Сказка о Большой Горе и двух мастерах

    Жила когда-то на Урал-Камне Большая Гора. И было у неё много детей – драгоценных и самоцветных камней.
    Были среди них благородные Александриты, хрупкие Изумруды, роскошные Топазы и прекрасные Аметисты.
    Но их было не так много, как скромных, но оттого не менее ценных самоцветов: Малахита, Яшмы, Горного Хрусталя, Орлеца-Родонита, Тигрового глаза и многих других. Все они приходились друг другу родными братьями и сёстрами, обо всех Большая Гора заботилась одинаково, придавая им цвета, твёрдости, блеска, питая их своей жизненной силой. И её, как и любую мать, очень огорчало, что детки часто ссорились между собой, выясняя, кто из них лучше, красивее и благороднее.
- Мы – самые красивые и необычные из всех вас! – чванливо заявляли Александриты. – Нас хоть и немного, но только мы умеем менять цвет. На солнце мы светимся зелёным, а при свете костра – розовым или малиновым.
- И откуда вы это знаете, братцы, если никто из нас никогда не видел солнечного света? – справедливо заметил добродушный Малахит. – Мы ведь в горе родились, в темноте живём. Солнышко к нам не заглядывает.
     Александриты на минуту смутились, но тут же нашлись с ответом:
- А нам Мать –Гора сказала! Уж если матушке родной не верить, то кому же тогда можно?
     На это нечего было возразить, и Александриты снова задрали воображаемые носы.
- Я, хоть и хрупкий камень, но по красоте не уступлю вам, братцы, - вступил в разговор крупный Изумруд. – Человек знает обо мне с древних времён и ценит больше остальных. Я – талисман для моряков, храним корабли от бурь. А ещё могу исцелять различные болезни.
- Зато я интересней всех вас, братцы и сестрицы! – весело заметил Агат. – Как бы вы не были красивы, но всё же одного цвета, а я весь в полоску. Глядите-ка, какие переливы, какие краски! Никому со мной не сравниться...
    И быть бы большой ссоре, если бы не вмешалась Мать-Гора.
- Не ссорьтесь, не ругайтесь, детки, - ласково сказала она. – Придёт срок, и вы все найдёте своё место в мире людей. Вот тогда и увидим, кто чего стоит...
     Как сказала Мать-Гора, так и случилось. Пришли люди мастеровые, умельцы-рудокопы, начали в горе штольни да штреки прокладывать, камни разведывать. Нашли и Яшму, и Малахит, и Родонит-Орлец, и Горный хрусталь. Дошла очередь и до Изумрудов и прочей драгоценной братии. Сложили люди всю добычу в короба да ящики и вынесли их из горы наружу, под ясное солнышко, на вольный ветер. Погрузили на телеги и повезли куда-то.
      Долго ехали наши герои, по дороге насмотрелись на ручьи быстрые, луга зелёные, поля пшеничные, рощи берёзовые. Много ли, мало ли времени прошло, только привезли всю каменную братию на камнерезную фабрику, где мастера крепостные из камней самоцветных мастерили изделия разные для господ и и купцов именитых.
     Выложив их на большие столы, начали мастера камни в увеличительные стёкла рассматривать да определять, что из этого можно будет вырезать. Да только через малое время зашли в комнату два важных господина. Мастера тут же работу оставили, в пояс поклонились обоим.
- Ну что, братцы, показывайте добычу свежую, – заговорил один из вошедших. – Вот гость мой заморский, господин Мюррей, желает полюбоваться на наши уральские сокровища.
- Пожалуйте, пожалуйте, батюшка Никита Акинфиевич! Вот извольте посмотреть, каковы красавцы из недр Урала-батюшки к нам в гости пожаловали, – поклонился вошедшим старик-мастер, бережно перебирая в мозолистых ладонях сверкающие самоцветы. – Вот, изволите видеть, александриты на диво крупные нынче нашли. А вот горный хрусталь, яшма-красавица и наш изумительный малахит!
