Русский исток

Мы начинаем цикл лекций «Русское тысячелетие» — русская история с древнейших времён. Постараемся уложиться за этот сезон — до следующего июня. И зайдём издалека, чтобы выяснить, кто такие славяне и «откуда есть пошла Русская земля», если воспользоваться языком нашей летописи, то есть происхождение Русской земли. (На рисунке — первая страница Ипатьевской летописи с этими знаменитыми словами, которые выделены киноварью: се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть.)
Сразу предупреждаю: будет сложно. Я, как могу, постараюсь адаптировать для вас огромный научный материал.

Славянская речь – когда зазвучала она? Ещё во второй половине XIX в. славяне считались относительно «молодым» этносом, и учёные сомневались в самой возможности говорить о славянской истории до Рождества Христова. Но народы – не барышни, седина и морщины для них желанны. И век двадцатый ознаменовался головокружительным углублением датировок ранней славянской истории. Оказалось, что и в дохристианскую эпоху она может измеряться тысячелетиями, ибо в языке, культуре, религиозных представлениях славян явственно проступает очень древний индоевропейский пласт.

Индоевропейская языковая семья возникла в V–IV тысячелетиях до н. э., то есть в начале медного века. Часть входивших в неё языков исчезла ещё в античную эпоху – хетто-лувийские, италийские, тохарские, фракийский, фригийский, иллирийский и венетский; другие существуют и поныне – индийские, иранские, германские, романские, кельтские, славянские, балтские, греческий, армянский, албанский языки. Прародина индоевропейцев до сих пор не найдена, хотя на обширных пространствах между Атлантическим побережьем Европы и верховьями Енисея уже не осталось, кажется, клочка земли, в который бы в своё время не ткнул указующий перст науки: Испания, Балканы, Малая Азия, Армения, северная «Гиперборея», алтайские и оренбургские степи... Не вполне ясно даже, в какой части света сложилась индоевропейская общность – в Европе или Азии.

В известном смысле говорить о «появлении» или «возникновении» славянства можно лишь условно. История – бездонный колодец; напрасны наши попытки зачерпнуть с самого его дна. Одинаково нелепо утверждать, что славяне «были всегда» или что они «появились тогда-то». Для историка вопрос начальной славянской истории заключается, собственно, не в том, когда она «началась», а в том, откуда мы можем её начать, исходя из имеющихся на сей день исторических, археологических, антропологических и лингвистических данных.

История застаёт славян в Европе, в числе других индоевропейских племен, которые на рубеже V–IV тысячелетий до н. э. заселили эти древние земли, хранящие в своих недрах человеческие останки и предметы быта многих эпох и культур.

Племенные и языковые различия внутри индоевропейского населения Европы тогда едва наметились. Огромный варварский мир между Дунаем и Балтийским морем оставался безлик и безымянен. Его объединял солнечный культ и связанные с ним религиозно-символические представления.

Только к концу II тыс. до н. э. внутри него начинают кристаллизоваться основные этносы древней Европы: италики, кельты, иллирийцы, германцы, славяне.

Славянская прародина залегла в северо-восточном углу Европы, в междуречье Одера и Вислы, посреди лесов, озёр и болот, вдали от морей, горных хребтов и степей. Её археологический двойник носит название лужицкой культуры (по первым находкам в местечке Лужица, в современной Польше).

На этой территории славянская речь выделилась из индоевропейской семьи языков в особый диалект или языковую ветвь (филологи относят это событие к III тысячелетию до н. э.). Именно здесь впервые прозвучало самоназвание славян в его древнейшей форме — «словене», то есть «люди слова», «владеющие речью», «внятно говорящие», в отличие от их западных соседей — «немцев» («немых»). У некоторых славянских племён оно впоследствии закрепится в качестве племенного этнонима: словаки, словенцы, словинцы, ильменские (новгородские) словене.

Но бесполезно искать имя славян у античных авторов. В их трудах славяне, подобно многим другим «варварским» народам, оказались как будто скрытыми под шапкой-невидимкой. Только в начале имперской эпохи римские историки и географы вывели их на историческую сцену под историческим псевдонимом — венеты/венеды.

В первой половине I тыс. до н. э. славянские племена лужицкой культуры испытали на себе влияние волны переселений, которая зародилась вдалеке от колыбели славянского племени.

В конце XIII — начале XII века до н. э. венеты обитали в Пафлагонии — исторической области в Малой Азии, на побережье Чёрного моря, которая входила в состав государства хеттов (индоевропейский народ, основавший в Малой Азии Хеттское царство, ок. 1800—1180 до н. э.). Венетский язык относится к исчезнувшим языкам индоевропейской семьи народов.
Падение Хеттской державы под ударами «народов моря» (группа племён, вторгшаяся в Переднюю Азию и Египет в конце III — начале II тыс. до н. э. с территории Балканского полуострова) побудило венетов перебраться в Европу. Около XII века до н. э. они основали поселения во Фракии и на севере Адриатики. В классическую эпоху адриатические венеты прославились у греков как отличные коннозаводчики, «венетская» порода лошадей высоко ценилась в античном мире.

