Королева и ближний круг глазами Лисецкого

Глава 1

Жизненные обстоятельства вынудили Костю искать работу изначально для него неприемлемую просто потому, что способен он был на большее. Большее, однако, ускользало, как если бы кто-то сглазил.
-Не переживай ты так! - успокаивала Лера, - Мы же оба прекрасно понимаем - это временно. Вот увидишь, очень скоро подвернется что-нибудь стоящее. Ну что сделаешь, если жизнь такая непредсказуемая...
- Да я понимаю... - Костя тяжело вздохнул. - Просто...
- Я знаю, милый, - Лера нежно погладила его по плечу. - Я все знаю. Спасибо тебе... Без тебя мы не справимся. Ты не представляешь, как я признательна тебе за то, на что ты готов ради нас. Это же все равно что Ульяна пойдёт на вокзал разгружать товарные вагоны! Такая же нелепость!
 Костя был тщеславен, его мучила гордыня, а потому то, что другой бы воспринял относительно легко, становилось настоящей проблемой. Потеря статуса, невозможность ходить гоголем, распускать хвост и чувствовать себя на своём месте, были для Константина Лисецкого испытанием.

Состряпав резюме, согласно которому, работал семейным водителем семь лет, Костя стал откликаться на соответствующие вакансии. Зарплату соискателям предлагали не так, чтобы щедрую, однако неплохую, концы с концами вполне сходились. Лисецкий сжал зубы и твёрдо настроился потерпеть. Потерпеть потому, что идти обслугой, не один десяток лет занимая руководящий пост, ему претило. На душе было муторно, но интересы семьи, тем не менее, были для Кости важнее. Косте предстояло с головой окунуться в мир, о котором он имел представление смутное, поверхностное, основное на слухах и обрывочных сплетнях.

Как ни странно, но служба безопасности, в чьи обязанности должна входить тщательная проверка персонала, Константина пропустила, предложенную им легенду с аппетитом съела. Это уже потом, через неделю-другую, Костя понял, как ему "повезло" с семьёй, что была на языках у всех водителей непростого дома. Помощники бежали от Анны Холод сломя голову, не выдерживая и месяца. Лисецкий стал. одиннадцатым за последние полгода. Калейдоскоп лиц самых разных, профессиональных и не очень, неустанно крутился, благодаря самопровозглашенной королеве Анне. Не успев привыкнуть не то, что к человеку, к новому имени, члены семьи вынуждены были запоминать следующее.

Будучи человеком весьма далёким от любого рода обслуги, Лисецкий не уставал поражаться. И если до того, как он познакомился с Анной и другими водителями из дома для небожителей, у него ещё были какие то иллюзии насчёт власти, то очень быстро не осталось ничего, кроме недоумения. Перед ним приоткрылся совершенно особый, замкнутый мир в мире, где слуги народа жили так, как не может себе даже представить простой обыватель. Люди, пользы от которых,не было никакой, жили не просто широко, нет. То был принципиально иной уровень, пласт, срез абсолютно незнакомого доселе общества чиновников, жадность и беспринцыпность которых высмеивали классики ещё двести лет назад. Суть, с тех пор суть, не изменилась.

Времена, когда Константин Лисецкий имел дело с людьми не просто богатыми, но богатыми баснословно, давно миновали. Так, или иначе, все, что он видел доселе, ни шло ни в какое сравнение с тем, что увидел теперь.
Водители, с которыми познакомился Костя и для которых в доме на первом этаже имелась специальная комната, чехвостили своих "хозяев" и так, и эдак на разные лады.Классовая ненависть горела здесь вечным, неукротимым огнём днем и ночью, а природа её становилась понятна всякому, кому довелось попасть за забор, что окружал дом, и хранил покой тех, кто оказался в нужное время в нужном месте. Людей среди жильцов не имелось, лишь подобия, давно утратившие само понятие о человеческом. Существа, давно поверившие в собственную исключительность, всех прочих живущих если и замечали краем глаза, то не снисходили никогда, ибо ниже достоинства.Грязь, чернь, твари дрожащие.

 Константин потрясенно молчал, больше слушал, неизменно изумляясь и мотая на ус. Истории, передаваемые из уст в уста, окончательно подорвали его веру  в то, что когда-нибудь, пусть в отдаленном будущем, в родной стране что-то изменится. Не изменится никогда, пока существует государство и чиновники в том виде, в котором есть. То был опыт несомненно новый, познавательный и отнюдь не бесполезный, поскольку нигде более столкнуться с властьимущими с точки зрения быта, возможным не представлялось, а посмотреть на это стоило. Посмотреть и сделать выводы, дабы никогда уж более не обольщаться, не питать, так сказать, вредных иллюзий. Раскол между тем как живут обычные люди и те, кто у большого корыта, столь невообразимо огромен, что представить его не просто, у многих не хватит воображения.

В те времена, когда в Москве горели, призывно искрились казино, подобного рода дельцы от закона проплывали перед глазами Лисецкого еженощно. Но ни единого раза он не задумался о том, а как же живут эти люди, чьи кошельки не имеют дна? Какие у них семьи? Как устроен быт?
И если когда-то он был с ними накоротке и интересовал его лишь результат разгульных ночей, во время которых на игорные  столы летели без счета хрустящие купюры, то теперь довелось увидеть изнанку, оказаться одним из тех, чьё имя не всегда запоминают с первого раза. Самолюбие Лисецкого страдало так, что иной раз становилось трудно дышать. Ситуация усугублялась тем, что Константину перевалило за пятьдесят. В этом возрасте положено пожинать плоды, а не круто менять свою жизнь в худшую сторону. То было мучительное, тяжкое время.

Возвращался Константин поздно, не раньше десяти вечера, а уходил, когда стрелки показывали шесть тридцать утра.
Жена Лера и младшая дочь Ульяна что ни вечер ожидали срыва, каждая по-своему понимая, что невозможно долго работать там, где все не твое, где воротит с души.
- Мам, ты как думаешь, наш папа сколько продержится? - спросила однажды Ульяна.
- Не знаю, доча. Правда, не знаю. - честно ответила Лера, прекрасно понимая, как тяжело приходится мужу.
О том, что представляет собой Анна Холод, Костя рассказывал, жадно, почти не жуя, поглощая заботливо приготовленный Лерой ужин. Нормально поесть в течение дня удавалось редко, если вообще удавалось. Складывалось впечатление, словно Анна сознательно делала жизнь помощников невыносимой и не потому, что имела определённую цель. Отнюдь. Все объяснялось тем, что ей просто нравилась власть. Ощущения от того, что можно по пять раз на дню менять решения, отправлять туда, не знаю куда, а затем требовать вернуться с полдороги, были непередаваемы. Анна наслаждались, давая водителям абсурдные или же откровенно нелепые поручения, настаивая на том, чтобы они обернулась за полчаса там, где не управишься и за два.
"Королева Анна" - прозвала её Лера. Эта женщина выжимала Костю до капли, словно вампир, безжалостно, абсолютно бездумно, согласно своим примитивным потребностям существа жалкого, бесконечно ничтожного, но мнящего себя центром вселенной и алчущего повелевать.

Речь изначально шла о пятидневной рабочей неделе. Оговаривалось, что иногда будет занят вечер субботы, за отдельную, разумеется, плату. Возить предстояло троих детей и бабушку. Так, во всяком случае, объяснил посредник, что нашёл в сети резюме Лисецкого и вцепился в него мёртвой хваткой. Не вполне понимая, отчего вдруг его хотят так страстно, Константин, остро нуждавшийся в работе, охотно согласился приступить к новым обязанностям уже на другой день после звонка.