   Стали господа камни рассматривать да между собой по-иноземному переговариваться.
- Да, господин Демидофф, нужно признать, что ваши горы на диво богаты камнями драгоценными. Есть на что полюбоваться, есть чему и подивиться. Да только, не в обиду вам сказать, кто же их этих неотёсанных мужиков сможет сделать из них что-нибудь стоящее, достойное того, чтобы их смогли надеть господа из высшего общества?
     Гость взял со стола кусок ярко-розового родонита и поморщился:
- Вот этот камень, например, годится лишь для каких-нибудь купчих, а благородный господин на него даже не посмотрит. Вот изумруды, бесспорно, хороши и наши английские мастера смогли бы смастерить из них великолепный убор, достойный даже королевских особ!
- Ну, что касается мастеров, тут я с вами не соглашусь, - нахмурился Никита Демидов. – Вы, англичане, что и говорить, мастера отменные, да ведь и мы не лыком шиты!
- Может быть, вы хотите держать со мной пари? – оживился заморский гость, и глаза его загорелись азартом.
- А почему бы и нет, милостивый государь? – с достоинством парировал хозяин.
- О, великолепно! Так давайте проверим, кто из наших мастеров лучший!
- Согласен... – с хитроватой улыбкой сказал Демидов и добавил уже по-русски, чтобы его могли понять мастера-камнерезы. – Я на любого своего мастера готов хоть десять тысяч поставить! Да вот хоть на этого молодца-подмастерья...
- О, вы настолько рисковый человек? – поразился мистер Мюррей.
- Да! Эй, ты, парнишка, подь-ка сюда...
     К господам нерешительно подошёл высокий парень лет двадцати. Широкоплечий, с копной кудрявых русых волос, перетянутой кожаным ремешком и внимательными серыми глазами, он сразу обращал на себя внимание.
- Тебя, малый, как кличут? – спросил хозяин, невольно залюбовавшись молодым богатырём, словно сошедшим со страниц старинных былин. – Из какой семьи будешь?
- Ефимом во крещении назван, батюшка-барин. Я из потомственных камнерезов ваших, Болотовы прозвище наше будет.
- А, знаю-знаю... И дед твой, Пётр, добрым мастером был, Царствие ему небесное. И отец, Фёдор, достойно дело отцово продолжает. А ты, стало быть, внук. Ну и как, мастером тебя уже признали?
- Признали, господин. Только на той неделе поделку изготовил по вашему заказу.
- Постой-постой, - задумался заводчик. – Это ты про табакерку из горного хрусталя со змейкой медной на крышке?
- Точно так, батюшка-барин...
    Демидов задумался, а потом хитро заулыбался.
- Ну что же, раз ты мастер, то вот тебе следующий заказ. Смотри, не подведи меня, Ефим и не опозорь славу русских камнерезов в глазах чужеземцев!
- Господин Демидофф, вы изволите шутить над поданным английской короны?! Вы готовы доверить судьбу нашего пари какому-то мальчишке? – возмутился англичанин и нервно дёрнул свои кружевные манжеты так, что одна из них затрещала.
- Ну что вы, сэр, какие уж тут шутки... Я за любого из своих мастеров поручиться готов. Не бывало ещё такого, чтобы наши уральские мастера в работу всю душу не вкладывали! Они любой камень насквозь видят, из самого бросового материала красоту рукотворную творят... А вот кому вы сию работу доверить соизволите?
- Вот ему, мистеру Дженнигсу, - господин Мюррей указал на пожилого человека в дорогой, но скромной одежде. – Это мой лучший мастер. Что вы скажете по поводу этих камней, сэр?
     Пожилой англичанин одобрительно кивнул головой и на ломаном русском языке произнёс:
- О, это есть очень кароший стоун! Из это мошно делайт бьютифул карон для самой королев!