Из Верхней Адриатики значительная часть венетов двинулась в Галлию. В начале I тыс. до н. э. они укрепились в Арморике (совр. французская Бретань). Ко времени появления здесь римских легионов венеты уже занимали главенствующее положение среди местных племён. Юлий Цезарь отметит в «Записках о Галльской войне»: «Это племя пользуется наибольшим влиянием по всему морскому побережью, так как венеты располагают самым большим числом кораблей, на которых они ходят в Британию, а также превосходят остальных галлов знанием морского дела и опытностью в нём... Они сделали своими данниками всех плавающих по этому морю».

Венетские корабли не имели равных в северных водах. В течение последующих столетий венеты проникают всё дальше на восток, овладевая южным побережьем Северного и Балтийского морей вплоть до реки Венты (на территории современной Латвии). Об их присутствии свидетельствуют средиземноморская примесь в антропологическом облике местного населения и лицевые урны — характерная принадлежность погребального обряда адриатических венетов и этрусков. У римских писателей Балтийское море получит название Венедского залива (или океана).

Наиболее глубокое вторжение вглубь материка венеты осуществили в районе современного Польского Поморья (VII—VI века до н. э.). Закрепившись вначале на Кашубской возвышенности и прилегающих к ней землях, они подчинили предков пруссов и кашубов, а затем вклинились в область обитания славянских племён. Судя по всему, венеты не встретили вооружённого отпора. На археологической карте лужицкой культуры этого времени городища пришельцев мирно соседствуют со славянскими поселениями.

Венеты были носителями более развитых религиозных представлений, уходящих корнями в культы хеттской цивилизации. Поэтому они оказали глубокое культурное влияние на окружающие их «варварские» народы Европы. Благодаря посредничеству венетов славяне, кельты и балты (псевдоэтноним «балты был введён в XIX веке в историческую науку для обозначения этноязыкового сообщества пруссов, куршей, жемайтов, ятвягов, земгалов, латгалов, голяди) стали поклоняться хеттскому божеству по имени Пирвас, чьё имя считается родственным хеттскому «перуна» — скала. На европейской почве он преобразился в громовержца Перуна (Перкунас балтийской мифологии, кельтский Перкунья). Возможно, от венетов славяне переняли и форму изображения своих божеств в виде столпов. Хеттского Апулунаса изображали в виде камня или столба, что подтверждает Павсаний в своём описании святилища Аполлона в Амиклах: «Если не считать того, что эта статуя имеет лицо, ступни ног и кисти рук, то все остальное подобно медной колонне».

Ярче всего венетское влияние проявилось в почитании коня. По сообщению римского историка Страбона, венеты Адриатики приносили в жертву своему божеству белого коня. В эпоху раннего Средневековья белый конь будет играть видную роль и в культе Святовита — наиболее почитаемого бога Славянского Поморья. Голова коня будет украшать суда с южного, славянского берега Балтики, в отличие от скандинавских драккаров, увенчанных головами драконов и змей.

Продвигаясь всё дальше на юг по Висло-Одерскому междуречью, венеты замкнули круг своих странствий в придунайском Норике (Винделике), в близком соседстве от своих адриатических сородичей (территория современной Восточной Австрии и Словении; в Пафлагонии существовал культовый центр — город Нерик, в окрестностях которого, по сведениям Страбона, и жили венеты).

Венетские общины вовлекли подчинённые племена в торговые отношения со средиземноморским югом. В частности, они прибрали к рукам торговлю янтарём с побережья Северного моря, который с глубокой древности поступал на рынки Греции, Передней Азии и Египта.
Благодаря венетам наладилось тесное религиозное общение задунайских племён и народов с эллинской цивилизацией. Средиземноморский Юг и варварский Север сближал общий солнечный культ.

На территории лужицкой культуры во множестве встречается скульптурная группа: запряжённая лебединой тройкой повозка, которой правит фигура с солнечной короной над головой. Это — пластическое воплощение греческого мифа о полётах Аполлона к «гипербореям», чьи отголоски сохранились в «Эклогах» Гимерия (IV век). По сообщению Геродота, обитатели задунайских земель («гипербореи», то есть славяно-венетское население лужицкой культуры) посылали жертвенные дары на остров Делос — легендарное место рождения Аполлона. Посредниками в их передаче выступали адриатические венеты.

К концу I тыс. до н. э. венетская цивилизация прекратила своё существование. Венеты растворились среди окружающих племён и народов.
На территории лужицкой культуры (а впоследствии — и в районе Верхней Адриатики) венеты смешались с местным славянским населением, вследствие чего во времена Римской империи имя венетов (латинский вариант — венеды) было перенесено на славян. Наши соседи и поныне называют русских именами, производными от этнонима Venedi, Venethi: эстонцы — vene («вене») или venelainen («венелайнен»), финны — venaja («венайя»). В верхненемецком диалекте для обозначения лужицких сербов используется термин Wenden/Winden (венден/винден).

Этнос-невидимка

В трудах античных писателей славяне, подобно многим другим «варварским» народам, оказались как будто скрытыми под шапкой-невидимкой.
Римляне с трудом отличали славян (венедов) от более известных им «варварских» народов — германцев и сарматов. Римских историков и географов смущало не столько действительное этнографическое сходство между ними, сколько их общая принадлежность к необъятному и одноликому варварскому миру.

Германцы, подобно славянам, поздно выделились этнографически в глазах античных людей из окружающей массы варварских племён. Первоначально германцами галлы называли одно из зарейнских племён и познакомили с этим названием римлян, которые перенесли его на все народы, обитавшие между Рейном и низовьями Дуная — таковы были границы античной Германии. Иначе говоря, для римских писателей германцами были все, кто не походил на кельтов (галлов) и ираноязычных кочевников (сарматов). Поэтому в «германцы» были повёрстаны и многие славянские племена.