Быстро выяснилось, что помимо детей, есть ещё жизнерадостная корги Моня, которую необходимо выгуливать дважды в день, что бабушка почти не выезжает, зато имеется Анна Холод,фигура гротескная и сложная, упомянуть о которой "забыли". Жена хозяина - женщина глубоко несчастная, азартно пьющая с самого утра,и, как следствие, необязательная и с большим количеством разноцветных лихих тараканов, что толпились в её голове несметными полчищами.
 Несмотря на пятерых детей, Анна не знала чем себя занять,как убить бесконечное, тягучее время, а потому каждый свой день посвящала питию и покупкам. Квартира была в прямом смысле завалена пакетами большими и маленькими, многие из которых стояли невостребованными неделя за неделей, месяц за месяцем. Однако число упаковок росло с каждым днем и невольно наводило на мысли если не о тяжёлой патологии, то о чем-то явно не здоровом. Пахло несчастьем, чей запах описать невозможно, равно как невозможно перепутать ни с одним другим.
 Что касается отпрысков Холод, то их интересы Анну ни мало не волновали. Важно было лишь создать иллюзию заботы, сделать вид, пустить пыль, а между тем, распихать, растолкать детей по секциям и кружкам, загрузить их так, чтобы нос было некогда поднять, по сторонам оглянуться. А нравиться, или нет, хочется, или не хочется, это для Анны значения не имело.
Дети при деле? Отлично! Разве это не показатель того, что она, Анна, хорошая мать? Мать года, да нет,- десятилетия!

Чем ближе узнавал Константин Анну, чем больше наблюдал более чем странный уклад семьи Холод, тем очевиднее для него становилась звенящая пустота, царившая внутри. Бессмысленность самого существования этой так называемой семьи поражала воображение. И если первые недели Анна ещё держала лицо, пыталась что-то из себя изобразить, то позже расслабилась и перестала Константина стесняться.Он превратился в привычный атрибут, вроде комода или кухонного гарнитура. Грубая Мытищинская девка все чаще являла перед ним уродливое нутро, неумело спрятанное под маской "московской элиты".

Глава 2

Владимир Кириллович и Антонина Петровна зятя не любили, терпели. Владимир не жаловал родственника особенно, причём задолго до того, как тот стал чиновником, как деньги потекли буквально рекой, а уровень жизни начал неудержимо меняться буквально на глазах.
- Есть в этом хрене какой-то изъян, жопой чувствую есть. - говорил Владимир.
- Не выдумывай, отец, нормальный парень! - отмахивалась Антонина. - Чего ты на него взъелся?!
- Говорю тебе, Тоня, гнилью от него тянет. Не чувствуешь что ли?! - настаивал Владимир, зажимая пальцами нос.
-Знаешь, Вова, не наше это дело. Аньке нравится, пусть живут.
-Пусть. -милостиво согласился Владимир. - Но не будет она с ним счастлива. Увидишь, не будет.
Вячеслав, между тем, быстро и уверенно шёл в гору семимильными шагами. Так быстро и так уверенно , что оставалось лишь удивляться.
Чем больше появлялось денег, тем меньше в  ячейке Холод оставалось от самого понятия "семья", как бы парадоксально это ни звучало. Отношения между супругами становились все более формальными.Жена совершенно перестала интересовать господина Холода. Деятельность зятя заставляла Владимира Кирилловича смачно плеваться, презрительно кривить, поджимать губы.
- Я, мать, понять не могу, - говорил он Антонине, -
ну занимаешься ты налогами по Твери и области, - замечательно! Денег-то столько откуда?! Как они это ухитряются?! И ведь вправе себя считают... Вот что самое ужасное. Морды наели... Гребут лопатой! Тьфу! Противно! А я говорил! Говорил или нет?! Гнилой наш Славка, насквозь гнилой.
Антонина молчала, но с мужем в душе соглашалась."Сколько верёвочке ни виться, конец все равно будет". - думала она с неприязнью. Главной причиной её неприязни было то, во что рядом с Холодом стремительно и  безвозвратно превратилась единственная дочь. Деньги испортили Анну молниеносно, вытащив наружу все то, что дремало, спало и никак о себе до поры не заявляло. От новых манер Анны,от барских ее замашек, от трепетной  любви к веселящим напиткам, Антонину коробило.Процесс деградации шёл с каждым днем все бодрее, но остановить это, было решительно невозможно,  поскольку Анна проблем не признавала категорически.
- Оставь свои домыслы, мама! Будь добра! Тебе что, нечем заняться?! - морщилась небожительница при каждой попытке матери поговорить, достучаться.
- Аня, ты доиграешься... - пыталась припугнуть Тоня.
- Отвяжись, без тебя тошно! - грубо отталкивала её Анна. -Жить буду так, как хочу! А ты не завидуй! Моя жизнь! Заруби это себе на носу!
В конце концов, Антонина Петровна отступила, оставила любые попытки что-либо изменить.
-"Пусть идёт как идёт. Нет у меня ни сил, ни желания." - решила она однажды и перестала вмешиваться.

 Подарки, приобретённые на деньги зятя, "подачки" -как говорил Владимир, родители упорно не принимали, дистанцировались. И если Антонина помогала с детьми по мере сил, то Владимир норовил улизнуть под любым благовидным предлогом, лишь бы не пересекаться с Вячеславом Холодом. Смотреть в его сытое, довольное жизнью лицо, было Владимиру невыносимо. Чем дальше, тем сложнее было заманить его в неуютные хоромы на Улафа Пальмы, Небольшая квартирка в родных Мытищах, скромная дача, а главное-покой. Ничего больше Владимиру не требовалось.

Анна же, этого не понимала, не верила, пыталась задобрить родителей, или скорее поразить, покупала дорогое белье, рубашки, платья для матери, французский коньяк для отца. Оба неизменно отказывались от всего.
- Сложная вы для меня публика. Слож-на-я-я-я-я-я! - жуя губами, говорил отец и отодвигал от себя пакеты, даже не заглянув внутрь.
- Но папочка, - бормотала Анна, - ты же видишь, качество какое!Да ты попробуй, потом спасибо скажешь! Внимания отца Анне никогда не хватало и теперь, когда, как ей думалось, он должен был бы... Ничего не изменилось.
- В гробу я видал это качество! - упорствовал Владимир и взгляд его становился колючим. - Сказано тебе, Анна, не надо мне ничего! Сдавай назад! Коли ездить нравится, а слов не понимаешь!
- И мне, Аня, не покупай ничего, - вторила Антонина Петровна. - Сколько ещё раз просить? Не надо нам всего этого! Не надо!

Анна громко фыркала, обижалась, но всякий раз послушно сдавала дары обратно. Так продолжалось из недели в неделю, из года в год.
-"Будто игра какая-то" . - думал Лисецкий, наблюдая "спектакль".
Первое время ему казалось, что Анна просто не желает слышать, стремится угодить, побаловать, но потом он понял, что в сущности ей все равно. Анна покупала родителям вещи не потому, что хотела порадовать их, но потому, что тем самым тешила себя самое. Дескать, могу и делаю! И никто мне не указ! Денег в семье имелось столько, что потратить их было задачей невыполнимой. Так почему бы не убить несколько часов, выбирая заведомо ненужные вещи неблагодарным родителям? Надо же заниматься хоть чем-то! И плевать, что им не надо! Надо мне, Анне!
- Можешь себе представить, - делился вечером Лисецкий, - никто друг друга не слушает, никому ни до кого дела нет.
- Богатые тоже плачут и очень горько. - философски заметила Ульяна, с интересом внимая очередным рассказам отца.


Отрадой для Константина стала Моня. Собака быстро привязалась к нему, ждала по утрам у двери, на прогулке оглядывалась, смотрела не отстаёт ли, держит ли её в поле зрения.
Моню приобрёл Вячеслав, надеялся привить сыновьям чувство ответственности. Но надежды не оправдались. Однако всякий раз, обнаружив что с Моней гуляет водитель, Холод орал громовым голосом, грозил "разобраться" .
- Если ещё раз увижу... Мало не покажется! Чтобы никогда больше!!! Я кому, вашу мать, собаку купил?!
Но стоило Вячеславу уехать, Моня снова переходила Константину. Собака была доброй, ласковой, гулять выходила с явным удовольствием и Косте доверяла безгранично.
- Раскормили, не занимаются с ней... - сетовал Лисецкий, показывая Лере фотографию очаровательной подопечной. - Единственное солнце в этой семье. С ней бегать нужно, тренировать... А у меня времени всего-то пятнадцать минут.