- Ну вот и хорошо, мистер. Олл райт, сэр! – довольно прищурившись, сказал заводчик английскому мастеру, и, повернувшись к своему гостю, продолжил. - Коль твоему человеку наши уральские самоцветы по душе пришлись, давай договоримся. Через два месяца именины его высокопревосходительства генерал-губернатора. Будет парадный обед и торжественный приём, а вечером – бал. Давай-ка поручим нашим мастерам изготовить подарки господину Прохорову и его семейству! Каждому по одной вещи... Пусть твой человек выбирает любые камни, мой возьмёт, что останется. Вот чьи поделки придутся по душе губернаторскому семейству, тот и выиграл!
- О, это очень интересно придумано, мистер Демидофф... А каковы будут условия нашего пари?
- Если твой мастер победит – вся следующая партия камней будет твоей. Если мой – весь груз твоего корабля идёт мне бесплатно! Согласен, мистер Мюррей?
- О, йес-йес!!! – глаза англичанина загорелись азартом, и он проворно подал заводчику руку.
     Мастер-англичанин, которого чужестранец торопливо ввёл в курс дела, довольно закивал головой и начал неторопливо складывать в кожаный сундучок лучшие изумруды, александриты и аметисты. Из топазов взял самые крупные, а остальные небрежно отбросил в сторону.
- Ну что ж, Ефим, забирай свою долю, да ступай работать! – распорядился барин и вместе с гостями покинул здание фабрики.
    Как только господа ушли, обступили старые мастера парня. Хлопают по плечам, советы разные дают, а отец молодого мастера, Фёдор, чуть не плачет. Честь, конечно, велика, да ведь и ответственность какова! А если что господам не по вкусу придётся, как бы сына насмерть не засекли... Тут либо пан, либо пропал!
- Не кручинься, батюшка! – видя, как переживает отец, ласково проговорил молодой мастер. – Ты меня на совесть учил, не подведу я род свой и край наш Уральский. Да и камень-то какой дивный заграничный мастер оставил! Руки так и просятся лишнее снять, красоту родного Урал-Камня всему миру показать.
- Да уж, не оскудела родная земля красотами своими... – растроганно проговорил самый старый мастер, бережно гладя крупный кусок яшмы. – Да только что ж ты, Ефимушка, делать из этого будешь? Чай, тут брошками-бусами не обойдёшься...
- Тот ведь аглицкий мастер тоже не дурак! – вступил в разговор рыжебородый здоровяк Пахом, большой специалист по каменной мозаике. – Самоцветные каменья выбрал самые лучшие ведь не зря. Поди украшения делать будет. Тут думать крепко надобно!
     Поговорив так, собрали мастера каменный материал в ящики, отнесли к Ефимову станку да за свою работу принялись.
    А как повечерело, пришёл от барина слуга молоденький. Велел, мол, господин молодого мастера к себе звать.
    Пришёл Ефим в господский дом, а барин ему и говорит:
- Ты вот что, парень... Крепко я на тебя располагаюсь. Надеюсь, не посрамишь ты мастерство русское перед иноземцами кичливыми, не подведёшь меня. Теперь к делу. Коли тебе инструмент какой занадобится, али матерьял, ты не таись. Приказчику приказ даден, чтобы ни в чём тебе отказу не было. И на другие работы тебя определять не будут, пока ты этим заказом занят.
- Благодарствую, батюшка-барин! – поклонился Ефим.
- А теперь вот что я тебе скажу. Думаю, что надобно тебе о семействе его высокопревосходительства всё знать, дабы каждому его подарок по душе пришёлся. Так вот слушай и запоминай!
- Слушаю, господин!
- Сам, значит, глава семейства Михаил Петрович, человек суровый, но справедливый. В боях побывал, расположением самой государыни отмечен. Супруга его, Ольга Антоновна, барыня собою видная, моложавая. Большая любительница гостей к себе собрать, за чашкой чая либо кофея время провести. Уборы драгоценные любит, да не очень. Ей бы что почуднее да позабавнее!