Сравнительное языкознание свидетельствует и об обратном влиянии — славян на германцев. Известны, по крайней мере, 18 лексем, проникших от славян к носителям западногерманских диалектов, начиная с середины I тыс. до н. э.

Воздействие древнеримской цивилизации на славянский мир было весьма активным и многогранным. Даже в эпоху раннего Средневековья керамика славянских культур Подунавья всё ещё изготовлялась в точном соответствии с римскими мерами жидкостей и сыпучих тел. Из северодунайских провинций империи славяне заимствовали развитые формы земледелия. В местах славянских поселений находят сравнительно короткие мечи, подобные римским гладиусам. Культурное взаимовлияние между славянами и латиноязычным населением римских провинций зафиксировано и в языковой сфере. Всё это свидетельствует о весьма плодотворном соприкосновении славян с античной цивилизацией. Разумеется, речь идёт только о племенах, живших вдоль римского лимеса — системы пограничных укреплений вдоль течения Дуная; далее на север античное влияние не проникало.

Готский удар

Начало массовой славянской миграции положили готы — по-видимому, германизированные потомки местного, догерманского населения. Местом их первоначального обитания был о. Готланд. В I в. до н. э. они высадились на южном побережье Балтийского моря и быстро стали хозяевами всего южно-балтийского побережья между Ютландией и устьем Вислы.
Во время правления короля Филимера (конец I — начало II в.), когда в готских поселениях, по словам Иордана (ум. после 551 г.), «выросло великое множество люда», войско готов вместе с семьями двинулось на юг «в поисках удобнейших областей». Вместе с готами в поход отправились подчинённые им племена Балтийского Поморья — руги, вандалы, часть поморских славян и балтов.

Переправившись через Вислу где-то в среднем её течении, готы спустя некоторое время достигли Волыни и Подолии. В дальнейшем движении они разделились. Одна их часть переправилась через Днепр и остановилась, лишь достигнув Азовского моря. Эти готы стали называться остроготами, или остготами. Другая, западная часть готов получила имя везеготов, или вестготов. Везеготы двинулись вдоль течения Буга и далее по долинам Днестра и Прута в Северное Причерноморье и, наконец, обосновались в устьях Дуная и Днестра. Границей между двумя ветвями готов служил Днепр.
К середине III века Готская держава охватывает всё Северное Причерноморье и Приазовье, где ещё недавно господствовали скифские и сарматские орды. Германский элемент в ней почти незаметен. Готы только возглавили разношёрстный племенной союз. По словам Аммиана Марцеллина (ок. 330 — после 395), устремляясь в битву, готы «издавали шум на разных языках».

Археологическим «двойником» Готской державы является Черняховская культура.

Переселение готов положило начало массовой славянской миграции, — ведь, продвигаясь с берегов Балтики в Подолию и на Волынь, готы пересекли всю территорию тогдашних славянских поселений. Распространение славянских древностей, относящихся к этому времени, прослеживается в основном по линии продвижения готов на юг — из Повисленья (пшеворская культура) в верховья Днестра, на Волынь и затем в лесостепные районы междуречья Днестра и Днепра. Однако одна группа славян, спасаясь от готского нашествия, ушла на восток, основав первые славянские поселения на землях будущей Руси (археологическая культура длинных курганов конца V в. в бассейнах Псковского и Ильменского озёр).

Вспомогательные отряды славян использовались везеготами в их нападениях на империю. Особенно разрушительными были морские набеги готов на побережье Балкан и Малой Азии. Так, в 268 г. из днестровского устья на морской простор вырвалось около 6000 варварских лодок. Эта огромная флотилия прорвалась через Дарданеллы и опустошила Фракию. В числе нападавших источники называют и славян.

Племенной союз остроготов достигает наивысшего могущества в середине IV века, когда во главе его становится Эрманарих из рода Амалов. Аммиан Марцеллин пишет, что это был «наиболее воинственный монарх, вызывающий испуг соседних наций благодаря своим многочисленным и различным доблестям». Эрманарих покоряет многие соседние народы. Особую славу ему приносят победы над племенем эрулов в Приазовье и многочисленными племенами славян, которые обитали между верховьями Днестра и Днепра.
На свою беду, Эрманарих живёт долго (предание отмеряет ему больше века жизни), и успевает увидеть своими глазами гибель Готской державы.
Однажды на берегу Сивашского залива, в районе Арабатской стрелки появляются всадники. Все они молоды и принадлежат к знатным родам гуннской орды, которая кочует на правом берегу Волги и в придонских степях. С некоторых пор гунны хищно поглядывают в сторону таврических владений Эрманариха. Но сейчас молодые люди просто охотятся на оленей. Одна самка прижата ими к самой воде. Неожиданно она бросается в воду, увлекая за собою охотников. К их удивлению, брод тянется до противоположного берега. Ступив на сушу, животное исчезает, оставив охотников ни с чем. Однако гунны ликуют: ведь теперь они узнали то, о чём раньше и не подозревали: оказывается, в Тавриду можно попасть, минуя хорошо охраняемый Перекопский перешеек. Вернувшись к сородичам, охотники сообщают им о своём открытии. Судьба Готской державы предрешена.