Сыновья тянулись к отцу, мать избегали, если не сказать стеснялись. Женщина, которую дети видят навеселе ежедневно, искренне увлеченная лишь собой и своими желаниями, тёплых чувств у подростков вызывать не может. Старшие откровенно хамили, выражений не выбирая.
-"Ничего удивительного, " - думал Костя,- ведь перед глазами  яркий пример отца".   
А Вячеслав не ставил жену ни во что и ничуть не смущался это показывать, даже как будто демонстрировал. На тот момент, когда Лисецкий приступил к работе, то был безнадежно больной, дурно пахнущий союз двух совершенно ненужных друг другу людей. Скандалы здесь почитали за норму и это при том, что Холод наезжал домой короткими набегами раз в неделю, на пару-тройку часов, чтобы забрать  Моню и сыновей и увезти их на выходные на дачу.
Дочь он не брал никогда, её будто не существовало вовсе. Ну живёт какая-то девочка, не слишком красивая, неинтересная, абсолютно чужая. Да и черт с ней, пусть живёт. Мне-то что?


Младшая и единственная дочь Даша совершенно очевидно страдала от нелюбви всех членов своей большой, разобщенной семьи. Но другой у неё не случилось и бедняжка всеми силами тянулась к равнодушной матери, которой не было до неё никакого дела. Если кто-то и беспокоился о Даше, то только бабушка Тоня. Но будучи женщиной пожилой, начисто лишённой жизненного огня, она не способна была дать ребёнку все то, в чем тот остро нуждался. Сыта? Одета? И ладно. То была самая несчастливая семья, которую когда-либо приходилось видеть Косте.
Даша, сама того не понимая, вызывала глубокое сочувствие, ей трудно было не сопереживать и поэтому Костя стремился подарить ей хотя бы толику простого человеческого тепла. Не прошло и трех недель, как Анна доверила ему возить дочь без сопровождения, один на один и Костя всегда говорил с ней,  внимательно слушал, а она поражала его своим отнюдь не детским взглядом на жизнь. В теле шестилетней, неухоженной, всеми заброшенной девочки с грязными волосами, жила уставшая, разочарованная женщина средних лет.
- Это такая дикость! - говорил Костя жене. - Я и представить не мог, что такое бывает! Ты только подумай ; я чужой человек, вся моя "биография" от начала до конца выдумана, а она доверяет мне дочь! Маленькую, шестилетнюю девочку!
-Да... -протянула Лера, представив на миг, что вот так отпускает Ульяну, и понимая, что это совершенно невозможно. - Не понимаю...
Няни, по какой-то непонятной причине, у Даши не было, хотя мог быть целый штат.

Первая же поездка в детский сад ввела Лисецкого в ступор. Дашей, как выяснилось, откровенно брезговали воспитательницы, не скрывая воротили носы. Ибо девочку, за пребывание которой платили ни много, ни мало семьдесят пять тысяч в месяц, элементарно не мыли, и пахло от неё не жасмином, не розами и не детским мылом, а застарелой мочой и немытым телом, каким бы нереальным это ни казалось.
 Обнаружив сей прискорбный факт, Костя содрогнулся от жалости и отвращения, едва поняв, что ему не почудилось.
 - "Твою мать... Как такое вообще возможно?!" - подумал он в ужасе.
Почему для ребёнка не наняли няню, было не ясно, но факт оставался фактом.
-"Скажи кому, не поверят". - подумал Костя.

- Константин , в шкафчике у Даши, свежее белье, одежда. Вы её переоденьте пожалуйста, а ношенное возьмите в стрирку.- развалившись на заднем сиденье, томно распорядилась Анна, глаза которой были прикрыты, а изо рта отчётливо тянуло перегаром.
- Простите? - повернулся Лисецкий , решив, что ослышался.
Будучи отцом двоих дочерей, он никогда бы не позволил переодевать их постороннему мужчине. Сама мысль об этом показалась до смешного нелепой.
Анна, однако, ничего особенного в своих указаниях не видела. Кроме того, женщину явно мучило похмелье и именно это, а не что-то другое всецело занимало её мысли. Анне не терпелось выпить, все другое значения не имело.
-"Кошмар какой-то..." - обречённо подумал Костя, беря Дашу за руку и ведя её в группу.
Согласно представлениям Анны не было ничего страшного ни в том, чтобы переодеть немытого ребёнка в чистое белье, ни в том, чтобы сделал это малознакомый мужчина, намерения которого, могли быть, если подумать, какими угодно.
Уже на третий раз Костя понял, что несмотря на его хорошее отношение к заброшенной Даше, возиться с колготками, трусиками и маечками, он не готов. Не готов и не будет. Это уже, знаете ли, слишком!
- Вы не могли бы помочь? - обратился он к нянечке. - Мне как-то неловко...
Нянечка помогла, но Костя ясно видел что без желания, без тепла, без сочувствия.

- Анна Владимировна, -  твёрдо сказал он, вернувшись за руль, - я больше не стану переодевать Дашу.
- Что Вы сказали?! - недоуменно переспросила Анна.
- Будьте добры решить этот вопрос без моего участия. - добавил Лисецкий, не посчитав нужным повторять.
- Как это выдержать?! - произнесла Анна трагическим голосом.
Фразу эту, как вскоре заметил Костя, она повторяла по несколько раз за день.
Что именно предстояло "выдержать" оставалось загадкой.


 Глава 3

Свой день Анна начинала не раньше одиннадцати. Нет, утром она делала над собой нечеловеческое усилие и медленно выплывала из спальни, с тем, чтобы проводить детей в школу. Ибо МАТЬ!
-Лучше бы она этого не делала! - смеялся Костя, описывая ежеутреннюю сцену Лере.
Чаще всего по утрам Анна жестоко страдала похмельем и потому была злой и весьма раздражённой, благо семья большая, есть на кого сорваться. Путаясь у всех под ногами,  неприбранная, нечесанная Анна хриплым голосом раздавала направо и налево бессмысленные указания, которые дети благополучно пропускали мимо ушей. Однако сие позволяло Анне чувствовать, что долг свой материнский она честно выполнила, стало быть можно быть спокойной и собой довольной.
- Как это выдержать?! - произносила Анна время от времени, ни к кому не обращаясь.
- "Господи, какая же дура!" - думал Костя, стоя в ожидании, когда "его" дети будут готовы. За ним "закрепили" младших. Сначала надлежало отвезти в детский сад шестилетнюю Дашу, затем в школу девятилетнего Архипа.
 Приехать вовремя удавалось редко, ведь детей Антонина Петровна почему-то будила тогда, когда они уже должны были выходить Будильников ни один не слышал, а полагаться на Анну было смешно, никто и не полагался. Костя успевал погулять с Моней, привести её, покормить, а после понаблюдать как семейство собирается. Все повторялось изо дня в день, более или менее одинаково. Мальчишки носились из угла в угол, сбивая друг друга и то и дело затевая потасовки, Летала одежда и обувь, портфели, учебники и тетради, слышались смех и ругань. Даша, будто приведение, бродила по квартире с закрытыми глазами, силясь проснуться, Антонина Петровна пыталась безуспешно организовать детей,собрать в кучу. Анна оглушительно орала, периодически срываясь на визг.
- Какой дурдом! - смеялась Ульяна, живо представляя себе описанное.

Помимо Кости в семье имелось ещё четыре водителя. Один возил старших погодок Матвея и Дена, другой занимался исключительно средним Борисом, поскольку тот всерьёз посвятил себя спорту и жил по индивидуальному графику. Третий - водитель выходного дня, приезжал только в субботу и воскресенье. И, наконец, четвёртый - Виталий. Сей персонаж почитал себя избранным, ведь числился доверенным лицом самого шефа, возил его, когда тот наведывался из родной Твери в Москву, выполнял разного рода поручения и гордо выдавал зарплату коллегам. Личностью Виталий был мутной, кислой, весьма подозрительной и крайне неприятной. Приехав из Беларуси каких-то пять лет назад, он ухитрился пристроиться к Холоду и втереться к тому в доверие настолько, что тот поселил Виталия в одной из своих квартир на проспекте Мира и позволил пользоваться одной из машин в личных целях. Не имея ничего своего, Виталий, тем не менее, перевез в Москву жену, тёщу и двоих детей. И все же, что бы он о себе не думал, его сторонились и держаться ему невольно  приходилось особняком. Стоило Виталию появиться в комнате отдыха, как разговоры мгновенно смолкали, а водители начинали один за другим расходиться. Кто покурить, а кто дождаться распоряжений в машине, слушая радио.