      Демидов замолчал, собираясь с мыслями, выпил рюмку наливки, закусил ломтиком солёного муксуна и продолжил:
- Есть у Михаила Петровича сынок,  Павлом величают. Не маленький уж, шестнадцатый годок идёт. Его о прошлом годе в навигацкую школу определили. Больно уж моряком стать хочет, служить Отечеству нашему в дальних походах, новые земли разведывать. Умный отрок, книги читать любит, в игры разные умные играть...
      Тут хозяин снова замолчал, и на его лице заиграла такая светлая и добрая улыбка, что молодой камнерез не поверил своим глазам.
- А ещё есть у губернатора доченька-красавица, любимая моя крестница...
Алёнушкой величают, во крещении Елена Михайловна. Всего лишь восьмой годок, а уж светлее солнышка ясного, умница-разумница такая, что диву даёшься. Весь дом на неё не надышится... Добрая душа, чистый ангелок! Ты уж, добрый молодец, постарайся для неё особо, слышишь? Не как мастера крепостного, как человека прошу...
- В лепёшку расшибусь, батюшка-барин, а вашу крестницу потешу... – размашисто перекрестился Ефим.
     Помолчав, проговорил:
- А позвольте, господин мне вашу посуду поглядеть. Коль уж барыня любит за самоваром время проводить, может,  разгадка её подарка здесь и кроется?
     Не стал заводчик Демидов отказывать парню в его просьбе. Позвал ключницу и велел мастера по всему дому провести, показать посуду разную, картины и прочие убранства.
    Прошёл мастер Ефим по всему господскому дому, всё внимательно рассмотрел, посмотрел на камины диковинные, на столики на ножках звериных, на посуду чудную занятную. Расспросил ключницу Спиридоновну, что для чего используется, что для чего предназначается.
Поблагодарил и пошёл домой думу думать.
   Два месяца пролетели как одна неделя, и вот наступил заветный день.
   С полудня к губернаторскому дому подъезжают коляски господские, привозят важных господ и нарядных дам на приём по случаю именин генерал-губернатора Прохорова. Все в нетерпении, взволнованны, между собой переговариваются, некоторые между собой спорят, по рукам ударяют.
   Давно уже по городу слухи ходят о соревновании мастеров. Всем узнать хочется, кто победит? Русский крепостной мастер или приезжий англичанин?
   Вот закончился торжественный обед и пошли господа в большую гостиную. Стали гости хозяина поздравлять, подарки ему преподносить, с именинами поздравлять. Хозяин их благодарит, а сам всё на Демидова поглядывает. С хитрой такой усмешкой.
- Спасибо, гости дорогие, за поздравления и подарки ваши. Но я так же, как и вы, знаю о споре между нашим заморским гостем господином Мюрреем и нашим заводчиком Демидовым. Не знаю как вам, господа, а мне очень интересно посмотреть на искусство обоих мастеров и узнать, кто же из них лучше смог душу наших уральских самоцветов во всём блеске показать...
- И нам интересно, ваше высокопревосходительство... – откликнулись гости.
- Очень любопытственно!
- Давно ждём-с...
- Конечно, конечно!
   Возгласы умолкли только тогда, когда в гостиную вошёл мастер Дженнингс со своим подмастерьем с большим чёрным кожаным ларцом в руках. Он поставил его на небольшой мраморный столик у окна и отошёл в угол. Господин Мюррей нетерпеливо ждал, пока мастер откроет ларец и передаст ему одну из коробочек, хранившихся в нём. Он с поклоном передал её хозяину дома и замер в ожидании.
     Тот неторопливо принял подарок и вынул изящную табакерку из полированного серебра, украшенную изумрудными узорами.
- Какая изумительная работа! – воскликнул кто-то.
- Да, прелестно! – подтвердила супруга губернатора, изящная брюнетка лет тридцати пяти, одетая в бархатное вишнёвое платье, сидевшая у чайного столика с двумя дамами.
- Да, шарман! – в один голос воскликнули гостьи.