В 371 году гунны врываются во владения Эрманариха. Под их ударом держава готов рушится в одночасье. Престарелый готский король в отчаянии совершает ритуальное самоубийство. Большинство остроготов отступает на запад, к Днестру, оставшиеся ищут спасения в горных районах восточного Крыма.

Затем наступает очередь везеготов, которых гунны истребляют с беспредельной жестокостью, по свидетельству современника этих событий Евнапия.

В 376 году тысячи готских семейств скапливаются на левом берегу Дуная. За их спинами со дня на день послышится топот и ржание гуннских лошадей. Готы умоляют римские власти позволить им переправиться и поселиться во Фракии. Император Валент снисходит на их просьбу, намереваясь использовать варваров для пограничной службы. Однако снабжение переселенцев продовольствием организовано из рук вон плохо. Начинается голод. Алчные римские чиновники вместо помощи заставляют готов продавать за кусок хлеба жён и детей. Вспыхивает бунт, и толпы разъярённых варваров рассеиваются по Фракии и Мезии, предавая огню и мечу сельские местности.

Война с обеих сторон ведётся с чрезвычайным упорством. Балканские области по нескольку раз переходят из рук в руки. Девятого августа 378 года на равнине под Адрианополем разгорается решающая битва. Римское войско возглавляет сам император Валент, но гото-аланская конница к вечеру втаптывает в землю римские легионы. Валент, потерявший в сражении лошадь и всех своих телохранителей, пропадает без вести. Его преемник, император Феодосий I, чтобы спасти положение, дарует готам права федератов — союзников империи, получающих регулярное жалованье.
Тем временем в Паннонию вступает гуннская орда, увлекая за собой угров, булгар и другие кочевые племена южных степей. Эти события становятся началом Великого переселения народов и крушения античного мира.

Гуннское «опустошение мира» сыграло важную роль в истории славянского племени. В отличие от скифских, сарматских и готских вторжений, нашествие гуннов было чрезвычайно масштабным и привело к разрушению всей прежней этнополитической ситуации в варварском мире. Уход на запад готов и распад гуннской империи Аттилы позволили славянам в V в. начать широкую колонизацию Северного Подунавья, низовьев Днестра и среднего течения Днепра. А перемещение воинственных германских племён на территорию Западной Римской империи освободило для славян земли по течению Одера и Эльбы. Через всю Центральную и Восточную Европу, от Эльбы и до низовьев Днестра, протянулся широкий «славянский пояс».

Началось самое длительное и масштабное в истории переселение. Этот мощный колонизационный порыв, зародившийся на заре Средневековья в Висло-Одерском междуречье, иссяк лишь спустя полтора тысячелетия, достигнув берегов холодной Аляски и знойной Калифорнии.
V век наполнил мир грохотом рушащихся городов и империй, стенаниями и воплями избиваемых жертв. Длинный германский меч накрыл Западную Римскую империю своей смертоносной тенью. Война, голод, болезни и дикие звери, словно четыре всадника Апокалипсиса, начали опустошение некогда цветущих земель. По приблизительным подсчётам, с 200 по 700 г. население Европы сократилось с 67 млн. до 27 млн. человек.

Но то была лишь мрачная прелюдия к средневековой истории. Под эти гибельные звуки славяне выступили, наконец, из исторического небытия.
Славянская колонизация Балкан растянулась на 200 лет (VI–VII вв.). Меньше всего она напоминала традиционную войну, ведущуюся силами регулярных армий. Военные действия большей частью сводились к внезапным стычкам, засадам, заманиваниям и прочим военным хитростям. В столкновениях с каждой стороны обыкновенно участвовали отряды от нескольких сотен до нескольких тысяч человек.

Остановить славянские нашествия ромеям не помогла даже грандиозная оборонительная система из 600 крепостей, возведённых по приказу Юстиниана I вдоль Дуная. Уже во время первых вторжений славяне «взяли осадой множество крепостей, хотя раньше они не штурмовали стен» (Прокопий Кесарийский).

Процветающие балканские провинции империи служили для славян неиссякаемым источником обогащения. Многие местности подвергались грабежу более пяти раз. Количество пленных, по сведениям византийских авторов, исчислялось десятками тысяч.

Славянские племенные ополчения довольно успешно перенимали опыт регулярной армии империи. По замечанию историка VI в. Иоанна Эфесского, славяне, эти дикари, которые прежде не осмеливались показаться из лесов и не знали другого оружия, кроме метательных копий, теперь выучились воевать лучше, чем ромеи.

Раннесредневековая анонимная хроника города Монемвасии, выражая печаль об унижении «благородных эллинских народов», свидетельствует, что в 580-х годах славяне захватили «всю Фессалию и всю Элладу», а также большую часть Пелопоннеса, где они удержались более двухсот лет. По словам константинопольского патриарха Николая III (1084–1111 гг.), ромеи не смели там показаться. Даже в X веке, когда власть Византии над Грецией была восстановлена, эта область все ещё называлась «славянской землёй» (в 30-х годах XIX столетия немецкий учёный Фальмерайер заметил, что современные греки, в сущности, происходят от славян; это заявление вызвало в научных кругах бурную дискуссию).