- Есть в нем что-то отталкивающее, настораживающее. Ощущение от него такое, что нож воткнет в спину и не поморщится, лишь бы себя не обидеть. - поделился Лисецкий.- Видел я пару раз как он с Холодом общается. Заискивает, в глаза заглядывает, был бы хвост, вилял бы все время. На все готов, лишь бы место сохранить.
-Интуиция тебя ещё ни разу не подводила. - заметила Лера. - Держись от него подальше. Кто знает, что там у него в голове...
-Тем более, что никто с ним общаться не хочет. Это же не просто так? Правда? - серьёзно добавила Ульяна.
А пообщаться в свободное время водители очень любили. Все знали все и обо всех. То было небольшое сообщество единомышленников, сродни закрытому клубу, где рассказывали друг другу о тяжёлых буднях в обществе не вполне здоровых психически людей.
Страдали "хозяева", как правило, манией величия, но встречались, порой, и другие, столь же тяжёлые, мании и недуги. Нормальные если и попадались, то как случайная радость, небывалое,  везенье, одним словом - чудо.

-Вдова одного высокого чина уволила своего охранника после пятнадцати лет безупречной службы за то, что тот позволил зайти в лифт школьнику, жителю того же подъезда, когда в нем ехала ОНА. - поведал Костя семье одну из историй сумасшедшего дома.
- А что никому нельзя было в лифт заходить?! - уточнила Ульяна.
-Если ехала ОНА, то никому. Даже ребёнку. - кивнул Лисецкий. - И она же была инициатором настоящей войны, когда добивалась того, чтобы водители не имели права пользоваться лифтами, только лестницей. К счастью, добиться этого ей не удалось. Говорят, переживала очень!
- Боже мой! - закатила глаза Лера. - Какая цаца!
-А ещё одна ненормальная трижды в неделю гоняла своего водителя из Москвы в Сергиев Посад, где жила её мама. Мама обожала делать тефтели,  и их следовало забирать по мере готовности. Но дело даже не в этом, а том, что тефтели отдавали собаке, потому что есть их было невозможно.
- Ты как? Держишься? - спросила Лера.
-Есть чувство, что уходить не время. Ты не волнуйся, я поработаю. Хотя знаешь, другие водилы на меня ставки делали, спорили, сколько продержусь. Самое большее давали месяц. Все проиграли - третий пошёл.
- Ничего себе! - засмеялась Лера и обняла мужа.

Глава 4

Помимо Торговых Центров, Анна регулярно посещала ателье на Ленинском и салон красоты на Ленинградке. Оттуда она всегда выходила в маске, полностью закрывающей лицо, оставляя открытыми лишь глаза.
-Эта маска пропитана специальным составом. - объяснила Анна, перехватив удивлённый взгляд Константина.
- "Безумие, - думал Лисецкий, - торчит на процедурах по четыре часа, а потом бухает как не в себя. Где логика?!"
Однажды Костя слышал как Анна жаловалась приятельнице на то, что "салонные процедуры совсем не работают".
- "Неудивительно" - подумал он тогда и посмотрел на Анну в зеркало заднего вида.
Всякий раз направляясь в салон, Анна знала, что пробудет там никак не менее трех часов, чаще более. Однако ни единого раза она не предложила Косте сходить пообедать, размяться, посетить туалет. Это просто не приходило ей в голову. Водитель - существо неодушевленное, оно для того, чтобы возить её туда, куда она скажет, и тогда, когда ей необходимо. И если оно испытывает голод или желает посетить туалет, ей нет до этого дела, она просто не хочет об этом знать.
Отработав несколько недель, Лисецкий убедился, что маршруты, за редким исключением, одни и те же, что часы,или их количество, которые Анна проводит во "Временах" или где бы то ни было ещё , тоже не особенно отличаются день ото дня. Но первое время пришлось тяжело. Костя не мог покинуть машину, так как не знал когда вернётся Королева. Брать еду с собой она запрещала.
-"Салон пропахнет. Это неприемлемо".
Вот и крутись как хочешь. Костя брал с собой бананы и термос с Иван-чаем. Это помогало продержаться.
Что касается ателье, то туда Анна ездила не только на примерки, но и пообщаться. Подруг, как таковых, у Анны не имелось, не обзавелась. Поэтому поговорить о жизни,  а заодно и выпить, она могла с продавцами, косметологами, портными.
Две резвые дамочки средних лет, с претензией на элегантность, чем-то покорили её когда-то и тем самым обеспечили себя заказами на долгие годы вперёд. Их неподдельная радость при каждом появлении Королевы, грела последней душу, успокаивала, убаюкивала, примиряла. Кроме того, Ден занимался в театральной студии, ему Анна часто заказывала костюмы.


- Как мы рады Вас видеть, Анечка Владимировна! - сияя, Ольга выбежала навстречу любимой покупательнице ещё до того, как та успела зайти в магазин.
- Я тоже рада... - широко заулыбалась Анна, ни на секунду не усомнившись в искренности Оксаны. Или Лены? Или как там её? Может быть Ира? Люда? Не все ли равно? У обслуги нет имён, как нет индивидуальности и лица, кое иметь им по статусу не положено. Много чести.
-  Анна Владимировна, здравствуйте! Прекрасно выглядите! Такая красавица! А у нас новые поступления! Вам понравится! - поспешила сообщить Ирочка, в то время как Лиза уже наполняла высокий бокал розовым шампанским, несколько бутылок которого всегда держали в холодильнике для "особых клиентов".
Свой вояж по любимому ТЦ "Времена года", Анна начинала часов с двенадцати,а закончить должна была к двум, иначе Костя не успевал забрать Архипа из школы. Часто случалось так, что забрать ребёнка вовремя не удавалось и ему приходилось ждать. Анна не следила за временем, в когда Костя писал, что пора, она отвечала:
- Да, да. Я уже иду.
Но на деле не двигалась с места.А чего торопиться?! Подождёт Архип, ничего не случится. Подумаешь, беда!

С наслаждением выпивая свой первый за день бокал, Анна забывала обо всем и обо всех. Боже, каким же вкусным был каждый глоток! Какое яркое удовольствие испытывала она, чувствуя, как устремляется в желудок чудесный, целительный нектар! Всем прочим напиткам, Анна предпочитала шампанское. Ей нравилось то, какой она становилась лёгкой, раскрепощенной, какой неотразимой, ослепительной, великолепной. Кроме того, шампанское, в её представлении, было напитком для избранных, для таких, как она. И речь, разумеется, не шла о том пойле, что предлагали сетевые магазины, рассчитанные на многочисленное быдло.
- Королове,королевский напиток! - любила говорить Анна, торжественно приподнимая тонкостенный бокал.
И неважно что язык у "королевы" заплетался, а выглядела она, несмотря на все старания, довольно потрепанной, чтобы не сказать потасканной.
Где-то в глубине души, едва ли не на самом её дне, Анна все понимала и о себе,  и о своей жизни, которая оказалась вовсе не той, о которой она когда-то мечтала. Не исключено, что по утрам, когда волшебное действие алкоголя заканчивалось,
в голове просыпались и начинали копошиться непрошенные, недопустимые мысли. Алкоголь же помогал не думать, не чувствовать, не страдать ни от одиночества, ни от того, что никому не нужна. Однажды создав себе образ, соответствующий, как ей казалось, положению, Анна срослось с ним намертво и большую часть жизни искренне верила в то, что себе о себе придумала.