   Губернатор внимательно осмотрел подарок и одобрительно улыбнулся в седые усы. Мюррей вздохнул с облегчением.
- Ну, а что же дальше? – вполголоса спросил хозяин у мастера. – Что же вы изготовили для моей дорогой супруги?
- Вот, изволите видеть... – с этими словами англичанин с поклоном преподнёс хозяйке дома два длинных футляра. В одном из них оказался ажурный золотой браслет с аметистами, а в другом – длинная цепочка ему в пару. Каждый камень был огранён в виде маленького цветка и сиял, как бриллиант.
      По гостиной пролетел дружный женский вздох зависти и восхищения. Дамы ахали и горящими глазами рассматривали дивные украшения, уже мысленно заваливая английского мастера заказами.
     Тем временем сын губернатора, молодой гардемарин получил в подарок две дюжины серебряных ажурных пуговиц с изумрудами и александритами и пряжки на туфли в том же стиле. Пуговицы были отлиты в виде морских коньков и поражали изящной работой.
- Что же, подарок хорош, и в масть! – заявил отец, внимательно рассматривая пряжки и поглядывая любящим взглядом на высокого стройного юношу, крепкого, загорелого, с умными карими глазами, который в это время показывал матери свой подарок и поздравлял её с такими дивными новыми уборами.
- Поверьте, матушка, даже в Санкт-Питербурхе не видывал я на дамах таких диковинных драгоценностей! Этот аглицкий мастер на диво умело изготавливает украшения...
      В это время открылась дверь, и в комнату вбежала девочка в голубом кружевном платье и с таким же бантом на пышных кудрявых волосах. Она остановилась в дверях, старательно присела в реверансе, и, подбежав в отцу, спросила:
- Папочка, а мне можно побыть с тобой и с мамочкой? Ну, хоть немножко!
- Конечно, ангел мой! – растроганно произнёс отец, подхватывая свою любимицу на руки и целуя её в обе щеки. – Да ты и вовремя, Алёнушка. Я сам собирался тебя звать, на подарки смотреть. Посмотри, какие чудные гостинцы изготовил для всех нас этот славный заморский мастер! Нравится тебе эта табакерка?
- Ой, как красиво, папочка! - звонко воскликнула малышка, и оба англичанина просияли искренними счастливыми улыбками, а Дженнингс торопливо вынул из ларца последнюю оставшуюся там коробочку.
       Тем временем девочка налюбовалась подарками остальных членов семьи, и, повернув кудрявую головку к господину Мюррею, лукаво спросила:
- А мне подарок будет?
- Конечно, юная мисс! – англичанин протянул футляр.
- Вот, это для вас!
     Детские пальчики торопливо открыли подарок и перед присутствующими предстал великолепной работы серебряный медальон на ажурной цепочке. Одна сторона его была украшена цветочным вензелем из мелких александритов, изумрудов и аметистов, другая представляла собой выгравированный цветок, серединкой которому служил крупный топаз.
     Возгласы восхищения гулом прокатились по большому залу, а в глазах именитого англичанина появилось выражения превосходства и торжества. Он уже мысленно праздновал победу и подсчитывал барыши от продажи огромной партии камней.
«- Пожалуй, от этих цветных булыжников тоже отказываться не стоит, - размышлял от про себя.- У нас в старой доброй Англии это будет хорошей новинкой! Конечно, не для аристократов, а вот для купцов и богатых фермеров в самый раз...»
- Ну что, радость моя, тебе понравился подарок? – тем временем спросила мать девочки, подойдя к мужу и дочери и ласково улыбаясь.
- Красивый... – шёпотом ответила девочка, глядя на медальон и старательно делая вид, что радуется. – Но ведь у меня уже есть два медальона. Они тоже красивые. Спасибо, господин Мюррей! – вспомнила она о вежливости. – Но у меня уже много украшений...