Перемещения крупных славянских масс дальше на юг продолжались и в VII–VIII вв., но уже на правах ромейских конфедератов. Имперские власти организовали многолюдные славянские колонии в малоазийских провинциях — Вифинии и Опсикии, в надежде использовать славянскую силу против арабов в Сирии. Но славяне оказались ненадёжными союзниками, десятками тысяч они переходили под зелёное знамя пророка Мухаммеда. Придворный поэт аль-Ахталь (ок. 640–710 гг.) первым из арабских писателей упомянул имя славян — «златокудрых саклабов» (от византийского «склавены») — в одной из своих касыд. Их потомки в VIII в. приняли участие в арабском завоевании Ирана и Кавказа.

Славянские вторжения совершенно изменили этническую карту Балкан. Повсеместно преобладающим населением стали славяне. Остатки народностей, входивших в состав Ромейской империи, по существу, сохранились только в труднодоступных горных районах.
 
С истреблением латиноязычного населения дунайских провинций исчез последний связующий элемент между Римом и Константинополем: славянское нашествие воздвигло между ними непреодолимый «языческий вал». Балканские пути сообщения заглохли на целые столетия; латынь, бывшая до VIII в. официальным языком Ромейской империи, теперь сменилась греческим и была благополучно забыта. Так славянизация Балкан способствовала закреплению уже наметившегося конфессионального разделения Западной и Восточной церквей.

Завершающим этапом славянского заселения Балканского полуострова стало образование здесь славяно-тюркского государства — дунайской Болгарии.

Во второй половине VII в. под ударами хазар пала так называемая Великая Булгария — эфемерная кочевая империя в Северном Причерноморье. Булгарский этнос раздробился. Одна из булгарских орд отступила на север и осела на Средней Волге и Нижней Каме, где позже, подчинив окрестные угро-финские племена, образовала обширное государство — Волжскую Булгарию. Другая орда ушла в Восточное Приазовье (русские летописи знают её под именем чёрных булгар). Третья, возглавляемая ханом Аспарухом, в поисках новых земель для поселения около 670 г. переправилась через Дунай и вторглась в Мезию. Местное население, в основе своей уже славянское (представители так называемого Союза семи славянских племён), без сопротивления признало над собой власть Аспаруха. В 716 г. Византия после ряда неудачных для неё военных конфликтов окончательно признала независимость Болгарского государства (Первое Болгарское царство со столицей в Плиске) и обязалась платить болгарским ханам ежегодную дань. С этого времени северобалканские земли окончательно обособляются от империи, и византийские писатели VIII–IX вв. совершенно теряют даже правильное географическое представление о них.

В 865 г. болгарский царь Борис I (852–889 гг.), умело играя на противоречиях между Западной и Восточной церквями, принял христианство по греческому обряду, а спустя пять лет добился церковной независимости Болгарии от Константинопольского патриархата. Переселение в Болгарию Климента и Наума (учеников славянских просветителей Кирилла и Мефодия) привело к яркому расцвету славянской культуры. Осуществлённый ими перевод на церковнославянский язык главных библейских книг, а также произведений святых отцов заложил основы славянской литературы.
Тюрки-булгары быстро ассимилировались в славянской среде. Уже в указах царя Крума (803–814 гг.) не делалось никаких различий по этническому признаку. К концу X в. Болгария превратилась преимущественно в славянское государство.

Аварское иго

В 558 г. в Константинополь прибыли послы неизвестного доселе народа — аваров. Жителей ромейской столицы особенно поразили их волнистые, заплетённые в косы волосы, и константинопольские щёголи немедленно ввели в моду эту причёску под названием «гуннской».
С учётом археологических данных наиболее вероятно, что аварское племенное объединение сложилось из правящей верхушки — монголоидных аваров и подчинённых им сарматских и тюркских племён.

Авары были превосходные наездники. Именно они преобразили кавалерийское дело в Европе благодаря важному новшеству — железным стременам. Крепко держась в седле, аварские всадники ловко орудовали в рукопашной схватке тяжёлыми копьями и саблями (пока ещё слабо изогнутыми). Железные и кожаные панцири покрывали грудь всадника и лошади. Эти усовершенствования придали аварской коннице значительную силу удара и устойчивость в ближнем бою.
Предводитель аваров Баян принял титул кагана. Первое время под его началом было не более 20 тыс. всадников, но затем аварская орда пополнилась воинами из покорённых народов.

В 560-х гг. авары истребили племя гепидов, разорили соседние области франков, вытолкнули лангобардов в Италию и, таким образом, сделались хозяевами дунайских степей. Согласно кабардинским преданиям, Баян также опустошил чуть ли не весь Северный Кавказ, вплоть до Дербента.
От нашествия аваров пострадали и славяне Поднестровья и Подунавья. Отдельные отряды аваров доходили до самых отдалённых уголков славянской земли в Польском Поморье (Мазурия).

Контроль аваров над покорёнными землями опирался на несколько укреплённых лагерей — хрингов, расположенных в разных частях Паннонии (совр. Венгрия). Главный хринг — обнесённая кольцом укреплений резиденция кагана — находился у слияния Дуная и Тисы. Здесь же хранились сокровища — золото и драгоценности, захваченные у соседних народов или полученные «в дар» от ромейских василевсов.

Авары обращались со своими подданными, как с рабами. Воспоминания об аварском иге ещё долго сохранялись в памяти славян. «Повесть временных лет» оставила яркую картину того, как обры (авары) «примучили» одно из покорённых славянских племён — дулебов, обитавших в районе озера Балатон: завоеватели запрягали в телегу вместо лошадей или волов нескольких славянских женщин и разъезжали на них.
Франкский хронист VII в. Фредегар добавляет, что авары «каждый год приходили зимовать к славянам, брали жён славян и дочерей их к себе на ложе…».