Таким образом, внимание, которым окружали Анну, представлялось ей
вполне заслуженным и ничуть не наигранным. Да, да, да! Именно так надлежит встречать королеву!
- Неужели она действительно думает, что ей от души рады? - задумчиво произнесла поздним вечером Лера, выслушав очередную главу о поездке прекрасной Анны во "Времена".
- Кто её знает, может и думает. Или же выдаёт желаемое за действительное. - предположил Константин. - Ты не представляешь, какое там сомомнение, ну и кроме того, она же явно больной человек. Проблема-то есть...
- А мне её даже жалко... - призналась вдруг Лера. - Ведь по сути Анна очень одинока и никем не любима... Если бы мужу было до неё дело, наверное, лечил бы её, старался что-то сделать. Но больше всех обидно за Дашку. Бедная девочка... Так и хочется её пожалеть, книжку ей почитать.
- И мне Дашку жалко! - поддержала Ульяна. - Бедный ребёнок! Кошмар! Вот уж кому не повезло!

- Какая же мерзкая баба эта Анна! - с отвращением сказала Ирочка, проводив, наконец, сильно нетрезвую гостью.
- Зато денег до хрена! - кисло усмехнулась Лиза. - Поэтому может себе позволить и бухать, и гонять нас из угла в угол.
- Каждый раз, как вижу её, блевать охота. - призналась Ольга.
- Ага, то-то ты бежишь ей навстречу сломя голову с дежурной улыбкой. - заметила Ирочка.
- А ты не бежишь? "Анечка, Ваше шампанское!" -   смешно сморщив нос, передразнила Ира.
- Да ладно вам ссориться, - предложила Лиза, - все мы хороши. Как бы там ни было, Анька нам выручку делает на месяц вперёд.
- Что есть, то есть... - завистливо вздохнула Ольга. - И как ей удалось такого богатого мужика на себе женить?! Совсем ведь не интересная, лицо испитое, фигура так себе, ничего выдающегося.
- Слушай, они поженились когда он ещё не был богатым. Помнишь, Анька рассказывала? - напомнила Ира. - Другое дело, что нарожала пятерых... Или шестерых? Сколько у них там детей? Кто-нибудь знает точно? Теперь - то он по любому никуда не денется... Да и имущество наверняка на неё, на тестя с тёщей, на брата, на свата. Он же у неё чиновник? Да? Им же нельзя...
- Да он не живёт с ней давно! - с видом всезнайки вставила Ольга. - Одна видимость! Только деньги и держат, чувств никаких! Мерзость!
- Давно или нет, мы не знаем, но младшему сколько? Четыре кажется... - промолвила Лиза.
- Такие деньги на шмотки тратить! Все-таки она ненормальная! - сказала Ира и отправилась разбирать отвергнутые  вещи, горы которых всегда оставались на столах после посещений Анны.


- Константин , Вы не могли бы быстрее? Опаздываем! - нервничала Анна, поглядывая на часы.
- Пробки, Анна Владимировна, пробки. Вы же видите. - ровным голосом ответил Лисецкий , не оборачиваясь. Если первые пару недель он нервничал, переживал, что вовремя не успеет, то уже через месяц вообще об этом не думал. Не его печаль. Не тащить же Анну волком, не выталкивать из дома?
- И все же... Нельзя ли что-то придумать? -  раздражённо спросила Анна.
- Нельзя... - все тем же ровным, бесцветным голосом ответил Костя, а про себя подумал, чтобы если бы Анна подружилась со временем, начала выходить загодя, то и опаздывать бы не пришлось. Тем паче, что он всегда предупреждал её о том, сколько займёт дорога, учитывая ситуацию на улицах.
Дружить со временем Анна категорически отказывалась. Куда бы ни ехала, была уверена - подождут, не развалятся. И ведь не ошибалась! Её ждали. И недовольство свое при себе держали. Улыбались, встречали, радовались, только что ковровую дорожку не стелили. Королева! Да здравствует королева!
А то, что за спиной говорили, об этом Анна не думала. Могла себе позволить. Ещё не хватало об обслуге думать! На грязь под ногами внимание обращать.

Между тем, выросла Аня в семье самой рядовой, ничем не примечательной, обыкновенной. Но всегда замахивалась на нечто большее, нежели простая обыденность. Все, казалось, было в Аниной жизни предопределено.
- Нет ничего плохого в том, чтобы быть серой. - так сказала однажды Антонина Петровна, Анина мама.
- Серой?! - удивилась и отчего-то немного испугалась Аня.
- Ну да. Именно серой. Другими словами НЕ выдающейся. Без яркого оперения.
- Мааам, а что, если мне нравится яркое? Блестящее? Необычное? - уточнила Аня, которой стало вдруг грустно и захотелось плакать.
- "Что, что"?! - передразнила Тоня, нравится - разонравится!
- Нет, мама, не разонравится! - возразила Аня.
- Будешь, значит, страдать. - сделала вывод Антонина. - Потому что блеск и перья для красивых или талантливых. А ты ни то, ни другое.
- Это мы ещё увидим! - дерзко ответила Аня.
С того разговора минуло много лет, Анна получила все, о чем грезила, но счастье так и не познала.

Глава 5

За полторы недели до Нового года Даше исполнилось семь лет, но девочка заболела и празднование пришлось отложить.
Анна задумала пышное торжество в одном из ресторанов ТЦ Времена и больше переживала из-за того, что все сорвалось, а вовсе не из-за болезни дочери.
То, что Даша лежала дома с температурой, ничуть не повлияло на обычное поведение Анны, на образ её действий.
Более того, обнаружив, что дочь горит, она не бросилась за градусником, не позвонила врачу, а позвонила Косте, гулявшему с Моней:
-Даша заболела. - сказала Анна раздраженным голосом. - Вы не могли бы вызвать ей врача?
- Я?! - Костя остолбенел. - Но врач начнёт задавать вопросы, а я не смогу ответить, потому что не знаю...
- И все-таки, вызовите ей врача! -  потребовала Анна и отключилась.
- Фантастика! - произнёс Костя, обращаясь к внимательно смотревшей на него Моне.
Врачу он дал телефон Анны, поскольку ничего иного в этой ситуации сделать не мог.

Остаться у постели больной дочери, почитать ей, просто побыть рядом, Анне не пришло в голову. Зачем?! Есть бабушка, да и вообще, у неё дела,
у неё покупки, её ждут девочки-продавцы, и потом, ничего особенного ужасного не происходит.
- Как это выдержать?!
Даша болела неделю и как только температура опустилась до 37, Анна решила, что празднику быть!
- Пора! Пора! - хватит залеживаться! - заявила она, хлопнув в ладоши и отправилась в ТЦ за новым платьем, а заодно за тем, чтобы назначить-таки дату банкета и ещё раз обговорить меню.
- Температура ещё есть... - робко заметила Антонина Петровна. - Может быть...
- Не может! - отрезала Анна.

Накануне действа соизволил показаться глава семейства, и Анна потащила его во Времена, с тем, чтобы окончательно утвердить меню. Всю дорогу супруги молчали, друг на друга не смотрели, каждый уставился в окно со своей стороны.
- "Абсолютно чужие..." - мелькнула у Кости мысль.
 Холод меню не одобрил и разгорелся безобразный скандал.
- Ты о чем думала, идиотка, когда заказывала устрицы на детский стол?! Какие на х... устрицы?! Детям нужны пюре и котлеты! Это детский праздник тварь ты тупая! Ты для кого все это?! Для кого?! Меняй все! Или вообще ничего не будет!
Анна в долгу не осталась, стоило ей напиться или же просто выйти из себя, как истинная натура проявлялась во всем великолепии и блеске. Все наносное слетало без следа. Отборный, грубейшего пошиба мат, сальные выражения, коим позавидовали бы грузчики, лились изо рта Короевы, подобно водопаду.Небожители орали друг на друга, не стесняясь в выражениях, элита выясняла отношения. Администратор и официанты предусмотрительно отошли подальше и стояли, замерев, бледные, как полотно, опасаясь не то, чтобы вмешаться, но лишний раз вздохнуть. Кончилось тем, что Вячеслав ушёл, "хлопнув дверью" ,  Анна громко, некрасиво разрыдалась, а затем напилась,  да так, что вырубилась прямо за столом, опрокинув недопитый бокал и уронив растрепанную голову на мокрую скатерть.

