Внезапное происшествие. Часть 3-я

— Дедуль, а ты вообще-то кто? — Любопытствует лис. — Ну, то есть, не пойму я какая тебе до нас забота вообще? Растолкуй, пожалуйста.

— Ну как, — вздыхает дед, — вы ж ровно как дети малые тут. Непривыкшие совсем. А я в этом лесу чем-то вроде лешего подрабатываю. И тоже, в своё время, его — лешего-то — принимать, так же как и вас, пришлось. Да и обратно отправился он потом. А я, старый дурень, и спросить-то его не успел — откель пришёл, куда путь держит. Эх…

— Вот оно как, — удивляется Пух, — Это «ж-ж-ж» неспроста… Раз мы сюда к тебе в гости попадаем, значит это для чего-нибудь нужно. По-моему, так… А раз это для чего-нибудь нужно, то значит это и нормально — по-моему, так.

— Резонно! — покосился на приятели лис.

Ну и — делать нечего — пришлось идти до избушки лесника. Долго ли, коротко ли шли. Боровичок их проводил до неприметной тропинки, сказал, чтоб прям по ней следовали, а она аккурат и приведёт куда надо. Сам же отчалил. На прощанье сказал, что о следах их позаботится, чтоб из-за пикника того несчастного охотники их не выследили ненароком. Позаботится — ну спасибо.

Идут Иохим с Винни-Пухом по тропе, сквозь кусты порой продираются. А между тем и вечереть уже начинает. Что-то как-то далековато оказалось до заимки лесника.

— Не нравится мне всё это, — хмурится лис, — Такое ощущение, что старикан чего-то нам не договорил…

— Да успокойся, — жизнерадостно отвечает ему медведь, — вон сколько уже прошли, а значит осталось меньше чем было — скоро дойдём. Думаю, так… И пожрём!

— Пожрать-то, может, и пожрём. А может и нет… Куда эта тропа ведёт — только один этот грибовичок и знает.

— А что, думаешь — обманул? — удивляется Винни. — Да зачем ему?

— Вот то-то и оно — зачем? То есть какая у него в этом корысть? Я не вижу.

— Дак сказал же, что помочь хочет! — Не унимается Пух.

— Сказать-то сказал, да только смотри-ка в оба — как бы чего не вышло непонятного.

— Ага, ну это да, это дело. Смотреть — это я могу! Да только зря ты беспокоишься. По-моему так… Вот же — похоже, пришли! А? Что я говорил, что говорил?!

И действительно. Видят — старый, высокий — выше их роста — частокол. Дымок по-над ним. Пожали плечами, пошли искать вход. Идут — никак не найдут. Лис удивляется:

— Да как же этот лосяра за него повадиться-то умудрился? Как попал туда? Перелез, что ли? Силён, зараза!

— И чё так огораживаться-то, чё так огораживаться? — вторит ему медведь.

Нашли наконец калитку. Ну как — калитку? Просто из частокола ручка торчит дверная. Гладкая, отполированная, хоть и деревянная. Постучать? Это в брёвна постучать, что ли? А кто тебя услышит? Тут видят на частокол с той стороны кот влез. Чёрный. Буркнул что-то на своём кошачьем и скрылся обратно. Чудеса — да и только.

Винни-Пух открыл было рот — спросить, что дальше-то делать? Но так с открытым ртом и остался — помесь ворот с калиткой начала со крипом открываться. Приоткрылась маленько, и видят они мужичка. Высокий, статный, но седой. И обросший как чёрт — борода аж до пупа, космы, правда, причёсаны. В ушанке, несмотря на лето… Не-не, штаны на нём тоже были! И зипун — всё как у людей полагается. И сапоги кирзовые, давно не чищенные.

— Ахти ж, господи!!! — Вскричал этот человек, как только появился. — Страсти-то какие! Я от вида лося-то только недавно перестал заикаться, а тут опять вот такое!

— Здорово, Кузьмич!!! — Гаркнул лис, не смутившись таким своеобразным приёмом. — Привет от грибоедова! То есть, от этого… от деда грибного. Тьфу! Что ж так кричать-то? Аж уши у меня заложило… Ты как, Винни?

— А я, а мне…

— Поня-я-я-тно, — продолжил Иохим, — Так что? Кузьмич, впустишь нас, а то так есть хочется, что переночевать негде? Или, смотри, дальше пойдём — мы такие, да…

Старик, между тем, маленько оправился. Ну, не в этом, отхожем смысле, конечно — в чувство пришёл, короче. Буркнул:

— Кому Кузьмич, а кому и Фёдор Кузьмич, дорогой. Чё хамите-то сразу?

— Так вот я и говорю, дядь Фёдор — вечереет… ну, это… смеркается. Неужто прогонишь?

— Да заходите, чего уж, раз припёрлись… и раз от самого; Боровика. Но, предупреждаю, не шалить! У меня тут всё чинно-благородно. Ахти ж, послали мне на старость лет товарищей…

Зашли. И изнутри частокола делянка показалась немаленькой — соток, наверное, с сорок-сорок пять. А посередине избушка стоит. С пристройкой. Тоже видать, что старая, но крепкая. Наличники, крылечко — всё как положено. А на крылечке тот давешний чёрный кот сидит, умывается. Старик на него мимо проходя покосился с укоризной да проворчал:

— Что, наумыл нам гостей? Бергамот, твою душу…

Кот не обратил на Кузьмича никакого внимания, поглощённый своим грумингом.

— Ладно, заходите пока в хату, а я сейчас, — кивнул дед и удалился в пристройку.

Зашли в избу и сразу увидали лося. Такого, знаете ли, действительно интеллигентно одетого — чуть ли не во фрак. Но не во фрак, конечно — в серый костюм-тройку. То ли твидовый он был, то ли ещё какой — сразу и не разобрать. Да и кто б тут из наших приятелей в тканях бы разбирался? Иохим, разве что, но тому было как-то до этого фиолетово. В общем, увидали они этого самого антропоморфного лося.

— Добрый вечер! — выдал он из себя приятного баритону.

— И вам не хворать! — ответил лис. — Я вот Иохим, а это Винни — товарищ мой по несчастью.

Медведь коротко кивнул.

— Очень приятно, Лосяш, — ответил лось.

— И нам, и нам очень приятно, — уверил его Винни-Пух.

— Не-а, не похож, — засомневался Иохим. — Лосяш же — он круглый, вроде.

Лось тут же парировал:

— А насколько известно мне, уважаемый — Иохим тоже не очень-то и антропоморфным должен быть, а Вы — так прям вылитый я по конституции, только головы у нас разные. Но куда деваться, куда деваться… Приходится принимать объективную реальность такой, какая она есть.

— Понял, не дурак, — откликнулся лис, — Я ж это так — чисто, чтоб разговор поддержать. А против антропоморфного Лосяша ничего не имею. Если, конечно, он не достанет своими заумствованиями.

Лось пожал плечами, а затем молча пожал руки обоим нашим попаданцам.

— У мене как раз самовар вскипел, — подал голос вернувшийся из пристройки дед, — Лосяш, ты б на стол бы собрал, что ли? Видал — гости у нас.