Помимо денег, славяне обязаны были платить аварам налог кровью, участвуя в их войнах. В сражении славяне становились в первую боевую линию и принимали на себя главный удар противника. Авары в это время стояли во второй линии, возле лагеря, и вступали в дело лишь на исходе битвы. «Я таких людей пошлю на Римскую империю, потеря которых не будет для меня чувствительна, хотя бы они совсем погибли», — цинично заявлял Баян. Так оно и было: авары сводили к минимуму свои потери даже при крупных поражениях. Так, после сокрушительного разгрома ромеями аварского войска на реке Тисе в 601 г. славяне потеряли 8 тыс. человек, тогда как авары только 3 тыс. Среди пленных 80 % составляли славяне и другие подчинённые аварам народы.

Кроме непосредственного участия в военных действиях, славяне обеспечивали переправу аварского войска через реки и поддерживали сухопутные силы аваров со стороны моря, причём наставниками славян в морском деле были опытные лангобардские корабелы, специально для этого приглашённые каганом.

Славянский морской флот принял участие в осаде Константинополя 618 г., предпринятой аварами в союзе с иранским шахом Хосровом II. Василевс Ираклий вместе с армией находился в это время в Малой Азии. Столицу империи защищали только гарнизон и морская эскадра под командованием патрикия Воноса.

Решающий приступ состоялся 7 августа. Действия осаждавших на суше должен был подкрепить крупный морской десант. Как пишет очевидец осады Фёдор Синкелл, залив Золотой Рог, заполнился славянскими ладьями, «везущими разноплемённые народы». Однако морское сражение закончилось полным разгромом славянской флотилии, причём ромеи каким-то образом поджигали суда врагов, хотя «греческий огонь» ещё не был изобретен. Довершила поражение буря. Среди мёртвых тел, выброшенных волнами на берег, были обнаружены и женщины-славянки, принявшие участие в морской битве.
Уцелевших славянских моряков каган велел казнить. Но этот жестокий поступок вместо того, чтобы вселить страх в сердца подданных аварского правителя, послужил сигналом к восстанию приальпийских и моравских славян против аварского ига.

Возглавил его выходец из Франкского королевства по имени Само, занимавшийся торговлей. Один поздний источник называет его славянином (из хорутан). В 623 г. Само переправил восставшим славянам большой караван с оружием и конской упряжью и, не утерпев, сам взял в руки меч. В войне с аварами он показал себя блестящим полководцем и организатором. Пользуясь его советами, славяне нанесли войску кагану сокрушительное поражение. Узнав доблесть Само, пишет Фредегар, славяне избрали его «королём». В продолжение его 35-летнего царствования славянам приходилось неоднократно воевать с аварами, чтобы отстоять свою независимость, и всякий раз, благодаря военным талантам своего вождя, они одерживали верх.

На независимость державы Само покушались также франки и лангобарды. Одно из крупных столкновений произошло около крепости Вогастисбург. Трёхдневное сражение закончилось полным разгромом войска франкского короля Дагоберта, длинноволосого Меровинга. Позднее славяне по распоряжению Само несколько раз сами вторгались в Тюрингию и Франкское королевство.

Первая славянская держава была временной конфедерацией племён, объединённых общей военной угрозой и личными доблестями одного человека. Само не удалось основать династию, и после его смерти в 658 г. созданная им держава распалась. Возобновившиеся аварские набеги превратили её бывшие южные области в пустыню, населённую одними дикими зверями.
Для славян Центральной Европы наступили трудные времена. Теснимые с запада и с юга более сильными соседями, они надолго превратились в самый прибыльный товар раннего Средневековья — рабов, — одинаково востребованный как в христианском, так и в мусульманском мире.
По свидетельству арабского географа Ибн Хордадбеха (820-е гг. — начало X в.), работорговля в то время была монополизирована странствующими еврейскими купцами (рахдонитами), прибравшими к рукам торговые пути между Европой и Востоком. Они везли купленных на Дунае и в прилегающих землях славянских рабов на юг, в Марсель и Арль, откуда их морем переправляли в Кордовский халифат и далее в Северную Африку.

В Кордовском халифате IX в. рабы-«сакалиба» (славяне) уже составляли заметную прослойку населения. По свидетельству аль-Мукаддаси (947–1000 гг.), большая их часть подвергалась кастрации для дальнейшего использования в качестве евнухов в гаремах, а также мальчиков для утех — из-за широкого распространения в мусульманских странах педерастии. В испанской Лусене и франкском Вердене были налажены целые «фабрики» по кастрации рабов. От этой мучительной операции рабы, подавляющее большинство которых было детьми, часто умирали. Поэтому цена на кастрированного раба была почти в 4 раза выше, чем на обычного раба-мужчину.

Поток славянских рабов в христианские и мусульманские страны был настолько велик, что народная этимология в Византии и на Западе сближала этноним «склавены» («славяне») с греческо-латинским термином sclavus («склав») — «раб», на самом деле имеющим совершенно другую этимологию. По той же причине в средневековой еврейской традиции происхождение славян велось от «сыновей Ханаана», так как об этом библейском персонаже сказано: «раб рабов будет он у братьев своих».