Сидя в машине, Костя прекрасно видел, как из дверей выскочил красный, взъерошенный Холод, и понял, что что-то случилось.
- Костя, поехали! Домой меня отвезешь. -распорядился Вячеслав, усаживаясь рядом с водителем.
- Простите, а Анна Владимировна не едет? -  на всякий случай уточнил Лисецкий.
- Анна Владимировна шампанским накачивается, это надолго. Ты успеешь вернуться. -  хмыкнул недобро Холод и закурил.

Костю во Веременах знали, примелькался, когда забирал из бутиков многочисленные покупки.  Вернувшись к ТЦ, он увидел как один из официантов приплясывал от холода у входа.
"- Сейчас сообщит, что Анна Владимировна напиться изволили. Сама не дойдёт." - подумал Костя.
 Увидев знакомую машину, официант действительно бросился к ней и постучал в окошко.
- Иду! - сказал Лисецкий, выходя на улицу, а про себя подумал, как же осточертела ему Анна.

Для себя Костя решил, что отработает до конца января и покинет семейство Холод, тем более что уже через две недели после того, как он появился на Улафа Пальмы, к нему подошёл парень, представившийся Александром.
- Тебя Костей зовут? - спросил он, закуривая.
- Костей. - кивнул Лисецкий, ничуть не удивившись.
- Ты ведь не водитель? - спросил Александр, пристально глядя на собеседника.
- Нет, не водитель. - не стал отрицать тот, сразу сообразив, ЧТО  имеет в виду любопытствующий.
- И не работал никогда? - задал новый вопрос Александр.
- Нет. Не работал. - засмеялся Костя.
Разговор показался ему забавным, а потерять место он не боялся.К этому времени стало совершенно очевидно, что если другие водители семьи Холод работали одами, то те, кому "посчастливилось" работать с Анной, уходили очень быстро. Иные ещё до конца первого дня и если человек задержался, то он как минимум стрессоустойсив, умеет держать себя в руках и обладает редким терпением или же даром абстрагироваться.
- Я так и думал! - почему-то обрадовался Александр и продолжил :
- Шеф мой тобой интересуется. Можешь наговорить ему на вотс ап свою реальную биографию? Он предпочитает любую информацию на слух воспринимать.
- Давай телефон, наговорю. - спокойно согласился Костя и почувствовал как на долю секунды замерло сердце.

Александр подходил к нему ещё несколько раз. Говорили о жизни, о работе, о людях, обо всем. Столько, сколько успевали за пять, десять минут.
- Отправил биографию? - спросил Александр неделю спустя.
- Отправил. - ответил Костя.
- Всё, как есть наговорил?
- Как есть. -! Костя затянулся.
-Шеф мой транспортом занимается, скоро новый офис открывает. Думаю, он тебя туда рассматривает. - поведал Александр. -Что-то он в тебе разглядел... Не знаю даже, как это у него получается?

Надо сказать, что на Улафа было принято переманивать работников с хорошей репутацией у соседей. То была обычная практика. Каждый хотел себе кусочек получше. После того как Костя отработал у Анны больше трех недель, ему дважды сделали предложения о смене работы. Анна была своего рода знаменитостью, и если кому-то удавалось найти с ней общий язык, это говорило о многом. Не собираясь, однако, менять шило на мыло, Лисецкий ждал своего шанса, ради которого и устроился водителем.
Судя по тому, что рассказывал новый знакомый Александр, шанс себя ждать не заставил. Главное, слышать себя и принимать к сведению. Перед Костей замаячила перспектива заняться, наконец, нормальным делом.
Будучи человеком не первой молодости, с огромным опытом работы в казино и игровых клубах, найти работу в городе, где негласно не брали тех, кому больше сорока, не говоря уже о пятидесяти, было почти невозможно. Связи, благодаря которым Костя долгое время работал по специальности, он сгоряча оборвал, идти на поклон, виниться, было не в его характере, а потому, хорошенько подумав, он решил, что очутиться в определённых кругах, ему поможет работа водителем.
Расчет был на случай и удачу как таковую. Словом, авантюра.
Озвучив жене свои соображения, Костя сказал:
_ Иначе никак не выйти на тех, кому я могу быть полезен и кто будет полезен мне. Мы живём в параллельных мирах. Сама понимаешь. А по объявлению хорошую работу я не найду. Пятьдесят два, даже разговаривать не станут. Не в консъержи же идти.
- Уверен, что сможешь дождаться нужного случая? - засомневалась Лера. - Работать обслугой очень тяжело. Этим нужно заниматься всю жизнь, иметь определённый склад характера, мировоззрение. Не знаю...Я тебя в этой роли не представляю...
-Я чувствую. Если все получится, мне не придётся возвращаться к старому, идти, просить. Ты же знаешь, именно этого от меня и ждут. Не могу. И не хочу. Нужно открывать новую страницу.
- Пробуй! - даже интересно, что из этого получится.
Как выяснилось через три месяца, Костя не ошибся.

Глава 6

В день, на который было назначено торжество, Анна, благодаря стараниям мужа, пребывала в дурном настроении с самого раннего утра.
 Спали супруги в разных комнатах, и, проснувшись в начале седьмого от острого желания пить, Анна выскользнула из своей спальни, и на цыпочках проследовала на кухню. Выпив одним махом полный стакан воды, Анна вытерла рот тыльной стороной ладони и тяжело вздохнула.
- "А теперь немного шампанского и начнём новый день". - подумала она в сладком предвкушении.
Как хорошо, что все ещё спят, что можно удобно устроиться на диване, вытянуть ноги, включить какой-нибудь фильм и посасывать, в тишине и покое, любимый напиток из узкого, высокого бокала.
Однако Вячеслав все безнадежно испортил, неожиданно явившись на кухню и  грозно застыв в дверях.
- Чего тебе? - недовольно поинтересовалась Анна, чувствуя, как её тотчас охватили разочарование, досада и раздражение.
- Вздумаешь выпить, сломаю челюсть. Сегодня детский праздник, ты должна быть в форме хотя бы до вечера. - произнёс Вячеслав ледяным тоном, в тот самый момент, когда Анна уже обхватила жадными пальцами холодное горлышко одной из бутылок, запас которых всегда имелся на верхней полке полупустого 0олодильника.
- Что, что?! - повернулась она к Вячеславу помятым, бледным лицом.- Мне послышалось, или ты это действительно произнёс?! Серьёзно?!
- Не послышалось. И серьёзно. - Холод сжал руку в кулак и посмотрел на неё тяжёлым, мутным взглядом.
Инстинкт подсказал Анне, что муж не шутит, и она с сожалением, едва не плача, выпустила из пальцев горлышко.
- "Вот урод!" - подумала женщина, протиснулась, стараясь не касаться мужа, между ним и дверным косяком, и поплелась в ванную.

Невозможность опохмелиться, присутствие Вячеслава и необходимость держаться до вечера, превратили Анну в настоящую фурию.
Начало банкета было назначено на семь вечера. Из тринадцати приглашённых приехать обещали только семь. Остальные отказались под тем предлогом, что праздник перенесли, а о новой дате сообщили слишком поздно. Теперь, мол, другие планы, нам очень жаль.
Анна злилась, но поделать ничего не могла.
На три часа на дом пригласили парикмахера, визажиста и мастера маникюра, для Анны и для Даши. Анна вдруг решила, что дочери необходима красивая прическа и аккуратные ногти. Все-таки день особенный, не помешает.
В ожидании мастеров, Анна металась по квартире, орала на мать и детей, заламывая руки, то и дело восклицала:
- "Как это выдержать" ?! и втайне мечтала о глоточке шампанского.
Уже часам к двенадцати, Анна была в полном изнеможении, перессорила всех со всеми и совершенно не понимала как убить время. Как вдруг "вспомнила", что забыла купить кое-что совершенно необходимое.
- Мне нужно отъехать! - заявила она вызывающим тоном.
- Куда? - спокойно спросил Холод, игравший в шахматы со старшим Деном.
- Во Времена, в Woolford. - быстро ответила Анна, пряча глаза.
- Костю отправь. Он с утра сидит, держишь его весь день, непонятно зачем... Мог бы к вечеру приехать. - произнёс Холод, пристально глядя на нее.
- Мне нужно съездить самой! - настаивала Анна.
- Нет! - резко отреагировал Холод, - Костю отправь! Звони ему прямо сейчас, при мне!

