Лисица-злодейка

      Погостив этим летом на Каспии у тётки Феодосии, Алёнка и Иринка запросились в гости и к тётке Агафье.
- Ну что с ними делать? Проноют всю голову, – тихонько посоветовалась Маша с мужем. Она сама была не против от них отдохнуть.
- Да давай я отвезу их на хутор. Гаша будет только рада, - пожал плечами Семён.
      И счастливые Алёнка и Иринка в очередной раз прибыли на полюбившийся хутор. Жизнь в тихих лесистых местах так и казалась им сказочным раем. Тётка же радовалась племяшкам, как собственным детям, балуя их своим вниманием. Сейчас она встала пораньше, помолилась, подоила корову и выгнала её в стадо. Потом накормила всё хозяйство и проворно замесила на пироги тесто. Несмотря на жаркое лето, ещё до первых лучей восхода она протопила печь и посадила в духовку вялиться большие полумесяцы тыквача – любимое лакомство племянниц. На краю печной плиты на домашнем сливочном масле из калины и тыквы в глубокой сковороде томилась начинка для пирогов. С такой начинкой большие пироги получались сочные и неописуемо сказочные! И вкусные они были и горячие, и тёплые, и остывшие. В сенях на прохладном земляном, чисто выметенном полу, остывал кисель из тутовника, вишни и яблок.
      Алёнка и Иринка проснулись из-за того, что в открытые окошки полетели светозарные песни петухов, в которых горластые певуны старались перепеть друг друга. А на столе уже красовались поджаристые ярко-оранжевые полумесяцы увяленной тыквы и гора золотистых пирогов, распространяя незабываемый аромат по всем закоулкам хаты. Этот аромат выгнал девчат из постели мгновенно! Обрадовавшись вставшим племянницам, Агафья налила им по кружке киселя и вручила по здоровому тёплому пирогу:
- О! Нате-ка, ешьте! - и, погладив их по головам, направилась во двор: - А я сейчас изловлю уточку, и на обед нам сварю утиные щи с лебедой.
      Алёнка и Иринка знали по сказкам, что уток ловит только хитрорыжая лиса и, не представляя в этой роли добрую тётушку, сейчас же увязались следом за ней. А она встала возле утиной кормушки и, приманивая уток, из кармана фартука принялась кидать им кукурузу и зазывать:
- У-ути-ути-ути-ути!..
      Утки с громким кряканьем сбежались на её зов и накинулись на зёрна. В этот самый момент тётка, как хищная лисица высмотрела самую жирную утку, выхватила её из стаи и понесла к кустам смородины. Там она прижала её к земле и наступила ногами на распластанные крылья. Затем, крепко держа за клюв одной рукой, высоко оттянула вверх её голову, а другой чиркнула острым ножом по горлышку. По белым пёрышкам грудки красными бисеринками покатилась кровь. Утка недолго потрепыхалась и затихла. 
      Глядя на всё это выпученными глазами, Алёнка и Иринка чуть не подавились пирогами! Тётка же, как ни в чём не бывало, даже не заметила их шока и отряхнула руки:
- Ну вот, сейчас за коробочкой для пера сбегаю и ощипаю уточку, – и, потирая передник на пузе, она удалилась на задний двор.
      Проводив её в спину взглядами исподлобья, Алёнка и Иринка присели возле утки и стали гладить её белую прохладную спинку. Им было и страшно, и интересно, и не хотелось зачислять тётку в «лисицы-злодейки». Она была такая добрая, хлопотливая. Но Алёнка всё равно мрачно заявила:
- Я не буду есть щи из этой бедной уточки!
- Мне они тоже не пролезут в горло, – хмуро согласилась Иринка.
      А тётка принесла короб, уселась на низенькую скамеечку, лихо ощипала утку и, направляясь в огород, сказала:
- Ну вот, сейчас лебеды с сурепкой нарву для наших будущих щец и сварим вкусный обед.    
      Лебеду и сурепку тётка Агафья собирала самую обыкновенную, привыкнув к полезным травам ещё в голодные годы революции и войны. Сурепка у неё применялась и в салатах, и в окрошке. Стебель же от неё всегда выпрашивали Алёнка с Иринкой и с огромным удовольствием его съедали. А тётка Агафья им ещё подсказала натыкать кусочками сурепку прямо в творожные бутерброды. Было очень вкусно!
      Ещё у тётки Агафьи помимо крапивы в готовку пищи шли и листья иван-чая, и лопухи, иногда корни дикой морковки. На заправку крошились листья тысячелистника. А молодые стебли дикой морковки в небольшом количестве можно было съесть, как и стебли сурепки. Всё это было очень полезно и сказочно вкусно! И когда на печке в чугуне томилась утка с травами, с большой золотистой луковицей в шелухе, с целиковой картошкой и морковиной, с зонтиками молодого пахучего укропа, с горохами душистого перца и лаврушкой, ароматя на всю хату наваристым бульоном, тётка Агафья уже не казалась девчонкам «лисицей-злодейкой». Они не могли дождаться, когда щи доварятся!
- А ты знаешь, никакая тётя Гаша и не лисица-злодейка, – проглотила Алёнка слюни.
- Мне почему-то тоже так кажется, - принюхалась к аппетитному запаху Иринка и с сожалением сказала: - Зря мы на неё надулись из-за этой утки. Уток много, а тёте Гаше есть хочется. Она их для этого и держит.
- Вот именно. Уток все едят, и мы тоже ели и ни один раз, - вспоминая ранее тушёных уток тётки, полностью согласилась Алёнка и от души её пожалела: - Кто же ей – одинокой, зарежет уточку или курочку на щи? Был бы тут сейчас папка, он бы, конечно, понарезал ей всего, чего надо. А так всё приходится делать ей самой.
      Это было действительно так. Проживая одна, тётка привыкла делать всё сама. К тому же эти утки с утра пораньше вечно шустро подбирали почти все нападавшие за ночь ягоды тутовника, оставляя взамен большие кляксы помёта. После их отбытия на запруды кляксы приходилось загребать, лезть на дерево и трясти ветки, чтобы полакомиться чистым тутовником. И Иринка ко всему сказанному подытожила:
- И вообще, отъевшаяся уточка на сладком тутовничке уж точно неописуемо вкусненькая!
      И они довольно потёрли руки, направляясь в хату на утиный обед.
 
продолжение следует.......................