Смертельный удар Аварскому каганату нанёс Карл Великий. Поход 796 г., с участием войска союзного франкам хорутанского князя, закончился захватом главного хринга. Каган погиб в междоусобной смуте, его несметные сокровища попали в руки франков. Согласно одному ромейскому источнику IX в., сами авары так говорили о причинах своего поражения: «Вначале из-за ссоры, лишившей кагана верных и правдивых советников, власть попала в руки людей нечестивых. Затем были развращены судьи, которые должны были отстаивать перед народом правду, но вместо этого побратались с лицемерами и ворами; обилие вина породило пьянство, и авары, ослабев физически, потеряли и рассудок. Наконец, пошло увлечение торговлей: авары стали торгашами, один обманывал другого, брат продавал брата. Это… и стало источником нашего постыдного несчастья».
 
Озлобление против аваров было настолько сильным, что в течение последующей четверти века аварская орда была полностью истреблена; дворец кагана и другие аварские постройки были стёрты с лица земли. Латиноязычные памятники IX в. именуют бывшие аварские земли solitudines Avarorum, то есть «аварской пустыней». Гибель могучей Аварской державы помнили даже на Руси. «Повесть временных лет» замечает по этому поводу: «Были обры (авары. — С. Ц.) телом велики, а умом горды, и истребил их Бог, перемерли все, не осталось ни единого обрина, и есть поговорка на Руси до сего дня: погибли, как обры».

Славянское Поморье

В VI–VIII вв. западнославянские племена, принадлежавшие к так называемой лехитской ветви славянства (по имени мифического прародителя Леха), заняли земли в нижнем течении Вислы, Одера и Эльбы, вплотную придвинувшись к Балтийскому морю. Здесь возникли мощные племенные союзы ободритов («живущие об Одре» — то есть по берегам Одера) и вильцев (от vilci, волки). В середине IX в. на их землях насчитывалось по 100 городищ. Скандинавы восхищённо называли Славянское Поморье — «Гарды», «Гардарики», то есть «страна городов». Так, «Сага об Инглингах» повествует о поездке бога Одина из легендарного Асгарда «сначала на запад в Гардарики, а затем на юг в Страну Саксов» (современная Саксония). Позднее название «Гарды» будет перенесено на Русскую землю.
Племенным центром ободритов был обширный и хорошо укреплённый город Велиград. Позже в устье Одера возник знаменитый Волин — крупнейший торговый центр Северной Европы.

Самым известным городом вильцев была Ретра, где находилось общеплеменное языческое святилище Радогоста. Местные жрецы руководили всем племенным союзом вильцев, который никогда не знал сильной княжеской власти. В бою вильцы славились своей свирепостью, лютостью, за что получили прозвище лютичей.

Ободриты и вильцы не обнаруживали никакой тяги к политическому сближению и зачастую жестоко враждовали друг с другом.

Поморские славяне, которых окрестные народы по старинке именовали «вендами» (от «венеды»), включились в освоение бассейна Балтийского моря, начатое задолго до них венетами и фризами, которые, собственно, и заложили основы балтийского мореходства (фризы, в частности, первыми на Балтике стали применять мачту с парусом). Славяне оказались неплохими моряками. Славянские суда были не менее прочны и подвижны, чем дракары викингов. Известно, что славяне почти на четверть века раньше датчан научились строить военные корабли, поднимавшие на свой борт лошадей. В деле кораблестроения и мореходства поморские славяне составляли настолько сильную конкуренцию скандинавам, что последние заимствовали у них ряд морских терминов, в том числе lodhia (ладья). Особых успехов в мореходстве достигли вагры, входившие в племенной союз ободритов. Германский хронист XII в. Гельмольд назовёт их земли (прибрежные земли Южной Дании) «морской областью славян», полагая, что в морском деле вагры были «впереди всех славянских народов».

Освоение Восточно-Европейской равнины

Если всмотреться в лица славянского населения России, то можно заметить преобладание двух основных типов. Первый — круглое лицо и низкий лоб. Второй — узкое лицо и высокий лоб. Это происходит от того, что в заселении русских земель участвовало два миграционных потока славянского населения, не схожего в антропологическом отношении. Очаг одного из них находился в карпатско-дунайских землях, где преобладал круглолицый и низколобый антропологический тип. Другой поток, представленный населением с узкими лицами и высоким лбом, брал своё начало с территории современной Польши. На древнерусских землях два эти потока зачастую смешивались.

«Повесть временных лет» называет 12 славянских племён, которые составили костяк населения древней Руси. Из их числа на территории современной России проживало три племени: ильменские словене — жители Новгородской земли, Архангельска, Вологды, Верхнего Поволжья; кривичи, поселившиеся на Псковской, Смоленской землях, большей части Московской области, а также в Верхнем Поволжье; вятичи — обитатели Рязанской земли и Южного Подмосковья. Остальные 9 славянских племен — поляне, древляне, дреговичи, радимичи, дулебы (иначе бужане, или волыняне), белые хорваты, северяне, угличи и тиверцы — осели на землях нынешних Украины и Белоруссии. Так с течением времени образовалась особая ветвь славянства — восточные славяне, общие предки современных русских (великорусов), украинцев (малорусов) и белорусов. Правда, это внутривидовое разделение было делом отдалённого будущего. Пока что восточнославянским племенам, заселившим Русскую равнину, предстояло слиться в этнокультурную общность — древнерусскую народность.