- Костя, поезжайте пожалуйста во Времена, В Wolford. Мне нужно утягивающее белье и колготки. - противным голосом промяукала Анна, едва не взрываясь от ненависти.
- Анна Владимировна, я ничего в этом не понимаю... - удивился Костя.
- Поезжайте! Я же сказала! И не смейте мне возражать! Я вышлю размеры смс. - взвизгнула Анна и отключилась, чудом удержавшись, чтобы не бросить телефон в стену.
-Доволен? - спросила она Вячеслава, но, не дождавшись ответа, вылетела из гостиной.

- Час от часу не легче... - вслух произнёс Костя и поехал знакомым маршрутом.
В бельевом бутике он протянул продавцу смс с размерами:
- Вот, посмотрите пожалуйста!
- Простите, а цвет? Фактура? Состав? - спросила девушка, улыбнувшись.
Костя красноречиво закатил глаза, вздохнул и набрал номер Анны :
- Анна Владимировна...
- Вы что-то не поняли?! - рявкнула Анна.
Не ответив, Лисецкий отдал телефон дружелюбной девушке.
- Здравствуйте, Анна, - ласково прощебетала та, -позвольте уточнить, что именно Вам бы хотелось?
Пока Анна объясняла продавцу, что от неё требуется, Костя вышел в холл.
- "Всё! С меня хватит! - подумал он. - Вот только трусы я ещё не покупал посторонним теткам. Докатился!"


Вечер не задался. Сначала отказался покидать дачу Владимир, ограничившись тем, что поздравил внучку по телефону. Анна попыталась было уговорить отца, но тот остался непреклонен:
- Чего я там не видел? Или ты думаешь, я по Славкиной роже соскучился?
- Но папочка, Даша расстроиться! - убеждала Анна.
- Ни капли не расстроиться. - не поддался Владимир. - Вот уедет твой благоверный, я к Дашке заеду, погулять с ней сходим, пообщаемся вдвоём. Все, Аня, устал я от тебя. Будь здорова!
-Что, не приедет? - спросила Антонина.
- Не приедет... - ответила Анна.
- Так понятно же было заранее. Чего же ты ждала? - Антонина налила в чашку травяного чая и поставила её перед Анной.
- Ой, -поморщилась та, - не хочу я пить эту пакость.
- Не хочешь, не пей! - пожала плечами Антонина. - Хотя тебе бы не повредило.
Ехать в ресторан Антонина не собиралась, о чем предупредила сразу.


В шесть тридцать Костя выгнал из гаража микроавтобус Mercedes-Benz V-класса, способный уместить все семейство разом. Пользовались им редко, поэтому к габаритам Костя не привык и приноравливался на ходу. Пока ехали, позвонили ещё двое приглашённых, и, сославшись на форс - мажор, отказались прийти.
Анна была в бешенстве, во всяком случае Костя чувствовал, какие тяжёлые волны от неё исходят. Что касается детей и Вячеслава, то те ничуть не расстроились, болтали между собой о каких-то пустяках, по обыкновению возились и задирали друг друга.
- Как это выдержать?! - произнесла Анна таким тоном, будто готова убить кого-то из домашних.

Стоило Анне войти в ресторан, как на душе потеплело. Можно было воспользоваться тем, что Вячеслав здоровается с гостями, и ненадолго отлучиться к бару.
Уже через час Анна была пьяна в стельку, но казалась себе прекрасной и, как никогда, обворожительной. Она громко смеялась, пошло шутила и непристойно демонстрировала гостям ноги, обтянутые сапогами-чулками. От постоянного ерзанья, короткое платье Анны задралось едва ли не до бёдер, но она не придавала этому никакого значения.
Вячеслав терпел, но недолго. Случился взрыв. Не обращая внимания на детей и их родителей, он вскочил, с грохотом  опрокинув стул, и заорал так, что слышно было далеко за пределами ресторана:
- Как же ты, сука, меня за... ла! Видеть тебя не могу! У меня давно уже другая женщина! Дру-гая!
На мгновение воцарилась звенящая, густая тишина. Потом громко заревела Даша, а дети бросились её утешать.
Анна с трудом поднялась и хотела было эффектно выплеснуть в лицо предателя содержимое бокала, но тот оказался пуст. Не удержавшись на ногах, Анна рухнула обратно на стул.
Холод развернулся и ушёл, ни с кем не попрощавшись.
Анна завыла, слезы ручьями побежали по лицу, смывая тщательно наложенный визажистом макияж. Присутствующие женщины, испытывая сложный коктейль из жалости, сочувствия и омерзения, принялись на разные лады успокаивать Королеву.

За Холодом приехал Виталий, мужчина, не пожелал больше видеть жену тем вечером. О чувствах детей он и вовсе забыл, как постоянно забывала о них Анна. Вячеслав дожидался водителя в уютном маленьком баре в другом конце ТЦ.
Прошло минут сорок после того, как он уехал и Костя увидел, что
Анну вывели под руки две хорошо одетые женщины. Дети гурьбой шли следом.
Костя открыл дверь и помог усадить рыдающую, утратившую всякий вид небожительницу, в салон автомобиля.
- Мамочка, не плачь! - попросила зареванная Даша. - Мы тебе тоже кого-нибудь найдём! Будет у тебя другой мужчина, раз у папы есть женщина.
- Что ты несёшь, Даша? - фыркнул Матвей. - Кому нужна наша мать?! Чёртова алкоголичка!Сама все испортила! Довела отца!
- Матвей! Что ты себе позволяешь?! - крикнула Анна и громко икнула.
- Что, мать, правда не нравится? - вступил Ден.- Скажи ещё, что ты трезвенница!
- Перестаньте! Пожалуйста перестаньте! - горько заплакала Даша.
- И правда, хватит уже! - взмолился Борис. - Давайте просто помолчим.
- Давайте! - поддержал Архип, которому тоже хотелось плакать.
"- Хороший у ребёнка день рождения. Надолго запомнится. " - думал Костя, следя за дорогой.

Глава 7

Новогоднюю ночь Анна провела в одиночестве. Моню и детей, на этот раз включая Дашу, Холод забрал на дачу.
Собираясь, подлец выгреб из квартиры все спиртное, что в ней имелось, не забыв про значки, о которых не должен был знать.
Наблюдая за мужем, Анна пылала, внутренности горели огнем, внутри будто бы разлилась кипящая лава.
Ей хотелось наброситься на Вячеслава и хорошенько расцарапать его самодовольную морду, но силы были не равными, приходилось сдерживаться.

У дверей с ноги на ногу переминался Виталий, ждал когда хозяин даст отмашку и можно будет забрать вещи.
Анна была уверена, что именно он повезёт за город её семейство.
-Нас не будет две недели. - деловито сообщил Холод Анне, закончив со сборами. - Это то время, за которое ты должна взять себя в руки. Может быть найти клинику, врача. Если не остановишься, лишу родительских прав и живи как хочешь. Помогать не буду, не надейся даже. А рыпнешься, вообще по миру пущу. Закончишь жизнь на помойке.
-Я поняла. - сухо ответила Анна. - "Да пошёл ты! - подумала она про себя, с неприязнью глядя на мужа. -Будешь ты мне указывать! Сама разберусь! Шлюхой своей командуй!"
- Виталий за тобой присмотрит. И если нужно будет отъехать, отвезёт, но только по делу. Во Времена дорогу забудь. Никаких ателье и салонов. Знаю я, как тебя там встречают. - добавил Холод уже в дверях, - А Костю на все праздники отпусти. Простой у него оплачивается. Пусть побудет с семьёй. Это ясно?
- На кой мне твой Виталий?! - возмутилась Анна, не выносившая ушлого белоруса. Виталий докладывал Холоду все, каждый шаг Анны и она прекрасноК знала об этом.
- Будет так, как я сказал! - глухо произнёс Холод.
- Понятное дело! - скривилась Анна, - У нас же все и всегда так, как ТЫ сказал! А Виталий твой ничтожество, шакал, стукачь и прихвостень!
Холод смерил жену ледяным взором и, ничего не ответив, закрыл за собой дверь.

