автор этого орудия сбора – неизвестно, но честь и хвала ему, ценная вещь. Мы тоже придумывали свои способы. Так, однажды кусачками выстригли отверстие внизу изгороди и попросту на коленочках пробрались к нужному месту. Я не помню продавалась ли ежевика на базаре, но в любом случае для детей нашего двора это был бы не аргумент.
        Пространство для игр и иных занятий не ограничивалось одним лишь двором, оно распространялось значительно шире. Существовало еще заросшее деревьями «сзадидома», там тоже были свои места для разговоров, игр в принцесс и тайников. С боковой же стороны, с торца первого подъезда, между несколькими домами растянулось поле, оно годилось для игр в футбол и выбивалы. А для казаков-разбойников нужно было куда больше места, и мы убегали совсем далеко.
        Рассказывали, что в 90-е годы деревья у домов спилили, а дворы закатали в асфальт. Будто бы не работало отопление, и то ли каким-то образом дрова использовали для обогрева, то ли решили открыть окна солнцу. Судя по редким фото тех мест, новые деревья не выросли, да и дома выглядят неважно.
        Где же ты теперь, незыблемый мир нашего детства? Как иногда хочется выйти в золотистый и приветливый твой двор, к ветвистому дереву... мне десять лет…