      Настроение заморского гостя стремительно поползло вниз. Сладкие мечты уже не кружили ему голову. Он понял, что рано начал праздновать победу. Англичанин был неглуп и прекрасно понимал, что взрослых можно покорить изяществом отделки, необычной огранкой камней или богатством изделия. В этом смысле мастер Мюррей не посрамил своего мастерства и добился одобрения взрослой части семьи.
       Но ребёнка нельзя обмануть, украшение не пришлось барышне по душе и не принесло истинной радости.
- Экскьюз ми, мисс... – только и смог проговорить искренне расстроенный мастер.
- Не расстраивайтесь, сэр! – добрая девочка соскользнула с отцовских колен и подбежав к пожилому англичанину, принялась его утешать. – Не расстраиваетесь, не надо... Медальон очень красивый, правда-правда!
       Тем временем Демидов, не проронивший ни единого слова и только молча оценивающий свои шансы на выигрыш, понял, что пришёл час показать работу своего мастера и сделал знак слуге открыть дверь.
- Позвольте, господа и мне, в свою очередь, преподнести подарки Михаилу Петровичу с чадами и домочадцами. Заходи, мастер Ефим!
     Ефим, одетый по приказу барина в шёлковую рубаху, новые штаны и хромовые сапоги, на пару с дюжим кучером внесли в гостиную большой деревянный ящик. Осторожно поставив его на специально подстеленную мягкую холстину, он перекрестился в  пояс поклонился господам.
- Здравствуй, добрый молодец, - приятным баском проговорил губернатор. – Покажи-ка, что принёс. Надеюсь, что не хуже мастера заморского смог каменьям нашим уральским вид придать, свои придумки воплотить...
     Взоры всех присутствующих зажглись любопытством. Ефим открыл ящик и вынул из него плетёный короб.
- Для барышни... – шепнул он заводчику. Демидов просиял улыбкой.
- Ну, что же, крестница, принимай свой подарок! – окликнул он девочку, всё ещё державшую за руку пожилого англичанина.
       С этими словами он вынул из короба большую горку из самоцветов на малахитовой пластине и поставил её на стол.
      Гости хором ахнули, не в силах оторвать взгляды от этого чуда. Каких только камней здесь не было. Казалось, все горы Урала собрались здесь для того, чтобы показать свою красоту. И полосатый агат, и кусочки яшмы, и кварц разных оттенков составляли единый великолепный ансамбль.
- Ой, как красиво! - звонко воскликнула девочка, подбегая к столу и гладя гладкие камешки, восхищённо глядя на радужное чудо.
      Демидов медленно поворачивал горку, обращая внимание своей крестницы на детали.
- Смотри, Алёнушка, вот на горе олень стоит – Золотые рога. А вот, видишь, в ямке ящерка спряталась. Гляди, на головке у неё корона из топаза!
- Как здорово, крёстный!
 - А тут ведь и ещё сюрприз есть, - таинственным тоном продолжал заводчик. – Нажми-ка на этот красный камушек!
     Девочка послушалась и нажала на кусочек орлеца. Щёлкнула потайная пружина, и горка раскрылась. Внутри оказалась пещера, посреди которой стояла статуэтка девушки в малахитовом платье и с убором из мелких солнечных топазов. В руках она держала ящерку с медной короной на головке. Высота фигурки составляла не меньше трёх дюймов.
- Глянь-ка, крестница, сама Хозяйка Медной горы к тебе в гости пожаловала!
- прошептал замершей от восторга девочке Демидов.
       Сам губернатор не смог усидеть на месте и подошёл посмотреть на это чудо.
Все гости замерли от восторга. Только несколько дам крестились, дрожащими руками вытирая платочками слёзы умиления и восторга.
- Это кто же такую красоту сделать сумел?! Неужто твои мастера, Никита Акинфиевич? - дрогнувшим голосом сказала хозяйка дома.
- А то кто же? – задумчиво произнёс заводчик, рассматривая горку так, как будто впервые её увидел и искоса бросая взгляд на оторопевших англичан.