Когда все ушли, Анна метнулась к окну, понаблюдать за тем, как Дети забрались в микроавтобус, как погрузил Виталий вещи, как уселся рядом с водителем выходного дня Вячеслав. Стоило машине уехать, как Виталий поднял голову и  нахально помахал Анне, будучи уверен, что она его видит.
-Дрянь какая! Мразь! Сволочь! -выругалась Анна, отшатнувшись от окна.
Закусив губу, она бросилась в спальню, схватила телефон и принялась звонить Косте :
-Константин, Вы не могли бы купить мне шампанского?
Но привезите пожалуйста так, чтобы Вас не увидел Виталий. Сможете? Он караулит во дворе.
Костя ответил не сразу.
-"Все ясно" . - мелькнула у него мысль и тут же возникло желание отказаться, может быть даже позвонить Холоду. Но поразмыслив, он решил что это не его дело. В конце концов, Анна и без него найдёт способ обойти любые запреты, его же ждёт неминуемый скандал, угрозы и оскорбления. Результат же, в любом случае, будет один.
- - "Куплю ей шампанское и на этом закончим. - решил Костя. - Довольно" .
-Здравствуйте, Анна Владимировна! - поздоровался он, наконец. - Где, какого и сколько?
- Мне нужен ящик. Не самого дорого. Марка Grand Rose Brut. Знаете?- торопливо объяснила Анна.
Название ни о чем не сказало Лисецкому, никаких ассоциаций не вызвало.
- Простите, Анна Владимировна, - произнёс Костя, -я не разбираюсь в шампанском. Мне нравится виски.
- Марку запомнили? - нетерпеливо перебила Анна.
- Нет. Конечно же нет! Пришлите пожалуйста смс и не забудьте добавить  адрес магазина.
-Это бутик Вельд - 21 на 2-ой Звенигородской. Вы купите, а я Вам потом деньги на карту переведу. - Анна явно нервничала, голос у неё был раздраженный, в нем слышались истеричные нотки. Казалось ещё чуть-чуть и начнёт рыдать.
- Я Вас понял, Анна Владимировна. Ждите. - успокоил Королеву Костя и как только она отключилась полез в интернет, чтобы понять сколько потребуется денег на ящик шампанского.
- Ни хрена себе! - вслух поразился Костя, обнаружив, что искомая бутылка стоит около двадцати тысяч рублей. Учитывая то, что в ящике их, как правило, шесть, сумма соответствовала его зарплате за месяц.
- "Не самого дорогого" - говорите, усмехнулся Костя и написал Анне, что таких денег у него нет.
Ровно через минуту на карту поступила нужная сумма.
- Трубы во всю горят... - понял Костя и пошёл одеваться.
- Лерка, прости, мне придётся уехать. Королева дала срочное задание.
- Это надолго? - нахмурилась Лера.
- К Новому году успею. - улыбнулся Костя.

В ожидании Лисецкого Анна ходила по гулкой пустой квартире, изнывая от нетерпения.
Родители звали её встречать Новый год с ними, на старенькой теплой даче, но Анна категорически отказалась.
-Нет, нет. Ко мне приедут подруги. У нас будет девичник.
- "Какие подруги?! - подумала Антонина Петровна, - У тебя же их нет!"
Но вслух ничего не сказала, просто приняв отказ дочери к сведению.
Каждые полминуты Анна поглядывала на часы. Время остановилось. Во рту совсем пересохло. Выглянув в окно, Анна увидела Виталия. Тот словно коршун кружил по двору в поисках падали.

Лисецкому удалось просочиться незамеченным через соседний подъезд, оставив свою машину за пределами территории. Хозяйская находилась в подземном гараже, приезжая утром, Костя менял машины местами, проделывая ту же манипуляцию вечером. Теперь же, решив попрощаться, заезжать в гараж не имело смысла, независимо от того, следил ли Виталий за Анной, или нет.
- Королева ждала Лисецкого в дверях. В пижаме, не умытая и не причесанная, на щеках
пунцовые пятна, глаза лихорадочно блестят как при высокой температуре.
- Анна Владимировна! - поставив в коридоре вожделенный ящик, обратился Константин к женщине.
- Да, Костя, что Вы хотели? - спросила Анна, потерев руки.
Костя протянул Королеве ключи от машины.
- Пожалуйста возьмите Ваши ключи. Я больше у Вас не работаю. На этом все. Будем прощаться. Всего Вам хорошего.
Никаких договоров с водителями не заключали, все исключительно на честном слове, зато и отрабатывать не приходилось. Таковы были негласные, всеобщие правила золотого дома.
Анна автоматически взяла протянутые ключи, словно не вполне осознавая то, что произнёс Костя. Мысли её были бесконечно далеко и теперь, получив желаемое, ей хотелось только одного - остаться наедине с собой.

В самом начале января Костя получил смс от Королевы:
- "Вы меня бросили, Костя?
Я Вас проклинаю! Вы оказались совсем не тем, кем казались! Вы меня предали! Я думала Вы порядочный и надёжный, а Вы подлец и предатель"!
- До неё только сейчас дошло? - предположила Лера, прочитав смс, которая исчезла на следующий день.
-" Может быть протрезвела и удалила"? - подумал Костя, увидев пропажу.

За отработанные в декабре две недели, Лисецкому не заплатили.
- Это не моё решение. Сам понимаешь. - заявил Виталий, когда позвонил Косте чтобы сообщить ему о том, что денег не будет. Говорил он тем преисполненным собственного превосходства тоном, что однажды избрал для себя и окончательно присвоил.
Было очень обидно за потерянное время и неприятно от того, что деньги он честно заработал Тяжёлой, собачьей работой с семи утра до десяти, а то и одиннадцати вечера. Так или иначе, но Костя не стал разбираться. Он мог бы позвонить Холоду, но не позвонил. Королева жаждала отомстить за уход, не имея в арсенале никакого другого оружия. Ей теперь предстояло привыкать к новому водителю, а затем к другому и к третьему. Ведь ни один не задерживался надолго.

Конец.

Эпилог:

Благодаря тому, что решил поработать водителем, Костя Лисецкий получил-таки приличную должность в крупной компании, а о Королеве Анне он старается не вспоминать.

Уже весной, благодаря вездесущим СМИ, стало известно, что Вячеслава Холода  не просто снимают с должности, нет, ему грозит длительный срок. Наверное, далеко  не столь длительный, как хотелось бы некоторым,ибо его "разоблачение" - не более, чем фарс, спектакль.
Требовалась очередная показательная порка и пришла его очередь стать козлом отпущения.  Конфискация, счета арестованы...Называются баснословные суммы в рублях и валюте. Одно и то же крутят по всем каналам. Холод утратил свое положение, но, без сомнения выкрутится, встанет на ноги и проживёт безбедную жизнь где-нибудь вдалеке от Москвы у тёплого моря.

А вот Анна не справилась с зависимостью и захлебнулась в собственной ванне, куда погрузилась будучи в сильном подпитии.

Детей теперь воспитывают Антонина Петровна и Владимир Кириллович. Из квартиры на Улафа Пальмы семья скорополительно съехала. Детей перевели в другие школы.
Бедствовать никому из них не придется, но и денег таких огромных, разумеется, больше не будет.
На каждого из отпрысков Холод открыл в свое время счёт, а на тестя и тёщу предусмотрительно оформил несколько квартир и любимую дачу.

Водителей всех уволили за ненадобностью.