Все раннесредневековые авторы, писавшие о славянах, отмечали их чрезвычайную многочисленность. Но эти отзывы надо воспринимать в контексте резкой убыли западноевропейского населения в эпоху раннего Средневековья вследствие войн, эпидемий и голода.

Демографическая статистика IX–X вв. для древней Руси крайне условна. Назывались цифры от 4 до 10 млн. человек. Следует учитывать, что в состав древнерусского населения входило более двух десятков неславянских народов, но в процентном отношении восточные славяне, бесспорно, преобладали. Плотность населения в целом была невысока и неодинакова в разных частях страны; наибольшая концентрация приходилась на днепровские земли.

Взаимная метисация способствовала изменению антропологического типа некоторых восточнославянских племён. Это особенно характерно для вятичей и восточных кривичей. Исследование структуры Y-хромосомы у населения русского Северо-Востока показало, что генетическое отличие между местными русскими и финно-угорскими народностями (мордва, марийцы, коми-зыряне и др.) оказалось равным всего двум-трём условным единицам — прекрасная иллюстрация к сообщению «Повести временных лет» о том, что славяне «умыкали» себе девиц у «чуди». Вот откуда у некоторых русских широкие скулы, тёмные волосы и курносые носы, что так часто принимается за пресловутое «монголо-татарское» наследие.

При расселении на древнерусских землях восточные славяне застали здесь также некоторые балтские племена, главным образом голядь, жившую на берегах Оки. Все они со временем были полностью ассимилированы.
Сохранить этнографическое лицо, не раствориться в чуждом окружении славянам помогала крепкая и эластичная «десятичная» социальная организация. В начальный период заселения Восточно-Европейской равнины (VI–VII вв.) её основой была патриархальная родовая община. Каждому такому крупному коллективу родичей принадлежало около 70–100 кв. км окрестных земель, так как подсечно-переложная система земледелия требовала освоения территории, в 10–15 раз превышавшей площадь ежегодного посева.

Родовая община и занимаемая ею земля назывались коном. Понятийные грани древнеславянского слова кон (от инд.-евр. коn/кen – возникать, начинаться) чрезвычайно многообразны: это и вообще рубеж, предел, межа, ограниченное место; и затерявшееся во времени начало (отсюда слова «искони», «спокон»); и завершение чего-то («конец», «доконать», «кон его пришёл» — то есть черёд, гибель, смерть); и устойчивый порядок в природе и обществе («закон», «покон»). Община и была для древнего человека началом и концом, собственником земли, источником правовых норм.
В дальнейшем естественный прирост населения, сопровождаемый техническим прогрессом в области земледелия, привёл к разрастанию родовой общины и в конечном счёте к её преобразованию в общину сельскую. Повсеместное распространение рала с полозом и окончательный переход в течение Х в. к паровой системе земледелия устранили необходимость совместного труда всей общины для расчистки и обработки пашни и сделали возможным существование индивидуальных хозяйств. Из общины-кона выделились большие патриархальные семьи («концы»), которые затем сами распались на так называемые неразделённые семьи в составе отца и взрослых (женатых) сыновей. В результате количество поселений в некоторых областях увеличилось в пять раз. На картах археологических исследований около десятка таких групповых селищ и индивидуальных усадеб обыкновенно составляют как бы «гроздь» или «гнездо» поселений. Каждое «гнездо» окружает полоса необжитых земель шириной 20–30 км — своеобразная пограничная территория, отделяющая его от другого «гнезда».
С освоением славянами Северо-Западной, Южной и Восточной Европы закончилась эпоха Великого переселения народов. Европа обрела новое этнокультурное обличье и политические формы. Античные народы, создавшие блестящую средиземноморскую цивилизацию, в большинстве своём разделили её участь, сойдя с исторической сцены. На смену им пришли варварские племена, у которых не было истории, но которым принадлежало будущее.
По понятным причинам наибольшее впечатление на современников произвело падение Западной Римской империи, чьё разрушение стало залогом обновления европейского Запада. Однако не меньшего изумления заслуживают перемены, происшедшие в Восточной и Южной Европе, где к началу IX в. повсеместно и разом зазвучала славянская речь. Немного позже польский хронист, так называемый Галл Аноним, обозревая славянские земли, окружённые враждебными народами, но никем не покорённые, восхищённо напишет: «Это край, где воздух целителен, пашня плодородна, леса изобилуют мёдом, воды — рыбой, где воины бесстрашны, крестьяне трудолюбивы, кони выносливы».

Столь быстрая колонизация такого огромного пространства, сопровождавшаяся полной ассимиляцией проживавших на ней народов, зачастую стоявших на более высоком культурном уровне, была событием не менее впечатляющим и значимым, чем заселение германцами Италии и западноримских провинций. Вместе со славянами в лесную глушь и степное безбрежье Восточной Европы, где царил мертвенный застой или в бессмысленном кружении, сменяя друг друга, проносились кочевые вихри, пришла История.

В своём внутриплеменном развитии славяне к началу IX в. прошли немалый путь. Из безликой этнографической массы, населявшей некогда заброшенную часть античной ойкумены, они выделились в самостоятельную народность, одну из крупнейших этнических группировок Европы, которая с первых же шагов на историческом поприще предприняла попытки государственного оформления своего национального бытия.

О зарождении Древнерусского государства мы поговорим в следующий раз.