Феминизьме, мать вашу так, посвящается

     Штаубе вызывающе громко хлопнул дверцей  " Волги ". Укоризненно посмотрел на сидевшего за рулем Реброва, а затем, тоскливо окинув взглядом промышленный пейзаж Саратова, решительно проковылял к железным воротам продсклада. Грохнул сухим старческим кулачком в забитое фанерой окно караулки, что - то невнятно бормоча.
     - Чево там ? - раздался хриплый голос из - за ворот.
     - Марина и Маша тута ?
     Сережа, прячась на заднем сиденье машины, удивился мастерству старика, умеющего моментально преображаться, миг назад его напыщенные разглагольствования заставили зевать Олю, выйдя из  " Волги ", старик казался всеми брошенным несчастным пенсионером, а сейчас сторож продсклада, услышав этот просительный козлиный тенорок, наверняка думал, что очередной местный ханыга шарится по куткам и цехам, ища даровой выпивки или, как вариант, решительного удара с ноги по яйцам.
    - Кончились, - сипел сторож, гремя засовом, - Марину еще на той неделе оприходовали дагестанцы, расчленили сердешную да с мамалыгой и ужарили, а Маша сама как - то исчезла. Заходим утром в чулан, - бубнел согбенный мужчина в ватнике, приоткрывая одну створку ворот, - а ее и нету. Лишь надпись кровью на стене, мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, идите на х...й, я лично на озеро Селигер подалась, проходить, так сказать, повышенную квалификацию.
     Ребров хмыкнул, постукивая пальцами по серебристой оплетке руля.
     - Интересно, - щелкнула затвором пистолета Оля, тяжело навалившись грудью Сереже на голову, - чего она там повысить может.
     - Сосать жарче ! - засмеялся Сережа, медленно крутя рукоятку, чуть приоткрывая окно, давая Оле оценить сектор обстрела непосредственно. Она говорила, что любая помеха по биссектрисе, будь то хоть тюлевая занавеска, хоть обычное оконное стекло, сбивают прицел, словно вода. Сережа проверял на даче, пробовал поразить из духовушки застывшего у самого дна усатого налима и промахнулся, выходит, знает рыжая, не врет. Он почувствовал, как его член крепнет, встает, и тихо заскулил, развеселив Олю.
    - А это что у нас такое ?
    Оля полезла, сопя и вздыхая, Сереже в брюки, вынудив Реброва повернуть голову.
    - Вы как ребенок, Ольга Владимировна, - сказал Ребров, жуя папиросу, - вам надо сторожа валить, а вы в штанах у младенца шарите.
    - Хорош младенец, - смеялась Оля, цепко ухватив член Сережи, - у него х...й, Самсон Абрамыч, не меньше, чем у Фарида.
    Ребров выругался. Штаубе, нелепо пятясь, падал на спину, а за спиной сторожа кривлялся какой - то карлик, размахивая оглоблей.
    - Броунжер ! - выдохнул Ребров, резко срывая  " Волгу " со второй передачи.
    Оля выпрыгнула из машины, перекатилась и, встав на одно колено, открыла огонь. Кривляющийся Броунжер тряс ослиными ушами, утробно хохоча, уворачиваясь от девятимиллиметровых пуль с мягким носиком, прикрываясь широкой спиной сторожа, оседающего на грязный снег. Лежащий на спине Штаубе шарил в кармане пальто, громко матерясь. Наконец выхватил гранату и швырнул ее в закрывающиеся ворота. Грянул взрыв.
    - Наследили, суки ! - орал Штаубе, встав и подбежав к перезаряжающей пистолет Оле. - Не смогла чисто сработать ?
    Он ударил Олю ногой в горло. Выхватил большой спортивный пистолет и разрядил весь магазин в грудь девушки. Ребров обернулся к Сереже.
    - Вали его.
    Сережа всхлипнул, но послушно развернул дуло автомата и расстрелял старика короткой очередью, выбивая пыль из его черного пальто. Ребров, вынув нож, резко ткнул острием мальчика под кадык.
    - Управился ?
    Со стороны водителя стоял Броунжер. Ребров охнул, бессильно глядя на окровавленное лезвие ножа.
    - А вот х...й вот вам вот, товарищ Лоськов, - непонятно произнес Броунжер, разбивая оглоблей лобовое стекло  " Волги ". Вытащил вяло сопротивляющегося Реброва, распластал по капоту, а потом задушил. Зябко потер ладони и пошел к воротам продсклада, негромко напевая.
    - А где же сердце, что полюбит меня ...
    Ну, и так далее.