Вандерфул Лайф

Жила была Кара Небесная. По батюшке – Савельевна. Ни юна, ни стара. Ни богата, ни бедна. В общем, привлекательная женщина без определённого возраста и места жительства. Одиночка, сопровождаемая толпой друзей - настоящих и мнимых. Первых, как это водится, было не так уж, много, как мечталось с детства. Однако Кара временами страдала духовной близорукостью и могла в упор не замечать недобрых сигналов, исходящих от самого тесного окружения. Когда же очередной волчок в овечьей шкуре сбрасывал с себя личину, Кара ставила на нём крест, проветривала любимый бирюзовый домик, (в котором нередко проводила безумные чайные церемонии), от посторонних духов, наряжалась в платье цвета вечерней зари и отправлялась в лес. Там она гуляла с корзиной в руке и маковыми лепестками в волосах, напевая колыбельные диким животным, птицам, ягодам, грибам, диску солнца, застрявшему между ветвями дубов и осин…

- Мам, а почему она пела всяким растениям, а не своим детям?
- Ну, у неё их просто не было…
- Правда? А если бы она нашла какого-нибудь одинокого мальчика... Или девочку, бродящую по свету.… Ведь Кара любила путешествовать?
- Конечно.
- Вообще, она странная.
- Очень.
- Кто назвал её таким непонятным именем?
- Бывший муж. Но кому-то давно пора закрывать глазки! Завтра я лучше расскажу тебе другую историю.
- Хочу про Кару! Хочу про Кару! Так не честно!
- Ладно. Тогда немедленно засыпай. Я выключаю свет.
- Хорошо. Спокойной ночи!
- Сладких тебе снов, дружочек!

Ванда вышла из комнаты сына, мягко прикрыв за собой старинную арочную дверь, украшенную слегка потускневшей минеральной инкрустацией. Задумчивая, она прошла на кухню, налила умеренно горячую зеленоватую жидкость из термоса в любимую чашу «на ножках» и стала вспоминать…

Туманным сентябрьским утром в год земляной собаки она оказалась на грузовом корабле, носившем имя всенародно почитаемого святого. В составе разношерстной паломнической группы Ванда отплывала на «Остров спасения». Морские волны высоко вздымались, пенились, разлетались холодными брызгами в беспорядочном направлении, качая судно, словно непослушное дитя в заводной колыбели. Её нещадно штормило в трюме.

В какой-то момент она даже подумала, что не доживёт до швартовки: «Вот уж, по истине, кара небесная!». Голову сверлила мысль о пустой затее с приключением в далёкие дебри. Когда же наступил нестерпимо долгий момент прибытия, Ванда шаткой походкой преодолела последние рубежи в виде неровной палубной поверхности, на которой ей грозила очевидная опасность растянуться. Чьи-то мужские руки подхватили податливое тело ослабевшей паломницы. Ванда отстранённо наблюдала за своим перемещением от края борта до края трапа. Наконец-то, её поставили на земную твердь.

- Спасибо, - тихо сказала она незнакомцу, совершенно на него не глядя.
- Ну, вот ты и приехала! – зазвучало ликование постепенно выраставшего из поздневечерней тьмы очередного молодого человека. «Всё смешалось в доме Облонских», - грешным делом подумалось уставшей от намёков на сюрпризы Ванде. «Он, действительно, обращается ко мне?».
- Посмотришь, какое это волшебное место! Остров изменит твою судьбу. И вообще, ты в него влюбишься, а потом решишь остаться здесь навсегда, - тоном самонаречённого пророка заголосил блондинистый гид.
«Ладно», - сказала она себе. «Об этом я подумаю завтра. Привет, Скарлетт!».

После расселения в гостиничные номера, девушка упала на кровать и без промедления погрузилась в восстанавливающий сон. Поутру, едва разомкнув глаза, Ванда зажмурилась от ослепляющих лучей, назойливо танцующих у неё на лице. Ей казалось, будто она попала в воображаемый мир. Так или иначе, настала пора исследовать его окрестности! Первое, что случайным образом попало в поле зрения паломницы – парочка нежно ворковавших на карнизе противоположного строения голубей. Ванда вышла на улицу, увлекаемая запахом живой природы.