- Если это приготовлено для моей доченьки, то я уже боюсь спросить, что же за диковинки ещё спрятаны в этом чудо-ящике, полном сокровищ Али-Бабы... – пошутил Михаил Петрович, лукаво поглядывая на господина Мюррея, на которого, казалось, напал столбняк.
- Так давай-ка и поглядим! – удовлетворённо отозвался Демидов. – Уж небось не хуже будет...
       Тем временем из чудо-ящика появился деревянный резной футляр.
- Это что же, шахматы?! – воскликнул молодой гардемарин Павел Петрович.
- Гляди-ка, угадал! Это тебе, юноша. Играй на доброе здоровье, да вспоминай в дальних краях родные горы Уральские...
         Шахматы и впрямь оказались необыкновенные. Фигуры были вырезаны из малахита и дымчатого горного хрусталя – раухтопаза и отличались изящной отделкой.
- Гляньте-ка господа, кони-то будто живые!
- А ладьи как настоящие кораблики!
- А слоны-то каковы! Истинно подлинное сие мастерство!
- Такие шахматы хоть бы и матушке-императрице в подарок дарить... Говорят, она тоже любительница сей игры мудрёной!
    И опять прошло немало времени, пока гости успокоились. Но вновь ненадолго, поскольку следующий подарок привёл к экстаз женскую половину гостей.
    Это оказался чайный сервиз из великолепной яшмы! Шесть чашек с блюдцами и серебряными ручками, молочник, корзинка для конфет, поднос для печенья и вазочка для пирожных были настолько красивы, что даже мужчины невольно залюбовались. И ведь не было среди изделий ни одного с похожим или одинаковым узором. Серые, оранжевые, бледно-голубые и розовые оттенки создавали ощущения радуги, сошедшей на землю!
- Ох! – только и смогла вымолвить Ольга Антоновна, дрожащими руками беря в руки изящный молочник.
     Бледный англичанин неверящим взглядом осматривал это великолепие, а Дженнингз плакал от умиления и осознания того, что такого ему никогда не создать!
- Ну, и наконец, подарок хозяину дома сего! – уже не сдерживая ликования, сказал Никита Акинфиевич, подавая вышеназванному изящный письменный прибор.
       Выполненный из малахитовой пластины, украшенный каменной мозаикой прибор был великолепен. Две чернильницы были инкрустированы пластинками горного хрусталя, подставки для перьев представляли собой свернувшихся ящериц из малахита с маленькими хрустальными коронками на головках. Такая же ящерка, но побольше, устроилась на пресс-папье. А на самой основе было изображение черноволосой девушки в изумрудном сарафане, держащей в руках туесок с драгоценными камнями.
       Конечно, все единогласно признали, что спор выиграл русский мастер. Взволнованного Ефима позвали в зал.
       Губернатор, не чинясь, крепко обнял молодого мастера и сквозь слёзы поблагодарил за подарок.
- Вот тебе, человек ты золотой, пятьсот рублёв! Заслужил, потешил старика. Не посрамил русских мастеров и славу отечества! Буду писать государыне, непременно упомяну тебя!
- Что ж, парень, я у тебя в долгу! Обещаю тебе вольную и триста рублёв на обзаведенье. Да готовь своё клеймо. Теперь всё, что ещё сотворишь, своим знаком клейми. Пусть во всех странах знают наших уральских мастеров! – пообещал в свою очередь Демидов и размашисто перекрестился. – Вот тебе святой крест!
- Непременно! – подтвердил Михаил Петрович. – Не гневайся, кум, за этим я сам прослежу... Только ты, человек Ефим, сделай милость – не уезжай из краёв наших. Здесь тебе место, здесь ты прославился и здесь тебе творить рукотворную красоту!
- Подлинно так, батюшка-барин! – растерянно произнёс Ефим. – Куда же мне с родной земли податься...
       Так и закончилась эта история. А братья и сёстры, самоцветы уральские, поняли, что их ценность меряется не радужными переливами да твёрдостью граней, а мастерством человека, который увидит в них что-то необыкновенное.