Она и не заметила, как оказалась в трёх километрах от центральной усадьбы обители мужского монастыря. Идя по бугристому пролеску, ловя шуршание листвы тополей и каштанов, растущих прямо из камней, Ванда начинала успокаиваться. Выпавшие на её долю испытания, по идее, должны были бы давно исчерпать свой лимит, но верующим не положено сетовать на Провидение. В конце концов, дано ей тоже немало: свобода, красота, различные таланты, крыша над головой, возможность выбирать, умение думать, говорить и слушать.

Ванда понимала, что стоит на перекрёстке дорог, но пока не знала, куда следовать. Поездка на Остров как раз должна помочь разгадать сей замысловатый ребус. По крайней мере, она горячо на это надеялась. Размышляя над перипетиями собственной жизни, разведённая одинокая барышня за тридцать, приблизилась к пирсу. На воде перпендикулярно друг другу отдыхали четыре корабля. Увиденная картина снова напомнила Ванде, что она застряла на перепутье. Старые грёзы о маленьком бирюзовом домике, дружных чаепитиях в компании с любимым принцем, счастливый мокрый нос акиты-ину или голубоглазой сибирской лайки на ладони, огонь в русской печи, домашние пироги с умопомрачительной начинкой, зимняя разведка лыжни, вечерние кинопросмотры или читки рождественских историй, беспокоили Ванду своей несбыточностью...

Вот ведь, кара небесная! – бросила она в сердцах привычное выражение. Когда-то то ли в шутку, то ли в пылу обиды бывший супруг начал величать её придуманным ник-нэймом. С тех пор новое имя прилипло к Ванде в социальных сетях, как вторая кожа. А всё потому, что ещё никому не сходило с рук недостойное поведение с красавицей-полукровкой. Оступился – как говорится, получи награду! Экс-благоверный за измену в течение года расплачивался с банком процентами с большими нулями. Пойманный в невод жажды наживы молодой предприниматель ввязался в сомнительное предприятие... Пришлось продавать машину и злиться на Кару Небесную… «О, безумный человече, доколе углебаеши, яко пчела, собирающи богатство твое? Вскоре бо погибнет, яко прах и пепел: но более взыщи Царствия Божия».

- Дочка, что же это ты небесные силы искушаешь? – как гром среди ясного неба разрезал пространство внезапно зазвучавший откуда-то сверху голос немолодого монаха. Ванда встрепенулась, завертела головой, но никого не увидела.
- Где вы? – наконец, решилась спросить она.
- Неважно где, а главное, с кем – ответил загадкой невидимый лесной обитатель. – Не всё то золото, что блестит. Обжёгшись на молоке, всё ещё дуешь на воду? – продолжил бомбардировать сознание растерянной путешественницы любитель общеизвестных поговорок. Ванда крутилась в поисках источника изречений. Вдруг, фигура, в непроницаемой мантии с капюшоном отделилась от столбов изумрудной лиственницы и направилась в её сторону.

Девушку накрыло почти суеверным страхом. Тем временем, призрак обретал вполне земные очертания по мере хода, а вблизи, вообще, напоминал обыкновенного сухопарого деда с подъездной лавки, только с тяжёлым крестом на груди и непривычным одеянием.
- Послушай, дитя! - обратился чёрный человек к готовой в любую минуту пуститься в бег потрясённой мирянке. - Назад пойдёшь – ничего не найдёшь. Направо – чистая дубрава. Налево - известно, чем всё закончится... А если прямо пойдёшь – куда надо попадёшь!
- Что вы имеете в виду?
- Неважно где, а главное, с кем, запомни. Я вот вместе с Создателем. А есть те, кто со предателем... Ну, с миром изыдем!

Сутулый старец побрёл обратно в чащу столь же неожиданно, как и объявился пять минут назад. Ванда не успела и рта раскрыть! Пытаясь унять учащённое сердцебиение, она бросила прощальный взгляд на корабельный ансамбль, напоминающий четыре стороны света.
- Божье дитя! Иди прямо и не оглядывайся! – крикнул напоследок чёрный человек. Слова раскатистым эхом отозвались между высокими сопками, окаймлявшими морскую гладь. - Когда твой молодой придёт, не забудь, что «молодо-зелено, но не всё потеряно». Отдав заключительное напутствие, загадочный лермонтовский персонаж вмиг полностью отрешился и пошёл в направлении закрытого скита.

До Ванды лишь доносились молитвенные вопрошания монаха: «Верую, яко приидеши судити живых и мертвых, и вси во своем чину станут, старии и младии, владыки и князи, девы и священницы; где обрящуся аз?». Продолжение следует…

©NZ 07.02.23, Орск.